Cовременная концепция евразийства

Вступление

"Евразийство" - точнее, вера в особую, неевропейскую, целостную цивилизационную сущность России - всегда входила в моду после каждого срыва очередного европейско-демократического проекта. Уваровщина - после восстания декабристов, доктрины Леонтьева и Победоносцева - после кризиса Великих реформ Александра Второго. Первое евразийство - после разгрома "белого" русского либерализма. Кризис вторых либеральных реформ (1988-1998 гг.) заставил флюгер идеологической моды вновь развернуться к идеям особенности и самобытности”[1] .

Сегодня мы видим евразийскую идеологию как большую культурную и философскую систему, отражающую сложность цивилизации, сложившейся на территории бывшей Российской империи/СССР. Сейчас, в свете жесткого противостояния между исламским миром и Западом, “в свете конфликта, угрожающего перекинуться и на другие территории, сторонники евразийства все чаще говорят о необходимости ускоренного перехода этой идеологии из культурной плоскости в политическую, как в России, так и в государствах СНГ”. [2]

Сегодня часто говорится о том, что при всех этнических и религиозных различиях культурное, цивилизационное единство всех народов России и СНГ - совершившийся факт, что Восток и Запад, Азия и Европа переживают процессы тесного демографического и экономического сближения и переплетения, образуя тем самым глобальное новоевразийское сообщество, или цивилизацию. Однако против данного тезиса находятся и возражения.

Один из самых важных доводов в опровержение нового евразийства содержится в том, что современной России некуда возвращаться в традицию, а объединение на основе цивилизационного единства предполагает наличие прошлого опыта, создающего определённые предпосылки для подобного объединения. Общинно - авторитарный проект имеет смысл, если есть живая общинность, если власть берет на себя заботу об аутсайдерах частно - капиталистических порядков.

Цель данной работы – попытаться рассмотреть теоретические основы регионоведения на примере современных идей евразийцев и оценить их реальные перспективы в будущем развитии России.

Евразийство показывает, в какой степени тема Востока является основополагающей для русского сознания XIX-XX веков, насколько тесно эта тема связана с некоторыми классическими философскими и политическими постулатами, значимыми для истории идей в России, такими, как целостность, органичность, духовность, антииндивидуализм.

II . Основная часть 1. Общие теоретические подходы евразийства

Возникшее в конце 20-х гг. двадцатого столетия в среде зарубежной русской интеллигенции культурологическое и геополитическое течение под названием "Евразийство" преследовало основную цель – полноту охвата и обозрения мировых событий и определения роли и места России в них как срединной державы между Европой и Азией. “Зародившееся в период между двумя мировыми войнами, евразийство предполагает существование между “Западом” и “Востоком” третьего континента — евразийского, имеется в виду органичное единство культур, рожденных в этой зоне встречи. Евразийство хочет узаконить Российскую империю, ее континентальное и азиатское измерение, дать России стойкую идентичность перед лицом Европы, предсказать ей славное будущее, выработать квазитоталитарную политическую идеологию и чисто “национальную” научную практику”[3] . Евразийство отражает парадоксы русской идентичности, когда она раскрывается в ее отношении к Востоку-Азии. Евразийцы исходили из того, что Россия есть не только Европа, но и Азия, не только Запад, но и Восток, и потому она – Евразия. Это еще не проявивший себя "континент в себе" и потому как бы не познанная "вещь в себе", но вполне сопоставимая с Европой, а по некоторым параметрам даже превосходящая ее, например, по духовности и полиэтничности, которую впоследствии Л.Н.Гумилев назовет “суперэтничностью”[4] .

Евразийцы выдвигают тезис о том, что над Евразией веет дух "братства народов", имеющий свои корни в вековых соприкосновениях и культурных слияниях народов различных рас. "Это "братство" выражается в том, что здесь нет противоположения "высших" и "низших", что взаимные притяжения здесь сильнее, чем отталкивания, что легко просыпается воля к общему делу. (П.Савицкий). Не только в межнациональных отношениях, но и во всех других сферах жизни люди должны ладить между собой. Народы всех рас и национальностей Евразии могут сближаться, примириться, соединиться друг с другом, образуя "единую симфонию", и тем самым добиваться большего успеха, нежели при разъединении и противоборстве между собой. Однако имеется и достаточно оснований считать подобные представления несколько идеализированными, поскольку как и «в России, так и на территории СНГ были и продолжаются межнациональные конфликты, и исторические социальные и культурные различия не позволяют утверждать то, что возможно полное сближение и соединение»[5] .

На мой взгляд, следует согласиться с тем, что критическое отношение к Западу и западникам объясняется реакцией на западный экспансионизм, граничащий с насилием по отношению к России, на одностороннее навязывание России прозападного курса, диктата, учиненного западниками, начиная с Петра I – "большевика на троне" (по Н. Бердяеву). Негативное отношение к западникам, однако, не означало отказа от сотрудничества с Западом. Не отказаться, не отворачиваться от Запада, а сотрудничать и даже идти по западному цивилизационному пути, но оставаясь Россией, сохраняя отличную от Запада восточную, византийскую православную религию и культуру России.

В соотношении западной цивилизации и русской культуры необходима защита русской культуры от экспансии западной цивилизации – таков был лейтмотив евразийцев 20-х гг. ХХ столетия, полученный как бы по эстафете от славянофилов и почвенников. “Если славянофилы и почвенники защищали русское православие от неумеренных посягательств со стороны католицизма и протестантизма, то евразийцы не могли быть равнодушными к разрушению русской культуры, православия и русской религиозной философии”[6] , предпринимаемому большевиками-атеистами и сторонниками чужих, западных взглядов и идей в ущерб своим.

Философия евразийства отличается от западного аналитизма, ибо она “выражает противоположную тенденцию – тенденцию к синтетизму, интуитивизму и целостному пониманию мира. Евразийцы отстаивали подобное своеобразие и уникальность русской культуры и ее философских оснований от посягательств западного атомистического индивидуализма и рационализма. Они были горячими приверженцами русской идеи соборности и философии всеединства и, естественно, озабочены их сохранением и сбережением”[7] . В них они видели обоснование самобытности исторического пути развития России, не только отличного, но в чем-то противоположного западноевропейскому. Как и славянофилы, евразийцы отстаивали тезис о принципиальном отличии развития России от западной цивилизации, с которой необходимо в то же время сотрудничество на паритетных началах.

2. Взгляд евразийцев на место России в новом геополитическом порядке.

На сегодняшний день как нельзя более актуален вопрос о том, каково будет место России в грядущей расстановке сил. “Это вопрос выживания и безопасности страны. Большинство российских и заграничных специалистов представляющих миропорядок 21 века как многополюсный, исходят из того, что России предстоит создать собственный региональный центр силы в границах бывшего Советского Союза. Видимо, такая политика России была бы не оптимальной как с позиции перспектив ее развития, так и обеспечения национальной безопасности”[8] . При всей, на первый взгляд, привлекательности создания нового центра силы и экономической мощи в составе Россия - страны СНГ, подобная стратегия не принесла бы успехов. Это было бы объединение слабых государств, имевших разные интересы, объединение за счет России.

Россия, как и другие ее партнеры по СНГ, нуждается в западных кредитах и технологиях, выступая здесь больше как конкуренты, чем союзники. Даже торговля России с этими странами составляет менее 19% ее внешнеторгового оборота. Отсутствие единства внешнеполитических целей и единого источника внешней опасности лишает надежд на создание политического и военного союза. С такими показателями трудно рассчитывать на региональный центр мощи. К тому же России трудно было бы выдержать конкуренцию с Западом за влияние в странах СНГ. Столь же не соответствующим долгосрочным интересам России представляется и союз с мусульманскими странами (Иран, Ирак) или Китаем.

Несмотря на кажущуюся убедительность, “недостаточными являются аргументы и сторонников вступления России в качестве "ведомого" партнера в Европейский союз или другие региональные центра силы. Подобные варианты развития России в 21 веке не обусловливаются ни ее прошлым, ни настоящим, ни перспективами ее исторической миссии в будущем”[9] . Россия 21 века должна оставаться самостоятельной цивилизацией, обретая статус великой евразийской державы, великой по своим экономическим, социальным и духовным достижениям.

Историческое будущее нашей страны предопределяется, прежде всего, объективными факторами:

1) Уникальное геополитическое положение России, которая территориально расположена, занимает большую часть евразийского континента.

Что будет означать Евразийский континент в мировом порядке 21 века? Каковы роль и предназначение России на этом огромном континенте?

Европа и Азия в предстоящем будущем, возможно, станут двумя основными мировыми районами экономического и духовного развития. Они расположены на огромном едином Евразийском материке, где находится геополитический центр мира. Сановные коммуникации, наземные, морские, воздушные линии связи между быстро развивающимися странами Атлантического и Тихоокеанского побережья лежат через пространство Восточной Европы и Западной Азии. “Контроль над этим пространством имеют жизненно важное, всемирное значение. Геополитическая привилегия России состоит в том, что она как государство занимает это пространство и представляет собой своего рода Евразийский мост. Грамотное использование этого геополитического статуса может привести к результатам большого исторического значения. Достаточно заметить, что только открытое воздушное пространство страны способно приносить доход, сопоставимый с доходами от продажи природных ресурсов”[10] .

2) Геополитическое положение России в 21 веке во многом будет определяться также тем, что на ее территории находятся огромные природные богатства, столь необходимые для развития и Европы, и Азии. По мнению некоторых экспертов, на территории Сибири и Дальнего Востока содержится 50-60 % всех доступных природных ресурсов планеты. Поэтому во внешнеполитическом экономическом развитии страны на ближайшие десятилетия освоения Сибири и всего Северо-Востока станет самым важным государственным проектом.

3) Ракетно-ядерная мощь. Россия обладает ракетно-ядерным потенциалом, сопоставимым с ядерной мощью США. Этот фактор сдерживания не только обеспечивает военную безопасность государства, но и во многом определяет роль страны в решении международных проблем, укрепляет российскую позицию в вопросе о путях выхода из кризисных ситуаций в том или ином регионе.

4) Талантливый народ, обладающий высоким духовным потенциалом. Исключительным богатством России, ее достоянием является “терпеливый, неприхотливый, трудолюбивый народ, свободный от властных амбиций. Вся история государства Российского, в том числе и в 20 веке, показывает, что вдохновленный общенациональной идеей, этот народ способен на великие социальные свершения”[11] .

Таким образом, Россия обладает объективными условиями занять достойное место в мировой цивилизации. Но в общественной жизни возможность превращается в действительность через деятельность людей, активность человеческого фактора.

3. Трансформация России «по – евразийски»

Ныне реальными представляются два основных сценария политического развития России в начале XXI века. Первый сценарий предусматривает попытку восстановления России, как это понимают русские и "советские" националисты. На пути его воплощения такие "ограничители", как отсутствие паритета с Западом по ядерным и по обычным вооружениям, деградация российской армии и ВПК, долгосрочная продовольственная зависимость, инвестиционная зависимость добывающих отраслей, наступающий ислам, проблема кавказского сепаратизма и нестабильность в Центральной Азии, усиление Китая и инфильтрация китайцев, все более мощное влияние объединяющейся Европы, особенно на западные области России, а также на Украину и Беларусь.

Ясно, что антизападная политика должна опереться на решительную поддержку одной из глобальных внешних сил. Такой силой может стать только Китай. Но вряд ли он захочет пойти на конфронтацию с Западом уже в первом десятилетии XXI века.

Что может стать для националистов внутренней опорой? “Есть ли в России агрессивная сила, имеющая наступательную идеологию, осознанные интересы, социальную и экономическую базу? А может ли такая опора-сила организоваться вокруг идей православного отечества, президента-царя и “советского” порядка? Наверное может. Но это не будет идеология жесткого государственного централизма, которая мобилизует народ на возрождение русской или "советской" империи. Скорее эти идеи вплетутся в обтекаемое и всеядное евразийство, в котором будет реализовано не решительное, а брюзгливое антизападничество, не русский национализм, а тюрско-русский “интернационализм”[12] .

По причине полной неготовности к нему российского общества, русский национализм, даже если он случайно придет к власти, быстро трансформируется в евразийство. Поэтому евразийство - это все-таки не вторая, а основная альтернатива идеологического возрождения, политической и социальной консолидации России в первом десятилетии XXI века. Либеральный путь не имеет сейчас в России опоры в слишком широких слоях общества. Либерализацию мы проходили в девяностых, сейчас маятник начинает двигаться в другую сторону.

Очевидно, что даже при самой интенсивной антизападной риторике, изолироваться от Запада Россия не сможет. “Прагматичный Запад, крайне заинтересованный в стабильности России, в ее ресурсах и надеясь на новую либерализацию, усилит помощь со своей стороны (конечно, избирательно) по сравнению с постперестроечными годами. Эта помощь будет концентрироваться в ТЭКе, энергетической и транспортной инфраструктуре России и в ее инфраструктуре связи, а также, скорее всего, в химии и сельскохозяйственном машиностроении”[13] . Конечно, этой помощи будет недостаточно для возрождения независимой великой России, но она поможет смягчению наиболее важных структурных проблем страны.

Впрочем, это дело политиков - решать и решаться куда плыть стране и дрейфовать регионам. Обычным российским людям первое десятилетие нового века представится деятельным и полноценным. Многие обретут простые ориентиры в жизни, утраченные в девяностые годы XX века вместе с работой, стабильным социальным статусом и моральной цензурой. В это время возродятся многие рабочие и НТРовские профессии, статусы приобретут более четкие контуры, а государство снова объяснит людям "что такое хорошо и что такое плохо".