О роли Я. И. Ростовцева в подготовке крестьянской реформы 1861 г. (1857-1860 гг.)

П.С. Солоницын, Самарский государственный университет, кафедра российской истории

Имя Якова Ивановича Ростовцева (1803/04 - 1860 гг.), выдающегося государственного деятеля второй трети XIX в., очень часто встречается на страницах специальной и популярной литературы о крестьянской реформе 1861 г. [1]. Между тем Ростовцев мог остаться в истории и как преобразователь русской военной школы, во главе которой он фактически стоял более 25 лет жизни. Однако крестьянскоя реформа, эпо-хальное событие русской истории, в подготовке которого Ростовцеву посчастливилось участвовать, оттенило прочие, не менее значимые его заслуги.

Биография Ростовцева практически не разработана (мы полагаем, что восполнили этот пробел). Более того, до сих пор непонятным остается идеологическое кредо этого деятеля, внесшего, несомненно, значительный вклад в русскую историю. Так или иначе, все оценки, даваемые Ростовцеву, носят оттенок неопределенности. Подчеркивается почти всегда его консерватизм и исполнительность, что, по мнению Б.Г. Литвака, делало его в николаевское царствование "воплощенным орудием застоя" [2]. Делая такие выводы, историки всякий раз вынуждены были искать разумное объяснение "чудесному", "мгновенному" превращению этого консерватора "в ревностного прогрессиста и отчаянного эмансипатора" [3], которое произошло летом 1858 г.

Предложенная еще Я. А. Соловьевым, активным участником подготовки отмены крепостного права, интерпретация поведения Ростовцева вызывает много вопросов. Можно ли рассматривать неприятие Ростовцевым земельного освобождения крестьян в 1857 - пер. пол. 1858 гг. как проявление его реакционной позиции и защиты помещичьих интересов? Почему, допустив выкуп как возможный исход реформы, он долгое время настаивал на такой реакционной мере, как введение временных генерал-губернаторств и уездных управ с диктаторскими полномочиями начальников? Если Ростовцевым двигал постоянный страх революции, то почему же он допускал активное сотрудничество правительства с дворянскими депутатами летом - осенью 1859 г., а еще в начале 1857 г. хотел возбудить общественную инициативу в крестьянском вопросе? Являлось ли его участие в разработке крестьянского вопроса удобным случаем "оправдаться" за возводимые на него обвинения в предательстве своих друзей-декабристов, если сам Ростовцев рассматривал это участие, как "тяжелый крест"? Ответы на эти и другие вопросы мы попытались дать в специальном исследовании. В данной работе будет сделана попытка обобщить некоторые его результаты, затронув важнейшие аспекты темы.

Участие Я. И. Ростовцева в подготовке отмены крепостного права имеет два аспекта: сугубо личностный, субъективный, и государственный, связанный с его ролью в эволюции правительственной программы реформы и постановке её задач. Оба эти аспекта тесно переплетены между собой.

Как человек, вознесенный судьбой на вершину властного Олимпа, Ростовцев всегда старался ревностно исполнять волю своих августейших покровителей. Однако мы не можем остановиться только на констатации этого факта. Личностный аспект участия Ростовцева в подготовке великой реформы связан еще с особенностями психологического склада этого человека, её глубинными мировоззренческими ориентирами. Глубокая религиозность Ростовцева всегда граничила с мистицизмом. Выполнение долга перед монархом делало его причастным к подготовке преобразования, затрагивающего общие основы национальной жизни, заново их формирующего. На общем заседании Редакционных комиссий (РК) 16 марта 1859 г., которое проходило в бывшем дворце Меншикова, Ростовцев заметил: "В этом самом здании была зала ассамблей, в которой Петр призывал к жизни общество, а нам выпадет на долю призывать народ - в этом наша задача" [4]. Он трижды решался просить Александра II отстранить его от участия в разработке крестьянской проблемы. Даже через полтора года после начала работы Секретного комитета по крестьянскому делу, в течение которых Ростовцев "помолившись, зачал учиться делу новому", и надо заметить, достиг в нем неплохих результатов, летом 1858 г. он снова просил императора об увольнении [5]. Свое участие в великом деле Ростовцев мог рассматривать как выполнение воли Провидения, указаниям которого нужно бесприкословно и смиренно следовать. Такое настроение субъективно придавало его поведению налет избранности и героизма. "Я умираю, как герой", - будучи уже смертельно больным, сказал он В.А. Черкасскому (проект положения о крестьянах был к этому времени - январь 1860 г., практически готов) [6]. Эти слова выдают в нем человека, чей духовный склад сформировался в первой четверти XIX в., в эпоху романтизма [7]. К этому следует прибавить ощущение жертвенности выполняемого долга (что сближало Ростовцева с декабристами), соединенное с постоянным чувством бренности своего величия. "У меня впереди кинжал Росси или кибитка Сперанского", - такую мимолетную запись сделал он летом 1859 г., испытав уже накал страстей вокруг работ Редакционных комиссий [8]. Современникам Ростовцев казался чужаком и потому еще, что он действительно представлял другую эпоху русской жизни, ценности которой сохранил до конца 1850-х гг.

Ростовцев идеально подошел для той задачи, которую возложил на него Александр II. Человек демократического происхождения (дворянин во втором поколении), неотягощенный сословными предрассудками, он соединял в себе культуру дворянского просвещения начала XIX в. с её страстью к постановке глобальных исторических и нравственных проблем с широтой и прозорливостью мышления государственного деятеля середины XIX в., способного видеть и ставить конкретные задачи. Уже в первой своей записке (апрель 1857 г.) Ростовцев связал процесс освобождения крестьян с общей культурной и экономической пе-рестройкой основ социального строя, процессом окончательного "раскрепощения" сословий и созданием гражданского общества (термин этот неоднократно употреблялся Ростовцевым [9]). Проект этот настраивал правительство на длительный путь эволюционных реформ с неясными перспективами в будущем. По мысли Ростовцева, оно должно усилить свою законадательную активность таким образом, чтобы "открывать все пути для уничтожения крепостного права". Освобождение, согласно такому взгляду, носит многовариантный характер. Правительство "всеми мерами будет помогать и крестьянину, и помещику обращением крепостного и в обязанного, и в свободного хлебопашца, и в свободного человека, кого без земли, кого с землею, и никого не обижая" [10]. Важной составляющей такого курса Ростовцев считал раскрепощение государственной деревни и создание условий для роста фабричной промышленности, что могло обеспечить постепенный отток части сельского населения из деревни, закрепив в ней экономически дееспособный элемент [11]. К данным соображениям можно добавить и план создания эффективной местной администрации. К сожалению, механизм обеспечения перехода помещичьей деревни на договорные отношения не был им проработан, что обесценивало в целом весь проект. Это отметили практически все историки подготовки крестьянской реформы [12].

Новый импульс реформаторская активность Ростовцева в крестьянском вопросе получила в связи с выходом 20 ноября 1857 г. рескрипта виленскому генерал-губернатору В.И. Назимову. План долговременного реформаторского процесса приобретал вполне конкретные очертания. В связи с этим еще накануне выхода рескрипта Ростовцев подверг критике идею выкупа усадебной оседлости, предлагая отодвинуть окончание срочнообязанных отношений на более длительный, по сравнению с нормой рескрипта, срок, осуществив одновременное личное освобождение крестьян и допустив их переходы. Гарантией соблюдения интересов помещиков становилась периодическая переоброчка, Ростовцев высказался также за постепенное уничтожение обязательного труда [13].

Мы рассматриваем негативное отношение Ростовцева к выкупу надельной земли как рельефное выражение общих опасений правительства допустить нарушение юридического права собственности, а также боязни финансовых потрясений, связанной с расстройством денежной и банковской системы страны.

Передача обсуждений условий реформы на усмотрение дворянских комитетов явилось следствием юридической непроработанности правительством вопроса об окончании срочнообязанных отношений. Ростовцев настаивал на превращении дворянства в активного субъекта реформы, что в свете его политических воззрений являлось своеобразным консенсусом между прерогативой верховной власти изменять существующие законы и сохранением основных прав подданных (в этом смысле примечательна его фраза из апрельской записки: "Венценосцы меняются, но Государь - Тот же" [14]). Работа над проектами в губернских комитетах являлась своеобразной гарантией сохранения кредита доверия подданных к своему монарху, а также проверкой их готовности исполнить его волю, выраженную в словах "улучшить быт крестьян". Последнее обстоятельство обусловило наивную веру Ростовцева в то, что дворяне непременно допустят "щедрый" надел крестьян землей и угодьями [15].

Поиск правительством рационального выхода из создавшейся ситуации привел к появлению проектов о введении временных генерал-губернаторств и реформы уездных управ с чрезвычайными полномочиями их начальников. Ростовцев был наиболее активным сторонником данных планов. Здесь обнаруживается прямая связь с его предположениями о положительном влиянии просвещенного правительственного элемента на отсталую российскую глубинку, которые делались им в период управления Штабом военно-учебных заведений [16]. В предположениях по кадровому составу уездных начальников, помимо выпускников университетов, Ростовцев прямо указывал на офицеров - питомцев ведомства военно-учебных заведений [17].

Изучение юридических и экономических аспектов предстоящей реформы в период заграничного путешествия (июнь-сентябрь 1858 г.) заставило Ростовцева скорректировать свою позицию в крестьянском вопросе. Знакомство c печатной и рукописной литературой, изучение реформаторского опыта германских государств и империи Габсбургов привели его к выводу о коренном различии феодальных отношений в Европе и крепостного права в России. В своих письмах к царю Ростовцев доказывал теперь невозможность соединения прав свободного человека с длительным обязательным пользованием помещичьей землей [18]. Отмеченное в литературе внимание Ростовцева к крестьянскому движению в Прибалтике, несомненно, стало важным фактором, позволившим ему изменить свою позицию по вопросу юридической регламентации обязанных отношений на уровне правительства [19]. Реформаторский курс объективно приобретал двустороннюю направленность защиты интересов обоих сословий. Германские знакомства Ростовцева помогли ему лучше узнать голос дворянства, заитересованного в социальной стабильности и готового идти на уступки [20].

Стоит также отметить, что в самих заграничных письмах вплоть до февраля 1859 г. Ростовцев не рассматривал выкуп как единственную меру выхода крестьян из обязанного положения. Наряду с этим, он вполне серьезно прорабатывал такие варианты, как постепенный переход крестьян в другие состояния, допущение свободного перемещения крестьянского населения (с чем связан проект либеральной реформы паспортной системы) [21]. Таким образом, мы, в отличие от М. Д. Долбилова и других историков подготовки реформы [22], не считаем страх "массовой стихийной пауперизации крестьянства" определяющим в его позиции. Ростовцев уповал на спонтанные процессы расслоения, которые начнутся в деревне, и вполне допускал так называемое "бродяжничество". Еще в конце 1830-х гг. в своей записке "Природное право" он обосновывал "политическое неравенство", которое, "хотя и кажется случайным, но...есть закон природы", то есть изначально присуще человеческому обществу [23].

Активная позиция Ростовцева импонировала императору, желавшему скорейшего и рационального решения крепостной проблемы. Ростовцев становится главным выразителем монаршьей воли в крестьянском вопросе, что позволяло Александру II, не связывая себя групповыми и ведомственными интересами, придать процессу подготовки реформы больший динамизм и заданную направленность, искуссно лавировать между различными интересами.

Перспектива гарантии выкупной операции государственными имуществами, поставленная Ростовцевым в заграничных письмах в свете его контактов с М. Н. Муравьевым, давшим ему соответствующие заверения, приобретала конкретные очертания [24]. Активное участие М.П. Позена в проектировании операции позволило Ростовцеву лучше узнать финансовый аспект проблемы выкупа и поставить на повестку дня вопрос об изменении правительственной программы, что было легко достигнуто на заседаниях Главного комитета по крестьянскому делу в ноябре 1858 г. и закреплено Высочайшим повелением 4 декабря. Гарантированное вознаграждение помещика за выкупленную землю с одновременной отменой обязательных работ должны были, по мысли Ростовцева, привести к распространению свободного труда и появлению фермерских хозяйств, в которых активно будет применяться аренда. По всей видимости, он рассчитывал, что переход к свободным отношениям произойдет за короткий срок даже в том случае, если выкуп не превратится в обязательную меру, против чего Ростовцев всегда выступал. По своей либеральной направленности программа Ростовцева близка к реформаторским проектам, составленным некоторыми губернскими комитетами Нечерноземья. Между прочим, критикуя проект большинства Симбирского комитета, он резко выразился против ограничения свободы передвижения крестьян, отметив, что планируемая комитетом волость есть "совершенно излишняя и вредная бюрократическая инстанция" [25].

В январе-феврале 1859 г. Ростовцев должен был в третий раз скорректировать свою позицию в крестьянском вопросе. Связано это с провалом его планов по созданию на период проведения реформы "сильной власти" на местах [26]. Данное обстоятельство ускорило постановку вопроса о необходимости издания общего Положения. Одновременно Ростовцев пытался возбудить вопрос об обязательном выкупе, однако последовательная позиция царя, обеспокоенного предполагаемым крахом банковской системы страны, перевела проблему в разряд предположений.

Работы РК должны были подготовить проект Положения, который первоначально замышлялся Ростовцевым как своеобразный свод проектов губернских комитетов. Он рассчитывал, что члены РК, опираясь на компетентное мнение "образованного меньшинства" комитетов, смогут показать несостоятельность авторов "крепостнических проектов" [27]. Это позволило бы приготовить почву для встречи депутатов от дворянства и узаконить в его глазах правительственные предположения. На наш взгляд, Ростовцев стремился придать приезду депутатов в Петербург оттенок представительства, а их коллективному мнению - характер фактического легитимного одобрения проекта. Данная позиция Ростовцева своеобразно проявилась в период съезда депутатов, когда председатель РК смог устранить негативное впечатление, вызванное составлением полицейской инструкции МВД [28].

Мы считаем, что при организации работ РК Ростовцев использовал положительный опыт, накопленный во время руководства Штабом военно-учебных заведений, и в частности, его Учебным отделом, который структурно и функционально во многом походил на РК.

При составлении проекта положения Роствцеву пришлось сузить объем задач, которые он ставил перед реформой. Мы считаем, что все-таки целесообразно противопоставить органические основы программы Ростовцева и программы МВД, активным проводником которых в РК был Н. А. Милютин. Ростовцев предполагал связать проведение крестьянской реформы с осуществлением целого комплекса социально-политических преобразований, изменяющих основы сословного строя русского общества. Реформа мыслилась им в рамках дихотомиии "сословный строй - гражданское общество"; Ростовцев хорошо понимал, что реформа должна изменить весь свод законодательства. В процессе работы РК он предлагал своим сотрудникам рассмотреть целый пакет либеральных законов, издание которых он четко приурочивал к выходу в свет освободительного положения [29]. Милютин и его так называемая неформальная группа в РК (термин М. Д. Долбилова) больший акцент делали на социальном аспекте предстоящего преобразования, взяв за образец социально-патерналистские нормы государственной деревни [30]. Ростовцев, не ощущавший себя специалистом по аграрным вопросам, по необходимости принял в качестве рабочего варианта положения проект организовавшегося большинства чиновников и членов-экспертов, которые стремились дать рациональное определение условий реформы еще до приезда депутатов. Ростовцев сознательно стремился создать эффект сплоченной команды, избегая разногласий среди членов РК, что было обусловлено накалом политической борьбы вокруг комиссий, опасностью реакционного поворота. Мы оцениваем стремление Ростовцева активно сотрудничать с депутатами обоих призывов как вполне осознанную линию на трансформацию рабочего варианта положения РК в сторону большего либерализма, что могло выразиться в сокращении срока ограничений передвижения крестьян (см. примечание 5 последней записки Ростовцева [31]), в расширении возможностей для арендных отношений, в уменьшении полицейских полномочий волости. Преждевременная смерть реформатора привела к тому, что проект РК получил характер безальтернативной формулы.

Участие Я. И. Ростовцева в подготовке крестьянской реформы можно, таким образом, разделить на этапы, преемственность между которыми обусловлена его видением процесса преобразования как постепенного, эволюционного развития русского общества на началах материальной и правовой независимости личности. При этом он прекрасно осознавал, каковы должны быть экономические и культурные составляющие этого процесса. Данная констатация позволяет отнести Ростовцева к деятелям, которые стояли у истока Великих реформ, разрабывали идеологию и практику проведения в жизнь реформаторских начинан