Кондакарь типографского устава и музыкальная культура древней Руси XI – XII веков

Кондакарь типографского устава и музыкальная культура древней Руси XI – XII веков

Владышевская Т. Ф.

Типографский устав (в дальнейшем ТУ) с кондакарем — ценнейший источник для изучения музыкальной культуры Древней Руси XI—XII веков. Этот памятник уникален и оригинален по своему содержанию, он вызывает чувство глубокого восхищения перед трудом древнерусских мастеров — певцов, музыкантов — знатоков певческого дела, создавших его. В ТУ представлены главные музыкальные образцы церковных песнопений в разных нотациях — знаменной и кондакарной.

В типографском уставе отобраны и записаны самые важные певческие образцы, самогласны для кондаков, самоподобны для стихир, псалмодия — кафизмы, прокимны и др. Все они нотированы соответствующей им нотацией — кондакарной, знаменной.

На листах ТУ знаками кондакарной и знаменной нотации запечатлены мелодии песнопений, записанных тысячу лет назад, — кондаков, стихир, псалмов, которые являются застывшим голосом Древней Руси, древнейшими русскими памятниками музыкальной культуры и музыкальной письменности. Песнопения, заключенные в кондакаре ТУ, разнообразны: от мелизматических кондаков до речитативной псалмодии.

Песнопения эпохи Киевской Руси содержат около 80 певческих рукописей XI—XIII вв.1, среди них минеи, стихирари, триоди, ирмологи, кондакари. Все певческие книги нашли свое продолжение в истории древнерусской певческой культуры, лишь кондакари исчезают уже к XIV в. Эта загадочная кондакарная певческая культура, дошедшая до нас лишь в шести кондакарях XI—XIII вв., представляет собой одну из богатейших, но, к сожалению, утраченных страниц музыкальной культуры Древней Руси.

Термин кондак происходит от греч. kontakia — свиток, kontos — палочка, на которую наматывались свитки. В наше время кондак — это краткое песнопение в честь праздника или святого, которое по величине и литературному построению мало чем отличается от прочих видов церковных песнопений (тропаря, седальна или стихир). Его можно выделить лишь по надписи "кондак" и по местоположению в службе. В кондаке кратко излагается основное содержание церковного праздника памяти святого.

Древний кондак времен Романа Сладкопевца был совсем иным. Это был особый вид церковной гимнографии, созданный византийским гимнографом Романом Сладкопевцем, родом из Сирии. Он был дьяконом в Бейруте. При императоре Анастасии I (491—518 гг.) он прибыл в Константинополь и здесь поступил в клир церкви Богоматери, поначалу ничем не выделяясь и даже вызывая насмешки. После видения ему во сне Богоматери, по преданию, ему открылся дар сочинения. Он стал сочинять кондаки, представляющие собой многострофные произведения, которые начиналось кукулионом или кукулием (kukulion), или проимионом (prooimion) — своего рода предисловием, заканчивающимся краткой фразой — рефреном, служившей припевом и окончанием для всех строф. Начальная строфа кондака (кукулион) играла главную роль в кондаке. Именно из таких кукулиев и состоит большинство древнерусских кондакарей. В некоторых кондакарях к каждому кондаку добавлен икос (от греч. oikos — дом; по-сирийски дом — deth, может означать и "дом", и "строфу", также и в итальянском stanza значит "строфа" и "комната"). Кондак можно уподобить большой постройке, созданной по определенному плану, состоящей из кондака и множества строф (от 18 до 30). Каждый икос завершался припевом.

Из инициалов всех строк складывался акростих, "краегранесие". Обычно в нем указывалось имя автора, — "Смиренного Романа". Роман Сладкопевец не называл свои творения кондаками, что видно из акростихов его кондаков. Он давал им названия "гимн", "эпос", "хвала", "псалом", "поэма", "песнь", "моление", "прошение".

По-видимому, в этом разнообразии названий св. Роман исходил не столько из их содержания, сколько из соображения больших возможностей при сочинении акростихированных строф его произведений. Но св. Роман не называл и не мог называть своих произведений кондаками. Контакионом (kontakion) греки называли свитки, наматываемые на палочку (kontos), в отличие от книг, где пергамен складывался в четверку, или тетрадион (tetradion)2.

В Студийском уставе Роман назван "творцом кондакаря". Он написал большое число кондаков, но еще больше кондаков было ему приписано. Свои кондаки св. Роман сложил в виде развернутых богословских поэм-проповедей, "поэтических гомилий", тематика которых отражала круг чтений того времени из лекционария и календаря. Жанр кондака позволял автору свободно развивать избранную тему, основанную на евангельском сказании или житии святого. В музыкальном плане кондак является одним из наиболее сложных в истории гимнографии песнопений.

Кондак был связан с особым константинопольским соборным ритуалом — песенным последованием — asmatike akolouthia (служба с пением), которая отличалась от палестинского монастырского ритуала. Гросдидье де Матон утверждает, что первоначальное место кондака в песенном последовании (asmatike akolouthia) — в ночном богослужении ранней соборной практики. По уставу Великой церкви пение кондака, в то время обширной гимнографической композиции, полагалось в конце соборной певческой всенощной службы — Паннихис, как песнопения ожидания начала антифонов meqoniktik£ (полунощницы)3. За кондаком — кукулионом, или prooimion могло следовать (в момент его расцвета) от 18-и до 30-и икосов.

Со времен кардинала Питры (J. B. Pitra) было принято считать, что кондаки Романа Сладкопевца и других ранних гимнографов, создававших кондаки после него в течение трех столетий, в свое время были доминирующей гимнографической формой византийской утрени, но после введения канона они были сокращены до двух — кукулия и первой строфы — икоса. Такой традиционный взгляд был опровергнут Гросдидье де Матоном.

Кондаки берут свое начало в общественных всенощных, они сохраняются внутри служб песенного последования (asmatike akolouthia) вплоть до IX в., невозможно поэтому утверждать, что гимны Романа были вытеснены в VII—VIII вв. Напротив, каноны, отсутствующие в константинопольской соборной службе, являлись отличительной особенностью палестинского монастырского ритуала, введенного св. Федором Студитом в самом конце этого периода (IX в.). Именно посредством быстрого усвоения соборных форм студийскими монахами кондаки заняли свое теперешнее положение в субботних утренях.

Как отмечает А. Лингас, вероятно не случайным является то обстоятельство, что период угасания кондаков как поэтической проповеди также отмечает развитие византийской музыкальной нотации, которая, в свою очередь, способствовала составлению и передаче всевозрастающего свода этих цветистых песнопений.

Эра кондаков заканчивается сокращением кондака как циклической композиции и появлением музыкальных нотированных циклов кондаков, которые помещаются в певческих книгах. В XI в. появляются кондакари, например такие, как кондакари Патмоса 212 и 213 гг., полные кондакари также передаются в некоторых минеях XI—XII вв. северо-итальянского происхождения4. Музыкально нотированные кондаки сохранились в рукописях, именуемых Псалтикон, которые, помимо распетых кукулиев — усеченных кондаков, содержат циклы ипакоев, аллилуариев и прокимнов. Содержание кондакаря ТУ соответствует содержанию Псалтикона5.

Резкое уменьшение количества строф кондака связано и с переходом кондака из соборной в монастырскую студийскую традицию.

Русские кондакари представляли собой сборники кондаков, мелизматических песнопений. Кондакарная нотация не расшифрована, хотя попытки ее расшифровать предпринимались неоднократно. Реконструкции кондакарной нотации с использованием параллельных текстов путем сравнения с греческим Псалтиконом, записанным медиовизантийской нотацией, не дали убедительного результата.

Кондакарное пение исчезло к XIV в. В русском певческом репертуаре позднее сохранялась традиция петь кондаки знаменным распевом и нотировать кондаки с помощью знаменной нотации, а чаще простым силлабическим напевом.

Обратимся к древнерусским кондакарям XI—ХIII вв. Состав каждого из шести кондакарей особый, уникальный, не повторяется ни в одной рукописи, неизменны лишь сборники кондаков — кондакари6.

В каждом из шести сохранившихся от древности кондакарей есть свои особые песнопения и индивидуальные черты.

1. Кондакарь Типографского устава конца XI — начала XII вв. (ГТГ, К5349) содержит песнопения Октоиха: воскресные тропари, богородичны, троичны, кафизмы, степенные антифоны, прокимны, аллилуарии, образцы для пения стихир — "подобьници", "пение похрестное" и др.

2. Кондакарь ОИДР XII в. (ГБЛ, ОИДР 107, 1-я часть и ГПБ, Погод. 43) — почти ненотированный кондакарь, одна его часть находится в Москве, другая — в Санкт-Петербурге. Кондакарь содержит кондаки и икосы, светильны с богородичнами, стихиры евангельские.

3. Благовещенский кондакарь (ГПБ, Q. II. I.32) конца XII—XIII вв. — содержит только кондаки, все распетые, а также ипакои, полиелей, азматики, светильны, евангельские стихиры.

4. Успенский кондакарь 1207 г. (ГИМ, № 9) — кондаки, тропарь и часть службы Рождества Христова, катавасии на господские праздники и избранным святым, ипакои и тропари воскресные, песнопения из Литургии, киноники.

5. Троицкий, или Лаврский, кондакарь начала XIII в. (конца XII в.?) (РГБ, Тр. 23) — кондаки, ипакои, тропари со стихами.

6. Синодальный 777 — первая половина XIII в. (ГИМ, Син. 777) — кондаки, киноники, антифон воскресный, тропари на Рождество Христово, на Крещение7.

Из перечисленных шести кондакарей можно выделить две группы: кондакари с икосами (№ 1, 2) и без икосов (№ 3—6). Кроме шести кондакарей в некоторых рукописях встречаются отдельные кондакарные включения: кондак в Лазареву субботу и Пасхе в Октоихе изборном XIII в. (ГНБ, Соф. 122, л. 72 об. — 73 об.), Сборник богослужебный XIII в. (ГНБ, Соф. 397, л. 28 об.), Минея августовская (ГИМ, Син. 168, л. 1). Отдельные элементы кондакарной нотации иногда соединяются со знаменной, например в стихире Борису и Глебу "Плътьскоую богатяща святая" (БАН 34.7.6, л. 167—168).

ТУ получил свое название от места своего последнего хранения в Типографской библиотеке. Он является важнейшим источником для изучения всех древнейших форм русского певческого искусства. Кондакарь ТУ наиболее богат и разнообразен по содержанию.

Кондакари, отражавшие византийское богослужение кафедральных соборов, соединили византийские соборные певческие книги — Псалтикон и Асматикон. В них входили кондаки на весь церковный год, из Триоди и Пентикостария, а также тропари, катавасии, ипакои воскресные восьми гласов, киноники воскресные и отдельных праздников, некоторые неизменяемые песнопения обихода. Каждый кондакарь индивидуален.

Типографский устав XI—XII вв. является самым ранним кондакарем и вообще русской певческой рукописью. Он состоит из собственно Устава — правил монастырского богослужения и монастырской жизни, и певческой части, куда входят разные песнопения годового праздничного круга. Обязательной его частью является сборник кондаков, именуемый общим названием кондакарь (от греч. kontakarion), который содержит кондаки на весь год — минейные, дни календарных праздников в память святых и на двунадесятые праздники, кондаки Триоди постной и цветной и кондаки воскресные восьми гласов. Кроме обязательной части — сборника кондаков на весь год, каждый кондакарь имеет свой собственный дополнительный набор песнопений, индивидуальный в каждом кондакаре.

ТУ по праву можно назвать первым учебным пособием, по которому можно было обучиться всем формам певческого искусства XI—XII вв., источником для изучения древнейших форм русского певческого искусства Киевского периода. Его состав и расположение материала говорят о том, что ТУ предназначался для обучения церковных певчих и мог служить прекрасным учебным пособием.

Три поздних кондакаря XIII в. используют только кондакарную нотацию, более ранние кондакари — Благовещенский и Типографский — наряду с кондакарными песнопениями содержат и песнопения знаменного осмогласия, записанные знаменной нотацией. Ненотированный кондакарь XII в. ОИДР лишь на нескольких отдельных листах содержит знаки кондакарной и знаменной нотаций.

ТУ отразил многие важнейшие виды певческой практики своего времени, некоторые из них не зафиксированы кроме него в других певческих рукописях. Его содержание отличается большим своеобразием и полнотой. В ТУ полно представлены два типа распева — кондакарный и знаменный. Кроме нотированных образцов кондаков в нем помещены осмогласные кондакарные прокимны "Всякое дыхание" на 8 гласов, знаменные песнопения разных жанров и форм — аллилуарии, кафизмы, степенные антифоны, и самоподобны — оригинальные образцы для пения стихир, названные в ТУ "подобьници". Надо отметить здесь терминологическую путаницу, существовавшую, вероятно, уже в то время, когда смешивались понятия самоподобен, подобен и пение на подобен. В Византии существовали только два термина: idiomela (самогласен) и automela (самоподобен), которые использовались в отношении образцов разных жанров и распевов. Термин "самоподобен" в древних рукописях заменен на "подобьници". В ТУ подобнами названы стихиры-самоподобны — оригиналы, служившие материалом для пения "на подобен" множества ненотированных стихир, по-гречески такие образцы называются автомелонами (automelа). Кроме того здесь следует различать стихирные самоподобны и самогласны — образцы кондаков. Кондакарные самогласны (от греч. idiomela — свой, собственный напев) обладали собственной мелодией, нотированы кондакарной нотацией, служившей образцом для пения текстов других кондаков на подобен, "подобно". Кондакари создавались в эпоху становления русской певческой культуры. Состав кондакарей отразил формы церковного пения, соответствующие как Уставу Студийскому, так и Уставу Великой церкви. Сравнение, например, псалмодических форм в ТУ и Благовещенском кондакаре ясно показывает их различия: в первом, в кафизмах ТУ — строгая осмогласная речитативная псалмодия, записанная знаменной нотацией строго и лаконично, связанная с монашеской практикой в соответствии со Студийским уставом; в Благовещенском кондакаре в Полиелее и Асматиконе пение псалмов совершенно другого типа: оно записано кондакарной нотацией, широко, с мелизматически распетыми слогами псалмов, что соответствует торжественной службе песненного последования по уставу Великой церкви8.

Содержание ТУ свидетельствует об уникальности этой рукописи, она — памятник певческой культуры XI—XII вв., надолго определивший путь развития духовной музыкальной культуры и письменности Древней Руси. Вторая часть ТУ, расположенная после кондакаря, не имеет аналогов ни в одной другой рукописи. В состав второй части входят осмогласные знаменные песнопения Октоиха. Песнопения изложены как в Обиходе — в порядке следования утреннего богослужения, начиная с "Бог Господь". Пение кондаков требовало не только высокого уровня профессионализма певцов, но и предъявляло высокие требования писцам, которые, несмотря на то, что многое они переписывали с готового образца, должны были в совершенстве знать церковнославянский язык, понимать фонетику слова и уметь растянуть текст кондаков, делая глоссолалические вставки, для чего необходимо также понимать устройство кондакарного распева, его знаки, формулы, правильно координировать знаки с текстом. Такими просвещенными писцами, знатоками церковного пения были писцы (2 или 3 человека и один редактор) ТУ. Среди них был писец, а может быть, и распевщик Михал, писавший этот кондакарь по заказу Микулы, о чем свидетельствуют надписи на полях.

Кондаки ТУ имеют ряд особенностей, отличающие их от прочих кондакарей. Кондакарь ТУ нотирован не полностью, кондакарные знаки проставлены лишь в 38-и самогласнах — оригинальных кондаках и в 5-и подобнах, всего распето 43 кондака. В изложении кондаков в ТУ, по сравнению с другими кондакарями, тоже есть особенности:

1) Кондаки, исполняющиеся на подобен, не нотированы, в них указано только название того самогласного кондака, который служит ему образцом (исключение составляют пять упомянутых подобнов).

2) Текст самогласных кондаков в ТУ написан дважды: без нотации и с кондакарной нотацией и растянутыми слогами9 для пения. В. Металлов объясняет причину двойного изложения одних и тех же текстов тем, что переводчик имел в оригинале только обычный текст песнопений без певческих знаков, потом он писал этот текст вторично растяжным письмом, приноравливая его к певческим знакам. ТУ можно рассматривать как протограф, первичный текст кондакаря.

3) Наряду с кондаками в ТУ есть икосы, которые, хотя и не нотированы, но также исполнялись певчески, они имели свою систему подобнов, в которых отсутствовала гласовая принадлежность.

4) После икосов обычно идет припев — заключение, представляющее собой последнюю фразу кондака, что объединяет кондак и икос в единый цикл. Это заключение исполняет народ, на что указывает ремарка, которая обычно добавляется после икоса: слово "людие", или сокращенно "люд.", за которым следуют слова припева, взятые из последней строки кондака.

1. Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. XI—XIII вв. М., 1984.

2. Успенский Н. Д. Кондаки св. Романа Сладкопевца // Богословские труды. Вып. 4. М., 1968. С. 191—201.

3. Grosdidier de Maton J. Liturgie et Himnographie: Kontakion et Canon // Dumbarten Oaks Papers. 34—35. 1980—1981. P. 36; Его же. Romanos le Melode et les origines de la poésie religiese à Byzance. Paris, 1977. P. 104; Лингас А. Литургическое место кондака в Константинополе: Доклад на XVIII Международном конгрессе византологов в Москве. М., 1991. А. Лингас предпринял попытку воссоздания службы Песенное последование.

4. Grosdidier de Maton J. Romanos le Melode et les origines de la poésie religiese à Byzance. Paris, 1977. P. 69.

5. См. факсимильное издание: Monumenta musica Byzantinae. Contacarium Ashburnhamense. MMB IV / Ed. C. Hoeg. Copenhagen, 1956.

6. Maas P. Das Kontakion Bysantinischer Reitschrift. Leipzig, 1910. S. 285—306.

7. Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. XI—XIII вв. М., 1984.

8. Levy К. Die slavische Kondakarien-Notation // Kongress "Anfange der slavischen Musik". Bratislava, 1966. S. 77—92; Успенский Н. Д. Древнерусское певческое искусство. М., 1965; 1971.

9. Металлов В. М. Богослужебное пение русской церкви в период домонгольский. М., 1912. С. 166. Этот двойной тип изложения текстов послужил важным материалом для исторической лингвистики, особенно для изучения книжного произношения Древней Руси. Б. А. Успенский на основе сравнения двойных записей кондакаря Типографского устава, а также других кондакарей, реставрирует реальное произношение церковнославянского текста, см.: Успенский Б. А. Древнерусские кондакари как фонетический источник // Избранные труды. Т. 3. М., 1