Конституционные гарантии прав и свобод

2.2. Конституционные гарантии прав и свобод

человека и гражданина

В конституции США статьи, разделы, поправки не имеют наименований и права закрепляются беспорядочно, не по группам прав.

Конституция Французской республики не статьи содержат разделы (как в конституции США), а статьи включены в разделы, которые имеют свое наименование. Это позволяет говорить о наличии элементов логики, структурной четкости конституции Франции, что имеет немаловажную роль в понимании, толковании норм права.

В Декларации прав человека и гражданина 1789 г. и в Преамбуле Конституции Франции 1946 права личности закреплены, как можно предположить, по степени важности для законодателя.

Конституция Италии в этом отношении является наиболее четкой, структурированной. Конституция состоит из частей, разделов, статей. Свое наименование имеют и главы и разделы. Часть I "Права и обязанности граждан" содержит IV раздела, названия которых указывают на содержащиеся в них группы прав - раздельно закреплены гражданские, этико-социальные, экономические и политические права.

Что касается характера закрепленных прав и свобод в конституции США они относятся лишь к политическим и личным, среди них почти нет социально-экономических прав и свобод.

Конституция же Италии содержит развернутый перечень социально-экономических прав и свобод.

Наивысший юридический уровень конституционно-правовой защиты прав и свобод человека обеспечивают конституции англосаксонской «семьи». Они содержат выработанную еще несколько десятилетий назад систему норм (как материальных, так и процессуальных), раскры­вающих юридическое содержание каждого личного права, устанавлива­ют исчерпывающий перечень всех возможных исключений и ограниче­ний из действия права, порядок и условия наложения таких ограниче­ний, тут же дается определение всех основных понятий, а также их тол­кование.

Центральное место во всей системе защиты конституционных прав конституции англосаксонской правовой семьи отводят судебной вла­сти. Полный судебный контроль над законностью арестов и содержа­нием под стражей до суда является главной гарантией личной свободы и неприкосновенности. Вообще, процедура Habeas corpus является сердцевиной англосаксонского конституционализма. Только судебным решением возможно отчуждение частной собственности для общест­венных нужд, только суд дает право на вторжение в жилище, изъятие бумаг, на нарушение в интересах охраны общественного порядка со­общений и т. д.

Все новейшие конституции содержат также указания на конкретные суды, уполномоченные защищать права и свободы человека. Неизменно очерчиваются также пределы приостановления и ограничения основных прав и свобод в случае объявления чрезвычайного или военного положе­ния. При этом расширяются полномочия полиции, которая может более широко производить обыски и аресты: запрещаются митинги и демонст­рации. Институт чрезвычайного положения закреплен во многих новей­ших конституциях. Например, в Конституции Испании 1978 г. говорится (п. 2 ст. 55) о приостановлении нормы о сроке предварительного задер­жания (в обычное время - максимум 72 ч) в случае, когда речь идет о борьбе с терроризмом. В этом же случае может быть приостановлено право на неприкосновенность жилища, тайны почтовых, телеграфных и телефонных сообщений[7].

Высокий уровень конституционно-правовой защиты основных прав и свобод человека демонстрируют конституции постсоциалистических стран. К таким странам относится и Российская Федерация. Наибольший прогресс в этой группе стран достигнут в установлении таких процессу­альных гарантий важнейших прав человека, как судебный контроль над арестами и задержаниями (ст. 25 Конституции РФ, ст. 39 Конституции Болгарии 1992 г., ст. 20 и 21 Конституции Эстонии 1992 г.), защита от самообвинения и от свидетельствования против близких (ст. 51 Конститу­ции РФ 1993 г., ст. 22 Конституции Эстонии 1992 г., ст. 47 Конституции Словакии 1992 г.). Граждане имеют право на возмещение в судебном по­рядке материального и морального ущерба, причиненного им незаконны­ми действиями или бездействием государственных органов, иных орга­низаций, их должностных лиц, а также частных лиц (ст.77 Конституции Азербайджана, ст. 61 Конституции Беларусии ст. 38 Конституции Киргизской Республики и т. д.).

Закон, ухудшающий положение человека, обратной силы не имеет. Никто не может нести ответственность за действия, которые в момент совершения не признавались правонарушением.

Дифференцированная система ответственности за нарушение конституционных прав, свобод и обязанностей устанавливается норматив­но-правовыми актами действующего законодательства, а за наиболее тяжкие нарушения обязанностей могут применяться меры уголовного законодательства. Например, согласно ст. 73 УК Грузии создание антигосударственной организации или активное участие в ее деятельности нака­зывается лишением свободы на срок до 10 лет с конфискацией имущества. Создание в этих же целях вооруженной организации наказывается ли­шением свободы на срок до 12 лет.

Одной их гарантий конституционных прав и свобод можно считать приоритет общепризнанных норм международного права над националь­ным законодательством (ст. 8 Конституции Беларуси, ст. 8 Конституции Туркменистана и др.). Это служит механизмом защиты прав человека в мировом сообществе. Среди органов государственной власти, обеспечивающих юридическую защиту конституционных прав, свобод и обязанностей человека и гражданина, следует назвать конституционные су­ды постсоциалистических государств (ст. 97, 108 Конституции Узбеки­стана).

Не менее важны также материальные нормы, впервые появившиеся в постсоциалистических конституциях Восточной Европы как полный запрет смертной казни (ст. 15 Конституции Словакии 1992 г., ст. 22 Кон­ституции Румынии 1991 г., ст. 17 Конституции Словении 1991 г.), запрет научных опытов над человеком без его согласия (ст. 21 Конституции РФ 1993 г., ст. 29 Конституции Болгарии 1992 г.), запрет сбора и использова­ния личных данных о человеке без его согласия (ст. 24 Конституции РФ 1993 г., ст.32 Конституции Болгарии 1992 г.).

Однако в этих конституциях защита основных прав имеет и слабые места. Многие нормы сформулированы слишком безоговорочно. Например, ч. 2 ст. 37 Конституции РФ 1993 г. провозглашает, что «принудительный труд запрещен». Очевидно, что это правило подразумевает мно­жество исключений (военная служба, труд заключенных и т. п.) и не мо­жет читаться буквально. Отсутствие специальных оговорок позволяет правоприменяющим органам за каждым безусловным конституционным правом находить такие исключения.

В некоторых новейших конституциях разделы о правах и свободах заполнены нормами, не имеющими реального содержания. Такие нормы можно встретить в основных законах Монголии 1992 г., Туркменистана