Конфликт и политическая система Чечни

1.4. Конфликт и политическая система Чечни

Поскольку наличие внутреннего политического конфликта, особенно если он ведется сторонами при помощи вооруженных средств, свидетельствует о наиболее радикальной форме дестабилизации политической системы, то с конкретной моделью конфликтного поведения связывается и выбор соответствующей модели восстановления стабильности.

Гегемонистской модели конфликта, адекватной социо-культурным условиям традиционного общества, соответствует поведение государства в рамках модели “статичной стабильности”, которая во главу угла ставит задачу сохранения существующей политической системы, несомненно оправдывая даже крайние репрессивные меры властей против любой оппозиции, противопоставляющей себя государству. При опоре же на соответствующую модернизирующемуся обществу модель статусного конфликта проблема сохранения политической системы решается уже на основе модели “динамичной стабильности”, когда государство, признавая в качестве своего оппонента гражданское общество, рассматривает ту или иную противостоящую ему фракцию как легитимную оппозицию, взаимодействие с которой осуществляется не только насильственными средствами, но и за счет необходимой трансформации тех или иных элементов политической системы, идущей навстречу требований оппозиции, а значит — укрепляющей устойчивость взаимоотношений государства и общества в целом.

Характер чеченского конфликта, с этих позиций, во многом предопределен особенностями политической системы чеченского общества. С одной стороны, существующая в Чечне со времен ее завоевания политическая система привнесена извне — сначала Российской империей, а затем Советской Россией, обезличившими политико-правовую культуру чеченского народа, как, впрочем, и других покоренных империей народов. Очевидно, именно эта “привнесенная” политическая система, будучи “отчужденной” от социо-культурных ценностей чеченского общества, изначально порождает свою внутреннюю нестабильность, которая и проявляется в историческом российско-чеченском конфликте.

С другой стороны, чеченский народ обладает историческим опытом создания собственного “раннего государства”, которое возникло в 19 веке в форме “имамата Шамиля” - теократического государства горцев Чечни и Дагестана. Попытка шейха Узун Хаджи провозгласить в 1919 г. Чечню и северо-западную часть Дагестана “Северо-Кавказским эмиратом” также осуществлялась под лозунгом реставрации “имамата Шамиля”.

С учетом этого наследия можно выделить два этапа в национальной политике режима Дудаева по решению проблем устройства Чечни. На первом из них, до лета 1993 г. дудаевский режим пытался адаптировать к своим целям и задачам доставшиеся ему в наследство механизмы советской государственности с поправкой на создание в республике института президентского правления. На втором, после расстрела и разгона парламента, псевдодемократический камуфляж был отброшен и режим стал активно мимикрировать в сторону поиска исторических корней, активизации исламского фактора и т.д. При этом отличительной чертой первого этапа была опора на националистическую идеологию и попытка добиться сплочения чеченской общности путем выдавливания русскоязычного населения. В то время как на втором — основное внимание, в силу развития в Чечне внутреннего режимного конфликта, было уделено консолидации самого чеченского народа вокруг постулатов возврата к элементам исторической государственности времен имамата Шамиля и исламским основам общества.

В этом контексте, с возникновением “Чеченской Республики Ичкерии” на территории Чечни существуют две параллельные структуры власти, до настоящего времени конкурирующие между собой за контроль над чеченским обществом. Переплетение общероссийских тенденций и местной специфики создает в Чечне особую модель политического процесса, в которой взаимодействуют разноплановые и разноуровневые в социо-культурном отношении элементы структуры как “привнесенной”, так и собственной “органичной” политических систем.

Конкуренция противостоящих друг другу политических систем, составляя суть чеченского конфликта, проявляется по всем элементам структуры политической системы, а именно — в отношении: 1) политической общности России; 2) политического режима, и 3) политических властей.

Рассмотрим одну из них:

1.5. Политическая общность

Базовый российско-чеченский конфликт, поскольку он направлен на выход Чечни из российского государства, демонстрирует крайнюю форму легитимной нестабильности существующей в России политической системы и, с этой точки зрения, является показателем неустойчивости, в первую очередь, национально-государственного устройства нынешней России. Будучи нацеленным на изменение национально-государственного устройства России, чеченский конфликт является отрицанием “политической общности” России, если под ней понимать “совокупность членов политической системы, связанных друг с другом политическим разделением труда и действующих в рамках политического процесса в качестве единого целого” (.....).

1. Модель Чечни как “независимого государства” является, исходя из этого, лишь одним из возможных вариантов решения чеченского конфликта. По результатам социологического исследования,( проведенного 1 июня 1996г.) лишь 16,3% опрошенных выступают именно за этот вариант решения конфликта, хотя среди “массы” чеченской группы респондентов сторонниками “независимой” Чечни являются уже 33,0% опрошенных.

Вероятно, при более развернутой подборке идея “независимого государства” может получить более ощутимую поддержку со стороны, прежде всего, чеченского населения. Тем не менее, существует ряд проблем, которые объективно осложняют практическую реализацию идеи выхода Чечни из состава России.

Одна из них связана с беспрецедентным количеством беженцев, в том числе — чеченцев, покинувших Чечню в годы конфликта. Из 1306,5 тыс. чел., проживавших на 1 января 1993 г. в ЧИР, пределы Чечни на 6 июня 1996 г. покинуло около 450 тыс. чел., большая часть которых разместилась в Республике Дагестан (около 144 тыс. чел.), Ингушской Республике (около 182 тыс. чел.), в Ставропольском крае (около 40 тыс. чел.) и в других регионах России. С каждым из этих регионов у Чечни, особенно — в случае получения ею независимости, возникают потенциальные конфликты по поводу статуса и материального обеспечения покинувших ее беженцев.

Как раз с этими же регионами России у Чечни уже существуют территориальные споры: с Дагестаном — проблема чеченцев-аккинцев; с Ингушетией — проблема территориального разграничения; со Ставропольским краем — проблема Наурского и Щелковского районов.

Проблема ауховцев или иначе — чеченцев-аккинцев не могла не обострять отношения между Дагестаном и режимом Д.Дудаева, который осуществлял патронаж и оказывая соплеменникам определенную помощь и поддержку, обеспечивая им, если так можно выразиться, “крепкий тыл” в развитии конфликта вокруг возвращения земель и репатриации депортированных ауховцев в Новолакский и Казбековский районы Дагестана. Хотя Дудаев воздерживался от вмешательства в дела соседней республики и, более того, активно пытался найти в Дагестане союзников в своем противостоянии федеральному центру, однако в момент предельного обострения конфликта в Кизляре и Первомайском чеченцы-аккинцы оказали заметную и не только моральную поддержку “оппозиционным властям” Чечни, вызвав этим обострение отношений Дагестана с Россией.

В силу причин иного порядка идея полного суверенитета Чечни, ее отделения от России уже не получила поддержки и у ингушской части населения, что и явилось причиной вычленения Ингушетии из состава ЧИР. Как известно, ситуация в западных районах ЧИР особенно обострилась летом-осенью 1992 г. после принятия Верховным Советом РФ закона “Об образовании Ингушской республики в составе РФ”. Последовавшее затем подписание протокола между чеченской и ингушской сторонами о временной границе между ЧР и ИР (линия, разделявшая их до объединения в одну республику) не сняло тем не менее претензии Чечни на значительной части Сунжинского и Малгобекского районов, где проживают преимущественно чеченцы.

С роспуском в июне 1993 г. Парламента и появлением на политическом горизонте Временного Совета ЧР основной проблемой для дудаевского режима становится установление контроля над мятежными, преимущественно русскоязычными, районами республики. Большая часть Надтеречного района, а также часть Наурского района, до 1957 г. входившего в состав Ставропольского края, практически вышли из под контроля правительства Дудаева. Более того, был утрачен контроль над частью территории так называемой Малой Чечни, перешедшей во власть конкурирующих группировок или криминальных кланов, а также значительная часть Урус-Мартановского района и г. Аргун с окрестностями.

Территориальные споры Чечни с соседними регионами, будучи отягощенными проблемой беженцев, несомненно создают угрозу общей политической дестабилизации Северного Кавказа в случае получения Чечней статуса “независимого” государства.

2. Перевод Россией в 1994 г. чеченского конфликта в стадию “гражданской войны” несомненно свидетельствовал о полном неприятии руководством России модели “независимой” Чечни, о его ориентации на “статичную стабильность” политической системы России, когда потребность в самосохранении системы превалирует над всеми другими рациональными решениями и достигается любыми средствами. По результатам нашего социологического исследования, не менее трети населения Чечни выступает за ее сохранение в качестве субъекта РФ, а среди русского населения Чечни эта модель решения чеченского конфликта поддерживается 73,0% опрошенных.

Нет нужды доказывать, что решение о создании независимой республики Ичкерия без особого энтузиазма было встречено прежде всего русскоязычным населением республики. “Национальная революция” в Чечне резко изменила межэтнический баланс в республике в пользу чеченского этноса, стимулировала перераспределение власти и собственности и их монополизацию представителями чеченской группы. Кроме этого, в Чечне появилось множество этнических групп и диаспор со своими интересами. Поскольку тоталитарное государство в свое время активно препятствовало “сегментации” общества, процесс формирования национальных общин в Чечне, как, впрочем, и на всем пост-советском пространстве, остался незавершенным. Маргинализация же национальных меньшинств и искусственное вытеснение их со статусных позиций в обществе, их отстранение от принятия жизненно важных решений создало непреодолимые препятствия на пути формирования в Чечне относительно единой политической общности, как это имело место, например, в прибалтийских республиках периода становления их государственности.

Неудивительно, поэтому, что позиция, главным образом, русскоязычного населения Чечни, нацеленного на ее восстановление в составе Российской Федерации, явилось основным, если не единственным, публичным фактором, легитимирующим использование вооруженных сил России в Чечне.

3. Наконец, существует третий сценарий решения проблемы политической общности Чечни, предусматривающий предоставление ей особого статуса в составе Российской Федерации. По результатам социологического исследования, такое решение является наиболее популярным — 45,0% респондентов высказались за этот вариант, а среди чеченской группы его сторонников еще больше —61,9%.

Сама идея решения чеченского конфликта в форме разграничения полномочий между РФ и ЧР впервые прозвучала в 1992 г. от Председателя Совета Национальностей Верховного Совета РФ Р.Г.Абдулатипова, который совместно с С.Шахраем вел на этой основе переговоры с представителями оппозиционных властей в 1993 г. В январе 1994 г. в Послании Президента РФ Федеральному Собранию подчеркивалось, что основой для урегулирования отношений между федеральной властью и ЧР “могут стать проведение в Чечне свободных демократических выборов и переговоры по разграничению полномочий с федеральной властью”.

Однако лишь Указ Президента РФ от 28 мая 1996 г. констатировал принципиальную переориентацию федерального центра именно на подобный компромиссный сценарий. Проект договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и ЧР исходит из признания особого статуса республики (ст.1 Договора), сохраняя ее в конституционном и политическом пространстве России, поскольку, как гласит статья 11, “после принятия соответствующего федерального закона или иного федерального нормативного акта, законы и иные нормативные акты ЧР приводятся в соответствие с федеральным законодательством. Законы и иные нормативные правовые акты ЧР, не приведенные в соответствие с федеральным законодательством, применению не подлежат”.

Этим федеральные власти прокламируют отход от модели статичной стабильности, когда в основу политической стабильности закладывался принцип незыблемости государственного устройства и консервации существующих политических отношений, а основным референтом подобной стабильности выступало государство. Стратегия динамичной стабильности, в контексте которой предполагается решить вопрос об особом статусе Чечни в составе России, выражает потребность государства в учете исходящих от общества требований к состоянию политической системы.

* * *

При решении чеченского конфликта необходимо учитывать специфичность ситуации и сложность этапа развития, переживаемого ныне Россией. Очередная фаза модернизации, в которую вступила страна, характеризуется напряженным поиском решений по всем азимутам политического пространства. С другой стороны, переходность эпохи накладывает заметный отпечаток на содержание политических процессов, разворачивающихся на территории нашей страны. Характерными чертами этого переходного периода развития страны, в частности, являются:

— широкомасштабное отчуждение масс от существующей политической системы;

— низкий уровень сплоченности общества, его ориентация на радикальные политические силы;

— высокий уровень элитного эгоцентризма внутри политической системы. В этих условиях цель состоит в создании стабильного национального государства, т.е. в выборе такой модели национально-государственного устройства России, которая ориентирована как на процесс развития, так и на максимальное приближение к социо-культурной среде, что предполагает:

- создание в стране системы местного, в том числе национального, самоуправления как противовеса эгоцентризму “старых” политических структур, средства снижения массового отчуждения, развития доверия к политической системе и ее реальной децентрализации;

— развитие механизма “нового” регионализма как основы будущей системы административно-территориального устройства страны;

сохранение в этих пределах той централизации управления, которая гарантирует формирование единого национального общества.

Похожие работы

Природа и эволюция современного чеченского конфликта

Скачать

23108

0

3

... разоружения противоборствующих сторон. И это сыграло на руку сепаратистам, спровоцировав массовое сопротивление чеченцев. После 11 декабря 1994 года война из гражданской стала превращаться в российско-чеченскую. Конфликт перестал быть внутричеченским. Более того, он наихудшим образом «интернационализировался», так как  сепаратистов стали тайно или явно поддерживать  антироссийские силы в разных ...

Анализ криминальной ситуации и тенденции ее развития в Чеченской Республике

Скачать

107355

3

21

... представление о возможных ближайших изменениях криминальной ситуации. Результаты соответствующих расчетов сведены в таблицы, помещенные в приложениях. Заключение   Подводя итоги проведенного исследования криминальной ситуации и тенденций ее развития в Чеченской Республике, можно сделать следующие выводы: – состояние криминальной обстановки в Чеченской Республике во многом определяется ...

Чеченский кризис: причины, эволюция, пути решения

Скачать

34771

0

0

... политической элиты иногда поразительно совпадает с тем, на что рассчитывают в Кремле. Возможно, не так уж далеки от истины наблюдатели, полагающие, что чеченским кризисом управляют из Москвы. По сравнению с тем же Шамилем лидеры Ичкерии по объективным и субъективным причинам го­раздо больше зависимы от своего общества, которое они не в состоянии контролировать. Если имам (и в этом его заслуга) ...

Чеченская трагедия

Скачать

64903

0

0

... поняли – армия пришла защитить простой народ от таких, как Басаев, Хаттаб и им подобным. Они теперь просят нас: не уходите, не оставляйте нас бандитам.» Есть ли вина президента Масхадова в Чеченской трагедии? «Есть и при том прямая. Вместо обещанного «рая» избранный президент принес чеченцам горе, нищету, разруху и безработицу. Дети перестали ходить в школу, учителям не выплачивалась зарплата, ...