Расцвет христианства на Северном Кавказе

5. Расцвет христианства на Северном Кавказе.

Вновь учрежденная Кавказская епархия должна была по указанию царя Николая Первого начать действовать с 1 января 1843 года. Ей бы присвоен третий класс и степень после Симбирской епархии. Сам Николай Первый повелел, чтобы епископ новой епархии именовался не Ставропольским и Кавказским, как предполагал Св. синод, а Кавказским и Черноморским, подчеркнув этим роль правящего епархией архиерея как Кавказского иерарха.

Открытие Кавказской епархии произошло в разгаре длительной и ожесточенной войны с Шамилем.

В Ставрополе в это время находилась штаб-квартира командующего войсками Кавказской линии и Черномории и резиденция наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска. С утра до глубокой ночи город оглашали военные клики. Звон оружия, конский топот казачьих сотен, стук колес военных обозов раздавались по улицам. Время деятельности владыки Иеремия «было периодом сильного возбуждения церковной жизни на Северном Кавказе. В Ставрополе, преимущественно в военном городе, явились благодаря новой епархии новые интересы».

Учреждение Кавказской епархии, торжественные архиерейские службы, строительство ряда новых храмов и монастыря, основание духовной семинарии – все это вносило новую животворную струю в духовную жизнь захолустного кавказского города, каким ещё тогда являлся Ставрополь. Местное общество, откликнувшись на призыв владыки Иеремии, приняло горячие участие в его начинаниях по строительству новых храмов. В делах благотворительности он шел впереди всех, заражая своим примером свою паству.

Владыка Иеремия стремился поставить духовную семинарию в те же условия, в каких была созданная в 1837 году в Ставрополе Кавказская областная гимназия. Он решил вести обучение осетинскому и калмыцкому языкам, отказавшись от первоначального замысла преподавание черкесского языка, т.к. религиозная нетерпимость адыгейцев и чеченцев исключала возможность думать в то время об их христианском просвещении. Между тем осетины, калмыки и другие народы гораздо легче поддавались воздействию православных миссионеров.

Особое внимание владыка Иеремия учреждению казенных стипендий для духовного образования детей горцев. Уже с первых лет открытия семинарии в ее стенах можно было встретить осетин, грузин, абхазцев, калмыков.

Одну из первых поездок по обозрению епархии, насчитывавшей до 200 приходов, владыка Иеремия начал с Черномории.

На Черноморское духовенство большое впечатление произвел тот факт, что архиерей посвятил в стихарь трех самых лучших воспитанников Екатеринодарского духовного училища, одновременно отказав в посвящении некоторым малограмотным причетникам. Такое небывалое в жизни училища поощрение отлично учившихся детей и как бы официальное призвание за ними прав на известную иерархическую степень имело самые благоприятные последствия.

Черноморское духовенство воочию убедилось в том, что будущее положение их детей зависит от их воспитания в духовно-учебных заведениях. Гораздо труднее для владыки, оказалось, парализовать вредное влияние старообрядчества на его Кавказскую паству.

Невежественное Кавказское духовенство не в состоянии было руководить религиозной народной жизнью. Епархиальная власть была далека и не имела средств для борьбы со злом. Положение еще больше осложнялось тем, что старообрядцы не пытались распространять христианство среди мусульман и язычников, а навязывали его нестойкому в вере православному населению, возбуждая в нем дух вражды к Православной церкви.

Соседние казачьи полки – Кизлярский и Моздокский - тоже были на пути к полному переходу в старообрядчество.

Католические и армянские храмы в Кизляре и Моздоке затмевали своим блеском и богатой утварью православные церкви старейших городов Северного Кавказа.

По возвращении в Ставрополь владыка Иеремия горячо взялся за дело подъёма религиозно-нравственного состояния линейного казачества. Он предполагал изыскать средства к восстановлению и украшению православных храмов в Кавказском линейном войске, заменить полуграмотное и невежественное духовенство богословски образованными, ходатайствовать об открытии упразднённого в своё время Моздокского викариатства. К сожалению, эта сторона его деятельности была грубо прервана в самом начале и владыку Иеремию постигло разочарование.

Ёще до этого у него произошли распри с командующим Кавказским корпусом Нейгардтом. В ответ на доклад архиерея о совращении большого числа православных казаков в старообрядчество тот, отрицая этот факт, несправедливо утверждал, что линейные казаки уже при своём переселении на Кавказ придерживались старообрядческой веры. В столкновении владыки Иеремии с червленскими казаками крайне недвусмысленно вел себя и наказный атаман Кавказского линейного войска Николаев. Он был в числе тех, кто плёл сети тонкой интриги против архипастыря.

В условиях тех лет, когда Кавказская война была ещё в полном разгаре, с точки зрения Николаева, было крайне рискованным шагом возбуждать против военных властей раскольничью часть линейных казаков. Владыке Иеремии пришлось вступить в нескончаемую переписку по поводу возводимых против него обвинений.

Прикрываясь внешней лояльностью к военным и духовным властям, гребенцы-старообрядцы, опираясь на своих высоких покровителей, хитроумно рассчитали все свои шаги против епархиального начальства. Они хорошо понимали тогдашнее напряжённое положение военных дел на Северном Кавказе, прекрасно сознавая, что в то боевое время нельзя было не считаться с гребенскими казаками, как с влиятельной силой, обладавшей неоспоримыми военными заслугами и блестящим историческим боевым прошлым. Военные власти Кавказа, став на защиту гребенцев, не только не поддержали владыку Иеремию на первых порах его деятельности, хотя бы тактичным разъяснением специфических особенностей Кавказа и задач линейного войска, но вероломно устроили ему тяжёлую каверзу.

При деятельном участии Николаева, в связи с утверждением нового положения о Кавказском линейном войске, указом Святого Синода от 19 июля 1845 года неожиданно все православное духовенство около 100 линейных казачьих станиц было отделено от Кавказской епархии и подчинено обер-священнику Кавказского отдельного корпуса Михайловскому. Центром церковного управления для него стал теперь Тифлис, который во времена Кавказских войн был даже менее доступен, чем прежние центры Астрахань и Новочеркасск. Количество приходов, оставшихся в Кавказской епархии после этого «разделения» церквей стало совсем незначительным, охватывая лишь Черноморию и часть Ставрополья.

В Ставрополе-«городе креста» - на плечи владыки Иеремии поистине выпало несение тяжкого креста. Эта тяжкая ноша настолько подломила его, что он стал ходатайствовать об увольнении его с Кавказской кафедры. Однако Протасов просил владыку не оставлять Кавказской епархии, говоря, что «он не сомневается, в том, что пламенное усердие преосвященного Иеремии к церкви предаёт ему силы к новым подвигам на поприще, на котором Святой Синод признаёт служение его поистине полезным».

Преосвященный Иеремия ещё тогда надеялся, что ему удастся возвратить линейные казачьи церкви в Кавказскую епархию.

Ошибки преосвященного Иеремии, допущенные в конфликте с гребенскими старообрядцами и с военными властями Северного Кавказа, отнюдь не умоляют его достоинств первого епископа Кавказской епархии.

Славное детище владыки Иеремии - Кавказская духовная семинария - только за 50 лет своего существования подготовило 850 образованных священников, внесших значительный вклад в развитие христианства на Северном Кавказе. Пламенный призыв к Кавказскому духовенству епископа Иеремии на торжественном открытии духовной семинарии «воплощать в своей жизни идеал чистоты и духовной непорочности, строго воздержания и проникнутого любовью самоотречения, глубокой преданности Божьей воле и крепкой веры в святость своего дела», на многие годы определила деятельность питомцев семинарии на их Кавказской свешницы.

На жизнь Кавказской паствы по-прежнему накладывала отпечаток затянувшаяся на несколько десятилетий война. Сменивший владыку Иоанникия преосвященный Игнатий, пользуясь своими светскими связями, намеревался исправить неблагоприятно сложившееся для Кавказской епархии положение. Однако и он оказался бессилен что-либо изменить. Именно в это время близилась к развязке война с Шамилем и так называемое «покорение Кавказа». Не в интересах командования Кавказской армии было возбуждать недовольство среди линейных казаков-старообрядцев.

Благосостояние духовной семинарии всегда было предметом особых забот владыки Игнатия, разделявшего мнение своих предшественников об исключительном значении этого питомника духовного просвещения для молодой Кавказской епархии. Его также постоянно интересовало надлежащее воспитание детей духовенства в епархиальных духовных училищах.

Большое значение владыка Игнатий придавал строительству памятников.

Учреждено было особое общество, под названием: общество восстановления православного христианства на Северном Кавказе. Учреждение этого общества вызвало большую радость среди Кавказского духовенства.

Новое общество по уставу имело предметом деятельности возобновление и поддержание древних христианских храмов и монастырей, разрушившихся от времени, построение новых храмов, снабжение их иконами и богослужебными книгами, улучшение материального и нравственного быта духовенства, устройство церковных школ, распространение в народе книг религиозно-нравственного содержания.

Владыка Иеремия, находясь вдали от своей бывшей паствы, тем не менее, понимал, что осуществление широких задач нового общества среди исповедовавших ислам горцев стало возможным лишь после военного разгрома фанатического мюридизма, объявившего русским священную войну-газават, и сдачи Шамиля в руки князя Александра Барятинского. Он считал, что теперь не за горами тот день, когда будет устранена вопиющая и неразумная мера по отделению церквей Кавказского линейного войска от юной тогда Кавказской епархии, мера, продиктованная отнюдь не интересами церкви, а происками против него лично.

Этот день настал 14 сентября 1867 года, когда в Ставрополе получили указ Св. Синода о подчинении духовенства Кавказского линейного казачьего войска Кавказской епархии.

В это время вступает в управление епархией епископ Феофилакт. Вступив в управление, он весь погрузился в груды годами накопленных и ожидавших решения дел. Он до того засиживался по ночам над кипами бумаг, что не редко засыпал над письменным столом и его келейники сонного переносили в постель.

Особенно волновали архиерея нерешенные дела о священниках. Первоначально, по его мнению, эти священники должны были назначаться из числа охотников по вызову из других епархий. Для них намечалось установить денежное пособие и ряд льгот. Таким образом, процесс создания духовенства должен был складываться совершенно иначе, нежели это было за 70 лет до того в Черномории, где оно выбиралось из среды самих казаков.

Чтобы направить церковную жизнь епархии на правильный путь, владыка Феофилакт сам в здании духовной семинарии стал вести назидательные беседы с преподавателями и воспитанниками этого духовного заведения. Темой служили разъяснение высокой миссии пастырского служения.

В поле зрения преосвященного Феофилакта стояла забота о поддержании епархиальных духовных заведений. Далее к управлению епархией пришёл владыка Агафодор, проявивший себя как опытный и искусный администратор, действующий исключительно словами архипастырского увещания, миролюбивого и кроткого внушения.

Крупным новшеством, введенным преосвященным владыкой Агафодором, стали беседы с сектантами в коллективном собрании миссионеров. Они поднимали религиозные чувства православных людей.

После миссионерских трудов постоянной заботой владыки Агафодора было улучшение состояния церковно-приходских школ.

Кроме административных, миссионерских, школьных и благотворительных дел, владыка Агофодор много сил и энергии отдал храмов созданию, добившись в этой области поразительных результатов. Многое предпринималось для создания новых монастырей.

Из 75-летнего дореволюционного периода существования Кавказской епархии третья часть приходится на время управления ею владыки Агафодора. Его замечательная и плодотворная архипастырская деятельность оставила неизгладимый след в духовной жизни православной пасты Северного Кавказа.

 

Заключение.

В заключение своей исследовательской работы я поняла одну очень важную вещь. Все мы, совершая многочисленные ошибки, не понимаем, насколько коротка наша жизнь, насколько она не предсказуема, но вместе с тем светла и интересна.

Никогда не стоит забывать о том, что мир, в котором мы живём сейчас, наш повседневный мир забот и дел – ещё не весь мир. Есть другой, более истинный, более настоящий. И попадаем мы туда только иногда, когда любим, творим, делаем добрые дела, когда стараемся жить как люди, а не как мыслящие машины. В этом загадочном мире мы поражаемся его красоте, в этом мире мы знаем, что ничего не предопределено и всегда есть чудо, способное изменить нашу жизнь, в этом мире мы волнуемся, помним, любим и живём вечно. Этот мир – мир веры, мир религии. И мы должны глубоко узнать этот мир, что бы знать, как жить дальше, чтобы остаться достойным человеком, как сохранить свои человеческие и душевные качества перед жизненными постоянными бурями, перед неизбежностью смерти. И чем больше людей придёт к истинной вере, тем лучше и счастливее будет жизнь на нашей Земле.

Список используемой литературы.

Ø «История Христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России». Гедеон Митрополит Ставропольский и Бакинский.

Ø « Ставропольская губерния в статистическом, географическом, историческом и сельскохозяйственном отношениях». Твалчрелидзе С. А.

Ø «Записки отделения русской и славянской археологии Русского Археологического общества». Спицын А.

Ø «Кавказская паства до учреждения самостоятельной епархии». Руткевич П.

Ø «Древнехристианские памятники на Северном Кавказе». Прозрителев Г. Н.

Ø «Руководство по истории русской церкви». Малицкий П.