Навигация
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
1. ДИСКУССИИ О ПРИРОДЕ МОРАЛИ В ИСТОРИИ ЭТИКИ
2. СОЦИАЛЬНАЯ ПРИРОДА МОРАЛИ
3. СТРУКТУРА МОРАЛИ
3.1 КЛАССИФИКАЦИЯ МОРАЛИ С ИСТОРИКО-ФОРМАЦИОННЫХ ПОЗИЦИИ
3.1.1 ДОКЛАССОВАЯ МОРАЛЬ
3.1.2 МОРАЛЬ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
3.2 СТРУКТУРА МОРАЛИ КАК ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ ИНДИВИДУАЛЬНОГО И СОЦИАЛЬНОГО
3.3 КЛАССИФИКАЦИЯ МОРАЛИ ПО СФЕРАМ ПРИМЕНЕНИЯ
3.4 КАТЕГОРИИ МОРАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, ОТНОШЕНИЙ И СОЗНАНИЯ КАК СОСТАВЛЯЮЩИЕ МОРАЛИ
4. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Выбор темы "Этика о сущности морали" обусловлен тем, что данная тема позволяет в наиболее общих чертах рассмотреть вопросы касающиеся предмета изучения науки этики - морали. Это позволяет прояснить сущность морали, ее место в системе других общественных отношений, проанализировать ее природу и внутреннюю структуру, дать ответы на вопросы о ее происхождении и историческом развитии нравственности, рассмотреть теоретические предпосылки появления той или иной морали.
1. ДИСКУССИИ О ПРИРОДЕ МОРАЛИ В ИСТОРИИ ЭТИКИ
Раньше всегда спорили о тех или иных этических проблемах, сейчас проблемой стала сама этика, о ней все время пишут и говорят. Сказано и написано на эту тему много, есть ряд понятий, которые постоянно путают.
Что есть нравственность? Примем, что это примерно то же, что "нравственная жизнь", а нравственная жизнь- это просто человеческая жизнь, личная и общественная, если смотреть на нее в свете нравственных правил. Нравственная жизнь становится предметом науки, научного исследования. Если мы исследуем факты нравственной жизни индуктивным методом, исходя из опыта, получится так называемая наука о морали. Она берет существующие нравственные нормы и устанавливает, что в данном обществе или в данной исторической эпохе считают или считали добром или злом. Наука о морали не определяет, что добро, а что- зло. Этим занимается этика, которая подходит к нравственной жизни не с описательной, а с нормативной точки зрения. Она определяет нормы, т.е. судит о том, что хорошо, что плохо, и суждения эти обосновывает, показывая, почему все именно так, а не иначе. Вот чем отличается описательная наука о морали и этика, наука нормативная. Однако, в обычном разговоре "наукой о морали" нередко называют этику, "этикой" - мораль. Особенно часто смешивают последние два понятия.
Традицию, начало которой положил Демокрит, лучше всего назвать натуралистической (от латинского natura -природа). Так согласно этому течению основа морали, то -есть, прошу прошения за тавтологию, природа морали - есть природа. По словам Аристотеля, Демокрит принадлежал к философам, которые приняли начало всего того, о чем учили "соответственно природе, какова она в действительности есть". Добро, справедливое, прекрасное рассматриваются Демокритом как проявления естественного порядка вещей. Природа закон всему, в ней и только в ней следует искать происхождение, основание и критерий всяких человеческих ценностей. В самом человеке, считает Демокрит, есть надежный путеводитель, позволяющий ему безошибочно отличать должное от непозволительного, добро от зла. Это способность человека испытывать наслаждение и страдание. Тогда получается, что если ценно все то, что приносит удовольствие, то смысл жизни состоит в погоне за наслаждениями. Выходит, наиболее нравственным является тот, кто во всем угождает своим чувственным страстям. Но стремление только к приятному делает людей рабами своих вожделений. Добро здесь непременно превращается в зло. Древний философ пытаясь выйти из этого затруднительного положения провозглашает: "Отказывайся от всякого удовольствия, которое не полезно", "не всякое удовольствие должно принимать, но лишь связанное с прекрасным".
Рациональная теория сущности морали, этики была выдвинута просветителями. Гольбах ставит себе целью обосновать "принципы естественной морали". В чем они состоят? Основой морали, говорит он, является природа человека, его потребности. Сама "природа хочет, чтобы человек трудился для своего счастья". Люди в своих действиях способны следовать только собственным интересам. Но как же они могут поступать морально? Чтобы быть добродетельным, людям вовсе не следует отрекаться от себя, стать аскетом, подавлять в себе естественные наклонности. Напротив, должно во всем следовать велениям своего естества, ибо "обязанности человека вытекают из его природы". Стремясь к счастью, человек по самой логике вещей становится добродетельным. И наоборот, "только благодаря добродетели человек может стать счастливым". В некотором роде это напоминает морализующего проповедника, обещающего людям блаженство в награду за праведность. Насколько надо идеализировать человека, чтобы сказать, что его забота о самом себе автоматически ведет к добродетели! Однако, "добродетель, - цитирует Гольбах Цицерона, - не что иное, как совершенная в себе и доведенная до своей вершины природа". Иными словами, подлинно моральное (ценность!) - это то же самое, что "естественное" в человеке. Должное вытекает из сущего.
Так и в сфере морали свобода личности целиком совпадает с внешней необходимостью, личная потребность - с общественной обязанностью. Но как же это возможно? Ведь свобода, как принято считать, состоит в возможности делать все, что заблагорассудится. Нет, говорит Монтескье, "свобода состоит не в том, чтобы делать то, что хочется...Свобода может заключаться лишь в том, чтобы иметь возможность делать то, чего должно хотеть..." Подлинная свобода, по Гольбаху, не имеет ничего общего с "безрассудным своеволием". Суть рациональность предполагает, что все науки и виды деятельности человека составляющие творчество, включая и, например, искусство - "разумны" - они постигают сущность мира и сами понятны разуму. Иными словами, следуя этой логике рассуждения, чувства - это то же самое, что и разум, только в другом обличие. Подобным образом дело обстояло и с моралью, этикой. Предполагалось, что они не заключают в себе ровно ничего, что не подлежит суду разума. " Мораль, - пишет Гольбах, - представляет собой науку, принципы которой могут быть обоснованы с такой же ясностью и строгой точностью, как принципы арифметики и геометрии". Если этика должна стать научной, то наука в свою очередь совпадает с этикой. По определению Гольбаха, наука есть "знание о предметах, на которых люди сосредотачивали свое внимание, чтобы распознать, полезны ли эти предметы для человеческого счастья"."...Все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него, - пишет Энгельс, излагая концепцию просветителей. - Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего...Человеческая голова и те положения, которые она открыла посредством своего мышления, выступили с требованием, чтобы их признали основой всех человеческих действий и общественных отношений".
Имеется течение "Критики практического разума", предложенное Кантом. Нравственность, по Канту, есть продукт разума. "Чистый разум сам по себе есть практический разум и дает (людям) всеобщий закон, который мы называем нравственным законом", - пишет он в "Критике практического разума". Нравственный принцип распространяется не только на людей, но и на все конечные существа, обладающие разумом и волей; он господствует также в сфере "высшего мыслящего существа", бога. Конечные разумные существа внечеловеческого происхождения являются у Канта логическим постулатом, призванным заострить мысль о безусловной всеобщности нравственности в пределах разума. Кант критикует натуралистическую концепцию морали просветителей по трем основным пунктам. Прежде всего он считает, что стремление человека к счастью не может сделать его нравственным. Чаще всего желание благополучия, удовлетворения собственных интересов толкает людей на аморальные поступки. И тем не менее - это естественное стремление человека, от которого он просто не может отказаться. Но если так, то человек, покуда он остается естественным существом, не способен подняться до подлинной нравственности. Он может стать моральным лишь в том случае, если будет подавлять в себе природное начало, поступать вопреки ему, принуждая себя, повинуясь одному только чувству долга. Мораль, стало быть, - область противоестественного. Для возникновения обязующей силы долга в человеке, по мнению Канта, должно быть внеестественное начало, которое кант не считает общественным. Выражая недоверие "естественному человеку", Кант в действительности имеет в виду "эгоиста по природе", т.е. буржуазного индивида. А весь строй жизни и мысли этого индивида обусловлен строем общества, в котором он обитает. Если человек поступает ради интересов других людей, из чувства доброжелательности, желая оказать им благодеяние, то это еще не подлинная нравственность. Отказываясь от своего эгоизма, человек жертвует в пользу эгоизма других. Так или иначе здесь преследуется практический расчет, поступки выбираются и оцениваются с точки зрения их полезности, пригодности для чего-либо и выгоды для кого-либо. В поступках видят лишь средство для достижения какой-то иной, внеморальной цели.
Так Кант заявляет о том, что ему претит утилитарный дух буржуазного общества и его мораль трезвого расчета. Он вовсе не против того, чтобы моральные действия совершались ради человека. Но реально существующий в буржуазном обществе индивид не кажется ему достойным объектом нравственного подвижничества. Служение человеку Кант понимает как служение идеалу человека. А такого идеала он не видит вреальной жизни. Вот почему Кант приходит к выводу, что основание нравственных обязанностей вообще не следует искать "в природе человека или в тех обстоятельствах в мире, в какие он поставлен..." Во имя человека, но не для человека. Поступать морально, согласно Канту, означает оказывать уважение "не к жизни, а к чему-то совершенно другому, в сравнении и сопоставлении с чем жизнь со всеми ее удовольствиями не имеет никакого значения". Другими словами, если моральные требования не могут основываться на законах и потребностях этого мира, они должны исходить из какого-то иного мира. Так Кант делает первый шаг к созданию потустороннего царства должного, совершенно не связанного с тем, что есть в действительности. И все-таки Кант вынужден признать законность стремления человека к счастью. Без этого стремления мораль утратит для человека всякий смысл. Просветители, стремясь доказать, что человек сам заинтересован в соблюдении требований морали, заверяли его, что добродетель есть прямой путь к личному счастью. С этим Кант уже не согласен. Сколь бы ни был добродетелен индивид, законы реальной жизни не гарантируют ему соответствующего вознаграждения. "Отчего под ношей крестной, весь в крови, влачится правый? Отчего везде бесчестный встречен почестью и славой?" - вопрошает Гейне. В действительности добродетель часто оказывается в незавидном положении, а порок остается безнаказанным и торжествует. Буржуазное общество уже не представляется Канту абсолютно справедливым.
Но тогда как же тогда можно требовать от людей исполнения веления нравственности? Человек, выполняющий свой долг, должен быть уверен, что ему воздастся. Счастье должно совпадать с добродетелью, иначе мораль несправедлива. Чтобы выйти из создавшегося затруднения, Кант снова должен допустить существование некоего иного, более разумного и абсолютно справедливого мира. Должны существовать бог, гарантирующий эту справедливость, и вечная жизнь, в которой всякий в конце концов получит по заслугам.
Наконец, Кант отвергает просветительную концепцию тождества внутренней свободы человека и внешней необходимости. Он согласен с просветителями в том, что все поступки человека в реальной жизни подчинены строгой необходимости. Что бы тот ни совершил, его действие есть следствие определенных причин. Но раз так, то мораль опять невозможна. Можно ли винить человека за проступок, если он был необходим и не мог быть иным? Очевидно нельзя. Человек оказывается морально невменяемым. И точно так же не его заслуга, если он поступил добродетельно. Когда мы одобряем или осуждаем человека за что-либо, то исходим из предположения, что он обладает свободой выбора, что в его воле поступить так или иначе. Но такая свобода совершенно исключается законами естественного мира.
Из создавшегося затруднения Кант видит только один выход:
Снова допустить существование иного мира (правда, на этот раз без бога). У него получается, что человек одновременно пребывает в двух различных мирах. Как существо природное, человек принадлежит к миру пространства и времени, причин и следствий, здесь он несвободен. Его действия можно заранее предвидеть и рассчитать с такой же точностью, как затмения солнца, и только в другом, внеестественном мире человек свободен, выбирает свои поступки и ответствен за них, его можно одобрять или осуждать. Только в этом "ином" мире человек, по Канту, является моральным существом. Тем не менее, "...Объективная реальность морального закона, - говорит Кант, - не может быть доказана никакой дедукцией и никакими усилиями теоретического, спекулятивного или эмпирически поддерживаемого разума... и все же она сама по себе несомненна". Спустя столетие идеи Канта о "регулятивных принципах" разума и "практических" основаниях нравственности были вновь извлечены из архива истории. Так если просветитель готов был самые возвышенные устремления и идеалы вывести из эгоизма частного собственника, то современный его приемник, утративший веру в то, что капиталистическое общество полностью воплощает в себе достижения всемирной культуры, мыслит совсем иначе. С одной стороны он видит мораль, диктуемую потребностями данного общества и официально санкционированнующую его экономический строй, политику и юридические законы. Но, с другой стороны, перед его мысленным взором раскрывается некая более высокая мораль, осуждающая существующую несправедливость и политический прагматизм. Эта вторая нравственность кажется ему противной всякой общественной целесообразности и практическим человеческим интересам. Понятно, что такая мораль может представляться только сверхчеловеческой и внеобщественной по своему происхождению. В воображении философа возникает царство извечных и потусторонних ценностей, императивов и целей, которые человеку "суждено в мире" частично исполнять, а частично - прегрешать против них и мучиться сознанием своей вселенской вины. Нравственность, не укладывающаяся в рамки данных социальных отношений, вполне логично вырастает до космических масштабов.
Факты нравственной жизни говорят о людях, о мире, но не о самой этике. Однако зададимся вопросом, можно ли считать этику в определенном выше значении источником морали, а если можно - то в какой степени.
Существует наука, называемая аксиологией, оперирующая философскими категориями, являющаяся наукой о ценности. Аксиология задает свойственный ей вопрос: была бы природа красивой, если бы не было человека? Обнаруживается, что ответить на этот вопрос не так-то просто. Кажется абсурдным говорить, что до появления на земле разумного существа девственная природа не была такой, какова она теперь, не заключала в себе всего того, что мы называем прекрасным. Но вместе с тем сами по себе эти пространственные соотношения, электромагнитные и воздушные колебания, т.е. все то, что мы воспринимаем как формы, цвета и звуки, не содержат в себе никакой красоты. Целиком завися от них, она есть что-то совсем иное, не сводимое к свойствам мироздания. Нечто такое, что не содержится в природе самой по себе и что не является лишь видимостью сознания.
Нечто подобное - "противоестественное" - аксиолог обнаруживает и в моральных ценностях. Допустим, совершено преступление, кража. Нравственное сознание выносит поступку вердикт: зло. Но в чем это зло заключается? Вопрос всегда был довольно каверзным для теоретиков на протяжении всей истории этики. Наиболее эмпирически и рассудочно мыслящие из них пытались свести моральное зло к чему-то непосредственно наблюдаемому, к ощутимым результатам совершенного действия. Логика их рассуждения такова. Следствием воровства явилось то, что были нарушены интересы человека, он был лишен возможности пользоваться принадлежавшим ему предметом, наслаждаться им и т.п. зло, стало быть, заключается в некотором ущербе, причиненном поступком, в страдании, тогда как добро - в полезном эффекте, приносимом действиями людей в наслаждении и счастье. В общем так (говоря с известным упрощением) понимали природу морального добра и зла в разные исторические эпохи сторонники так называемой гедонистической и эвдемонистической этики - Демокрит и Эпикур, французские материалисты 18 века и английские утилитаристы 19 века, а также и иные современные буржуазные этики.
Но противники этой точки зрения опровергали ее посредством столь же очевидных примеров. А что если человек, незаконно приобретший предмет, получил большую пользу, чем мог извлечь из него владелец. Или если преступление было сразу же раскрыто и его пагубные последствия были предотвращены? Или, наконец, поступок только замышлялся, но не был совершен по каким-либо не зависящим от человека обстоятельствам? Ведь и в этом случае с точки зрения нравственности поступок, попытка к нему или только умысел является злом. Последствия (единственно, что может недвусмысленно установить наука, изучающая факты), таким образом, здесь ни при чем. Источник морального значения деяний и побуждений надо искать в чем-то другом. Если полезный результат считать единственным критерием морального, то, следуя этой логике, человек должен поступать в морали как расчетливый делец или политик, ему дозволено преступать, скажем, законы честности, когда это покажется ему выгодным для тех, интересы кого он защищает.
В начале 20 столетия один из основателей аксиологии, английский философ Джордж Мур установил наличие грубой логической ошибки в традиционных рассуждениях гедонистов и эвдемонистов. В самом деле, когда философ говорит, что добро есть то, что приводит к наслаждению или счастью, он молчаливо подразумевает, что само наслаждение или счастье является добром. Люди стремятся к ним, потому, что в них они видят то, к чему стоит, должно стремиться. Получается, следовательно, логический круг: основание добра, определяется через добро. Эту ошибку Мур назвал "натуралистической"; она состояла в том, что ценность понималась как естественное свойство, тогда как на самом деле она была определена через должное. Ценность, заключает Мур, есть "внеестественное" качество, его нельзя вывести из всего того, что мы знаем о законах сущего.
Мы видим, что в чем-то Мур прав: моральное добро и зло не могут быть объяснены естественной наукой. Это задача науки общественной. Но Мур (и другие аксиологи) с последним не согласится. Для него всякая наука -"естественная", даже, например, социология, поскольку она изучает то, что "есть". Добро же, с точки зрения аксиолога, - явление уникальное, относящееся к области должного, а не сущего. Отсюда, далее делаются выводы, имеющие уже явно иррационалистический смысл. Наука, дескать, бессильна что-либо сказать о природе моральной ценности, дать основание для решения нравственных проблем. Люди способны постичь смысл добра, дать моральную оценку явлениям лишь отказавшись от всего того, что они знают из опыта и науки. В оценке вступает в силу особое моральное прозрение - интуиция, непосредственное усмотрение, восприятие "самоочевидного", - не имеющее ничего общего с эмпирической достоверностью фактов и логикой умозаключений.
К моральным ценностям вполне приемлем закон "противоотносительности". Подобно тому как металл считается драгоценным лишь благодаря своей редкости и исключительным качествам, так и выше оценивается достоинство того или иного поступка, чем реже он совершается. Оснований для пессимизма здесь никаких нет, просто ценностное сознание перевернуло отношение причин и следствий: люди считают самым возвышенным то, что исключительно. Многие поколения моралистов-проповедников мечтали о победе добра над злом, о мире ничем не омраченного блаженства. Но если бы нечто подобное и произошло и зло бы полностью было бы устранено, то и добро бы "исчезло".
Главной проблемой этики всегда был вопрос о природе и происхождении морали, однако в истории этических учений он обычно ставился в виде вопроса об основании представлений морального сознания о должном, о критерии нравственной оценки. Резюмируя все выше сказанное, касающееся истории этики, заметим, что в зависимости от того, в чем усматривалось основание морали, все имеющиеся в истории этики учения можно отнести к двум типам. первый включает теории, выводящие нравственные требования из наличной действительности человеческого бытия - "природы человека", естественных потребностей или стремлений людей, прирожденных им чувств или каких-либо фактов их жизни, рассматриваемых как самоочевидное внеисторическое основание морали. Теории этого типа обычно тяготеют к биоантропологическому детерминизму; содержат в себе элементы материализма (древнегреческие материалисты, Аристотель, Спиноза, Гоббс, французские материалисты 18 века, утилитаризм, Л.Фейербах,русские революционные демократы), но часто в них преобладают тенденции субъективного идеализма (английская школа нравственного чувства 17-18 веков, Дж. Батлер; в современной буржуазной этика - Дж. Дьюи, Р.Б. Перри, Э. Вестмарк, Э. Дюркгейм, В.Парето,У.Самнер и другие). В теориях другого типа основанием морали считается некоторое безусловное и внеисторическоеначало, внешнее бытию человека. Это начало может пониматься натуралистически ("закон природы" стоиков, закон "космической теологии", эволюции органической жизни) или же идеалистически: "высшее благо" (Платон), абсолютной идей (Г.Гегель), божественный закон (томизм и неотомизм), априорный моральный закон (Кант), простые и самоочевидные идеи или отношения, не зависящие от природы мироздания (кембриджские платоники). В истории этики следует особо выделить авторитарные концепции морали, согласно которым единственным основанием ее требований является некий авторитет - божественный или личный.
В современной буржуазной этике проблема основания морали часто представляется вообще неразрешимой. В интуитивизме основные моральные понятия считаются не связанными с природой всего сущего, а потому самоочевидными, недоказуемыми и неопровержимыми. Сторонники неопозитивизма, противопоставляя "факты" и "ценности", приходят к выводу о невозможности научного обоснования моральных суждений. Представители экзистенциализма считают, что сущность человека не имеет общих определений и поэтому не может дать основания для формулирования каких-либо конкретных нравственных принципов. Правда, в так называемой натуралистической этике
1950-60гг. (Э. Эдел, Р. Брандт - США, и другие), выступающей против иррационализма и формализма в этике, основания морали выводятся из потребностей общественной жизни, данных антропологии, этнографии, социологических исследований.
Вопрос о природе морали в истории этической мысли иногда приобретал и другой вид: является ли нравственная деятельность по своей сущности целесообразной, служащей осуществлению каких-либо практических целей и достижению конкретных результатов, или же она целиком нецелесообразна, представляет собой лишь исполнение закона, требований некоторого абсолютного долженствования, предшествующего всякой потребности и цели. Эта же альтернатива облекалась в форму вопроса о соотношении в морали понятий внеморального блага и морального должного: либо требование долга основаны на том благе, которое может быть достигнуто (этой точки зрения придерживалось подавляющее большинство этиков), либо, наоборот само понятие благо следует определять и обосновывать посредством должного (Кант, английские философы Ч. Брод, Э.Юинг). Первое решение обычно приводило к концепции так называемой консеквенциальной этике (латинское consequentia - последствия), согласно которой моральные действия должны выбираться и оцениваться в зависимости от тех практических результатов, к каким они приводят (гедонизм, эвдемонизм, утилитаризм и другие). Такое решение упрощало нравственную проблему: оказывались неважными мотивы поступка и следование общему принципу. Противники консеквенциальной этики доказывали, что в морали важен в первую очередь мотив и сам поступок во исполнение закона, а не последствия (Кант); намерение, стремление, приложенные усилия, а не их результат, который не всегда зависит от человека (Д.Росс, Э.Кэррит, Великобритания); важно не содержание действия, а то, в каком отношении к нему стоит его субъект (то, что выбор совершен свободно, - Ж.П.Сартр; что человек критически относится к своим действиям и побуждениям, каковы бы они ни были, - К. Барт, Э.Бруннер).
Наконец вопрос о природе морали в истории этики часто выступал в виде вопроса о характере самой нравственной деятельности, соотношении ее с остальной повседневной жизнедеятельностью человека. От древности до наших дней в этике прослеживаются две противоположные традиции: гедонистически-эвдемонистическая и риторическая. В первой проблема основания морали сливается с вопросом о путях реализации нравственных требований. Так как мораль выводится здесь из "естественной" природы человека и его жизненных запросов, то предполагается, что люди в конечном счете сами заинтересованы в осуществлении ее требований. Эта традиция достигла своего апогея в концепции "разумного эгоизма". Однако в истории классово антагонистического общества требования морали часто вступали в острое противоречие с устремлениями индивида. В нравственном сознании это отразилось в виде мысли об извечном конфликте между склонностью и долгом, практическим расчетом и возвышенным мотивом, а в этике послужило основой для второй традиции, в русле которой находятся этические концепций стоицизма, кантианства, христианства, восточных религий. Представители этой традиции считают невозможным исходить из "природы" человека и истолковывают мораль как нечто изначально противоположное практическим интересам и естественным склонностям людей. Из этого противопоставления вытекало аскетическое понимание моральной деятельности как сурового подвижничества и подавления человеком своих естественных побуждений, с этим же была связана и пессимистическая оценка нравственности дееспособности человека. Идеи невыводимости морального начала из бытия человека, о невозможности найти основание морали в сфере сущего вылились в философско-теоретическом плане в концепцию автономной этики, которая в буржуазной этике 20 века выразилась в отрицании социально-целесообразного характера нравственной деятельности (экзистенциализм, протестантская неортодоксия и другие). Особую трудность для немарксистской этики представляет проблема соотношения общечеловеческого и конкретно-исторического в морали: конкретное содержание нравственных требований либо понимается как вечное и универсальное (этический абсолютизм), либо в нем усматривается нечто лишь частное, относительное, преходящее (этический релятивизм).
Опираясь на предшествующую историю развития этической мысли, марксистская этика рассматривает ряд вопросов в разрезе материализма и гуманизма, ориентируется на основании материалистической теории законов исторического развития. Основание морали - нравственных идей, целей и устремлений - марксистская этика усматривает в конечном итоге в предположительно объективных законах поступательного развития человечества. Используя социально-исторический подход к анализу морали, марксистская этика пытается преодолеть антитезу этического релятивизма и абсолютизма. Та или иная классовая мораль выражает положение различных социальных групп в процессе общественного производства культуры и ее исторического развития и в конечном счете так или иначе отражает и объективные законы истории. С точки зрения марксисткой этики, если общественная позиция некоторого класса исторически прогрессивна, и особенно, если это позиция трудящихся масс, испытывающих на себе гнет эксплуатации, неравенства, насилия, а потому объективно заинтересованных в установлении более гуманных, равноправных и свободных отношений, то данная мораль, оставаясь классовой вносит вклад в нравственный прогресс общества в целом, формирует элементы общечеловеческой нравственности (данное положение лично у меня вызывает чувство несогласия - истории, к сожалению, известны метаморфозы "собачьих сердец" в России после октября 17 - несогласие по чисто практическому опыту нашей страны, хотя теория марксистской этики представляется в общем целостной и привлекательной). Одной из основных целей марксистская мораль ставит уничтожение классов вообще, утверждая, таким образом, действительно общечеловеческие ценности.
Похожие работы
... выявлены основные элементы этикета. На вопрос «Какими элементами этикета необходимо обладать госслужащему?» – ответы расположились следующим образом (Рисунок 8) Рисунок 8 – Главные элементы этикета государственных служащих Этот вопрос был поставлен в открытой форме и преследовал главную цель – выявить, насколько этические и профессиональные аспекты сочетаются в содержании жизнедеятельности ...
... неподходящий слушатель для лекций по этике. Как Вы считаете, что имел в виду древнегреческий мыслитель? Всегда ли этика может повлиять на человека? Я считаю, что Аристотель подразумевал молодость если не как глупость, то как хаотичность в суждениях и взглядах. Вопросы морали и нравственности становятся интересны человеку лишь по достижению какой-либо вехи, при накоплении каких-то знаний, что, ...
... проповеди добра действительно может скрываться всего лишь поверхностная добропорядочность; такая проповедь таит в себе возможность, как морализаторства, так и апологии здравого смысла, мещанства; но это уже не вопрос о добре и зле, а о живости и глубине ума, силе воли, устремлённости к цели, таланте, высокой образованности и т.д. Каждая из этих способностей может служить как добру, так и злу - в ...
... специфику этики управления, во многом определяет её нравственно-психологический климат. Именно на этом уровне формируются в первую очередь нравственные эталоны и образцы поведения. Можно выделить главные требования к этике управления: · стремление превратить вашу организацию в сплоченный коллектив с высокими моральными нормами общения; · при возникновении проблем и трудностей, связанных с ...
0 комментариев