Кривая Филлипса и неэффективность стабилизационной политики в долговременном аспекте

2.4. Кривая Филлипса и неэффективность стабилизационной политики в долговременном аспекте.

 Монетаристские утверждения, которые мы рассмотрим в этом параграфе гласят, что в долговременном аспекте даже изменения денежной массы или темпов ее роста не оказывают какого-либо воздействия на величину реального продукта или занятости рабочей силы, но влияют лишь на темпы инфляции. На протяжении длительных периодов даже деньги являются нейтральными. Более того, введение рациональных ожиданий может обусловить нейтральность денег и в краткосроч­ном периоде. Теперь же, мы рассмотрим про­блему, может ли изменение денежной массы воздейство­вать на самый уровень занятости (и реального продукта).

Идея, что денежная (или фискальная) политика в долговременном аспекте не оказывает влияния на заня­тость и реальный продукт, вытекает из основополагаю­щих работ Фридмена и Фелпса относительно кривой Филлипса. Теория номинального дохода сама по себе не дает ответа на вопрос, как распределяется изменение минимального дохода между его составными компонен­тами- уровнем цен и реальным доходом . До публи­кации работ Фридмена и Фелпса существовало мнение, что кривая Филлипса дает нам общеприменимый аппарат для решения указанной проблемы. Кривая Филлипса, как она сформулирована в работах Филлипса , Самуэльсона и Солоу , в основе своей выражает взаимосвязь между темпом изменения номинальных ставок заработ­ной платы и уровнем безработицы. Эта мысль иллюстри­руется на рис.1.¹

Рис. 1

Для наших целей здесь важно отметить два момента. Первый связан с теорией, которая лежит в основе кривой Филлипса. Она была сформулирована Филлипсом (и еще ранее с меньшим откликом- И.Фишером просто как наблюдаемое статистическое отно­шение без особого обоснования с какой-то теоретической подоплекой. Липси впоследствии дал объяснение кривой как результата поведения рынка рабочей силы в условиях неравновесия. Его теория заключалась в том, что избы­точный спрос на этом рынке ведет к росту номинальной заработной платы до равновесного уровня (и к снижению в результате избыточного предложения), что скорость корректировки, т.е. темп изменения номинальной за-

Рис. 2

1. Харрис Л. Денежная теория.- М.: Прогресс,1990.

работной платы (измеряемой по вертикальной оси на рис.1), связана с размерами избыточного спроса на рабочую силу и что величина избыточного спроса связана с нормой безработицы U (измеряемой по горизонтальной оси на рис.1). Эта теория стала объектом критики со стороны Фридмена и Фелпса, которые нанесли ей со­крушительный удар. Второй важный момент заключает­ся в том, что некоторые авторы по проблемам кривой Филлипса заменяют W^. на вертикальной оси на р^. , так что эта кривая выражает темпы ценовой инфляции как функции безработицы. Эта версия кривой Филлипса отображается на рис.2. Замена р^. на W^. является упрощением, которое можно разумно объяснить несколь­кими способами. Простейший из них состоит в допуще­нии, что цены определяются с помощью относительно стабильной накидки пропорционально издерж­кам по заработной плате на единицу продукции .¹

Кривая Филлипса имеет отрицательный наклон, показывающий обратную связь между количеством безработных и процентом изменения денежной заработной платы. Существование объективно обусловленного состояния рынка труда “естественного уровня” безработицы выражается, по мнению Фридмена, в вертикальном характере кривой Филлипса. Повышение заработной платы на этом участке кривой вызывает рост инфляции. При этом экономика неизменно возвращается к естественной норме безработицы.

2.5. Монетаризм и Россия: проблема совместимости.

Общепризнанно, что теоретической и идеологической основой "шоковых реформ" в России и в странах Восточной Европы служит современный монетаризм. Трудно, однако, представить, чтобы столь авторитетная, глубоко разработанная и широко принятая экономическая доктрина могла быть научной базой столь провальной хозяй­ственной политики. Возникает вопрос: являются ли сторонники методов шоковой терапии в России действительными представителями научного монетаризма или они - попросту самозванцы, местные и пришлые, которых всегда было немало на Руси в смутные времена?

Злоключения монетаризма в России.

Основное содержание монетаристской теории состоит в выяснении фактов, определяющих движение спроса на деньги. В России же за монетаризм

1. Харрис Л. Денежная теория.- М.: Прогресс,1990.

выдается некое теоретизирование по поводу предложения денег, хотя сама возможность существования такой экономической теории подлинным монетаризмом отрицается.

Подобная подтасовка, разумеется, не случайна, ибо вопрос о спросе на деньги - это вопрос о фундаментальных экзогенных факто­рах хозяйственной системы и ее институциональной структуре, целевой функции и функциональном механизме, словом, о природе системы. Задача "шокотерапевтов" заключалась в том, чтобы обойти эти осо­бенно сложные в условиях реформируемой России вопросы и свести проблему макроэкономической стабилизации к ограничению предло­жения денег и замедлению роста цен. В рамках нормального монета­ризма, основанного на анализе спроса, стабилизация цен означает и стабилизацию всей хозяйственной системы; рецепты же фальсифици­рованного монетаризма, игнорирующего анализ факторов спроса на деньги не могли не привести к общеэкономической дестабилизации.

Обратимся теперь к факторам, определяющим спрос на деньги в трансформируемой экономике вообще и в условиях России в частности, и постараемся показать, какой должна была бы быть постановка этого вопроса в рамках подлинного, а не фальсифицированного монетаризма.

Согласно Фридмену, спрос на деньги определяется действием трех основных факторов: общей суммой богатства, которым владеет обще­ство; издержками, с которыми связано получение дохода от денежной формы богатства по сравнению с издержками получения аналогичного дохода от других форм богатства; целями и предпочтениями собствен­ников богатства. Исходя из предпосылки, что действие перечисленных факторов в краткосрочном плане стабильно и способно изменяться лишь постепенно в течение очень продолжительного времени, Фридмен и сде­лал свой центральный вывод о том, что суммарный спрос на деньги относительно устойчив и не может служить причиной инфляции.¹

Для стран Запада в последние 25 лет эта предпосылка оказалась в общем верной. Но верна ли она для современной России?

Начнем с первого фактора - общей суммы богатству. Если оцени­вать

1.Ольсевич. Монетаризм и Россия : проблемы совместимости.// Вопросы экономики., 1997 №8.

национальное богатство как капитализированный доход (а именно таков подход Фридмена), то уже за два первых года шоковых реформ в России произошел катастрофический сдвиг в его суммарном объеме и структуре. (Скачкообразный переход к мировым ценам и стандартам конкурентоспособности резко обесценил и сократил в несколько раз объемы продукции и капитала в основной сфере хозяйственной дея­тельности - обрабатывающей промышленности. Обесценился и в значи­тельной мере разрушился человеческий капитал - главная форма богат­ства для подавляющей части населения. При этом, правда, возросла ценность продукции и капитала (несмотря на сокращение их физичес­кого объема) в добывающих отраслях и у "естественных монополий". Однако в целом капитал в России, оценённый как капитализированный доход, “сжался” за последнее пятилетие не менее чем в полтора-два раза. Следовательно, данный фактор действовал в направлении сокращения спроса на деньги в их реальном исчисления). Причем такое сжатие проходило не линейно, а подобно волнам землетрясений: с пере­дачей в ходе "обвальной" приватизации очередной "порции" националь­ного богатства из нерыночного в рыночный сектор, где оно начинало обращаться как товар, спрос на реальные деньги резко возрастал, но затем в ходе быстрого обесценения подавляющей части этого богатства по мере углубления кризиса он еще больше падал. Сокращение суммарного спроса на деньги не может служить причиной их нехватки; наоборот, оно способно вызвать их избыток и инфляцию даже без дополнительной эмиссии. Общий избыток денег сосуществует с острой нехваткой оборотных средств у значительной части или даже большинства фирм, порожденной их неконкуренто­способностью в условиях новой системы цен, падения уровня доходов, сжатия совокупного спроса.

Где же в таком случае концентрируется денежный капитал? Очевидно, там, где он способен принести наибольший доход с наи­меньшими издержками; здесь мы обращаемся ко второму (струк­турному) фактору, определяющему, по Фридмену, суммарный спрос на деньги: как влияет "трансформационный кризис" на соот­ношение по доходности и издержкам между денежными и не денежными формами богатства?

В условиях кризиса и фактической конвертируемости националь­ной валюты падение доходов от неденежного богатства и обесценение последнего (включая физические блага и человеческий капитал) озна­чают одновременно относительное возрастание доходности (денежной и неденежной) обладания денежной формой богатства и ее относительной ценности. Учитывая, что и соотношение издержек использования раз­личных форм богатства меняется в пользу денежной формы, легко по­нять, почему владельцы богатства стремятся значительно большей, чем в нормальных условиях, его части придать денежную форму.

Таким образом, в современной России наблюдаются две проти­воборствующие тенденции. Первая отражает сокращение суммарного спроса на реальный денежный капитал, а вторая - его увеличение.

 Наконец, третий фактор. Фридмен пишет: "Чтобы теория ста­ла эмпирически содержательной, необходимо предположить, что вкусы и предпочтения остаются постоянными на значительных временных интервалах, хотя в действительности они зависят от объективных обстоятельств и, разумеется, меняются. Например, когда люди путе­шествуют или ждут каких-то потрясений, изменений, они стремятся увеличить денежную форму своего богатства. Эту тенденцию мы ча­сто наблюдаем в периоды войн". Можно добавить: и в периоды гражданских экономических войн, когда одна часть населения, ис­пользуя силу, политический шантаж, обман и множество явно проти­возаконных способов, присваивает себе богатство и доходы, принад­лежащие другой части населения и всей нации в целом.

Непрерывное восьмилетнее падение производства в России, поли­тическая неустойчивость, незащищенность прав и самой жизни граждан ведут к деформации целей и предпочтений владельцев богатства в пользу денежной его формы. Явное "предпочтение ликвидности", неравномер­ный, но заметный рост спроса на деньги при общем падении доходов проявляются не только в увеличении реальной суммы банковских депо­зитов, продолжающейся "втихую" эмиссии, но и в "весомом, зримом" ввозе в страну десятков тонн бумажной валютной массы в обмен на миллионы тонн "физических благ". При этом человеческий капитал, создававшийся общенациональными усилиями, вывозится бесплатно.

 Итак, исходя из методологии самого Фридмена попытаемся от­ветить на центральный вопрос монетаристской теории применитель­но к современной России: можно ли считать спрос на деньги в ней устойчивым в длительном плане? Ответ очевиден: ни одной из основ­ных предпосылок такой устойчивости в стране пока не существует.¹

"Чахлая и грубая карикатура" на монетаризм.

Это выражение принадлежит М. Фридмену. В карикатурном виде изображали количественную теорию денег кейнсианцы, правда, "иног­да с известным основанием"".

В российских условиях несостоятельны утверждения, будто рост цен, инфляция - всегда результат денежной эмиссии. Теперь, нако­нец, и российское псевдомонетаристское правительство признало, что взвинчивание цен "естественными монополиями" (причем они неред­ко превышают мировой уровень) и принудительное занижение цен на приобретаемые ими товары и услуги - одна из главных причин разо­рения целых отраслей экономики. Настоящие монетаристы способны лишь в недоумении остановиться перед "новыми воротами" двухсек­торной российской экономики, где один относительно небольшой сек­тор процветает за счет разрушения второго, в котором сосредоточено 4/5 занятых. И главными орудиями такого разрушения служат моно­польные цены, монопольные льготы, монопольный доступ к естествен­ным и бюджетным ресурсам и т.п.

Формально упоминая, что "важным фактором является также спрос на деньги", сторонники методов шоковой терапии настаивают на том, что "предложение денег играет центральную роль"". Отсюда делается вывод, будто сжатие денежной массы - главный путь макроэкономичес­кой стабилизации. "В принципе задачи и инструменты макроэкономи­ческой стабилизации в России те же, что и в других странах". Это и есть образец "чахлой и грубой карикатуры " на монетаризм.

Если задачи и инструменты "те же", то почему Запад официаль­но не признает до сих пор российскую экономику в качестве рыночной?

Подход подлинно научного монетаризма к проблемам макроэко­номической стабилизации в России состоял бы, очевидно, прежде всего в том, чтобы найти пути рыночной стабилизации спроса на деньги. Для этого потребовалось бы выполнить ряд минимальных условий, вытекающих из самих основ

1.Ольсевич. Монетаризм и Россия : проблемы совместимости.// Вопросы экономики., 1997 №8.

монетаристской теории:

- большинству населения (а не его 10-15°о, как сейчас) следует обеспечить реальный выбор между различными формами богатства, включая денежную, и устойчивую его доходность;

- из предыдущего условия вытекает необходимость добиться как минимум стабильности производительности труда и эффектив­ности всего национального хозяйства в целом при высокой степени использования ресурсов (вместо их 55-процентного использования, как сейчас);

- требуется также свободная конкуренция, обеспечивающая гиб­кость цен и зарплат (вместо их современной жесткости, вызванной преобладанием монопольных цен, корпоративной природой одних зар­плат и превращением в социальное пособие других).

При отсутствии названных предпосылок стремление стабилизи­ровать цены путем сжатия денежной массы ведет к большей ут­рате богатства и потере доходов большинством населения, углубле­нию кризиса, укоренению компрадорского монополизма.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Путь анализа различий между двумя моделями заключается в акценте на вытекающих из них последствиях относительно политики. Этот аспект имеет наибольшее значение в жарких спорах между теми, кто поддерживает монетаристские модели, и теми, кто скло­няется к кейнсианским моделям. Монетаристы отстаива­ют один тип макроэкономической политики, кейнсианцы -другой.

Различия между двумя школами по вопросам поли­тики имеют двоякий характер. Во-первых, монетаристы настаивают на том, что если власти делают попытку воздействовать на совокупный спрос и объем производ­ства, то контроль над денежной массой представляет собой гораздо более важный инструмент, чем фискальная политика. Иначе говоря, «деньги имеют значение» а в некоторых версиях монетаризма утверждается, что «только деньги имеют значение». Напротив, кейнсианцы доказывают, что как изменения денежной массы, так и фискальная политика оказывают влияние на производ­ство.

Второе различие в области политики является еще более фундаментальным. Оно связано с вопросом, могут ли вообще любые виды стабилизационных мероприятий, даже те, которые основаны на контроле над денежной массой, воздействовать на реальное производство и за­нятость как в краткосрочном, так и в долговременном плане. Монетаристы, используя модель инфляции, в ко­торой проводится различие в формах связи между ин­фляцией и безработицей в долгосрочном и краткосроч­ном аспектах, утверждают, что в состоянии долговремен­ного равновесия, где ожидаемый темп инфляции равен фактическому темпу, даже денежно-кредитная политика не может повлиять на реальный объем производства или на безработицу, хотя в краткосрочном плане она может оказать какое-то влияние. Если ожидания имеют «рацио­нальную» основу, то, согласно монетаристским моделям, денежно-кредитная политика не оказывает влияния на реальные переменные даже в кратковременном периоде.

Споры между монетаристами и кейнсианцами по­родили много шума, но не всегда ясно, что эти споры касаются действительных различий в позициях. Подве­дем итоги и сделаем попытку выяснить, являются ли разногласия подлинными или лишь воображаемыми.

Первая область споров касается вопроса о том, слу­жит ли контроль над денежной массой более надежным средством контроля совокупного спора, чем фискальная политика, взятая сама по себе. С точки зрения теоретиче­ских моделей между монетаристами и кейнсианцами нет реальных различий по этому вопросу. Оба течения ис­пользуют для обоснования своих положений схему кри­вых IS/LM, хотя следует заметить, что такие последова­тели монетаризма, как Бруннер и Мельтцер, применив эту схему, подчеркивают, что она слишком проста, чтобы выразить монетаристские идеи. В свете спора об эффекте вытеснения позиции монетаристов и кейнсианцев различаются в том отноше­нии, что монетаристы принимают особые допущения, которые оказывают влияние на выводы, получаемые на основе модели IS/LM. Но этого, однако, еще недостаточно для утверждений, что между течениями существуют кардинальные теоретические различия. Действительно, в основополагающих аспектах эти школы сходны, так как обе сосредоточивают внимание на прави­тельственной политике, которая влияет на совокупный спрос в такой степени, что проблемы производства и совокупного предложения остаются за рамками анализа. Реальные различия между школами в той мере, в какой они исследуют проблему выбора между денежно-кредит­ной и фискальной политикой, вытекают из эмпирических наблюдений.

Вторая область полемики касается вопроса об эффек­тивности стабилизационной политики в тех случаях, ког­да она принимает форму контроля над денежной массой. Вывод монетари­стов говорит, что стабилизационные мероприятия не могут влиять на состояние безработицы или реального продук­та в долговременном или даже в краткосрочном периоде. Кейнсианцы говорят, что заработная плата и цены не являются совер­шенно гибкими. Действительно, это допущение об отно­сительной негибкости цен и заработной платы представ­ляет собой суть кейнсианской экономической теории. Учебная модель кейнсианской теории утверждает, что безработица выше нулевого уровня (или в современном контексте- выше естественной нормы) является результатом негибкости заработной платы или нормы процента, которые служат двумя специфическими примерами негибких относительных цен. Хотя современные интерпретации кейнсиан­ской модели не предполагают абсолютной негибкости, они исходят из того, что относительные цены, подобные ставкам заработной платы или процентным ставкам, относительно заторможены. Это допущение является для них критически важным.

Следовательно, в известном смысле спор монетаристов и кейнсианцев сводится к дискуссии о том, являются ли относительные цены в реальном хозяйстве абсолютно гибкими. Хотя сама по себе эта проблема вряд ли оправдывает то рвение, с которым ведется полемика.

В заключение хотелось бы сказать, что в государственной политике нельзя использовать какие-либо одни, определённые методы, будь то кейнсианские или монетаристские. Нужно их совмещать, выбирая наиболее эффективные. Ведь любая политика не идеальна, в каждой есть свои минусы и свои плюсы. Каждая школа в той или иной мере страдает односторонностью и преувеличениями, поскольку выступает с позиции определенной социальной группы и определённого периода. Следовательно, общество не должно оказываться в плену отдельных теории. Его развитие направляется общенациональными интересами, которые складываются в трудном поиске общественных компромиссов.