Реформа армии

3.5. Реформа армии

С Казанской войной также оказалась связана реформа армии, начавшаяся с 1556 года. В результате нескольких неудачных походов стало понятно, что старый способ организации армии уже не пригоден для такого государства, то есть армия нуждалась в преобразованиях.

Во-первых, был изменен сам способ набора в армию, вводятся меры, привлекающие людей в армию. Карамзин Н.М. в «Истории государства Российского» пишет: «… установив службу не только с поместьев, но и с вотчин боярских, так что владелец ста четвертей угожей земли должен был идти в поход на коне и доспехе, или вместо себя выслать человека, или внести уложенную за то цену в казну... Иоанн назначил всем денежное жалованье во время похода и двойное боярским детям, которые выставляли лишних ратников сверх определенного законом числа».

Войско уже комплектовалось не только из русских воинов. Во второй половине XVI века в войско влились казаки, жившие на Дону. Казаки использовались для несения пограничной службы.

Появляется постоянный вид войск - стрельцы. Они формировались в качестве постоянных контингентов пехоты (отчасти конницы), вооруженных огнестрельным оружием. Они обеспечивались коллективно землей, городскими дворами (не облагавшимися тяглом), небольшим денежным пожалованием, сохраняя право на мелкую торговлю и ремесло.

Модернизация и хорошие условия для жизни стрельцов во второй половине XVI века сделали постоянное стрелецкое войско наиболее мощной боевой силой Российского государства.

Благодаря изменениям, проведенным в армии, ее вооружение приобрело некоторое единообразие. Каждый воин имел железный шлем, панцирь или кольчугу, меч, лук и стрелы.

К изменениям в армии добавляется появление артиллерии. Увеличивается артиллерийский парк, обслуживающие пушки и пищали, пушкари были выделены в особую группу служилых людей «по прибору».

В результате реформ была создана мощная боеспособная армия, способная противостоять сильному и крупному противнику.

3.6. Опричнина

Центральное событие истории XVI в.,— опричнина. В течение 7 лет, с 1565 по 1572 г. в Московском государ­стве разгорелся и пылал, по образному выражению со­временника этих событий князя Андрея Курбского, «по­жар лютости», унесший десятки тысяч человеческих жизней.

3 декабря 1564 года царь с семьей и приближенными вы­ехал на богомолье в Троице-Сергиев монастырь к гробу Сергия Радонежского. Задержавшись под Москвой из-за внезапно наступившей распутицы, царь к концу декабря добрался до Александровской слободы (ныне г. Александ­ров Владимирской области) — села, где не раз отдыхал отец Ивана IV. Оттуда 3 января 1565 г. в Москву приехал гонец, который привез 2 грамоты.

В первой, адресованной митрополиту Афанасию, сооб­щалось, что «государь положил свой гнев на всех епископов и настоятелей монастырей, а опалу — на всех служилых людей, от бояр до рядовых дворян, поскольку служилые люди истощают его казну, плохо служат, а церковные иерархи их покрывают».

Вторая грамота была адресована всему посадскому населению Москвы, в ней царь заверял простой москов­ский люд, чтобы «они никакого сомнения не имели, гнева и опалы у царя на них нет».

Это был блестящий политический маневр талантливо­го демагога: царь выступил в тоге радетеля за интересы посадских низов против ненавистных посадскому люду феодалов. Люди решительно потребовали, чтобы бояре упросили вернуться царя на царство. Уже через 2 дня депутация духовенства и бояр была в Александ­ровской слободе. Царь смилостивился и согласился воз­вратиться, но при двух условиях: во-первых, на изменни­ков, в том числе и на тех, которые ему, государю, были непослушны, распространяются опала (Опалой в то время называлось нечто вроде отлучения. Лица, кото­рых она постигала, лишались права на какую-либо деятельность при дво­ре, а также государственную службу) и казни; во-вто­рых, в своем государстве он учиняет опричнину.

Слово «опричнина» употреблялось лет за сто до Ива­на IV. Происходит оно от слова «опричь», являвшегося в древнерусском языке синонимом слова «кроме». После смерти или гибели воина на поле боя поместье, пожало­ванное ему за службу великим князем, забиралось в каз­ну, опричь (кроме) небольшого участка земли, который отдавали его вдове и детям. Этот остаток поместья и назывался «опричниной». Таким образом, инсценируя в 1564 году бегство из Москвы, Иван Грозный назвал оп­ричниной небольшой удел, в который он «удалялся от царствования». Вся страна — «земщина» — оставалась, со­гласно его уверениям, в управлении Боярской думы. Сопроводивших царя в его удел стали называть опрични­ками. Территория, за­нятая опричниной, постепенно увеличивалась и захватила большую часть государства.

Жертвами опричного террора стали и боярско-княжеская, и дворянско-помещичья фронды. Царский указ оди­наково сгонял с земли и удельного князя, владельца наследственной территории, и мелкого служилого челове­ка. В этом уравнении родовитого вельможи с безродным служилым человеком в качестве жертвы царского недо­верия и гонения ярко проявляла себя политическая сущ­ность опричнины. Конфискация земли у каждого, кто не близок, кто не доказал своей абсолютной преданности, верности, готовности служить царской воле, выбивала поч­ву из-под ног всякой оппозиции. Власть, по мнению царя, должна внушать всем, покушающимся на нее, страх. Бо­яться власти должны все подданные независимо от их общественного положения.

Террор опричников привел к установлению деспотиче­ского режима, при котором возникло некое «равенство» рабов. Завершилось превращение дворян в холопов само­державия. Известно, что раб не может управлять свобод­ными или хотя бы полусвободными людьми. Цепная ре­акция рабской психологии привела к тому, что крестьяне оказались еще более закрепощены и принижены, чем их господа.

Путь централизации страны через опричный тер­рор, по которому пошел Грозный, был разорительным и даже гибельным для России. Царь Иван понимал, что ре­жим индивидуальной диктатуры должен опираться на всеобщий страх перед диктатором, то есть нужна «подси­стема страха».

Опричнина была попыткой компенсировать сла­бость власти ее суровостью. Получалось, что у подножия трона власти лежат трупы и чем их больше, тем больше и сильнее власть.

Долгое время в литературе было распространено мне­ние: опричнина дело исторически необходимое, поскольку Руси, чтобы выжить, нужна была централизация, а бояре вроде бы были ее противниками, поэтому и приходилось их уничтожать. Но факты говорят, что бояре вовсе не были противниками централизации, а Иван Грозный на самом деле боролся отнюдь не с боярами. Состав жертв его террора ныне изучен. На каждого боярина или дворя­нина приходилось, по меньшей мере, 3—4 рядовых слу­жилых землевладельца, а на каждого последнего прихо­дилось по десятку лиц из низших слоев населения.

Осенью 1572 года опричнина была отменена и территории и служилых людей объединили. Прежним владельцам возвратили часть конфискованных земель даже Новгороду была торжественно возвращена вывезенная оттуда «чудотворная икона». Тому, кто ненароком произнесет ставшее вдруг крамольным слово «опричнина», угрожало наказание кнутом. Но террор не прекратился, а только изменил направление: начались казни опричников. Но прежнего размаха не было: ни погромов, как в Новгороде, ни массовые казни, как в Москве в 1570 году не повторялись.

Каковы же ближайшие и отдаленные результаты оп­ричнины? Начнем с ближайших. После опричнины в стране разразился тяжелейший экономический кри­зис — деревни и села Центра и Северо-Запада (Новго­родские земли) запустели. По прочтению писцовых книг конца XVI в. возникает впечатление, будто страна пере­жила вражеское нашествие. Необработанными оказались до 90 % земли. К тому же в 1570—71 гг. в дополнение ко всем бедам на Россию обрушилась эпидемия чумы.

Но если последствия хозяйственного кризиса были со временем преодолены, то другие последствия, отдаленные, наложили отпечаток на всю Российскую историю. Правление Грозного напоминало скорее государственный разбой, войну против своего народа, предпринятые иск­лючительно ради укрепления личной власти, а это в свою очередь влияло на нравственную атмосферу в обществе, общественная мораль растлевалась легкостью расправы над человеком.

Общий результат опричнины В. О. Ключевский фор­мулирует так: «Современники поняли, что опричнина, вы­водя крамолу, вводила анархию, оберегая государя, коле­бала самые основы государства. Направленная против вооб­ражаемой крамолы, она подготовляла действительную».

В 1575 году Иван IV попытался вернуться к опричным порядкам. Царь принял скромный титул князя московского, а великим князем (но всё же не царём) всея Руси стал крещенный татарский хан Симеон Бекбулатович. Иван IV как смиренный верноподданный посылал Симеону свои распоряжения в виде униженных челобитных. А «удел» князя Ивана Московского был своего рода опричниной. Иван Грозный продержал Симеона на великокняжеском престоле всего год, после чего дал ему в удел Тверь. Бывший же «удел» Ивана IV стали называть двором, и вся территория страны и люди были разделены на земских и дворовых. Это разделение не было таком жестким, как в годы опричнины, не сопровождалось оно и массовыми казнями.

Итоги царствования Ивана IV были неутешительны. В результате опричнины не произошло серьезных изменений в структуре общественных отношений, зато опричные репрессии и рост налогового гнета в связи с Ливонской войной резко ухудшили положение народных масс.

Все казни и расправы Грозного совершались без разрешения на покаяние и причастие изменникам. Весь этот страшный груз, по представлениям того времени, лег на ду­шу царя. По меркам современности никак не могут быть оправданы массовые казни многих тысяч людей, находящи­еся за границами тогдашнего права и бессмысленные с точки зрения результата.

К концу XVI века Московское государство переживало тяжелое время. Постоянные набеги крымских татар и разгром Москвы в 1571году; затянувшаяся Ливонская война, длившаяся 25 лет: с 1558-го по 1583-ий, достаточно измотавшая силы страны и закончившаяся поражением; так называемые опричные «переборы» и грабежи при царе Иване Грозном, потрясшие и расшатавшие старый уклад жизни и привычные отношения, усиливавшие общий разлад и деморализацию; постоянные неурожаи и эпидемии. Все это привело в итоге государство к серьезному кризису.

Страшный удар царь нанес себе и династии. В дни осады Пскова, в очередном приступе гнева он смертельно ранил старшего сына, царевича Ивана. Неполноценность Федора, второго сына от Анастасии (в том числе и как продолжателя династии), уже тогда была очевидна. Права же на трон ца­ревича Дмитрия, рожденного седьмой женой почти через год после смерти царевича Ивана, были крайне сомнительны.