Искусство микенской Греции. Архитектура

Зинченко С. А.

Микенская цивилизация, вторая по времени возникновения из двух главенствующих цивилизаций Эгейского мира, сформировалась на территории п-ова Пелопоннес и материковой Греции постепенно с 17 в. до Р.Х. и достигла своего расцвета в 14 в. до Р.Х. Как отмечает Ю. В. Андреев, "в XV-XIV вв. до н.э. минойская цивилизация сошла с исторической арены и вся созданная минойцами система контактов с Анатолией, Левантом и Египтом была унаследована и в какой-то степени ещё более расширена и усовершенствована микенскими греками"1.

Важные изменения, способствовавшие формированию культуры микенской Греции, часто связывают с приходом на Балканский п-ов первой волны прагреков и началом индоевропеизации Эгейского мира2. Но на сегодняшний день трудно определить тот конкретный вклад, который был внесён греками в формирование микенской цивилизации на её ранних этапах существования. При этом важно учесть и следующий факт — "… нет никаких данных, которые могли бы свидетельствовать о том, что греки пришли на Балканы как уже вполне сложившийся этнос со своим особым языком, психическим складом, мировосприятием и культурой. Вполне возможно, что всё это они приобрели, уже после того как обосновались на территории Пелопоннеса, средней и северной Греции, в процессе длительного взаимодействия и ассимиляции с автохтонным населением страны"3. Безусловно, микенская цивилизация есть результат чрезвычайно сложного культурного синтеза, когда воедино были спаяны разнородные этнические и культурные элементы как индоевропейского происхождения (ахейского или эллинского), так и неиндоевропейского (эгейского, пеласгического и минойского).

Как полагает ряд историков, первостепенную важность в становлении новой цивилизации сыграл фактор завоевания4. Именно с этим Ю.В. Андреев связывает появление нетипичных для критской культуры архитектурных сооружений, "столь характерный для микенской Греции тип укрепленного поселения на вершине холма — дворец-цитадель или городок-акрополь, по-видимому восходит к традициям первых индоевропейцев, обосновавшихся на территории Балканского полуострова в конце эпохи ранней бронзы. Встречая на всём пути своего продвижения к югу враждебный отпор со стороны коренного населения и остро ощущая свою обособленность среди массы туземцев, они сознательно выбирали для своих поселений господствующие над местностью, укреплённые самой природой возвышенности"5. Завоевание этой территории, противостояние двух различных этнических культур способствовали тому, что у пришельцев воинственный характер закрепился, превратившись в "…устойчивую доминанту их жизнеоотношения и поведенческих стереотипов"6. Исследуя ментальную специфику микенской цивилизации, Ю.В. Андреев отмечал, что "микенская пассионарность… была совсем иного рода, нежели минойская. Её основой была не радость жизни, не готовность броситься в объятия матери-природы, чтобы раствориться в неиссякаемом потоке наполняющей весь космос живой материи, а, совсем напротив, неистовая жажда самоутверждения перед лицом враждебного внешнего мира, героическая готовность к борьбе и упоение этой борьбой… вещи из археологического комплекса шахтовых могил, и более поздние находки из микенских некрополей Пелопоннеса и других районов материковой Греции, как нельзя более ярко и наглядно демонстрируют коренное различие, можно даже сказать, контрастность жизнеотношения и мировосприятия этих двух этносов"7. Главным элементом, конструирующим и "исповедовавшим" эту новую культуру, была военная знать, военная аристократия8, именно этому слою принадлежала ведущая роль в процессах культурогенеза.

Практически до самого конца среднеэлладского периода, прагреки вели замкнутое и обособенное существование, практически не вступая в контакт даже со своими ближайшими соседями с Крита и с Киклад. Местоположения их поселений, достаточно далеко удалённых от моря, говорит о том, что основная сфера хозяйственных и политических интересов находилась внутри этих поселений, а не за её пределами. Эта ситуация начала постепенно меняться лишь ко вт. половине XVII — пер. половине XVI вв. до Р.Х. Собственно микенская эпоха наступает в во второй половине XVI в. до Р.Х. (ещё это время называется I позднеэлладский период), когда ахейцы окончательно выходят из изоляции от внешнего мира и начинают контактировать с Критом, Анатолией, Сирией, Египтом, со странами Центральной и Северной Европы9. В XV в. до Р.Х. (II позднеэлладский период) эти контакты растут и укрепляются: микенская керамика найдена на Кикладах, в Трое и других пунктах Малой Азии, на Кипре, в Сирии, Палестине, Египте10. Столь активное участие ахейцев в эгейской и восточносредиземноморской торговле привело их к расширению политического и культурного кругозора. Как полагает Ю.В.Андреев, "в связи с этим, очевидно, началась переориентация всего их мировосприятия, психологических установок и системы ценностей на новые чисто минойские, частью восточные эталоны.

Примитивный житейский уклад среднеэлладской эпохи, сугубо варварский, постепенно отступает перед натиском заимствованных в чужих краях придворных обычаев, религиозных церемониалов, роскоши и комфорта. Происходит миноанизация и в то же время, хотя и не столь ясно выраженная , но всё же ощутимая ориентализация микенской культуры"11. Кульминация минойского влияния на материке наступает во вт. половине XV — пер. половине XIVвв. до Р.Х., когда Крит после серии разрушительных катастроф, постигших его поселения, впал в состояние глубокого упадка и, судя по некоторым данным, был завоеван ахейскими дружинами, пришедшими либо с Пелопоннеса, либо из Средней Греции. Опять обратимся к высказываниям Ю.В. Андреева, который замечает, что "именно в этом хронологическом промежутке минойско-микенский синтез вступил в свою решающую фазу, ознаменовавшуюся зарождением первых дворцовых государств, во главе которых стояла уже не минойская, а микенская, т.е. греческая аристократическая элита"12.

Период наивысшего расцвета микенской Греции приходится на XIV—XIII вв. до Р.Х. Это время ознаменовано двумя выдающимися событиями. Первое — широкая экспансия греков, во многом предвосхитившая позднее Великую греческую колонизацию: владычество на Крите (где главным опорным пунктом был Кносс), на Кикладах и других островах южной части Эгейского бассейна, утверждение в некоторых пунктах на побережье Малой Азии (благодаря чему ахейцы вступили в прямой контакт с Хеттским царством), начало заселения Кипра и основание ряда поселений на Сицилии и в Южной Италии13. Микенская культура далеко выходит за пределы Пелопоннеса, теперь она охватывает большую часть материковой Греции (за исключением Этолии и Эпира на северо-западе и Македонии на северо-востоке),а также многие о-ва Эгейского моря, в том числе Киклады, Родос и Крит, некоторые пункты на побережье Малой Азии (например, район позднейшего Милета) и на Кипре14. Тем самым, "… микенская цивилизация стала ещё одним полноправным членом "семьи" древнейших средиземноморских цивилизаций, сменив в этом качестве окончательно исчезнувшую с исторической сцены цивилизацию минойского Крита"15.

Второе — основание в самой Греции целой системы независимых, но в то же время связанных между собой целой системы независимых дворцовых государств, остатки которых сохранились в цитаделях и дворцах Микен, Тиринфа, Пилоса, Афин, Фив, Орхомена, Гла (Беотия), Иолка (Фессалия) и некоторых других местах.

Именно в этот период микенская цивилизация во многом освободилась от своей зависимости от более древней и более развитой цивилизации минойского Крита. Теперь стали яснее различимы её собственные оригинальные черты и особенности, т.е то, что более всего отличало её. Безусловно, лучше всего "дух" микенской культуры передают остатки архитектурных памятников, стенной живописи, вазопись, скульптура. Каждому произведению искусства и архитектуры присущи одни и те же черты, являющиеся видовыми признаками искусства и архитектуры ахейской Греции, в числе которых Ю.В. Андреев называет структурную ясность, соразмерность части и целого, устойчивость, графическая чёткость и замкнутость контура или пластического объёма16. При этом он отмечает главное качество микенского искусства, "в своей совокупности все эти признаки… создают впечатление искусственности данного объекта, показывают, что перед нами творение человеческих рук, отнюдь не пытавшееся имитировать природу, не "прикидывающееся" каким-то выхваченным наугад её фрагментом… Эта обособленность от мира природы, независимость от её ритмов и циклов её рождения, роста и умирания может быть понята как проявление, видимо не вполне осознанной, но всё же достаточно упорной и настойчивой устремлённости к неизменному, вечному, абсолютному… микенское искусство обычно даёт грубо упрощенную схему образов зримого мира там, где искусство Крита предлагает нам тонкую, одухотворённую стилизацию, настроенную в унисон с ритмами живой природы. В известном смысле это было возвращение вспять к примитивному языку первобытных магических символов, который был основой эгейского искусства в эпоху неолита и ранней бронзы"17.

Является ли микенская цивилизация непосредственной предшественницей культуры античной Греции. Безусловно. Между двумя этими цивилизациями есть сходство. Некоторые существенно важные черты менталитета микенской Греции предвосхищают особенности духовного облика античных греков: героический, волевой порыв, зачаточный рационализм. Но ни одна из этих черт не смогла по-настоящему развиться.

В кон. XIII—XII вв. до Р.Х. в результате серии катастроф были разрушены и покинуты своими обитателями все главные центры микенской Греции. Причины этих бедствий до сих пор не ясны. Некоторые исследователи связывают их с очередной волной племенных миграций, другие видят причины в проявлении глубокого внутреннего кризиса, пережитого микенской цивилизацией в XIII в. до Р.Х., сопровождавшегося междоусобными войнами, переворотами, восстаниями порабощённого ахейцами коренного населения, а также духовное истощение и вырождение господствующего этнического слоя микенских греков18.

Начнём рассмотрение художественной культуры микенской Греции с той её части, которая являет собой самую самостоятельную страницу — с архитектуры. По мнению Б.Р. Виппера, "различие между критским и микенским искусством нигде не сказывается так ярко и последовательно, как в области архитектуры. Правда, микенцы заимствовали у Крита много архитектурных форм и приёмов: например, колонну, плоскую крышу, декоративные мотивы, Но эти внешние заимствования прикрывают архитектурные замыслы, совершенно чуждые критскому строительству"19. Ю.В. Андреев полагает, что "…этим двум (минойцам и микенцам — С.З.) столь сильно различающимся между собой этносами было присуще прежде всего далеко не совпадающее отношение к окружающей их природной среде. В то время в мировосприятии минойцев антитеза "природа—человек" или "природа—социум" была в значительной мере сглажена и оттеснена на задний план устойчивым ощущением своего кровного родства со всем миром живой и неживой природы, микенские греки, по-видимому, уже достаточно ясно осознали свою внеположность или даже противоположность этому миру. Мощные стены микенских цитаделей уже изначально должны были защищать их обитателей не только от враждебно настроенных соседей, но и от неподвластных им стихийных сил дикой природы. В основе планировки микенских дворцов, явно тяготеющих к геометрической правильности и замкнутости контуров и объёмов, лежит ясно выраженная идея гармонически организованного и тем самым вырванного из окружающей среды социального пространства. Столь характерная для минойской архитектуры концепция как бы органического роста здания, его "вписанность" в окрестный ландшафт, здесь была принесена в жертву единственной и всепоглощающей потребности самоутверждения перед лицом враждебного внешнего мира"20. Самим внешним обликом центры политической жизни Микенской Греции напоминали настоящие крепости и уже с первого взгляда отличались от критских дворцов.

Архитектура микенской Греции представлена дворцами — мегаронами, укреплёнными цитаделями, толосными гробницами и рядом других сооружений, с помощью которых "микенские греки пытались смоделировать на отвоёванном ими у хаоса обжитом социальном пространстве как бы вторую рукотворную природу, антитетически противостоящую настоящей природе, но в чём-то, несомненно её повторяющую"21.

Дворец—мегарон и крепости

Мегарон является основным типом архитектуры в микенской Греции. Принято считать, что мегарон как тип постройки возник в среднеэлладскую эпоху22. Ядро этой постройки составляло чуть вытянутое прямоугольное помещение с круглым очагом посередине и открытой прихожей с торцовой стороны, к которой вела колоннада из дворцового двора.

Как полагал Б.Р. Виппер, анализируя возможные причины генезиса среднеэлладского мегарона, "главная проблема заключалась в том, чтобы найти надлежащее место для очага, неизбежной принадлежности северного жилища….После того, как элладическое жилище приобрело прямоугольную удлинённую форму и разбилось на портик и два следующих один за другим помещения, вошло в обычай ставить очаг в первом их этих помещений, ближайшем к выходу, …. пока, наконец, не пришли к идее …отдавать под очаг заднюю комнату"23. Для формирования и эволюции мегаронного типа постройки важно рассмотреть поселения Троя II и Полиохни IV (о. Лемнос), а также т.н. "Дом черепиц" в Лерне (Арголида), все эти находки свидетельствуют о том, что, возможно, уже в III тыс. до Р.Х. мегарон получил широкое распространение. Об этом см. лекцию "Искусство Крита. Часть I". Напомним, что в ранних мегаронах III тыс. до Р.Х. были выработаны два композиционных принципа — упорное выдерживание одного главного направления и строгая изоляция одного помещения от другого24. Именно эти принципы получат дальнейшее развитие в микенских мегаронах. Кладка стен мегарона была особой. Если на Крите для кладки стен применялся рваный камень или правильно оттёсанные каменные квадры, то уже в архитектуре Трои господствует совершенно другая техника: на каменном цоколе очень толстые стены складываются из необожжённого кирпича, проложенного для прочности рядом продольных и поперечных балок; у выступов стена завершается рядом вертикальных деревянных балок; у выступов портика стена завершается рядом вертикальных деревянных балок, поставленных на особый каменный цоколь. Это завершение стены мегарона является прообразом ант — своего рода пилястров, завершающих стены целлы в греческом храме и соответствующих колоннам портика25.

Также в качестве важной причины, легшей в основу генезиса мегарона, Б.Р. Виппер указывает проблему расширения главного пространства, которую можно было решить только подведением опор под балки крыши. Варианты решения этой проблемы представлены в главном мегароне и в жилом здании в Трое VI26. Особенностью плановой композиции жилого здания является разделение внутреннего пространства главной комнаты на два нефа путём постановки в ряд в центре трёх колонн. Б.Р. Виппер также отмечает, что "подобное же разрешение этой проблемы находим в Карнаку, в мегароне, относящимся к среднеэлладской эпохе. В Карнаку принцип внутренней колоннады продолжен и на портик, где одна центральная колоннада поставлена между боковыми выступами стен. Здесь в зародыше можно видеть идею разделения залы на несколько кораблей (нефов — С.З.) при помощи колоннад, идею, которая получит дальнейшее развитие в греческом храме. В эволюции микенского мегарона, где главной задачей оставалось центральное положение очага, эта идея, однако, не привилась и была заменена другим приёмом — постановкой четырёх колон вокруг очага".27 Другие особенности мегарона: двухскатная крыша (как свидетельство северного происхождения) и полное отсутствие тех приёмов освещения, которые применялись в критской архитектуре (окна и световые шахты). Микенский мегарон получал свет, очень скудный, через входные двери.

Таким образом, микенский мегарон, сформировавшись из мегарона среднеэлладской эпохи представлял собой вытянутую в плане прямоугольную постройку, состоящую из группы помещений, нанизанных на одну ось и перекрытых двухскатной крышей. Главное помещение, отделённое от входа прихожей, содержало очаг в центре, окружённый четырьмя колоннами, поддерживающими высокий потолок. Вход в мегарон был выделен портиком, колонны, которого располагались в выступах стен (антах).

Дворцовый двор, в отличие от критского, не носил характера центра архитектурной композиции, вокруг которого концентрировались более и менее самостоятельные сооружения. Центральную часть двора окружал комплекс комнат, являвшихся царской резиденцией. Микенские дворцы были менее обширны, чем критские, имели более ясную и простую планировку, в отличие от критских были обнесены крепостной стеной. Характер крепости придавало дворцам и их расположение в труднодоступной местности, а также тщательно укреплённые подступы, ведущие от крепостных ворот к собственно дворцу. Иногда отсутствие фортификационных сооружений восполнялось выгодным месторасположением (например, в Пилосе).

Интересен вопрос о назначении мегарона. Как отмечает Б.Р. Виппер, "обычно мегарон характеризуют как "мужскую комнату", и такое назначение он имел с древних времён. Возможно, что в старину в мегароне вообще проходила вся домашняя жизнь семьи Однако мегаронам Микенского и Тиринфского дворцов подобное название вряд ли могло соответствовать28". Наличие жилых комнат рядом с мегароном свидетельствует о том, что для спален служили самостоятельные помещения. Также очаг главного мегарона вряд ли мог использоваться для бытовых целей29. Это означает, что мегарон служил религиозным, культовым целям, сохранив свою первоначальную планировку и элементы её слагающие. Этого мнения придерживается Ю.В. Андреев, полагая, что дворец в микенской мифологии выступает как жилище богини, а позднее как её укреплённое убежище или место заточения30. Ю. В. Андреев также отмечает, что "… в процессе минойско-микенского религиозного синтеза их (горных святилищ – С.З.) функциии были присвоены дворцами, как правило, распологавшимися на господствующих над местностью возвышенностях, иногда, как дворец в Микенах, на довольно значительной высоте. В этом, возможно, ещё раз проявило себя столь характерное для микенского менталитета самотторжение человека и социума от мира природы, соединённое с тяготением к разумной упорядоченности и гармонической организованности этого мира"31. Кроме того, мегарон выступал в качестве парадной резиденции правителя32.

Возведение подобных сооружений требовало огромного количества строительного материала. Протяжённость крепостных стен дворца в Микенах составляла 1100 м, а крепости Гла в Беотии — целых три километра33. Глыбы, из которых построена Тиринфская крепость, весят несколько тонн, и неудивительно, что в более поздние времена рассказывали, будто Тиринф и подобные ему крепости сооружали великаны циклопы.

Главные образцы дворцовой и крепостной архитектуры сохранились в Микенах и в Тиринфе. Так как по постройки в Тиринфе сохранились лучше, рассмотрим их подробнее. Город располагался на продолговатом скалистом холме. Со всех сторон дворец защищён массивными стенами, делающими из него неприступную крепость. Стены сложены из огромных, только частично обработанных камней, промежутки заполнены мелкими камнями. В некоторых местах стены расширяются в бастионы и над ними возвышаются башни, охраняющие подступы к крепости. На южной и восточной стороне крепости, внутри циклопических стен, проложены узкие галареи, крытые ложными стрельчатыми сводами из выступающих один над другим слоёв кладки. В эти галереи выходит ряд камер в виде казематов, служивших, вероятно, местом хранения запасов провианта34.

Доступ в крепость осуществлялся через два входа. Один, запасной и потайной, ход находился на западной стене, под бастионом. Длинная и крутая лестница ведёт от него мимо башен. Главный вход располагался на восточной стороне и к нему ведёт широкая дорога мимо крепостных стен. Первый вход, через крепостные стены, по-видимому, не имел дверей, но был достаточно защищён благодаря господствующим над ним башням. От этого входа путь к главному помещению дворца — к мегарону— идёт через всю крепость. Сначала надо пройти узким проходом между двух стен ко вторым воротам. Дальше, после следующих ворот, проход несколько расширяется и выводит во двор, который завершается новыми воротами, т. наз. Большими пропилеями. Пропилеи состоят из стены с одной центральной дверью, которую с двух сторон замыкают колонные портики. Б.Р. Виппер предполагает, что "…эти микенские пропилеи, представляющие собой совершенно законченное, самостоятельное здание, в гораздо большей мере являются прототипом позднейших греческих пропилей"35.

Большие пропилеи, с выступами светлых ант и си колоннами, выполнявшими скорее декоративную, обрамляющую, чем конструктивную функцию. Сравнение с аналогичными сооружениями критской архитектуры показывает большую логичность, большую концентрацию микенской архитектуры, но вместе с тем и несомненно её большую скупость в выборе декорации. Большие пропилеи выводят на новый двор, за которым следуют новые ворота, т. наз. Малые пропилеи, того же плана и пропорций, что и Большие пропилеи. За Малыми пропилеями начинаются настоящие внутренние покои дворца. Малые пропилеи выводят на внутренний двор правильной формы, окружённый колоннами и мощённый гладкими плитами известняка. Перед центром задней стены внутреннего двора находился алтарь. При этом важно отметить, что внутренний двор является вступлением к главному помещению дворца, к мегарону — зданию изолированному массивными стенами от всех окружающих помещений. Дворец имел три перестройки.

Постройка первого относится примерно к 1400 г. до Р.Х., третий был вероятно выстроен в 13 в. до Р.Х.36 Мегарон в Тиринфе состоял из трёх компартиментов. Его открывает портик с двумя колоннами между антами; три двери между деревянными столбами ведут в следующее помещение — вестибюль. По мнению Б.Р. Виппера, "в этой своей развитой форме портик и вестибюль мегарона обнаруживают явную связь с критской архитектурой… однако, сразу бросается в глаза различие основного ритма: не одна колонна в центре входа (как на Крите), а две колонны по бокам, и не два, а три входа между двумя столбами — симметрия и нечёткий ритм, господствовавшие в микенском мегароне, гораздо ближе к греческой, чем к критской композиции пространства"37. Из вестибюля одна дверь ведёт в главную залу мегарона (почти 12 м длины и 10 м ширины). В центре мегарона находился низкий круглый очаг; четыре колонны вокруг очага поддерживают потолок; направо от входа, на возвышении, помещался трон властителя. Известковый пол был украшен живописью.

В композиции тиринфской крепости выделим три отличительных черты: отсутствие центрального двора, который определял композицию критских дворцов; концентрация пространственного направления, последовательное проведение идеи пути через ряд пространственных ячеек, всё возрастающих в своих размерах и великолепии; изолированность, замкнутость отдельных помещений.

Рядом с главным мегароном, находился другой, меньший по размерам и более простой в плане, изолированный от главного узким ломаным коридором. Второй мегарон также имел свой собственный двор, был замкнут в четырёх стенах. Но востоке от этих построек располагалось ещё одно параллельно расположенное здание с собственным двором. Как предполагает Б.Р. Виппер, "…тиринфский город эпохи расцвета имел два самостоятельных мегарона, каждый со своими жилыми помещениями и службами…. Данные раскопок заставляют предполагать, что большой мегарон появился в результате третьей, последней перестройки дворца, тогда как малый мегарон есть уцелевшая часть предшествующего, второго дворца"38. По поводу перекрытия мегаронов по сих пор ведутся споры. Б.Р. Виппер отмечает, что "оба мегарона Тиринфа имели плоское перекрытие наподобие критских дворцов"39.

Ещё одним известным примером архитектуры этого периода является акрополь Микен, расположенный недалеко от одноимённого посёлка Микинес. Первые монументальные фортификации в Микенах были созданы в 14 в. до н.э.40. Акрополь был окружён стенами шириной 5-8 м и сложенные из больших плит различного размера, едва обработанных пилой и молотком. Эти постройки датируются временем ок. 1250 г. до Р.Х.41 Плиты накладывались одна на другую, а щели заделывались глиной, мелким камнем и землёй. Вход в акрополь оформлен в виде двух мощных ворот. Самые знаменитые из них имеют высоту более 3 м и получили наименование Львиных ворот (в честь рельефа с изображением львов, датируемого ок. 1250 г. до Р.Х.42). Львиные ворота состояли из двух столбов, перекрытых одной каменной глыбой. Для того чтобы отвести тяжесть стены с этих столбов над поперечной глыбой оставлено треугольное отверстие, которое заполнено более легкой каменной плитой с рельефом.

За воротами, на пороге которых до сих пор остались выбоины от микенских колесниц, дорога поднимается вверх. С левой стороны дорога переходит в остатки некогда величественной лестницы, которая вела к резиденции властителя на вершине скалы, круто нависшей над Львиными воротами. Здесь дорога заканчивается в небольшом дворике с мегароном, с тронным залом в западной части и окружающим его жилыми помещениями собственно дворца, украшенного с восточной стороны входной колоннадой. Мегарон был с очагом и четырьмя, имел пол, выстиланный из каменных плит, привозимых с Крита43. Доступ в дворцовый ансамбль вел через пропилеи.

В кон. 13 в. до Р.Х. был пристроен дополнительный выступ, включивший в черту крепостных стен бьющий из скалы подземный источник44. К нему можно было спуститься по лестнице из 96 ступенек, внезапно обрывающейся у водной цистерны двухметровой глубины.

Кроме Арголиды, области Греции, где расположены Тиринф и Микены, также известна и область Мессения. Это плодородная равнина на юго-западе Пелополеннеса. В раннеминойский период здесь возникают ряд поселений, самое известное из которых Пилос, основанный в 15 в. до Р.Х.45 А. Бартонек отмечает, "в то время как Микены поражают посетителя великолепными развалинами на скалистой вершине в дикой горной безлесной местности, а Тиринф — мощью своих фортификационных сооружений в приморской низменности, Пилос расположен среди холмов, поросших лиственными деревьями, и, по существу защищён только своим естественным положением (горной грядой и морем – С.З.)"46. Хорошо сохранившееся остатки царского дворца позволяют его датировать ок. 1200 г. до Р.Х.

Входные ворота вели в окружённый колоннадой двор размерами 12, 90 х 7,30 м, откуда через вестибюль с колоннами можно было пройти в прихожую, а затем в главный дворцовый зал площадью 12, 90 х 11, 20 м с четырьмя опорными колоннами и очагом по середине.

К центральным комнатам примыкали различные административные и хозяйственные помещения и склады. Принято считать, что Пилос был коммерческим и хозяйственным центром микенского мира47.

Значительные археологические комплексы микенской эпохи были засвидетельствованы и за пределами Пелопоннеса. Остатки микенской крепости также были открыты в Аттике, в Афинах. Крепост по своей строительной технике была аналогична микенской и тиринфской. Однако существование микенского дворца в Афинах археологически не засвидетельствовано48. В Беотии, в Фивах микенской эпохи и в Орхомене обнаружены остатки дворцов. На Беотийской равнине располагается одно из самых загадочных мест Микенской Греции — крепость Гла. Крепостные укрепления окружают территорию площадью ок. 20 га, что в семь раз превышает площадь Тиринфа. Этот археологический комплекс имеет необычный план. По мнению исследователей, эта крепость выступала в качестве убежища для населения целого ряда окрестных микенских селений, прятавшегося здесь в случае возникновения военной опасности49.

Ещё один тип сооружений, уникальный и представленный только в микенской архитектуре являют собой купольные гробницы.

Микенские поселения часто окружались комплексом погребений. Для коллективных погребений применялись искусственные гроты, высеченные в скале. Подобные гробницы состояли их входного пространство, обычно спускающегося в глубину скалы несколькими ступенями; маленький портал ведёт в могильную камеру, круглую или в форме трапеции, крытую ложным куполом (некрополи близ Халкиды, в Манике, датируемые среднеэлладским временем)50. Для единичных погребений устраивались могилы в виде ям или ящиков (так наз. шахтовые или ящичные гробницы). Они имели прямоугольную форму, реже круглую, при этом погребальная яма обкладывалась каменными плитами. Затем сооружалось защитное покрытие из деревянных брусьев, скреплённых на концах бронзовой оковкой. Сверху на это покрытие укладывали огромные каменные плиты, после чего всё сооружение обмазывалось глиной. Примером могут служить знаменитые шахтовые гробницы Микен.

Наиболее интересен с точки зрения архитектурного решения ещё один тип гробниц — купольные. Первые купольные гробницы появились на Крите (толосы 3 тыс. до н.э., а также толосовые гробницы около Кносса и Феста, датируемые пер. пол. 2 тыс. до н.э.51), но в поздний период развития критской архитектуры они исчезают. Вновь в очень самостоятельной форме этот тип появляется в Микенской Греции. Уже в 16 в. до Р.Х. купольные гробницы становятся преобладающим типом погребения в Мессении (древнейшая гробница "Осман Ага"), а с 15 в. до Р.Х. — основным типом погребальных сооружений в Микенах, а затем и повсеместно в материковой Греции52. Как предполагает А. Бартонек, "в архитектурном плане купольные гробницы представляют собой усовершенствованный тип так называемых камерных гробниц, использовавшихся с конца среднеэлладского периорда для семейных захоронений. Камерные гробницы — это элладские семейные могилы, вырытые в склоне холма наподобие пещер и соединённые с внешним миром дорогой, полого спускающейся к постепенно сужающему месту, которое и является входом в гробницу. В плане гробница представляла собой прямоугольник со срезанными углами"53.

Направление входа в микенские гробницы варьируется в зависимости от склона холма, внутри которого расположена гробница, в отличии от критских гробниц, где строго ориентирован на восток. Обычно план купольной гробницы состоит их четырёх элементов: из дромоса (входного коридора), обрамлённого стенами и ведущего к дверям могилы54; стомиона (портала), перекрытого огромной каменной глыбой; купольной залы, перекрытой ложным куполом; небольшой и более низкой камеры прямоугольной в плане, расположенной рядом с купольной залой и служащей местом погребения. Сверху насыпался курган. Вход в гробницу закрывала двухстворчатая деревянная дверь. Как отмечал Ю.В. Андреев, "…основные конструктивные элементы … при всей их ясно выраженной чисто архитектурной функциональности, несомненно, несут и определённую смысловую нагрузку, воплощая в едином семантическом "пучке" ряд взаимосвязанных, как бы перетекающих друг в друга образов мифологем: вечное жилище обожествлённого или героизированного правителя, загробный мир и, наконец, весь космос. В это контексте особое мистическое значение приобретает и надмогильный холм как уменьшенная копия великой мировой горы, и каменный свод внутри него, первоначально усеянный бронзовыми позолоченными розетками, как "небо" царства мёртвых, и величественный украшенный замысловатой каменной резьбой фасад гробницы как безжалостные, всегда открывающиеся в одну сторону "врата Аида"55.

Самые монументальные по своим пропорциям и по размерам купольные гробницы Микенской Греции найдены в Орхомене ("гробница Миния"), в Средней Греции и в Арголиде. На сегодняшний день обнаружено около 65 купольных гробниц.

Рассмотрим самый известный памятник этого рода, так называемую гробницу Атрея (нач. 13 в. до Р.Х.56), расположенную в Микенах за пределами крепостных стен. К гробнице ведёт длинный коридор-дромос. Портал гробницы был перекрыт стомионом 9 м в длину. За стомионом следует купольная зала свыше 14 м в диаметре и почти таких же размеров в высоту. Эта зала была предназначена для проведения заупокойного культа и перекрывалась ложным куполом из тридцати трёх выступающих друг над другом и срезанных по кривой слоёв кладки. Маленькие отверстия в стенах гробницы свидетельствуют о том, что первоначально купол был украшен металлическими узорами, вероятно, розетками. Монументальной простоте и величавости замысла, которую обнаруживают микенские гробницы, критская архитектура не может противопоставить никаких параллелей. Ю.В. Андреев анализируя микенские купольные гробницы, отмечает, "как наглядное выражение столь характерных для микенского менталитета претензий на вечность, неизменность, неподвластное времени величие, абсолютную самодостаточность и независимость эта модель мироздания являет собой полную противоположность минойскому космосу–лабиринту, пребывающему в вечном движении, изменчивому и непостоянному как сама природа"57.

Анализ микенской архитектуры показал, что, несмотря на то, что её развитие опиралось на многие художественные традиции, с самого начала она развивалась очень самостоятельно. Специфика микенского искусства проявляется не только в архитектуре, не менее своеобразно им изобразительное искусство. По мнению Ю.В. Андреева, "любое произведение микенского искусства, будь то толосная гробница, дворцовый мегарон, украшающие его настенные росписи, покрытая орнаментом ваза или примитивная глиняная статуэтка, несёт в себе ясно выраженную печать конструктивности или… сделанности. Каждому из этих сооружений или предметов присущи одни и те же черты, являющиеся, так сказать, видовыми признаками искусства ахейской Греции: структурная ясность, соразмерность части и целого, устойчивость, графическая чёткость и замкнутость контура или пластического объёма. В своей совокупности все эти признаки как раз и создают впечатление искусственности данного объекта, показывают, что перед нами творение человеческих рук, отнюдь не пытающееся имитировать природу… Эта обособленность от мира природы, независимость от ритмов и циклов её рождения, роста и умирания может быть понята как проявление, видимо не вполне осознанной, но всё же достаточно упорной и настойчивой устремлённости к неизменному, вечному, абсолютному"58.

Список литературы

Андреев. 1999. - Ю.В. Андреев. Цена свободы и гармонии. СПб., 1999.

Андреев.2002. – Ю.В. Андреев. От Евразии к Европе. Крит и Эгейский мир в эпоху бронзы и раннего железа. СПб., 2002.

Античная культура. 1995 – Античная культура. Словарь-справочник. М., 1995.

Бартонек. 1991 — А. Бартонек. Златообильные Микены. М., 1991.

Бернгард. 1986 — М.Л. Бернгард. Коринф и Арголида. Варшава, 1986.

Виппер.1972 - Б.Р. Виппер. Искусство Древней Греции. М., 1972.

Колпинский, Сидорова. 1970. - Ю.А. Колпинский, Н.А. Сидорова. Искусство Эгейского мира и Древней Греции. Серия "Памятники мирового искусства". М., 1970.

Колпинский. 1977. - Ю.А. Колпинский. Великое наследие античной Эллады и его значение для современности. М., 1977.

Сидорова. 1972 - Н.А. Сидорова. Искусство Эгейского мира. М., 1972.

Соколов. 1972 – Г.И. Соколов. Эгейское искусство. М., 1972.

Пендлбери. 1950. – Дж. Пендлбери Археология Крита. М., 1950

Ривкин. 1978. - Б.И. Ривкин. Античное искусство. Серия "Малая история искусств". М., 1978.

Willets.1962. – Willets R. F. Cretan Cults and Festivals. London, 1962.

Сноски:

1. Андреев. 2002. С.12.

2. До сих пор в археологической литературе, посвященной среднеэлладскому периоду (21-17 вв. до Р.Х.) не удалось выявить никаких элементов, которые могли бы быть с уверенностью приписаны именно греческим или прагреческим пришельцам. Минийская керамика, долгое время считавшаяся своего рода опознавательным знаком культуры первых эллинов, теперь уже не может претендовать на эту роль. Устаревшим следует, по-видимому признать и широко распространённое представление о том, что именно с приходом греков на Балканах впервые появились лошадь и боевая колесница (оба эти новшества впервые для материковой Греции засвидетельствованы лишь для периода шахтовых гробниц). См. Андреев. 2002. СС. 593-594.

3. Андреев. 2002. С. 594.

4. Андреев. 2002. С. 594.

5. Андреев. 2002. С. 594.

6. Андреев. 2002. С. 595.

7. Андреев. 1999. С. 28.

8. Как полагает Ю.В. Андреев, её самоопределение в "качестве господствующего сословия и основного структурного ядра всей социальной системы, по всей видимости началось в конце среднеэлладского периода одновременно с появлением в Микенах первого круга шахтовых гробниц (т. наз. круг Б). Её профессионализации и тесно с ней связанному обособлению от низших слоёв общества в немалой степени способствовали такие важные культурно-технические новшества, как лошадь и боевая колесница, скорее всего пришедшие в Грецию с противоположного берега Эгейского моря — из Анатолии. Уже в XVI столетии, т.е. в самом начале микенской эпохи, сражавшиеся на колесницах воители-аристократы составляли костяк и главную ударную силу ахейских боевых дружин…" (Андреев. 2002. С. 595).

9. В пользу этой гипотезы Ю.В. Андреев приводит точку зрения О. Дикинсона, полагающим, что главный источник процветания микенских царей связан с активным участием в транзитной торговле между Критом и вообще Эгейским морем и металлообрабатывающими центрами Центральной и, возможно, Северо-Западной Европы (Британия). См. Андреев. 2002. С. 596.

10. Андреев. 2002. С. 596.

11. Андреев. 2002. С. 597.

12. Андреев. 2002. С. 597.

13. Андреев. 1999. С. 29.

14. Андреев. 2002. С. 599.

15. Андреев. 2002. 599-600.

16. Андреев. 1999. С. 30.

17. Андреев. 1999. С. 30.

18. Андреев. 1999. С. 32.

19. Виппер. 1972.С. 29.

20. Андреев. 2002. С. 600.

21. Андреев. 2002. С. 615.

22. Виппер. 1972. С. 29.

23. Виппер. 1972. С. 29. Б.Р. Виппер полагает, что промежуточное положение очага (сдвинутый в сторону, к боковой, задней стене) представлено в планах жилых домов , обнаруженных в Фессалии, в Димини и Сескло. Стадия развития жилища, когда очаг переносится во вторую комнату представлена поселениями Лианоклади (Фессалия) и Троя II.

24. Виппер. 1972 С. 30.

25. Виппер. 1972. С. 30.

26. Мегарон сохранился достаточно плохо.

27. Виппер. 1972. С. 30.

28. Виппер. 1972. С. 33.

29. По мнению Б.Р. Виппера этому противоречит тонкий известковый пол с богатой росписью и трон властителя, стоявший непосредственно перед очагом (Виппер. 1972. С.33).

30. Андреев. 2002. С. 625.

31. Андреев. 2002. С. 618-623.

32. Виппер. 1972. С. 34.

33. Бартонек. 1991. С. 152.

34. Виппер. 1972. С. 30.

35. Виппер. 1972. С. 31.

36. Виппер. 1972. С. 30.

37. Виппер. 1972. С. 31.

38. Виппер. 1972. С.32.

39. Виппер. 1972. С.33. Б.Р. Виппер также указывает, что "такое предположение лучше сходится и с историей греческого храма, который возник явно под влиянием микенского мегарона и первоначально тоже был перекрыт плоской или низкой крышей"

40. Бернгард. 1986. С.15.

41. Бернгард. 1986. С. 15.

42. Бартонек. 1991. С. 113.

43. Бернгард. 1986. С.16.

44. Бартонек. 1991. С. 113.

45. Пилос ошибочно идентифицировался как дворец легендарного старца Нестора.

46. Бартонек. 1991. С. 120.

47. Бартонек. 1991. С. 122.

48. Бартонек. 1991. С. 123.

49. Бартонек. 1991. С. 124.

50. Виппер. 1972. С. 34.

51. Виппер. 1972. С.34.

52. Бартонек. 1991. С. 213.

53. Бартонек. 1991. СС. 213-214.

54. Иногда очень длинный, так в т. наз. "гробнице Клитемнестры" длина дромоса достигала 37 м.

55. Андреев. 2002. СС. 615-617.

56. Бартонек. 1991. С. 215.

57. Андреев. 2002. С. 617.

58. Андреев. 1999. С. 29