Г. Июль 31

1921 г. Июль 31

Чей стук слышу Я?

Это ты, беглец!

Вот Я скажу тебе:

Ты бежал от Меня так заботливо.

Как строил прежде Мои дома.

Ты пытался скрыться в святилищах храмов,

Ты прятался за ступенями тронов,

Ты, изменив лик, укрывался завесою шатров.

Ты хотел раствориться в звуках флейты и струн.

Куда же убежал ты?

Вот стоишь передо Мною,

Но Я говорю: ты пришел ко Мне.

Ты нашел двери Мои.

Ты познал, как бессветен стал ум и как ушла

твоя радость.

Ты познал, как стучащийся будет допущен и

допущенный будет оправдан.

И ты нашел лучшие двери и воззвал, не видя конца

бегства.

И приму я стучащегося и скажу ему:

Я сохранил твою радость,

Бери свой сосуд и трудись.

В данном и подобных примерах вновь акцентируем феномен «коммуникативно-грамматической асимметрии» синтаксических конструкций типа Вот стоишь передо Мною; Бери свой сосуд и трудись и др.: рецепцию обобщенно-личных глагольных форм в качестве определенно-личных на уровне индивидуального восприятия эзотерического дискурса.

Анализ элокутивной специфики дискурса Е.И. Рерих показал, что все интересующие нас частотные языковые единицы, выступающие носителями антропоцентризма, включены в риторические структуры – тропы и фигуры разных видов, придающие чеканную афористичность выражаемой мысли. Примеры:

Антитеза:

Люди будут являть упорство на пути к Свету,

Тьма любезнее глазу кротов.

Сравнение:

Дух ваш пойдет высоко, и непонимания мелькнут,

как столбы телеграфные.

Антитеза и сравнение:

Тело боится духа, раб боится хозяина.

Пример развернутой антитезы, усиленной фигурой повтора, которая завершается нейтрализацией противоречия:

О, Владыко, нареченный Состраданием!

Узри своих сынов во тьме людской.

Тьма, тьма, тьма.

Свет, Свет, Свет.

Без тьмы не было бы сияния Света,

Ибо только во тьме Свет виден.

Где находится Он, Владыко,– нет ни Света, ни

тьмы – все Едино.

Метафоры:

Пучина жизни; ликующие краски; волны духа пенятся; жизнь раскрывает пасть, но дух несокрушим; Когда сквозь лохмотья ваших случайных оболочек сверкают формы духа; И тогда ваше ухо чует шелест шагов Моих; Когда волшебный цветок ласки на земле расцветает.

Параллелизм конструкций, отражающий взаимообусловленность «дольнего» и «горнего» миров:

Ваша радость – Наша радость.

Когда волшебный цветок ласки на земле расцветает,

Тогда новая звезда зажигается в Беспредельности.

Анафора:

Иные живут в подвалах,

Иные теснятся на чердаках,

Иные довольствуются комнатою в чужом помещении…

Эпифора:

Снова Повторяю – не бойтесь.

Снова опять укус – но не бойтесь.

Комплексы риторических вопросов и восклицаний:

Зачем страдать в умерщвлении плоти?

Зачем уничтожать данное вам Создателем?

Ищите Новых путей!

Некоторые строфы оформлены как диалоги иносказательного содержания, включающие обращения и вопросно-ответные ходы, например:

Июль 3

– Владыко, почему не доверишь мне собрать все

плоды сада Твоего?

– Но где же корзины твои?

– Владыко, почему не прольешь на меня ручьи

Благодати Твоей?

– Но где же кувшины твои? И.т.д.

Результаты исследования данных текстов позволили заключить, что именно личные местоименные и глагольные формы (прежде всего – 2-го лица, т.е. непосредственно активизирующие языковую личность читателя в рецептивном регистре речемыслительного процесса), будучи включены в риторические структуры – тропы и фигуры разных видов – обеспечивают непосредственное воздействие на реципиента и, вследствие этого, определяют специфику анализируемых произведений как лингвориторических конструктов, моделирующих своеобразное ментальное «эзотерическое пространство», к которому подключается читатель. Текст книги «Листы сада Мории» Е.И. Рерих в целом гипернасыщен изобразительно-выразительными лингвориторическими средствами, что дает основания условно квалифицировать его как «орнаментальную прозу эзотерического типа».

Как показали результаты анализа переводных текстов двух книг Дж. Голдсмита, типологическая общность русского и переводного дискурсов эзотерической проблематики проявляется прежде всего в частотности личных глагольных и местоименных форм, моделирующих образы 2-х типов эзотерической языковой личности – с одной стороны, продуцента (лингвосоцикультурная функция «Учитель жизни»), с другой – реципиента (функция ученика, ищущего Путь).

Так, подзаголовки 1-й главы книги «Сознание – это и есть Я» – побудительные предложения обобщенного характера:

Откройте сознание Богу, чтобы Он освятил его; Вверяйте себя Божественности; Осознайте безграничность своих способностей; Найдите бесконечность внутри себя; Откройте эту дверь.

Во 2-й главе встречаем подзаголовки:

Осознавайте Бога как индивидуальное бытие; Устремляйтесь к самому Богу.

В 9-й главе:

Не считайте следствие – причиной.

Весьма частотно в тексте местоимение Я (заглавная буква, жирный курсив) как выражение высшего духовного начала Вселенной (Бог), самого автора и читателя как частиц Творца, например:

Но духовное прозрение дало нам возможность понять, что божественное Я «стучит в дверь» нашего ума… Его цели – цели божественного Я (а не цели нашей погони за удовольствиями, как это было прежде).

Специфику инвентивно-диспозитивного каркаса текста образуют, в частности, фрагменты, выделенные курсивом (как указано в примечании, это – спонтанные «медитации», возникающие у автора в периоды подъема сознания):

Господь, я знаю, что Ты стучишь в дверь моего сознания, и я открываю Тебе свое сознание. Владей моим умом и телом. Будь моей душой. Будь моей жизнью.

Их сопровождает «инструкция реципиенту», которая регулирует характер рецептивно-аналитической деятельности адресата вплоть до программирования дальнейших фаз его психического состояния:

Эти медитации ни в коем случае не предназначены для использования их в качестве утверждений, отрицаний или словесных формул. Тексты этих медитаций вставлены в повествование как пример свободного излияния Духа. По мере того как читатель будет «практиковать» Присутствие, он также начнет воспринимать в себе излияние Духа в постоянно обновляющихся формах вдохновения.

Усиливающим графическим моментом является выделение медитативных пассажей жирным курсивом, например:

И в течение нескольких часов после такого прозрения наша жизнь будет хранима, ведома и благословляема Богом. Но через некоторое время должен последовать еще один период такого обновления себя (далее в тексте жирный курсив. – К.С.):

«Я стою у дверей и стучусь». Бог, Бесконечность, Вечность, Бессмертие, Высшая Сила заполняет все пространство и является Самой Вездесущностью. Когда я открываю свое сознание для восприятия Бога, – божественное Сознание пронизывает меня. И тогда мой ум посвящен Ему. Мое тело, дом, работа, талант и все то, что я считаю принадлежащим себе, – вверяется и посвящается Богу. И Бог использует это для Своей цели, средством для осуществления которой являюсь я.

Приведем несколько примеров средств выражения антропоцентризма 2-го уровня – относительного, согласно нашей классификации.

Лексемы человек / люди являются эксплицитным и «синтезирующим» средством выражения антропоцентризма как стратегии восприятия окружающего мира. Первое предложение перевода первой главы книги Дж. Голдсмита «Сознание – это и есть Я» служит интригующей завязкой, т.к. имплицитно содержит обещание открыть читателю, к какому типу людей он относится и помочь перейти в случае необходимости в более предпочтительный тип:

Два типа людей существует на земле: просветленные и непросветленные, или, если сказать проще, – «живые» и «ходячие мертвые». (…) Поэтому никто не может считаться «живым», пока не откроет для себя нечто более важное, чем он сам, – нечто такое, чему он может полностью посвятить свою жизнь.

Концепт сознание выступает главным атрибутом человека, тем более что традиционно именно последний выступает носителем сознания и мышления во Вселенной. Только в последние годы физика начинает доказывать, что Вселенной в целом свойственно сознание как субстанция, пронизываюшая все сущее. Соответственно лексема сознание чрезвычайно частотна в книге. Она является ключевым словом, во-первых, в названиях книги и глав, например:

сознание – это и есть Я; сознание преданности; сознание; развитие состояний сознания; обретение духовного сознания; все аспекты жизни содержатся в сознании; сознание истины является исцеляющим; сознание четвертого измерения; Христос как сознание человечества.

Во-вторых, в качестве ключевого слова сознание с различными семантическими конкретизаторами организует саму текстовую ткань:

Но если это так, то почему же очень немногие обладают сознанием преданности, то есть сознанием жертвенности, посвященности себя чему-то? Потому что такое состояние сознания приходит Благодатью. … Благодать приходит только тогда, когда сознание человека уже о-дух-отворено…

В текстах часто используются инструктирующие конструкции (модель надо + инфинитив) на фоне конкретных житейских реалий, что призвано помочь вписать трансцендентный смысл книги в повседневную реальность:

Поэтому надо научиться, как открывать свое сознание потоку Духа, и тому, как это делать не переставая – «молиться непрестанно», чтобы акт открытия сознания был не каким-то единичным действием (например, по утрам, до ухода на работу), а непрерывным актом преданности, актом посвящению себя духовному осмыслению жизни.

Эзотерическая языковая личность стремится объединить себя с читателем, оперируя категорией глобального субъекта:

В жизни каждого из нас наступает такой момент, когда мы оказываемся перед выбором – продолжать начатый нами духовный поиск или отказаться от него. И если мы решаемся продолжать… Однако вскоре мы заметим … ибо поймем, что если мы не предназначены… И если мы исполнены решимости применять эти принципы…

Каждый раз, когда мы не поддаемся искушению поверить в существование двух сил, а вспоминаем, что существует одна единственная сила (сила Духа внутри нас), – мы поднимаемся к осознанию реальности. Каждый раз, когда мы не поддаемся искушению поверить в существование зла, а вспоминаем, что… мы раскрываем в себе сознание четвертого измерения.

Понятно, что в данном дискурсе, который по своей стратегической цели является разъясняющим и убеждающим, также частотны риторические конструкции – тропы и фигуры. Доминантой при этом является антитетеза мира повседневной реальности и стези Духа. В переводах книг Голдсмита ярко выражены два альтернативных дискурс-универсума, два ментальных пространства – сознание третьего измерения и сознание четвертого изменения, образующих центральную антитезу, так что остальные носят более частный, детализирующий характер. В тексте широко представлены лексемы, характеризующие данные измерения, первое – с отрицательными коннотациями, второе – с положительными. На ассоциативно-вербальную сеть реципиента оказывается воздействие – она переструктурируется путем группировки известных слов, репрезентирующих важнейшие для человеческого существования концепты по двум полюсам. Соответственно формируются новообразования на лингвокогнитивном и мотивационном уровнях воспринимающей языковой личности.

В обобщенном виде инвентивная стратегия реализуется в переводном эзотерическом дискурсе в два этапа: 1) противопоставить два ментальных пространства, два типа сознания, показав, что их граница проходит в глубинах повседневного сознания каждого человека; 2) вооружить читателя инструкциями, рекомендациями, советами, предостережениями по трансформированию своего сознания, перемежая их эмоциональными пассажами, воздействующими на мотивационный уровень языковой личности реципиента. Например:

Каждый человек навлекает на себя результат своего собственного мышления. Сегодняшний день, настоящее время является той пограничной чертой, в рамках которой на наших глазах происходит вся совокупность ментальных трансформаций сознания низшего порядка в сознание Христа.

В результате обобщения мы выделили в исследованных текстах следующие группы лингвориторических средств выражения антропоцентризма на уровне микроконтекстов с точки зрения выполняемых функций в рамках общей коммуникативной сверхзадачи продуцента подобного дискурса – моделирование адекватного мировоззренческого универсума реципиента как потенциально эзотерической языковой личности: 1. Моделирование образов высших сил, пространства четвертого измерения как того невидимого слоя объективной реальности, который детерминирует продуцирование данного дискурса. 2. Моделирование образа реципиента: личные глагольные и местоименные формы; обращения; идеальный образ читателя, каковым он может стать благодаря следованию указаниям автора. 3. Моделирование образа продуцента: кроме перечисленных форм – имена; апелляция к личному опыту, полезному для читателя; внушение нужного психоэмоционального состояния через вставки-медитации, созданные в состоянии транса. 4. Моделирование образа 3-го лица, к опыту которого автор апеллирует в целях убеждения реципиента. 5. Моделирование жизненных коллизий (притчи, сценки, диалоги), которые иллюстрируют пропагандируемые положения и создают впечатление констатации объективных фактов, из которых читатель должен самостоятельно сделать выводы.

Таким образом, установка на лингвориторический подход позволила выявить в исследуемых текстах различные типы средств выражения антропоцентризма. Образы продуцента и реципиента эзотерического дискурса, моделируемые рассмотренными лингвориторическими средствами, отличает ярко выраженная взаимодополнительность и взаимообусловленность (Я – Ты, Мы – вы, Мои – ваши и т.д.). Это в определенной мере иллюстрирует известный закон духовного роста: «Если ученик готов, то Учитель придет». Неготовый к положительному восприятию эзотерического дискурса читатель просто не возьмет в руки подобную книгу или отложит ее после беглого просмотра, готовый же вступит в сгармонизированный диалог с языковой личностью автора.

Как показали результаты анализа, в переводах книг Дж. Голдсмита, как и в текстах книги «Листы сада Мории» Е.И. Рерих, высокая степень воздейственности эзотерического дискурса обусловлена прежде всего частотностью «антропоцентрированных» языковых средств, которые как бы стучатся в сознание реципиента и не позволяют ему остаться равнодушным, вызывая или полное приятие, или абсолютное неприятие текста, если данный человек заведомо придерживается противоположных идейных позиций. Именно они служат носителями перлокутивного эффекта, поскольку как бы взламывают защитные барьеры аналитического восприятия, заставляют некритически «проглатывать» всю сопутствующую информацию.

Элементы этнокультурной специфики классического русского и переводного эзотерического дискурса выражаются в том, что «Листы сада Мории» Е.И. Рерих – в полной мере «тайное знание», ее тексты представляют собой своего рода «орнаментальную эзотерическую прозу», строфически организованную, продуцируемую «контактером» от лица свехъестественной сущности, Учителя Мории. Тексты Е.И. Рерих насыщены художественной образностью, полны иносказаний, и читатель для реализации предложенного спектра идей в своей повседневной жизни нуждается в их расшифровке с помощью герменевтических процедур под руководством сведущего лица. Американский прагматизм переводного дискурса Дж. Голдсмита проявился в конкретных рекомендациях и инструкциях реципиенту, которому предлагаются также «готовые к употреблению» медитации, созданные автором книг в состоянии транса.

В прикладном аспекте эзотерический дискурс рассмотрен с точки зрения его социокультурно-образовательного потенциала, в аспекте конечной практической цели антропоцентрической лингвистики: «вооружить каждого носителя языка пониманием того, … от чего зависит состояние его индивидуальной ассоциативно-вербальной сети. Человек, оснащенный такими представлениями и знаниями, … способен сам решить… от каких воздействий на свою ассоциативно-вербальную сеть, личностный тезаурус и собственный прагматикон он должен защищаться, чему сопротивляться, а какие тексты принимать и любить» (Ю.Н. Караулов). Изучена аргументация ученых, полагающих, что для выхода человечества и планеты из кризисного состояния эзотерические идеи в адаптированном виде должны быть привнесены в массовый образовательный процесс. Концептуальное поле идеологии Новой Эры, репрезентируемой эзотерическим дискурсом, базируется на коренном изменении мировосприятия и мировоззрения, переоценке всех ценностей с позиций вселенской, космической духовности, на основе любви и гармонии как базового принципа устройства и функционирования мироздания. С точки зрения лингвориторической организации проанализированы тексты, адресованные непосредственно подрастающему поколению, предложены рекомендации для учителя-словесника. При выборе эзотерических текстов (как классических, так и современных), в качестве материала для обсуждения, в центр внимания языковой личности помещается духовно-нравственная, этическая проблематика. Ее анализ, наряду с большим воспитательным эффектом, может стать действенным стимулом для формирования у старшеклассников культуры убеждающей ораторской речи, навыков дискуссии и полемики. Ознакомление с лингвориторическими особенностями эзотерического дискурса не только повысит их филологическую культуру, но и станет противоядием манипулирующих воздействий, в том числе рекламного и политического дискурса.

В Заключении подведены основные итоги исследования и намечены пути его продолжения. Перспективы видятся в более углубленном применении лингвориторического подхода к системному исследованию разноуровневых репрезентаций антропоцентризма в большем количестве текстов разных авторов-эзотериков, в привлечении к анализу оригинальных текстов иностранных авторов и изучении их влияния на англо-, франко-, немецкоязычную и т.д. языковую личность. Это позволит сделать более существенные выводы как о сходстве, так и об определенных этнокультурных различиях русских и переводных/оригинальных текстов в данном аспекте. Несомненный интерес для языковедческой науки в плане выявления типологических черт «сверхъестественной» речемыслительной деятельности и соответствующих особенностей дискурсивного процесса (в частности, возможности/невозможности говорить в данном случае об «антропоцентризме») представляет исследование обширного пласта переводных текстов англоязычных авторов, изданных в серии «Ченнелинг» («Контакт»). Они представляют собой дискурс различных сущностей космического масштаба, того или иного ранга в Духовной Иерархии Вселенной, репродуцируемый контактерами (языковыми личностями – субъектами трансперсональной коммуникации), и пользуются большим успехом у российских приверженцев эзотерического мировоззрения.

В Приложении представлен перечень вариантов русского перевода английских слов в текстах Дж. Голдсмита, позволяющих реципиенту более углубленно воспринять смысл его дискурса на русском языке. Их анализ демонстрирует, в частности, что в русском языке в лексическом значении значительно ярче выражен коннотативный компонент (экспрессивность, эмоциональность, образность, оценочность), выступающий носителем «человеческого фактора в языке», ярко выраженного антропоцентрического начала.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях, общим объемом 5,0 п.л.:

1. Антропоцентризм как социокультурная стратегия текстов эзотерической литературы // Проектирование инновационных процессов в социокультурной и образовательной сферах: Матер. 6-й Междунар. науч.-метод. конф., г. Сочи, 18–20 сент. 2003 г.: В 2 ч. Ч. 2. – Сочи: РИО СГУТиКД, 2003. – С. 184–187.

2. Педагогические аспекты русского и переводного эзотерического дискурса // Там же. – С. 220–223.

3. Антропоцентризм русского и переводного эзотерического дискурса: лингвориторический аспект // Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3 / Под ред. проф. А.А. Ворожбитовой. – Сочи: СГУТиКД, 2003. – С. 13–23 (в соавт.).

4. Проблематика речевого воздействия в профессиональной подготовке преподавателя-филолога // Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 5 / Под ред. проф. А.А. Ворожбитовой. – Сочи: СГУТиКД, 2004. – С. 189–197 (в соавт.).

5. Антропоцентризм русского и переводного эзотерического дискурса // Проектирование инновационных процессов в социокультурной и образовательной сферах: Матер. 7-й Междунар. науч.-метод. конф., г. Сочи, 16–18 сент. 2004 г.: В 2 ч. Ч. 2. – Сочи: РИО СГУТиКД, 2004. – С. 185–188.

6. Опыт лингвориторического анализа классического эзотерического дискурса // Гуманитарные науки: исследования и методика преподавания в высшей школе: Матер. III Всерос. науч.-метод. конф., г. Сочи, 13–14 мая 2005 г. / Отв. ред. А.А. Черкасов. – Сочи: РИО СГУТиКД, 2005. – С. 225–228.

7. Теоретические основы анализа антропоцентризма эзотерического дискурса // Там же. – С. 228–232.

8. Эзотерические идеи и массовый образовательный процесс: мнения ученых // Всерос. науч.-практ. конф. «Учебник – Ученик – Учитель» и Ломоносовские чтения, посвященные 250-летию МГУ им. Ломоносова. – М.: Национальное общество прикладной лингвистики, 2005. – С. 195–203.

9. Антропоцентрическая парадигма и языковая личность в прозаическом тексте // Материалы конференции по проблемам филологии и методики преподавания «Лингвофевраль». – Сочи: СГУТиКД, 2005. – С. 39–40.

10. Эзотерическая языковая личность как субъект инновационного мировоззрения // Проектирование инновационных процессов в социокультурной и образовательной сферах: Матер. 8-й Междунар. науч.-метод. конф., г. Сочи, 20–22 сент. 2005 г.: В 2 ч. Ч. 2. – Сочи: РИО СГУТиКД, 2005. – С. 157–159.

11. Антропоцентрическое направление в языкознании: актуализация философско-лингвистического наследия // Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 6 / Под ред. проф. А.А. Ворожбитовой. – Сочи: СГУТиКД, 2005. – С. 15–21 (в соавт.).

12. Прикладные аспекты анализа эзотерического дискурса: социокультурно-образовательный потенциал // Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 7 / Под ред. проф. А.А. Ворожбитовой. – Сочи: СГУТиКД, 2005. – С. 162–171.

13. Понятия «текст», «дискурс», «эзотерический дискурс»: сопоставительный анализ // Гуманитарные науки: исследования и методика преподавания в высшей школе: Матер. IV Всерос. науч.-метод. конф., г. Сочи, 19–20 мая 2006 г. / Отв. ред. А.А. Черкасов. – Сочи: РИО СГУТиКД, 2006. – С. 182–185.

14. Лингвориторика антропоцентрической стратегии переводного эзотерического дискурса (Дж. Голдсмит) // Язык. Текст. Дискурс: Межвузовский научный альманах / Под ред. Г.Н. Манаенко. Выпуск 4. – Ставрополь – Пятигорск: Пятигорский государственный лингвистический университет, 2006. – С. 101–110.

15. Лингвориторические средства выражения духовности в эзотерическом дискурсе Елены Рерих // Там же. – С. 135–145.

16. Эзотерический дискурс Елены Рерих как лингвориторический конструкт («Листы сада Мории») // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Серия «Общественные науки». Теоретическая и прикладная семантика. Парадигматика и синтагматика языковых единиц. – 2006. Спецвыпуск. – С. 96–