Заключительное слово учителя

5. Заключительное слово учителя.

Наш XX высокообразованный век уничтожил столько же людей, сколько их не уничтожили за столетия все известные нам тираны вместе взятые, как утверждал Хемингуэй, "уничтожил, не сумев поработать". О том, как может человек противостоять миру жестокости, задумывались Фукидид, Лотреамон, Гете, Бертран, Гоголь, Достоевский, а позже многие паши писатели-современники. Они едины в утверждении того, что идея уничтожения в мире зла извечная, пути ее осуществления доступны человеку, но ради этой идеи каждый человек должен быть готов идти на плаху. Каждому надо учиться восходить на Плаху. Спросим себя: готов ли я сейчас сделать это? И пусть ваш ответ будет не минутным порывом, а серьезным рассуждением о цене восхождения. Вот как, например, об этом размышляет поэт В. Боков:

* * *

Для тех, кто занимается изучением литературы по углубленной программе, можно предложить работу по определению художественного своеобразия романа.

ТЕМА? - нравственные искания наших дней.

ИДЕЯ? - рассмотреть взаимосвязь экологии и нравственности в жизни человека.

ПРОБЛЕМА? - определить цену восхождения на плаху ("ждать, когда все сообразуются или начать самому").

ОСОБЕННОСТИ КОМПОЗИЦИИ романа? -Давайте вспомним, с чего начинается произведение. С описания конца света для всего живого в Моюнкумской степи: "Если бы с небесных высей некое бдительное око оглядело мир, оно наверняка увидело бы, как происходила облава и чем она обернулась для саванны, но ему, пожалуй, не дано было знать, что из этого последует...".

О чем повествует финальная сцена романа? Там рушится мир чабана Бостона: "Вот и конец света, - сказал вслух Бостон, и ему открылась страшная истина: весь мир до сих пор заключается в нем самом, и ему, этому миру, пришел конец. Он был и небом, и землею, и горами, и волчицей Акбарой, и Эрназаром, и Базарбаем, убитым в себе, - все это было его вселенной, жило для него и будет пребывать без него, а его мир, неповторимый, невозобновимый, утрачен".

Как видим, начало и конец романа замыкают в круг драму человеческого бытия. Своеобразие композиции в ее обрамляющем характере. Такой прием помогает автору выразить тревогу за все человеческое в мире: люди взаимосвязаны с природой и, разрушающие ее, теряют человеческий облик.

ГРУППИРОВКА ОБРАЗОВ?

Два сюжетных центра обозначены фигурами Авдия и Бостона, вокруг каждого из них сосредоточены герои, с которыми первые вступают в конфликтные или дружественные отношения. Сюжетные линии ведущих героев не пересекаются. Объединяющим звеном для них является семья волков. Не случайно автор обращается к ним по именам: Акбара, Ташчайнар. Опорный знак, помогающий усвоить особенность композиции и группировку образов, может быть таким:

Авдий в о л к и Бостон

Анализ судеб героев каждой сюжетной линии позволяет Айтматову вскрыть значительный жизненный пласт.

КАКУЮ РОЛЬ В РОМАНЕ ИГРАЕТ СЕМЬЯ ВОЛКОВ?

Характеризуя каждого из героев, мы отмечали, что они во имя идеи всходили на плаху. Акбара оказывается тоже перед своим выбором. Загнанная в жизненный тупик, она обезумела от человеческого жестокосердия и алчности, сохранив природное чувство доброты: "И вот Акбара стояла перед малышом. И непонятно ей, как открылось, что детеныш, такой же, как любой из волчат, только человеческий, и когда он потянулся к ее голове, чтобы погладить..., изнемогающее сердце Акбары затрепетало... Волчица изливала на него накопившуюся в ней нежность, вдыхала в себя его детский запах...". Волчица осторожно понесла человеческого детеныша в свое логово. Она могла бы, но не послушалась Бостона: "Оставь, Акбара! Оставь моего сына! Никогда я больше не трону твоего рода!". Волчица больше не верила людям. Ее богиня (Акбара имеет своего бога, как все главные герои - Авдий, Бостон. - В. Л.) не брала ее к себе на луну, "туда, где нет людей". На Земле нет людей, способных понять волков. Значит, и у нее выбор: погибнуть от рук человека или вырастить в своем логове человеческого детеныша, чтобы самой научить его любить природу, определить свою роль в ней.

Героев-животных, понимающих и чувствующих порой лучше человека, мы встречали в творчестве Л.Я.Толстого ("Холстомер"), А. П. Чехова ("Каштанка"), в повестях и рассказах писателей XX века. В современной советской литературе эту традицию продолжили Г. Троепольский и Ч. Айтматов.

Более внимательно можно с ребятами рассмотреть образ совершенно нового для писателя героя-Авдия. Здесь мы впервые сталкиваемся с нелегкой учительской задачей раскрыть роль Иисуса Христа в романе, разобраться в сочетании элементов мифологии с реалистическим изображением действительности. Приведу высказывание кандидата богословия, протоирея Павла Недосекина, закончившего Абрамцевское художественно-промышленное училище, филологический факультет университета, духовную семинарию, Московскую духовную академию: "Писатель должен быть частицей той культурной стихии, в которой живет его герой. Отсутствие в писателе такой культурной преемственности сразу дает о себе знать. Это может быть почти незримо в массе современной нашей литературы, которая в конечном итоге сама стала замечать, что захлебывается в бездуховности, позерстве, формализме. Когда же талантливый автор берется за большую тему, говорит о человеке, богатом духовно, не зная его духовности, складывается довольно комичная ситуация. К примеру, "Плаха" Ч. Айтматова. Здесь незнание элементарных истин русской православной культуры очевидно уже в первой части. Автор описывает серьезную внутреннюю борьбу, поиск своих героев, соотнося сказанное им с традициями Христианства. Но всякий, кто с ними знаком, знает, что описанного Айтматовым принципиально в Христианской церкви нет. Писатель сначала рисует для себя феномен верующего, а потом преодолевает того, кого сам же рационалистически создал".9

Согласиться с П. Недосекиным? Опровергнуть его? Разумеется, каждый решает, исходя из степени своей подготовленности к разговору. Помощник ли нам в этом разговоре запас знаний, заложенный в память всей системой атеистического воспитания? Вероятно, Ч. Айтматов, включая в повествование легенду, стремился выделить мысль о том, что человек должен жить праведно, самоотверженно, честно. Даже тогда, когда путь ведет его на плаху. Многим из нас скорее вспомнятся известные строки из романа Н. Островского "Как закалялась сталь": "Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимо трудной...". Возникает вопрос, насколько оправданы размышления автора о цене восхождения на плаху?

В. А. Жуковский, А. С. Пушкин брали сюжеты для многих своих произведений из Киево-Печерского Патерика (сборник жизнеописаний отцов церкви, монахов. - В. Л.); А. И. Герцен восхищался образами святых в творениях Митрополита Дмитрия Ростовского; Л. Н. Толстой говорил о святых, как о людях, достойных подражания; Ф. М. Достоевский в поэтике всех своих произведений сохранял стиль древних агиографических ("агио" - святой, "граф" - пишу) сказаний и неоднократно обращался за советом в Оптину пустынь (мужской монастырь) к святому старцу Амвросию. Другими словами: они знали традиции духовной жизни русского человека, его душевные переживания в веках, то, чем он жил, какие образцы нравственной, моральной красоты определили его духовный мир. Мы ограничиваем себя изучением истории, памятников искусства, традиций, чтением "Забавного Евангелия". В европейских университетах изучают Библию, а наша высшая филологическая школа, как правило, говорит о литертуре античной, средних веков, эпохе Возрождения, но обходит молчанием истоки сюжетов этих литератур.

Не зная библии, на полотнах Леонардо, Караваджо, Босха, Микельанджело мы способны видеть лишь житейские сюжеты, в то время, как сами названия картин должны напоминать нам сцены из Ветхого и Нового заветов: "Тайная вечеря", "Исцеление слепорожденного", "Давид и Голиаф". Вот почему легенду об Иисусе Христе в "Плахе" мы можем толковать превратно.

Требования последних лет нашей жизни обязывают по-новому обращаться с "истинами православной культуры", призывают к уважительному отношению к верующим. В связи с этим обращение Ч. Айтматова к герою-христианину - шаг вперед по этому пути. В советской литературе, продолжая традиции Н. Лескова, Ф. Решетникова, плодотворно в этом направлении трудятся В. Распутин и Д. Балашов.

Учителям, систематически знакомившим учащихся с особенностями хакасской литературы, а также преподавателям национальных школ можно провести урок-семинар по теме созвучие поэтики Ч. Айтматова с национальной образностью хакасской литературы.

ПЛАН

Роль фольклорных источников в творчестве Ч. Айтматова и хакасских писателей. (Поэтизация Солнца, Степи, Ветра. Бренность жизни и торжество сил природы. Народная мудрость. Сопоставительная характеристика "Ранних журавлей" Айтматова и "Моего друга Сивки" Ф. Бурнакова, "Журчащего ручья" К. Нербышева).

Созвучность народных песен Киргизии и Хакасии ("Прощай, Гюльсары", "Повести гор и степей", произведения И. Котюшева, Н. Доможакова, К. Нербышева и других хакасских авторов).

Особенности раскрытия характера героя в произведениях "Лицом к лицу" Айтматова и "Шелковый пояс" И. Костякова.

Общность в изображении судеб подростков в "Ранних журавлях" Айтматова и "Песне Кавриса" Н. Тинникова.

Раскрытие темы войны в произведениях Ч. Айтматова "Прощай, Гюльсары" и Ф. Бурнакова "Мой друг Сивка".

Айтматов Ч. Бостон, Кочкорбаев в романе и жизни. Литературная газета. - 1987. - 18 марта, с. 6.

Айтматов Ч. Ради наших детей. Советская культура - 1987. - 15 мая, с. 2.

Айтматов Ч. Цена - жизнь. Литературная газета. - 1986. - 13 августа, с. 4.

Адамович А. Юбилей проблем не отменяет. Литературная газета. - 1988. - N 50, с. 4.

Гачев Г. Совесть! Стань смелостью. Юность. - 1987, - N 3, с. 82-87.

Иванов Д. Что впереди? Огонек. - 1987. - N 2, с. 12-14.

Косоруков А. "Плаха" - новый мир или новая реальность? Наш современник. - 1988. - N 8, с 141-152.

Лакшин В. По правде говоря. Известия. - 1986. - 3 декабря, с. 3.

Немира Л. Пока небо не погасло. Наука и религия. - 1987. - N 9, с. 21-26.

Обсуждаем роман Ч. Айтматова "Плаха". Студенческий меридиан. - 1987. - N 10, с. 48-53.

Ореханова Г. Высота прозрения. Советская Россия. - 1988, 11 декабря.

Пананинова Н. Романы-метафоры Ч. Айтматова Литература в школе. - 1988. - N 5, с. 7-15.

Сергеев Е. Талантлив автор. А герой? Знамя. - 1987. - N 5, с. 223-231,

Смелков Ю. Благослови детей и зверей. Семья и школа. - 1988. - N 12, с. 47-48.

Сурков Е. Трагедия в Моюнкумах. Правда. - 1986. - 22 ноября.

16. Цена прозрения. Огонек. - 1987. - N 28, с. 4.

Честный голос. Комсомольская правда. - 1988, 11 декабря.

Антошин К. Ф. Повесть о сиротском детстве. - Енисей. - 1976. - N 5, с. 79-80.

Бикмухаметов Р. Роман и литературный процесс. - Вопросы литературы. - 1971. - N 9, с. 4-16.

Германова С. И. Пласт народной истории. - Дружба народов. - 1973. - N 2, с. 278.

Горбачев В. Многословие. - Огонек. - 1972. N 4, с. 24.

Гусейнов Ч. О сущности и формах единства современного литературного процесса. - В кн.: Современный литературный процесс и критика. - М., 1975. - с. 28-29.

Зажги свою звезду. Краткие очерки о литературе и искусстве хакасского народа. - Абакан, 1975.

Кильчичаков М. Литература, рожденная Октябрем. - В кн.: В братской семье народов. - Абакан, 1968, с. 153-159.

Кирбижекова У. Н. Хакасская литература. - В кн.: История многонациональной литературы. - М., Наука, 1972, кн. 2, с. 483-488.

Комановский Б. Л. Литература Сибири и Дальнего Востока. - В кн.: История многонациональной советской литературы. - М., Наука, 1970, т. 3, с. 548-549, 561-570.

Кызласова А. А. Становление социалистического реализма в хакасской прозе. - В кн.: Торжество ленинской национальной политики. - Абакан, 1973, с. 281-193.

Ломидзе Г. Преемственность и поиски нового. Заметки критика. - Правда, 1970, 6 октября.

Пархоменко М. Рождение нового эпоса. - Вопросы литературы. - 1972, N 5, с. 2.

Трояков П. А. О некоторых вопросах развития хакасского искусства. - Советская Хакасия, - 1958, 22 марта.

Унгвицкая М. А. Развитие фольклорной традиции в Хакасской литературе. Ученые записки АГПИ, вып. II, 1956.

Якимова Л. П. На дорогах века. - М., 1973, с. 171- 173.

Э. Межелайтис. Родиться человеком. - Смена. - 1988. - N 12, с. 9.

Ч. Айтматов. Восторжествует разум. - Трезвость и культура. - 1987. - N 7, с. 43.

Ч. Айтматов. Цена - жизнь. - Литературная газета. - 1986, от 13 августа.

Э. Межелайтис. Родиться человеком. - Смена. N 12, с. 10.

Ч. Айтматов. Цена - жизнь. - Литературная газета. - 1986, от 13 августа.

Как творить по стойке смирно. - Литературная газета. - 1988. - 22 июня.

В. Кожинов. Парадоксы романа. - Литературная газета. - 1986. - 15 октября.

В. Чубинский. И снова о "Плахе". - Нева. - 1987, N 8.

Преемственность культуры и нравственность. - Книжное обозрение. - 1988, N 24.

В. Оскоцкий. И день, и век. Заметки о творчестве Ч. Айтматова. - Знамя, - 1988, N 12, с.