Навигация
История отечественной философии ХIХ–ХХ вв. должна необходимо рассматриваться как история отношения русской мысли к системе абсолютного идеализма
46545
знаков
0
таблиц
0
изображений
3. История отечественной философии ХIХ–ХХ вв. должна необходимо рассматриваться как история отношения русской мысли к системе абсолютного идеализма.
4. Первоначальное восприятие философии Гегеля русскими мыслителями (русская литературная и поэтическая мысль, славянофильство и западничество) имело преимущественно чувственный, т.е. эстетический и религиозно-догматический, характер, что было обусловлено субъективной определенностью развития абсолютной идеи в духовной жизни России.
5. Дальнейшее развитие абсолютного идеализма в мировой и русской истории требовало освобождения от религиозно-эстетической зависимости через полагание идеей своего объективного, т.е. политико-правового момента. Абсолютный идеализм находит свое практическое выражение в политической идеологии революционно-демократического (Н.В. Станкевич, В.Г. Белинский, А.И. Герцен) и анархического (М.А. Бакунин) движения.
Начальный этап творческого пути М.А. Бакунина, В.Г. Белинского и А.И. Герцена характеризуется стремлением этих мыслителей стать на точку зрения философского разума как уже свободного от непосредственности религиозного и эстетического философствования. Здесь философская идея еще не зависит от внешнего, сама определяет себя в себе самой как спекулятивное тождество содержания и формы, как спекулятивно-диалектический метод. Однако поскольку это тождество достигнуто еще в пределах субъективности, непосредственности, то оно оказывается непродолжительным. Достигнув на короткий момент единства с собой, философская идея из-за своей непосредственности не может удержать это единство. Идея перемещается в объективность, т.е. в политическую практику, что находит свое дальнейшее выражение в марксистско-ленинской идеологии советской эпохи.
6. Объективная определенность идеи в истории советской философии приводит к тому, что из недр объективности рождается новая субъективность, уже не непосредственная субъективность религиозного и эстетического сознания, а всеобщая, научно-философская субъективность. Этот период отечественной философии приходится на 1960–1980-е гг. – эпоху научного коммунизма, диалектического и исторического материализма.
На этом этапе содержащаяся в качестве одного из основных моментов идеологии «материалистическая диалектика» будет раскрыта мышлением как его собственная спекулятивная основа, на которой оно может стоять свободно и которую оно может противопоставить внешним элементам идеологии. В советской философии благодаря усилиям прежде всего Э.В. Ильенкова, М.К. Мамардашвили и затем Е.С. Линькова, спекулятивно-диалектическая мысль возвращается к самой себе. Отечественная культура снова обретает ту всеобщую философскую позицию, которой она впервые достигла в эпоху русского гегельянства ХIХ в. Гарантией того, что мышление вновь не утратит этой позиции, будет то, что своей непосредственной объективной предпосылкой, в отличие от XIX в., мышление будет иметь не историю религиозной идеи и историю религиозного государства, а объективную историю философской идеи как историю идеологии. Эту последнюю мышление должно будет понять как свою историю, как историю своего становления. К концу 1980-х гг. философская мысль России осознает необходимость теодицеи собственной истории. При этом окажется, что простой возврат к религиозной теодицее уже невозможен. Подлинное и всеобщее объяснение истории русской мысли может быть только философским объяснением, которое способно отстаивать научно-систематическую, а не религиозно-философскую точку зрения.
7. Философское творчество Е.С. Линькова показало, что истинным отрицанием коммунизма и его философии является только научное его отрицание. Сопротивление догматизму коммунизма в литературе, искусстве, политике, в философии на уровне диссидентского движения советской эпохи, сколь бы ни было оправдано морально, эстетически, сколь бы ни вызывало уважения гражданским мужеством, является внешним. Только научное отрицание коммунизма является предельно истинным, гарантирующим отсутствие его реставрации в будущем. Истинное отрицание всегда разумно. Коммунизм поэтому может быть истинно преодолен только в разуме и через разум, не через эстетический, религиозный или политический разум, а через разум как философскую науку, ибо коммунизм сам выступил с претензией, что философская форма мысли есть его собственное достояние.
8. Достижение историко-философским процессом ступени своей тотальной развитости приводит к тому, что идея философской формы разумного переходит к полаганию момента своей всеобщности как единства субъективного и объективного моментов. Логическая целесообразность этого движения обуславливает необходимость перехода истории русской философии к философии русской истории, являющейся неотъемлемой частью философии всемирно-исторического процесса. Русская мысль выступает как единство истории философии и философии истории. Необходимая методологическая предпосылка русской философии истории – понятие «абсолютного духа», завершающее систему абсолютного идеализма.
9. В силу объективных исторических причин гегелевское деление философии всемирной истории на периоды вступает в противоречие с понятием абсолютного духа, согласно которому исторический процесс является развитием эстетической, религиозной и философской разумности; это противоречие получает свое разрешение в российской истории ХХ в. как объективации абсолютного идеализма в рамках советской философии и коммунистической идеологии.
10. Всеобщее духовное содержание всемирной истории есть развитие эстетического, религиозного и философского моментов идеи. Идею искусства были призваны развивать народы Востока и Древней Греции. Религиозный момент развивают западноевропейские народы. Идею разума как философской науки, выраженной Гегелем, должны были принять на свою почву славянские народы, прежде всего Россия. Советский период отечественной истории является, таким образом, периодом объективной, государственно-правовой определенности идеи разума как философской науки о абсолютном.
11. Духовное, экономическое и государственно-идеологическое самоутверждение России в качестве мировой державы начинается в ХХ в. в связи с победой СССР в Великой отечественной войне, объединением стран социалистической ориентации и длительным противостоянием экспансии США в годы «холодной войны».
Научная новизна диссертации заключается в следующем:
1) определена возможность и необходимость рассмотрения системы абсолютного идеализма Г.В.Ф. Гегеля в качестве всеобщего результата истории классической философской мысли;
2) рассмотрено отношение к абсолютному идеализму в истории русской мысли со стороны эстетического и религиозного созания;
3) показано влияние философии Гегеля на государственную идеологию и духовную жизнь Советской России;
4) отмечены и выделены элементы научно-философского отношения к системе абсолютного идеализма в советской философии, показана их взаимосвязь с принципом всеобщности философского разума;
5) выявлены и объяснены причины несоответствия гегелевского деления философии истории на периоды понятию абсолютного духа;
6) определена возможность спекулятивно-диалектического понимания всемирной истории в соответствии с эстетическим, религиозным и философским моментами абсолютного духа;
7) намечены основные принципы построения философии российской истории.
Теоретическая и практическая значимость работы. Научные результаты диссертации могут быть использованы в качестве теоретической основы для дальнейшего изучения вопросов развития метода и системы абсолютного идеализма в истории отечественной и западноевропейской философской мысли.
Концептуальные положения и сам материал диссертационной работы могут быть использованы в процессе чтения лекционных курсов по истории русской философии, русской философии истории, немецкой классической философии, специальных курсов, посвященных философии Г.В.Ф. Гегеля и ее влиянию на русскую философию и культуру ХIХ–ХХ вв.
Диссертация может послужить началом историко-философских и историософских исследований, в которых методологические принципы абсолютного идеализма будут применены на более широком эмпирическом материале отечественной философии и истории.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования нашли свое отражение в монографии «Гегель как судьба России» (первое издание – 1997 г., второе – 2005 г.), сборнике «Хегел и абсолютната идея в Русия и България» (на болгарском языке, 2001 г.), в научной статье «Идея России: особенности современной философии русской истории», опубликованной в рецензируемом научном журнале ВАКа России «Человек. Сообщество. Управление». 2006. № 2, а также в ряде статей, опубликованных в российской и болгарской научно-периодической печати (всего 14 публикаций).
Основные идеи работы были апробированы в докладах на Международной конференции «Русская философия и православие в контексте мировой культуры» (Краснодар, 2004 г.), обсуждались в Институте философии АН Болгарии, использовались для целей преподавательской деятельности.
Объем и структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка. Общий объем – 187 страниц, библиографический список включает в себя 151 наименование, в том числе 31 источник на иностранных языках.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во Введении даны общие разъяснения относительно выбора темы и краткое обоснование ее необходимости. Указываются теоретические предпосылки, методология исследования. Рассматриваются степень разработанности темы, предмет, цель и задачи диссертации. Отмечаются выносимые на защиту тезисы, говорится о теоретическом значении исследования и формах его апробации, строении работы.
Первая глава «История русской философии как развитие определенностей абсолютной идеи» рассматривает становление русской мысли в ее отношении к развитию философии абсолютного идеализма Г.В.Ф. Гегеля. Ведущим принципом этого историко-философского исследования выступает определенность философской идеи в моменте понятия «абсолютная идея».
Абсолютная идея есть последнее и высшее логическое определение философской идеи в моменте понятия. Прежде чем идея доходит до себя как до абсолютной, она полагает свою определенность в бытии и сущности. Пройдя ступени бытия и сущности, идея оказывается уже в определении понятия. Но и оказавшись в сфере понятия, идея не сразу дает себе определенность абсолютной идеи, а полагает себя сначала как субъективность (субъективное понятие), затем как объективность (объект) и только потом в качестве истины двух первых определений дает себе форму идеи, высшим пунктом которой и становится абсолютная идея.
Прежде чем идея даст себе свою окончательную абсолютную форму, она выступает сначала как непосредственная идея (идея жизни) и как рефлектированная в себя идея (идея познания). Единством этих двух моментов и выступает абсолютная идея[10] .
Абсолютная идея есть, таким образом, результат процесса познания, который в свою очередь имеет субъективный и объективный моменты: теоретическую деятельность идеи и волю, практическую деятельность. Момент воления при этом наступает только тогда, когда теоретическая, субъективная идея дает себе форму необходимости: «Необходимость как таковая есть в себе соотносящее себя с собой понятие. Субъективная идея в себе, таким образом, пришла к в-себе и для-себя определенному, к не-данному и потому имманентному ей как субъекту. Она переходит к идее воления»[11] .
Следовательно, абсолютная идея – это единство своего субъективного и объективного моментов или единство теоретической и практической идей. Будучи понятием, умозаключением, абсолютная идея умозаключает себя через эти два момента. Первый момент — теоретическая идея или идея в моменте субъективности — есть еще непосредственное и потому случайное бытие абсолютной идеи. В этом моменте абсолютная идея уже имеется, но ей не хватает собственной абсолютной формы. Абсолютная идея как таковая в себе необходима, а в первом моменте ее необходимость положена как случайное. Наряду с развитой до необходимости философской идеей утверждаются также необходимость религиозной идеи, идеи опыта и др. Абсолютная идея поэтому не может оставаться в этом случайном состоянии. Ее собственная природа требует для своей полноты, для своей истины снять эту случайность непосредственности, субъективности. Теоретическая идея поэтому опосредует себя практической идеей. Достоинством этого второго момента является то, что характер непосредственности, случайности субъективности здесь уже отчасти преодолен — идея имеет форму практического разума. Идея уже не только субъективна, но принадлежит объективности социальной жизни — истории. Но очевидно, что и в этом втором моменте идея также все еще неабсолютна, несовершенна. Если ее необходимость стала более ощутимой, объективной, то все равно объективность — это еще не высшая необходимость, это не сама абсолютная идея. Если первому субъективному моменту не хватало объективности, то теперь, когда идея ушла в практику, в объект, стала опосредовать себя историей, то теперь ей не хватает самой субъективности! Значит, теперь уже идея ставит перед собой требование снова дать себе момент субъективности, но уже не непосредственной субъективности, случайной субъективности, а такой, которая бы стала выходом из самой объективности, снятием объективности. Вот тут-то и появляется собственная форма абсолютной идеи как таковой, которая до этого была только в форме случайной субъективности, а потом все еще обремененной случайностью объективности. Теперь уже налицо сама абсолютная идея как идея познания и воления того, что неразвито имелось в первом и во втором моментах. Только это и есть абсолютная идея. Ничего иного она в себе не содержит. Она есть абсолютная истина и, как говорит Гегель, при этом вся истина.
Другое определение абсолютной идеи, которое ей можно дать, состоит в том, что абсолютная идея есть метод. Но это не субъективный метод, который прилагается внешним образом к какому-либо извне присоединяющемуся к мышлению предмету, а это есть метод вселенной. Это есть метод бога, которым он познает себя и по которому он построил вселенную. Абсолютная идея как метод есть непосредственность бытия; отрицание этой непосредственности и впадение в раздвоение, выступающее как положенность; и, наконец, единство первых двух моментов — понятие как абсолютное понятие — мысль бога о себе самом, но реализующая это знание через человека.
Этой определенности философской идеи соотвествует структура работы: субъективному, теоретическому моменту идеи посвящена первая глава, где рассматривается история русской философской мысли; объективный, практический момент анализируется во второй главе, где сначала изучается история этого вопроса у Гегеля, а затем дается движение самой идеи в объективности уже с учетом тех изменений, которые произошли после смерти автора системы абсолютного идеализма. Всеобщий же момент присутствует в качестве самого метода исследования и частично в приводимых во Введении и Заключении пояснениях.
Первый параграф «Религиозно-эстетическое восприятие Гегеля в русской мысли как субъективный момент развития абсолютной идеи» рассматривает период первоначального знакомства России с философией абсолютного идеализма. Опираясь на фундаментальное историко-философское исследование Д.И. Чижевского «Гегель в России», автор показывает факт необычайно сильной увлеченности русской культуры Гегелем в ХIХ в. Приводится обширный эмпирический материал, свидетельствующий об этой увлеченности. Демонстрируется отношение к этому увлечению даже далеких от философии областей культуры – литературы и поэзии. Формулируется утверждение, что общеизвестный «гуманистический заряд» классической русской литературы, представленной именами И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, И.А. Гончарова, А.П. Чехова, формирует свое содержание в качестве результата воздействия идеи философского разума на русское мышление. Рассматривается отношение к Гегелю И. Киреевского, А. Хомякова, С. Гогоцкого, Б. Чичерина, Н. Страхова, Н. Дебольского, И. Ильина. Отношение к философии абсолютного идеализма Н. Станкевича, М. Бакунина, В. Белинского и А. Герцена свидетельствует о переходе идеи ко второму моменту ее развития – «объективному».
Второй параграф «Отношение к философии Гегеля в рамках политической идеологии как объективирование абсолютной идеи» анализирует уход идеи в объективность, где она утрачивает свой творческий характер и становится орудием достижения особенных политических целей в руках рассудочного способа мысли. Начало этого процесса прослеживается уже в работах Л. Фейербаха, а затем активно пропагандируется К. Марксом и Ф. Энгельсом. На русской почве это движение начинается благодаря трудам и деятельности Г.В. Плеханова, затем В.И. Ленина, который подробно конспектирует основные работы Гегеля и тем самым задает «прогегелевское» направление мысли для идеологических построений советского государства. Анализируется догматический характер восприятия философской идеи социал-демократическим рассудком, утверждение и популяризация данного отношения в последующий период существования СССР.
Третий параграф «Научно-философское отношение к философии Гегеля как момент всеобщности абсолютной идеи» рассматривает как во второй половине ХХ в. (послевоенный период) благодаря внутреннему развитию духа начинается постепенное освобождение мысли от рассудочных догм – этот период представлен именами Э.В. Ильенкова, М.К. Мамардашвили и др. Полной адекватности отношения к себе самому идея философской научности достигает в деятельности Е.С. Линькова.
Вторая глава «Абсолютный идеализм как необходимое основание философии российской истории» ставит перед собой цель разработать основные спекулятивно-диалектические принципы современной русской философии истории и определить возможность расмотрения этапов мировой и отечественной истории в соответствии с понятием абсолютного духа.
Первый параграф «Несоответствие гегелевского деления всемирной истори на периоды понятию абсолютного духа» рассматривает основные определенности понятия «абсолютный дух» и выделяет несоответствие этому понятию материалов по философии всемирной истории, оставленных Гегелем. Отмечается объективный характер этого несоответствия. Всемирная история выступает в качестве завершающего момента всей сферы объективного духа, за которой выступает уже абсолютный дух. Требование рассматривать историю разумно, найти разум во всемирной истории оказывается требованием найти во всемирной истории выступление моментов абсолютного духа или эпохи искусства, религии и философии. Подобную задачу ставила перед собой та философия истории, которую разрабатывал в своих лекциях Гегель и на основе которых впоследствии была издана его «Философия истории». У Гегеля мы находим эпоху искусства – в истории восточного и особенно греческого государства, затем эпоху религиозного – западнохристианского государства, но философской эпохи во всемирной истории Гегель нам не демонстрирует и заканчивает в своих лекциях эпохой протестантского разума, раскрывающего себя в истории. Данное противоречие объясняется тем, что в момент своей работы над философией всемирной истории Гегель не мог найти в ней философской эпохи, так как ее там и не было. Для того чтобы в истории определенная форма абсолютного духа составила целую эпоху, необходимо, чтобы эта форма была развита до своей тотальности. Но тотальность философской науки не была развита до Гегеля, и он сам оказался тем человеком, который впервые придал философии всеобщую форму научной системы. Таким образом, Гегель своей деятельностью впервые создал условия реализации во всемирной истории эпохи философской формы самосознания.
Второй параграф «Деление всемирной истории в соответствии с понятием абсолютного духа и историческая судьба России» устанавливает принцип разделения всемирной истории на периоды, исходя из понятия абсолютного духа. События всемирной истории, случившиеся после жизни Гегеля, рассматриваются с точки зрения принципов его философии. Активное участие СССР в событиях мировой истории рассматривается как участие в развитии нового духовного принципа – принципа философской научности.
Гегель по объективным причинам не смог выделить в истории «философской эпохи». События мировой истории в послегегелевский период ярко свидетельствуют, что его философия быстро становится движущим принципом общественной, а вскоре и политической жизни Германии, а затем перешагивает границы и в рамках марксистской идеологии начинает свое шествие по всему миру, утвердив себя первоначально в рамках бывшей российской империи. Вся послегегелевская эпоха и есть, таким образом, период объективной определенности идеи философского разума.
Разумное рассмотрение всемирной истории оказывается отысканием в ней формы эстетической разумности, разумности, основанной на религии откровения и реализации в объективности уже формы философского разума. Именно этот принцип должен стать основой деления всемирной истории на периоды. Раскрытие формы эстетической разумности во всемирной истории – заслуга восточной и прежде всего греческой культуры. Развитие объективности из духа религии откровения – дело германских племен, ставших этнической субстанцией ведущих государств Западной Европы. Попытка развития в объективности формы духа, крепящейся на философском понимании разумного, оказывается судьбой славян, прежде всего русского народа, который окажется первым, кто осмелится предпринять эксперимент по строительству нового государства, основанного всецело на светской разумности. Найдя свое основание в этом духе, Россия быстро укрепится в нем, почувствует в нем всеобщую правоту разумного победой во Второй мировой войне и утверждения в послевоенном политическом противостоянии двух систем в качестве одной из ведущих мировых держав.
Третий параграф «Становление философии истории советской эпохи в современной отечественной историософской мысли» показывает процесс формирования спекулятивно-диалектической концепции отечественной истории, которая создается на основе результатов, достигнутых благодаря научной деятельности Е.С. Линькова и его последователей.
В Заключении дан краткий обзор результатов исследования и намечены пути дальнейшего развития данной точки зрения.
Основные положения диссертационного исследования нашли свое отражение в следующих публикациях:
1. Сумин О.Ю. Гегель как судьба России. София, 1997. 17 п.л.
2. Сумин О.Ю. Гегель как судьба России: 2-е изд., испр. и доп. Краснодар, 2005. 20 п.л.
3. Сумин О.Ю. Коварный Гегель. Метафизические исследования. СПб, 1998. С. 25–35. Вып. 8. 0,5 п.л.
4. Сумин О.Ю. Незавершенность лекций Гегеля по философии истории как предпосылка философии истории русско-советского периода // Русская философия и православие в контексте мировой культуры: Матер. Междунар. науч. конф. / Под ред. П.Е. Бойко, А.А. Тащиана. Краснодар, 2005. С. 16–20. 0,3 п.л.
5. Сумин О.Ю. Судьба России в контексте философии истории абсолютного идеализма // Русская философия и православие в контексте мировой культуры: Сб-к статей участников Междунар. науч. конф. / Отв. ред. П.Е. Бойко, А.А. Тащиан. Краснодар, 2005. С. 154–189. 2 п.л.
6. Сумин О.Ю., Бойко П.Е. Идея России: особенности современной философии русской истории // Человек. Сообщество. Управление. 2006. № 2. С. 131–141. 0,5 п.л.
7. Сумин О.Ю. Философско отношение към религията // Философия. 1994. № 5. С. 33–38. 0,3 п.л.
8. Сумин О.Ю. Янко Янев: Из историята на българското хегелианство // Философия. 1995. № 2. С. 47–51. 0,3 п.л.
9. Сумин О.Ю. За едно малко известно явление във философския живот на съветска и пост-сьветска Русия, чието значение изглежда небезинтересно. Предговор към интервюто с Евгени С. Линков и откъс от неговата лекций «философията на Хегел» // Философски алтернативи. 1995. № 5. С. 70–73. 0,3 п.л.
10. Сумин О.Ю. Абсолютният идеализъм в България. Янко Янев // Янев Янко. Хегел. София, 1996. С. 216–230. 0,3 п.л.
11. Сумин О.Ю. Хегел в България. Библиография // Янев Янко. Хегел. София, 1996. С. 231–239. 0,5 п.л.
12. Сумин О.Ю. Последната «хитрост на разума». Предговор към книгата «Хегел като съдба на Русия» // Философски вестник. 1997. №10. С. 2. 0,2 п.л.
13. Сумин О.Ю. Увод към книгата «Хегел и Абсолютната идея в Русия и България» // Хегел и Абсолютната идея в Русия и България. София, 2001. С. 7–11. 0,3 п.л.
14. Сумин О.Ю. Философията на Хегел като славянска «идеология» // Хегел и Абсолютната идея в Русия и България. София, 2001. С. 343–396. 3
Похожие работы
... мы должны в первую очередь выделить Н.Ф.Федорова, К.Э. Циолковского и В.И. Вернадского. Конечно, этими именами плеяда русских космистов далеко не исчерпывается. Так, в русской религиозной философии конца XIX - начала XX вв. (В.С. Соловьев, П.А. Флоренский, Н.А. Бердяев) также выделяется линия, близкая идеям русского космизма, обращенная, по словам Н.А. Бердяева, “к активности человека в природе и ...
... образа мышления. - М., 1994. 8. Самоорганизация в природе и обществе. - СПб, 1994. 9. Современные зарубежные концепции диалектики. – М., 1987. 10. Зеленков А.И. Принцип отрицания в философии и наука. - Минск, 1981. 11. Материалистическая диалектика. В 5 т. - Т. 1.- М., 1981. 12. Материалистическая диалектика. Краткий очерк теории. - М., 1985. 13. Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., ...
... Замечат. С.: Полемон, Герод Аттик, Аристид, Либаний. Ср. Schmid, "Der Atticismus in seinen Hauptvertretern" (1887-97). 17. Принцип детерминизма в философии. Индетерминизм. Детерминизм (от лат. determino - определяю), философское учение об объективной закономерной взаимосвязи и взаимообусловленности явлений материального и ...
... все содержание посылок, поскольку оно необходимо для вывода, имеет нечувственный характер. (аксиомы, постулаты). VI. Интуитивизм, индивидуалистический эмпиризм и априоризм критической философии в их отношении к теории элементарных методов знания. Три ответа на вопрос о происхождении общих суждений: 1) Путем прямых методов (прямой индукции) = интуитивизм. 2) Общих суждений нет Только иллюзия. ( ...
0 комментариев