Исследования 60-х-70-х годов в рамках культурно-коммуникативной парадигмы

4. Исследования 60-х-70-х годов в рамках культурно-коммуникативной парадигмы

Попытки возрождения исследований по социологии культуры можно датировать второй половиной 60-х гг. Здесь прежде всего следует назвать школу С.Н.Плотникова, создавшего свое направление в советской социологии культуры. В 1968 г. выходит его книга (в соавторстве с А.Вахеметсой) <Человек и искусство>. Помимо анализа обширных данных эмпирических исследований (российских и эстонских), авторы сделали попытку рассмотреть проблему <человек и искусство> с точки зрения теоретической социологии. Обсуждая предмет с позиций марксизма, авторы полемизировали со структурными функционалистами, феноменологами, тем самым побуждая читателя к методологической рефлексии. Под редакцией С.Н.Плотникова вышло 7 томов ежегодника <Социология культуры>, в том числе посвященных эмпирическим методам исследования культуры; по его инициативе и под его редакцией выходят переводы работ виднейшего французского социолога культуры А.Моля. С.Н.Плотников предпринял эффективную организационную работу по созданию секции социологии культуры в Советской социологической ассоциации, активно содействовал международным связям в этой области, в начале 90-х гг. был инициатором создания научного общества по изучению читателя. Школа С.Н.Плотникова отличалась, между прочим, и тем, что опиралась на отечественную традицию И.Рубакина, выдающегося исследователя читательской аудитории, но в то же время интерпретировала новейшие достижения западной социологии культуры.

Между сложившимися в те годы центрами социологии культуры имелось определенное <разделение труда>. Общесоюзные исследования читательских интересов были проведены под руководством В.Д.Стельмах научным отделом Государственной библиотеки СССР им. Ленина в Москве. Вслед за этим исследованием (<Советский читатель>) коллектив подготовил монографии о книге и чтении в небольших городах России и на селе. Читательским интересам школьников были посвящены работы Ю.У.Фохта-Бабушкина. В Москве систематически изучались запросы кинозрителей (М.М.Жабский, И.С.Левшина, И.Е.Кокарев, Н.А.Хренов). Несомненную роль в разработке методик и в проведении широкомасштабных исследований, не доступных регионам в 70-80-х гг., играл НИИ культуры России (Э.А.Орлова, Е.Суслова).

Новосибирскими социологами (В.Э.Шляпентох) осуществлено крупнейшее в стране исследование интересов читателей газет, в первую очередь <Правды> и <Известий>.

В Ленинграде (С.-Петербурге) А.Н.Алексеев, О.Б.Божков, В.Н.Дмитриевский не ограничились при характеристике зрителей театра анкетными опросами, но сочетали их с глубоким анализом статистики ленинградских театров. Наиболее крупные и основательные исследования телевизионной аудитории были проведены Б.М.Фирсовым, концертной деятельности - Ю.В.Капустиным. Ленинград в те годы стал центром изучения духовной жизни молодежи (С.Н.Иконникова, В.Т.Лисовский).

Многолетние исследования роли духовной культуры в развитии личности проводились в Нижнем Новгороде (Л.А.Зеленов), традиционными стали ежегодные майские конференции по этой проблеме.

Имела свое лицо свердловская (екатеринбургская) школа исследователей культуры. Происходил постепенный переход от изучения отдельных видов культуры (кино - 1968, телевидение - 1973 и др.) к попыткам комплексного анализа взаимодействия каналов приобщения к культуре разных слоев населения, прежде всего - рабочих. В результате этих поисков под редакцией Л.Н.Когана были изданы книга <Духовный мир советского рабочего> (М., 1972) и методологическая работа <Культурная деятельность> (М., 1981). Такое комплексное изучение духовной жизни групп характерно и для других уральских социологов. Пермские социологи (З.И.Файнбург) выдвинули ряд оригинальных проектов, результаты которых, к сожалению, еще не опубликованы. Так, были собраны материалы об интересах и структуре читателей научной фантастики, о влиянии функциональной музыки. Приоритет в социологическом изучении клубных учреждений во многом принадлежит челябинским социологам, руководимым В.С.Цукерманом, автором книги <Музыка и слушатель>.

Свердловские социологи зафиксировали, что в 70-начале 80-х гг. происходит серьезное расслоение общества в культурном отношении. Исследования позволили выявить типологические группы, существенно отличающиеся по направленности и содержанию их культурной деятельности:

- группа, ориентированная на <высокую> классическую и современную культуру, на чтение, серьезную музыку, регулярное посещение театров, библиотек, художественных выставок, филармонических концертов. В кинотеатрах представители этой категории бывают редко, в клубы практически не ходят. Группа состоит в основном из гуманитарной интеллигенции, включая и часть естественно-научных и технических специалистов;

- группа, ориентированная на <мидикультуру> - популярные развлекательные жанры. Это постоянная аудитория мастеров эстрады, любители <легкой музыки>, телешоу. В кино ее представители предпочитают иностранные кинокомедии, читают мало, в основном - детективно-приключенческую литературу, часто посещают кинотеатры и клубы. Типичный состав группы - ИТР, часть учащейся молодежи, служащие-неспециалисты, определенная часть рабочих;

- группа, ориентированная на традиционную народную культуру, чаще всего в сочетании с официальной мидикультурой. Особенно большое место здесь занимает просмотр телевизионных передач, выступающих не только главным, но чуть ли* не единственным средством информации. В составе этой группы - значительная часть крестьянства;

- группа, ориентированная на <массовую> культуру, в основном западного образца. Это - постоянные зрители зарубежных фильмов, аудитория бесчисленных вокально-инструментальных ансамблей, нередко самого низкого качества. В театры и на выставки ее представители практически не ходят. Огромное место в бюджете свободного времени занимают у них компании, бесцельное времяпрепровождение. Типичный состав группы - учащиеся среднего профтехобразования, часть учащихся средних школ.

Разумеется, деление на эти группы было условным, еще более условна <привязка> тех или иных групп к социальным слоям общества, однако некоторую ориентировку в анализе культурной жизни населения они все же давали.

Весомый вклад в изучение духовной культуры внесли социологи ряда союзных республик. В Армении группой Э.С.Маркаряна на материале народной армянской культуры была прослежена связь этносоциологии и социологии культуры.

Мировое признание получили исследования по культурологии Ю.М.Лотмана (Тарту), имевшие несомненное значение и для социологии культуры. Академиянаук Эстонии вела систематическое изучение духовной культуры населения (К.Какх, Э Ранник) Уникальные, единственные в стране масштабные и глубокие исследования восприятия изобразительного искусства были проведены В.Э.Лайдмяэ.

Сотрудником Академии наук Белоруссии Г.С.Соколовой написан ряд работ, показывающих связь общей культуры личности с культурой труда.

На Украине возник ряд социологических центров изучения культуры (Киев, Харьков, Одесса, Запорожье и др.). Широкую известность в стране получили исследования художественных потребностей, проведенные А.И.Семашко.

Однако мы не склонны идеализировать <социологический бум> 60-70-х гг. Уже к концу 70-х можно было говорить о резком снижении интереса к этой тематике Большинство результатов социологических исследований оставалось невостребованным Партийная верхушка нуждалась в работах, которые подтверждали бы декларации о том, что СССР - самая образованная, самая культурная, самая <читающая> страна. Результаты же исследований с данными декларациями согласовывались плохо, поэтому работы сворачивались.

Множество разрозненных исследовательских центров, часть из которых не имела сколько-нибудь квалифицированных кадров, не могли опираться на какую-либо академическую структуру. Многолетние попытки организации сектора культуры в Институте конкретных социологических исследований АН СССР не увенчались успехом Социологические же отделы в республиканском и союзном НИИ культуры были слишком малочисленны, слишком задавлены <текучкой>, чтобы претендовать на эту роль. Не мог не сказаться также многолетний отрыв советской социологии культуры от западных социологических школ.

Что же удалось установить в эмпирических исследованиях того периода? В 60-е гг. преобладал подход, не вполне точно получивший название <институционального> (точнее - <ведомственного>). Изучались статистика посещения театров, концертов, кинозалов, клубов, выдачи книг в библиотеках и т.д. Такой подход, во-первых, ограничивался количественными показателями, по негласному принципу <чем больше, тем лучше>. Во-вторых, исследователи исходили из положения, что овладение культурой возможно только вне дома, домашние виды культурной деятельности не принимались во внимание. Точно так же игнорировалось самостоятельное культурное творчество. Учитывались лишь официальные участники клубной самодеятельности.

К концу 60-началу 70-х гг. этот подход все более сменяется <личностным>: в центре внимания исследователя оказывается реальная личность, ее духовные потребности и интересы, ее деятельность в сфере производства, распространения и применения культуры. Являясь главным и решающим, этот подход совмещается с институциональным.

Остановимся на некоторых основных тенденциях, характеризующих культурную ситуацию к концу 70-началу 80-х гг. Разумеется, исследования, проведенные в разных регионах, существенно отличались друг от друга, однако основные тенденции оказывались общими.

Исследования все в меньшей степени поддерживали миф о <единой, монолитной, социалистической по содержанию и национальной по форме> культуре советского общества. Из года в год все более открыто заявляла о себе, находя все больше сторонников, оппозиционная контркультура. Повсеместное увлечение так называемой туристской песней, небывалое, ни с чем не сравнимое увлечение стихами и песнями Б.Окуджавы, В.Высоцкого, А.Галича, Ю.Визбора и др. <опальных> поэтов, ажиотаж вокруг спектаклей Театра на Таганке, повсеместное распространение театрализованных представлений <КВН>, студенческой эстрады, наряды конной милиции, сдерживающие желающих прорваться на литературные вечера, - все это проявления оппозиционной культуры, которая подрывала влияние культуры официальной. К этому необходимо добавить широкое распространение нелегальной литературы <Тамиздата> и <Самиздата>.

Широкое распространение телевещания в 60-е и особенно в 70-е-начало 80-х гг. произвело радикальные изменения в повседневной культурной деятельности миллионов людей. Центр духовной жизни перемещается в семью, а точнее -к домашнему экрану. Распространение видеосистем в 80-90-е гг. укрепляет эту тенденцию. Средства массовой информации, наряду с институтами культуры, оказывают решающее влияние на процесс <массовизации> культурных символов, образов и смыслов.

Вместе с тем исследования разных авторов (Д.Дондурей, Л.Коган. Б.Фирсов, В.Цукерман и многие другие) обнаруживают существенный разрыв между культурными запросами разных групп населения и унифицированной, идеологизированной государственной культурной политикой. Фиксируется резкое падение посещаемости клубных учреждений, театров, кинозалов. Обнаруживается растущая популярность рекреационных форм культурной деятельности. В совокупном репертуаре драматических театров России первое место по количеству постановок и посещаемости публики заняли явно развлекательные пьесы Ратцера и Константинова. В репертуаре кинотеатров, как показало исследование свердловских социологов 1967 г., особой популярностью пользовались индийские мелодрамы; среди телевизионных передач лидировали <КВН>, сохранившие свою популярность вплоть до сегодняшних дней. По опросам клубных посетителей, 55,7% искали в клубе развлечения (для сравнения укажем, что интерес к лекциям испытывали всего 8,2%).

Исследования 70-х гг. отмечают резкое сокращение самостоятельного культурного творчества. Происходит повсеместное сокращение числа участников клубной самодеятельности. Последняя все в большей степени ориентируется на парадные концерты и смотры <самодеятельных артистов>; на талантливых людей, желающих заняться творчеством для своего собственного развития, внимание не обращалось.

Вся культурная политика <брежневской эпохи> фактически сводилась к чрезвычайно жесткой системе социального контроля за репертуаром учреждений культуры и строжайшим запретам всяких <отступлений от норм>. При этом подчас даже произведения, разрешенные к демонстрации на профессиональной сцене, изымались из репертуара самодеятельности.