Осенняя кампания в Крыму в 1920 году

Курсовая работа студента ДО Витюгова Никиты Кирилловича

Санкт-Петербургский Государственный Университет

Санкт-Петербург, 2005.

Введение

После поражения деникинцев за белым движением из европейской части России остался только Крымский полуостров. “Последняя пядь родной земли”, как её назовёт впоследствии Врангель, удерживалась в ещё 1919 году частями генерала Слащова. Крым мог при более активной поддержке Антанты стать очагом возрождающегося белого движения, мог быть своеобразной язвой на теле Советского государства (“Остров Крым”), оставаясь независимым. При большей удачи его могли бы ещё долго удерживать войска образованной Врангелем Русской армии. Борьба за Крым имеет свои особенности, особенно рельефно проявившиеся в финальной стадии осенью 1920: в течение гражданской войны силам соперничающих сторон ещё не приходилось воевать на такой небольшой ограниченной территории, впервые нехитрая таранная стратегия советских военачальников не могла принести быстрой победы даже при очевидном превосходстве в силах. Причём для победы пришлось взять двухнедельную паузу в активных военных действиях для элементарного накапливания войск, пользуясь тем, что противник физически не в состоянии пополнить свои ряды.

Говоря об историографии данного вопроса, нельзя не отметить один момент. Осада Крыма – часть гражданской войны, отношение к которой в нашей стране полярное. Итак, в период становления советского государства появились первые исследовательские работы об обороне Белого Крыма. Одна из них, а именно двухтомная работа Н.Какурина “Как сражалась революция”, посвященная всей гражданской войне, имеет достаточно большое значение. В ней автор старался дать объективный и подробный разбор событий, происходивших в 1920 году в Крыме, но всё же во многом он оправдывает неудачи красного командования и превозносит его успехи. Несмотря на эти недостатки, надо признать, что эта работа очень важна с точки зрения фактологии данного вопроса, и она послужила основой многих последующих исследований. В последующее сталинское время тема обороны Крыма была несколько забыта из-за того, что в истории гражданской войны в основном заостряли внимание на тех её эпизодах, в которых принимал участие И.В.Сталин. В 60-е – 70-е года 20 века при изучении данной проблемы авторы говорили о красном командовании и солдатах практически только в превосходной степени. Тогда родились ставшие впоследствии мифическими истории о переходе Красной армией ледяных и глубоких вод Сиваша, об огромной роли большевисткого подполья в Крыму, о категорическом непринятии местным населением белого правительства Врангеля и добровольном содействии красным, например, при постройке Каховских укреплений и т.д. Надо сказать, что хотя такие нотки прослеживаются и у Какурина, в работах Лёвочкина “Герои Каховки и Перекопа” и Спатареля “Против чёрного барона”, которые частично носят художественный оттенок, мысли о геройстве советских солдат прописаны крайне отчётливо. Параллельно выходят в свет и работы, воспоминания белой эмиграции, привлечённые автором для изучения данной темы. И хотя воспоминания фон Лампе не богаты фактами, а исследование Звегинцова носит относительно узкопрофилированный характер, недооценивать их значения для рассматриваемой нами темы не стоит.

В 80-е года авторы судят уже более взвешенно. Здесь необходимо сказать об одной достаточно сложной проблеме, с которой сталкивается исследователь, изучающий гражданскую войну. Речь идет о цифрах. В советские времена было принято или занижать численность красных войск, или завышать численность соперника. Говорилось об огромном числе пленных, захваченных войсками красногвардейцев, о ничтожных потерях, которые нанёс соперник контратакой, о постоянной помощи союзников правительству Врангеля и т.д. В таком духе написанна “Гражданская война” в двух томах под редакцией Азовцева и работа Акулова и Петрова “16 ноября 1920 года”. В перестроечное и постперестроечное время, когда в России в основном, как нам кажется, “открещиваются” от всего, что сделано в СССР, родилась диаметрально противоположная точка зрения о том, что необразованные красные командиры только засчёт подавляющего численного превосходства смогли сломить изобретательно защищавшихся белых. Смещаются акценты, и уже идёт речь о насильственном принуждении большевиками местного “буржуйского” населения Херсона работать на Каховском плацдарме, об отсутствии авантюризма в идее Кубанского десанта и т.д. К работам такого толка, по мнению автора, относится труд Шамбарова “Белогвардейщина”, являющийся своеобразной летописью, хронологией истории Белого Движения. В заключение необходимо сказать об источниках по данной теме. К ним относятся и воспоминания или дневники белых командиров. При написании данной работы автор использовал воспоминания Слащова и записки Врангеля. Слащов большую часть своих воспоминаний, что достаточно естественно, посвящает периоду до своей отставки. Более подробно он анализирует военные действия своего корпуса и свои стратегические замыслы. Из-за сложных отношений с Врангелем, большинству людей из его окружения он даёт отрицательные характеристики, как и самому Врангелю. Записки Врангеля дают больше информации, как военного, так и политического характера. Практически перед каждой боевой операцией у него приведён предполагаемый план действий войск Русской армии, он даёт много цифр, касающихся численности личного состава, количества орудий и техники армии, причём характеризует не только свои силы, но и силы соперника. Много места занимают и взаимоотношения с союзниками.

При написании данной работы автор поставил себе целью разобраться в тонкостях обороны Крыма, причинах его взятия красными войсками. Нельзя обойти стороной и уже упоминавшийся вопрос о количественном составе войск соперничающих сторон. В качестве локальных задач, встающих перед автором, необходимо выделить следующие. Во-первых, автор считает необходимым разобраться в военных столкновениях, непосредственно предшествовавших осенним событиям, то есть соответствующим образом осветить основные моменты летних боёв в Крыму и Северной Таврии. Во-вторых, мы обязаны изучить подробнее время решающих боёв – осень 1920 года. При рассмотрении данного аспекта нашей темы, мы считаем нужным акцентировать внимание, как на решающем штурме, так и на событиях, предшествовавших ему и во многом его предопределивших. Речь идёт об осенней кампании, о стратегии и тактике противников в ней. В-третьих, завершающую стадию почти годичной осады Крыма, а именно первую половину ноября мы также должны осветить достаточно подробно. Наконец, необходимо проанализировать эвакуацию белых сил, причины её довольно-таки успешного завершения.

Эти проблемы автор и постарался решить при написании данной работы.

Глава 1. Попытки красных овладеть Крымом. Бои в Северной Таврии

Первые попытки захватить Крым были предприняты войсками Красной армии ещё в январе 1920 года. Отражение наступления красных, как отмечает Слащов, “послужило основой удержания Крыма”.[i] Юшуньская операция в марте 1920 года также не принесла большевикам успеха. Следующие столкновения последовали в апреле. 13 апреля две латышские стрелковые и одна кавалерийская дивизии заняли турецкий вал. Шли упорные бои, но к вечеру красных выбили с Перекопа. А уже на следующий день белые попытались развить успех высадкой двух десантов: Алексеевский полк высадился восточнее Чонгара, а Дроздовская дивизия - западнее Перекопа. Но оба десанта были обнаружены красной авиацией, и операция провалилась. Хотя сам Врангель в своих “Записках” не уделяет апрельским боям практически никакого внимания.

Соперники готовились к следующему столкновению. Белые войска не могли долго отсиживаться на полуострове, так как и без того, немногочисленные запасы продовольствия стремительно таяли. В обстановке строжайшей секретности командованием Русской армии был разработан следующий план наступления. Предполагалось десантировать второй армейский корпус Слащова в районе с. Кирилловка с тем, чтобы в дальнейшем поддержать десант донцами генерала Абрамова с востока и первым корпусом генерала Кутепова с запада. Командование Красной армией в свою очередь также готовило наступление, но события на Западе, а именно борьба с Польшей, в значительной мере не позволяли сосредоточить большие силы против Врангеля. Но всё же в подчинение 13-й армии были переброшены 15-я, 40-я и 42-я стрелковые дивизии, а также конная армия Жлобы. Таким образом, численность войск 13-й армии достигла 30 тысяч штыков и 11 тысяч сабель. [ii]

6 июня корпус Слащова высадился у Геническа. Хотя сам Слащов говорит, что “шторм затянул высадку до 8 июня”,[iii] Врангель указывает на полученное по радио известие об удачной высадке 6 июня, хотя и говорит о мешавшем сильном шторме.[iv] Дальнейшие исследователи также принимают 6 июня за дату высадки. 7 июня в наступление перешли корпуса Кутепова и Писарева. После высадки Слащов начал наступление на Мелитополь и занял его уже к 10 июня.

На этом направлении красные не смогли оказать достойного сопротивления и отступали к Каховке. Выход Русской армии из Крыма проходил при значительно более существенном сопротивлении противника. Особо усердствовали Латышские дивизии, сражавшиеся буквально за каждый дом. К тому же белые встретили мощные ряды заграждений, усиленных артиллерией. Большие потери несли обе стороны, но выйти в Таврию белогвардейцам никак не удавалось. 10 июня войска 13-й армии перешли в наступление. В ответ на это Врангель ввёл в бой свой резерв - Донской корпус. Не выдержав такой контрмеры, красные войска начали отступать. В Северной Таврии многие донцы засчёт насильственной реквизиции лошадей у крестьян наконец-то превратились в нормальную кавалерию. После взятия Алёшек перед Красной армией замаячила угроза окружения, и основные силы отступили к Каховке. Лишь корпус Слащова находился в тяжёлом положении, отбивая атаки врага с трёх сторон, но вскоре совместными усилиями белых войск, осада с Мелитополя была снята. К 12 июня красных практически не осталось в Северной Таврии. Надо отметить, что 10 июня Англия официально отозвала своих представителей из армии Врангеля. Несмотря на выход в экономически обеспеченный край, выход из Крыма нельзя признать однозначно успешным. 13-ю армию окружить не удалось, хотя потери и были меньше, чем у врага, восстанавливать их было значительно труднее. Сразу же стало понятно, что дальнейшее наступление невозможно ввиду недостаточности сил и от идеи занятия Донбасса пришлось отказаться.

После отступления главных сил советское командование стало продумывать план атаки позиций Русской армии. Учитывая веерообразное расположение белых войск на фронте длинною в 300 км, было решено концентрированными ударами по флангам соперника выйти ему в тыл, а затем окружить и уничтожить. Главный удар на Мелитополь был поручен Ударной группе во главе с Жлобой, состоящей из 25 тысяч штыков и 12 тысяч шашек. Операция началась 28 июня. Врангель был застигнут этим врасплох и поначалу бросил аэропланы, дабы задержать движение конницы и дать основным силам уйти к Перекопу. Но об этом нечего было и думать: наперегонки бежать с конницей до Перекопа не имело смысла, лучше было не дать пехоте поддержать конницу, на что и указал Врангелю Слащов. У Ногайска фронт был прорван 40-й дивизией.

1 июля войска красных переправились через Днепр и заняли Каховку, однако через два дня они были вынуждены отойти назад и Жлобе пришлось надеяться только на свои силы. И тут он вместо того, чтобы решительно идти на Мелитополь, где стоял поезд Врангеля, дал дневку своим войскам, замедлил темп наступления, что и предопределило катастрофу. В ночь со 2 на 3 июля белые войска перешли в наступление, и группа Жлобы оказалась окружена: от Мелитополя её теснила Дроздовская дивизия, с юга – Калинин, с востока – донцы во главе с Морозовым. В ходе боёв 3 июля 1-й конный корпус Жлобы был вырезан почти под ноль. Белые захватили 11.5 тысяч пленных и 60 орудий.[v]

Но развить успех Русская армия не могло из-за ограниченности личного состава. Высадка отряда полковника Назарова восточнее Мариуполя не помогла поднять донцов на борьбу с большевиками, а сам отряд был большей частью разбит. После этого на фронте воцарилось относительное затишье. Стороны подтягивали резервы, проводили мобилизацию. 16 июля в командование 13-й армией вступил И.П.Уборевич, в качестве подкрепления прибыли 1-я, 9-я, 23-я пехотные, 15-я и 51-я стрелковые и 9-я кавалерийская дивизии. Особенно весомым подкреплением была 51-я дивизия Блюхера, включавшая в себя около 25 тысяч человек. К концу июля силы сторон насчитывали у белых: 25 тысяч штыков и 10 тысяч шашек, у красных:35 тысяч штыков и 10 тысяч шашек.[vi]

Новое наступление Русская армия начала 25 июля. Дроздовская и Марковская дивизии взяли Орехов, разбили две дивизии соперника. Их поддерживала конница генерала Бабиева и брошенный развить успех кавалерийский корпус Барбовича. 28 и 30 июля донцы нанесли два жестоких удара врагу, захватив 2 тысячи пленных, но Врангель, недовольный медлительностью генерала Калинина, заменил его Бабиевым. Значительным успехом явилось занятие 2 августа Александровска дроздовцами. После этого красные перешли в контратаку и заставили врангелевцев отступить. 4 августа был захвачен Александровск, в котором белые, уходя, разрушили железнодорожный узел, 6 числа были освобождены Орехов и Пологи, а 8 августа бойцы 13-й армии захватили Бердянск. Несмотря на то, что территориальных приобретений этот рейд белых войск не принёс, Врангель говорит о захваченных пяти тысячах пленных, 150 пулемётах, 30 орудиях и 4 бронепоездах.[vii] 4 августа им было подписано важное соглашение с атаманами Дона, Астрахани, Терека и Кубани.

После того, как войска белогвардейцев были отброшены, советским командованием было принято решение форсировать Днепр в районе Каховки. Это место было выбрано не случайно – правый берег, который контролировали большевики, был выше левого, что давало возможность в случае необходимости вести артиллерийский обстрел, да и к тому же у Каховки река сужалась. Ночью 7 августа началась одновременная переправа красных под прикрытием артиллерийского огня у Каховки, Алёшек и Корсунского монастыря. Видимо, оборонявшиеся не были готовы к такому повороту событий, что позволило красным укрепить тылы. Уже днём того же дня был починен мост через Днепр у Каховки, и переправившиеся продолжали наступать. 2-й корпус Слащова отступал, но тревожнее была ситуация на востоке, где по маршруту Жлобы красные войска наступали на корпус Кутепова. Параллельно шли работы в тылу красных. 10 августа комендант Каховского плацдарма В.К.Блюхер издал знаменитый приказ: “Оборонительные работы вести круглые сутки”. Руками местного, как мы считаем, насильственно мобилизованного населения прорывались окопы, зарывались пулемётные и артиллерийские расчёты, натягивались проволочные заграждения. К 11 августа 2-я конная армия прорвала фронт у Токмака, но тут ей во фланг ударил корпус Кутепова. Сначала не выдержала красная пехота, а вслед за ней стала отходить и конница. Врангель попытался разбить полностью соперника и бросил в контратаку в придачу ко 2-му корпусу Слащова кавкорпус Барбовича. Но конницу последнего сумела обнаружить авиация соперника, и поэтому манёвр не получился неожиданным. Преследование красных сил шло вплоть до Каховки, где войска Слащова натолкнулись на основательно построенную трехполосную систему укреплений противника. Инженером Карбышевым, помимо прочего, были созданы противотанковые укрепления и поставлен зенитно-артиллерийский комплекс. Слащов отказался “посылать своих людей на убой” и 17 августа его отставка была принята главнокомандующим. Хотя наступательный порыв красных был сбит, Каховский плацдарм являлся очень важным, и занятие его красными во многом предопределило исход войны. Помимо военных действий, необходимо выделить единственное в Европе заявление Франции, о признании правительства генерала Врангеля правительством Южной России, сделанное ей 11 августа 1920 года.

Кровопролитные бои в Северной Таврии поставили Русскую армию в сложное положение. Неумолимо тающий личный состав заставлял командование искать пути к получению подкрепления. Было решено высадить десант на Кубань, где в то время действовало 30 крупных отрядов общей численностью до 13 тысяч человек, в том числе “армия возрождения России” генерала Фостикова, к тому же была надежда на казачество, с которым, как мы помним, Врангель заключил договор. Ночью 14 августа десант появился у станицы Приморско-Ахтарской. Передовые части под командованием генерала Улагая двинулись на станицу Тимошевскую. Ожесточённые бои велись в районе станиц Брыньковская и Ольгинская . На первых порах белогвардейский десант имел успех и победоносно продвигался вглубь Кубанского края. Но в итоге быстрый темп продвижения сыграл с десантом злую шутку. Флот, в обязанность которому вменялось прикрывать десант с моря, отплыл, тыловые позиции не были достаточно укреплены, что и предопределило неудачу. 22 августа бойцы красной армии перешли в наступление и освободили станицу Тимашевскую. Высаженный 18 августа полуторатысячный десант под командованием генерала Черепова, в обязанность которому вменялось захватить Новороссийск, а впоследствии развить наступление на Екатеринодар, был разбит войсками 22-й дивизии и 23 августа был вынужден эвакуироваться. Третий десант генерала Харламова выбил противника с Таманского полуострова, занял станицу Таманскую, но дальше продвинуться не смог и разделил участь предыдущего десанта. Тем временем Улагай перенес штаб в Ачуев. 28 августа началось решительное наступление 9-й армии на первый десант. Под прикрытием артиллерийского огня основные части десанта начали эвакуацию, и к 7 сентября основные части удалось вывезти из Ачуева.

Теперь мы можем подвести основные итоги летней кампании. Решительного превосходства ни одной стороне добиться не удалось, хотя можно выделить ряд успехов с обеих сторон. Белыми был разбит конный корпус Жлобы, за счёт выхода в Северную Таврию частично удалось нормализовать экономическую ситуацию, также важно заявление французского правительства от 11 августа. К успехам красной армии в первую голову относятся занятие Каховки и разгром десанта на Кубани. Хотя к началу осени неудачи советских войск в борьбе с Польшей на первый взгляд не благоприятствовали развитию инициативы.

Глава 2. Решающие бои осенью 1920 года

Одной из причин, повлекших неудачу десанта на Кубани, было начавшееся наступление Красной армии с целью не дать сопернику помочь своему десанту. 21 августа начались сражения красных с войсками 1-го корпуса за Большой Токмак, Орлянск. На первом этапе бои шли с переменным успехом. Конница белых постепенно начала теснить конницу врага, за ней продвигалась и пехота. Красные отступали. 29 августа конница красных начала движение в тыл дроздовцам, выйдя из Васильевки по направлению к Орлянску. На следующий день уже ударная группа генерала Скоблина перешла в наступление и заняла Новоалександровку, но в ответ каваклерийская бригада Саблина прорвала фронт и вышла в тыл белым. Уничтожить бойкую красную конницу Врангель послал генерала Калинина, но тому никак не удавалось её настигнуть. Значительно измотанная красная конница вскоре была вынуждена отойти назад, так как никаких согласованных с частями, бывшеми по другую сторону фронта, действий ей провести не удалось. Врангель решил атаковать Каховский плацдарм, пользуясь временно перешедшей в его руки инициативой. Решительный штурм Каховки был предпринят частями сменившего Слащова в должности командующего 2-м корпусом генерала Витковского в ночь с 4 на 5 сентября. Корниловцы под прикрытием наступавших танков прорвали первую линию заграждений, а при атаке второй пулемёты красных и своевременная контратака с фронта свели на нет наступательный порыв белогвардейцев. Потери наступавших составили 3 тысячи личного состава и 6 танков.[viii] После неудачного штурма белым пришлось перейти к обороне. К тому времени боевой состав оборонцев Крыма был по разным данным от 25 до 44 тысяч штыков и от 8 до 17 тысяч сабель. Всё же мы считаем, что ближе к истине нижние границы, так как к осени войска Русской армии получают существенное пополнение: 15 тысяч под командованием генерала Бредова, прибывшие из Польши, 10 тысяч казаков, присоединившихся к кубанскому десанту, 25 тысяч бывших деникинцев, прибывших из Грузии и влившихся ещё в июле, была проведена мобилизация. В ходе летней кампании Русская армия понесла большие потери, да и количество пополнения не всегда переходило в качество. Так, по словам Врангеля, “имеется 5000 мобилизованных, у которых нет самого главного – винтовок”[ix] , поэтому многих нельзя было считать пополнением боевого состава. К осени к, видимо, самому боеспособному корпусу Кутепова был присоединён Донской корпус, и они составили 1-ю армию. Во 2-ю армию вошли корпус Витковского и заново сформированный 3-й корпус. Барбовичу подчинялась вся конница, за исключением частей Бабиева.

В стане красных после провала в войне с Польшей было принято важное решение “признать врангелевский фронт главным” и скорейшим образом подписать мир с Польшей практически на любых условиях. Потенциальные союзники белых, поляки, в это время затягивали процесс подписания какого-либо соглашения с делегацией генерала Махрова, тем самым, делая большевиков “сговорчивей”. Для скорейшей ликвидации “чёрного барона” на Южный фронт стягивались войска из Сибири, Кавказа, Заволжья. С запада прибывала 1-я Конармия во главе с С.М.Будённым, с восточного фронта подтягивалась 30-я дивизия. Шла мобилизация среди коммунистов и комсомольцев. 20 сентября Пленум ЦК РКП (б) принял решение о назначении М.В.Фрунзе командующим Южным фронтом, который, впрочем, формально был образован днём позже. Едва вступив в должность, Фрунзе принял на вооружение хотя и несколько примитивную, но правильную тактику. Если раньше красное командование по прибытии очередного значительного подкрепления пыталось немедленно уничтожить противника, что неизменно заканчивалось неудачей, то теперь было принято решение методично накапливать силы.

Войскам Русской армии необходима была победа над соперником ещё до подхода к нему подкрепления, так как в противном случае из-за большого численного превосходства соперника победа становилась почти недосягаемой мечтой. Наступать Врангель планировал силами 1-й армии. 14 сентября части Донского корпуса перешли в наступление на участке Пологи - Ногайск. 40-я и 42-я стрелковые дивизии не смогли остановить наступавших. Большевиков теснили вплоть до Донбасса. Параллельно 1-й корпус 19 сентября занял Александровск, но овладеть Кичкасской переправой через Днепр белые не смогли. Донцы продолжали развивать наступление на Мариуполь. По своей сути развитие наступления на Донбасс не сулило каких-либо практических выгод: продвижение на восток не было важно в стратегическом отношении, имея в тылу Каховку, Врангель не мог позволить себе наступать там большими силами. Поэтому, движение войск на Донбасс, видимо, носило отвлекающий характер. Главнокомандующему русской армии нужно было “развязать себе руки” для Заднепровской операции, целью которой был выход на правый берег Днепра, что, помимо стратегических выгод, могло сулить пополнение личного состава Русской Армии. Действительно, после занятия Александровска появилась контролируемая переправа, хотя фланги при ней не были обеспечены. Красное командование, по всей видимости, не сразу разгадало отвлекающий характер Донбасского наступления и сосредоточило против донцов 5 дивизий. Казаки, под угрозой окружения, были вынуждены отступить. Вследствие того, что 1-й корпус был задействован в Заднепровской операции, донцам было поручено держать и его фронт.

Заднепровская операция готовилась белым командованием в режиме строжайшей секретности, так как успех её в большой мере зависел от её неожиданности. Войска 1-го корпуса подтягивались к Александровску по ночам, скрытно наводились понтоны. В районе Никополя концентрировался 3-й корпус, конница Бабиева и Барбовича. Корпус Витковского должен был атаковать Каховский плацдарм в лоб, а затем, переправившись ниже Бериславля, вместе с 3-м корпусом атаковать каховскую группу красных. В свою очередь красное командование для прикрытия переправ в районе Никополя разместило 2-ю Конармию Миронова, составлявшую 17 тысяч сабель. Также достаточно важным было Старобельское соглашение с Нестором Махно, заключённое 2 октября 1920 года, о совместных действиях против Врангеля, хотя большевикам достаточно было бы и нейтралитета анархистов.

В ночь на 8 октября операция началась. Корниловская и Марковская дивизии переправились у острова Хортица на правый берег Днепра и с ходу смяли 3-ю стрелковую дивизию. Вскоре по заранее наведённым переправам на правый берег переправились Кубанская казачья дивизия и корниловцы, а за ними конница Бабиева. Части 3-го корпуса 9 октября переправились южнее Хортицы и при поддержке конницы Барбовича начали развивать наступление. К 10 октября уже все части белых переправились на правый берег и объединёнными усилиями предприняли атаку фронта по линии Никополь-Апостолово. 2-я Конармия отступала. В ответ красные начали наступление на востоке и 11 октября подошли к Мелитополю. Обескровленный передачей бойцов для содействия переправе корпус Кутепова не мог оказывать достойного сопротивления. Но вскоре переправа была закончена, и прибывшие корниловцы и 42-я стрелковая дивизия затормозили наступление красных на мелитопольском направлении. Казалось бы, всё благоприятствует белым: 11 октября был занят Никополь, а днём позже пала крупная железнодорожная станция Апостолово. Но все эти успехи были достигнуты в основном усилиями конницы, а пехота 3-го корпуса по-прежнему серьёзно не продвигались вперёд. Красные вынуждены были снять с Каховки Латышскую, 15-ю и 52-ю дивизии и направить их на помощь Миронову. Эти передвижения и засекла разведка белогвардейцев, истолковав их как начавшийся уход красных с Каховки. Поэтому генералу Витковскому был отдан приказ 14 октября атаковать Каховский плацдарм. А на другой части фронта три красные дивизии сразу вступили в бой. 13 октября большевики начали постепенно одолевать. Миронов прорвал порядки вражеской конницы и сумел выйти к Днепру.

В тот же день снарядом был убит генерал Бабиев. Он был одним из самых любимых солдатами военачальников, с его смертью, как отмечает Врангель, “умерла душа конницы, исчез порыв, пропала вера в собственные силы”.[x] Белые начали отступать. Пропала всяческая связь частей с командованием. Во избежание немедленного разгрома оставшихся сил генерал Драценко отдал приказ об отходе всей армии на левый берег Днепра. А на рассвете следующего дня части 2-го корпуса начали лобовую атаку Каховского плацдарма – отменить приказ, данный заранее, не успели. Витковский имел в своём распоряжении 6 тысяч пехоты, до 700 сабель, а также 14 броневиков и 12 танков.[xi] В результате упорных боёв красные были вынуждены отойти на внутренний уровень обороны, но дальше проволочных заграждений белым пройти не удалось из-за сильного артиллерийского огня. Отряд танков почти полностью погиб и Витковскому пришлось отходить. Вечером 14 октября войска Русской армии уже переправлялись на левый берег Днепра, а 15 октября понтонный мост был разведён и подтянут к левому берегу. Заднепровская операция закончилась.

У этой операции был ещё один подтекст: выйдя на правый берег Днепра, Врангель мог наладить связь с Пилсудским, но 12 октября Польша, прельстившись территориальными приобретениями, подписала мир с большевиками. После провала операции Врангель нашёл другого, намного менее опасного большевикам, союзника – Петлюру. Его сорокатысячная армия всё ещё удерживала фронт в Подолии. Но союз был скорее чисто теоретическим. Даже после такого жестокого поражения командный совет Русской армии поставил задачу оборонятся, оставаясь при этом в Северной Таврии. Не в последнюю очередь это было связано с тем, что кроме нанесения урона красным, это давало больше времени на подготовку эвакуации, сбор необходимого числа судов в разных портах Крыма.

Диспозиция на тот момент была такова. Войска белых располагались по-прежнему веерообразно, причем 1-я армия отвечала за северное крыло и центр, а с востока оборонялась 2-я армия под командованием сменившего Драценко Абрамова. Им противостояли 4-я, 6-я и 13-я советские армии, 1-я и 2-я конные армии, а также повстанцы Махно. В численном эквиваленте у белых было 35 тысяч штыков и сабель против 135 тысяч у соперника, хотя сам Врангель указывает даже на 186 тысяч штыков и сабель,[xii] противостоявших ему. План красного командования сводился к тому, чтобы окружить основные части противника в Северной Таврии и не дать им уйти в Крым. 19 октября Фрунзе писал в телеграмме Ленину, что он “боится не того, что противник нанесёт нам в том или ином направлении удар, а того, что он начнёт отход с ныне занимаемых рубежей за линию укреплённых мелитопольских позиций”[xiii] .

26 октября части Миронова форсировали Днепр у Никополя и начали наступление. А 28.10 началось массированное наступление. Группа Блюхера, наступавшая с Каховки, разбила корпус Витковского и решительно двинулась к Перекопу. В пробитую брешь за Блюхером устремилась 1-я Конармия. Миронов на своём фронте также продолжал наступление на врага, и лишь 2-я армия Абрамова не давала прорваться 4-й и 13-й армиям. Достигнув Перекопа уже к следующему дню, части Блюхера сделали попытку с ходу овладеть Турецким валом, но гарнизон сумел отбить штурм. Тем временем 1-й Конармии удалось проникнуть достаточно глубоко в тыл Русской армии, и она уже собиралась идти на соединение с частями Миронова, против которых Врангель бросил ещё и конницу Барбовича, для окружения белых войск. Но тут Фрунзе изменил первоначальную установку и приказал командующему 1-й конной армией Будённому стремительным продвижением конницы на восток овладеть районом Геническ - Сальково и отрезать войска белогвардейцев от Чонгара и Арабатской стрелки. После этого войска Русской армии были бы отрезаны от Крыма и окружены. Будённый же принял, наверное, самое опрометчивое решение: одну часть своей армии он отправил на север, на помощь Миронову, а сам с другой частью отправился занимать переправы. Таким образом, 6-я и 11-я дивизии постоянно находились на пути отступающих белых и были изрядно потрёпаны, а самому Будённому не удалось надёжно закрепиться в районе Чонгарского полуострова.

Войска Кутепова вовсе не были сломлены, как полагал Фрунзе, а, напротив, достаточно стойко держались против наступавших. С прибытием же на фронт кавалерии Барбовича и вовсе контратаковали и отбросили Миронова к Днепру. По-прежнему медленно двигалась 4-я армия. 30 октября Блюхер предпринял ещё одну неудачную попытку взять Турецкий вал, после которой перешёл к обороне позиций. Тем временем посланные на север дивизии Морозова и Городовикова были изрядно потрёпаны конницей Барбовича. Зато успех сопутствовал 13-й армии: был взят Мелитополь. 31 октября ещё одно поражение потерпели 6-я и 11-я дивизии 1-й Конармии. На этот раз отступавшие части 1-го корпуса нанесли им жестокое поражение у Агаймана. После этого Кутепов направился к Чонгару. Был разгромлен штаб Буденного, взята Новоалексеевка. 1-я конная армия была разбита белыми по частям. После этого войска 1-й и 2-й армии соединились и благополучно переправились у Геническа. К 3 ноября, когда красные двинулись на Чонгарский полуостров, белые завершили отход в Крым.

Несмотря на удачный отход в Крым, положение белых выглядело почти катастрофическим. Ударили сильные морозы, одежды для солдат не было. Если верить цифрам красных, то за время отхода белых в Крым красными было захвачено до 20 тысяч пленных.[xiv] Крымский полуостров вовсе не являлся столь неприступным, каким мог показаться, так как при таком неравенстве в силах удерживать его длительное время было невозможно.

Глава 3. Взятие Крыма

а) Ноябрь 1920

К концу октября, в период решающего наступления красных сил, боевой состав 1-ой и 2-ой конных, 4-ой, 6-ой и 13-ой армий исчислялся 135 тысячами, чему Русская Армия могла противопоставить только 35 тысяч[xv] .

В Крым можно было попасть следующими путями. Во-первых, Перекопский перешеек шириной около 10 километров. Восточнее него находился Чонгарский полуостров, а ещё восточнее – Арабатская стрелка. Основные свои силы Врангель стянул на защиту Перекопа. Туда были направлены три полка Дроздовцев, Гвардейский пехотный полк и два полка Корниловцев. Литовский полуостров держала бригада генерала Фостикова. Боевой состав оборонцев Перекопа насчитывал не более 10 тысяч[xvi] . Первую линию обороны составлял Турецкий вал, который, как мы уже видели, красные пытались взять, но не смогли. Интересен вопрос о серьёзности укреплений на этом валу. С трудом можно поверить, что “все позиции представляли собой обычные окопы, т.е. канавы, оплывшие и полуобвалившиеся от осенних дождей”[xvii] . Но и отождествлять Турецкий вал с чем-то неприступным не стоит. С артиллерией, по всей видимости, было действительно непросто – в ходу были в основном полевые трёхдюймовки. На расстоянии двух десятков километров от вала находились Юшуньские позиции. Железная дорога между ними для подвоза снарядов не была закончена. Чонгар по мысли Врангеля должны были оборонять донцы, остатки 6-ой и 7-ой пехотных дивизий и два полка Марковцев. Их боевой состав не превышал 5 тысяч[xviii] . Арабатская стрелка в случае появления там красных частей легко простреливалась с Азовского моря флотом белых.

План красного командования был прост: открытая атака перешейков с акцентом на Перекоп. Для штурма последнего предназначалась 6-я армия, 2-я Конармия и повстанцы Махно. На Чонгар направлялась 4-я армия. С 5 по 7 ноября красные части пытались штурмовать Чонгарский полуостров, но, впрочем, без особого успеха. Вскоре болотистый Сиваш был скован льдом и красное командование решило выйти по нему на охраняемый повстанцами Фостикова Литовский полуостров, находившийся совсем рядом с Перекопом. К началу последнего штурма советские войска располагали более, чем шестикратным превосходством в силе: против 135 тысяч пехоты и кавалерии красных Врангель мог выставить лишь 20 тысяч.[xix] На рассвете 8 ноября, когда Сиваш обмелел из-за дующих с суши западных ветров, 15-я, 52-я и две бригады 51-й дивизии перешли Сиваш и сбили с Литовского полуострова в десять раз уступающего в численности противника. Попутно заметим, что дно Сиваша было открыто, погода стояла холодная (до -10), грязь подмёрзла и большинство красноармейцев шли в худшем случае по лужам или грязи, которая от силы доходила до щиколоток. Контратака пришедших на помощь дроздовцев была отбита, большевики утвердились на полуострове, а по бродам подходили ещё две бригады 51-й дивизии. Но развить наступление им не позволила стремительная контратака Дроздовской дивизии, чуть не сбросившая их в Сиваш, в который уже начала прибывать вода. На подмогу им Фрунзе послал 7-ю кавдивизию и повстанцев Махно, а 15-й, 52-й и частям 51-й дивизий, переправившимся первыми отдал приказ наступать по направлению на Армянск. Под угрозой удара в тыл белые 9 ноября оставили Турецкий вал и отошли на Юшунь.

51-я дивизия с ходу прорвала первую линию обороны белых, а на следующий день пала и вторая линия. Белогвардейцы держались из последних сил, был подтянут последний резерв – корпус Барбовича, державший вместе с остатками дроздовцев третью линию укреплений. С Чонгарского полуострова перебрасывались донцы.

Узнав о перемещении Донского корпуса, Фрунзе приказал 4-й армии наступать. Хотя наступление, предпринятое красными 11 ноября, существенных дивидендов не принесло, Врангель отправил донцов обратно. Основные силы белых в количестве 6 тысяч были сконцентрированы у Карповой Балки, на правом фланге, где красным продвинуться никак не удавалось. На левом фланге красные 11 ноября захватили третью линию обороны. В тот же день состялась последнее наступление белых. Кавалерия Барбовича, контратаковавшая из Карповой Балки, одолела две кавдивизии соперника, но в бою с только что подоспевшей 2-й Конармией Миронова была разбита. Успешной была контратака начальника 1-ой кавдивизии, генерала Выграна, опрокинувшего конницу красных на своём участке, но изменить этот локальный успех уже ничего не мог. Вернувшиеся под Чонгар донцы как могли сдерживали большевиков, но уже ночью 12 ноября красные сломили сопротивление и ворвались на станцию Таганаш. Тем временем, Терско-Астраханская бригада, удерживавшая Юшуньские позиции, уже в два часа дня получила приказ о прекращении борьбы и отступлении на Черноморские порты для посадки на суда.

В ночь с 11 на 12 ноября был объявлен приказ Врангеля, разрешающий всем желающим покинуть ряды Русской Армии. Белое командование с этого момента стало бороться за сохранение личного состава в максимально полном объёме. Централизованное вооружённое противостояние фактически прекратилось, оставались лишь локальные очаги сопротивления, поддерживающиеся усилиями лиц, не могущих покинуть Родину или принять советский режим. Пускай и ценой довольно больших потерь, но Крым был взят Красным командованием.

б) Эвакуация

10 ноября, когда уже было понятно, что эвакуация неизбежна, был произведён окончательный рассчёт тоннажа по портам: Керчь и Севастополь - по 20000, Феодосия – 13000, Ялта – 10000 и Евпатория - 4000. Были реквизированы все коммерческие суда, стали грузиться лазареты. Однако надо отметить, что многие гражданские люди, жившие в то время в Крыму, пребывали в неведении относительно истинного положения дел. И хотя 4 ноября Врангель сделал заявление, в котором сказал про тяжелое положение на фронте, про то, что те, кто не в силах терпеть лишения с армией, могут свободно покинуть Крым, приказ от 11 ноября вызвал среди народа волнение. В нём Врангель говорил, что эвакуация семей военнослужащих и чиновников уже началась. Остаткам 1-го,2-го и 3-го армейских корпусов погрузка была назначена в Евпатории и Севастополе, Кубанским частям – в Феодосии, Донским – в Керчи, а обеим кавалерийским дивизиям в Ялте. Вечером того же дня состоялось последнее заседание правительства. Ночью следующего дня Фрунзе достаточно неожиданно предложил Врангелю прекратить сопротивление и сдаться со всеми войсками, причём сдавшимся гарантируется неприкосновенность, а тем, кто захочет уехать из России – свободный выезд. Несмотря на то, что белые мира не приняли, Ленин одёрнул Фрунзе и потребовал уничтожения врага. Для этого 6-я армия направлялась на Евпаторию, 4-я и 2-я Конармии должны были преследовать противника по направлению Феодосия-Керчь, а 6-я и 1-я Конармии двигались на Симферополь и Севастополь. Но ни на одном направлении измотанные бойцы Красной армии так и не смогли догнать соперника. Тем временем граф де Мартель согласился принять под покровительство Франции всех уезжающих из Крыма, взамен чего просил в залог тоннаж. К 14 ноября погрузка на суда была практически завершена. Лишь кубанцы и терцы, перебравшись из Феодосии в Керчь, сели на корабли 17 ноября. Безусловно, вывести всех беженцев с полуострова не удалось, были сложности погрузкой, но для подобного рода мероприятий всё это является “рабочим моментом”. Условия на кораблях были очень тяжелые, лишь у Врангеля была отдельная каюта. Относительно числа беженцев Врангель указывает цифру 145 тысяч, хотя приводятся и данные о 83 тысячах человек[xx] . Сколько из них было военных неизвестно, но данные фон Лампе о “70000 русских, которые с оружием в руках сражались против красного зла”[xxi] следует однозначно признать преувеличенными. 17 ноября “Генерал Корнилов”, на котором эвакуировался Врангель, в последний раз проверил успешность погрузки в других портах и взял курс на Константинополь. А днём ранее командующий Южным фронтом Фрунзе телеграфировал в Москву: “Сегодня нашей конницей занята Керчь. Южный фронт ликвидирован”.

К ноябрю 1920 года судьба Крыма была предопределена. Несмотря на то, что не обладавшие большими тактическими знаниями красные военачальники долго не могли взять Крым, против почти семикратного превосходства соперника в силах Русской армии и её командованию было нечего противопоставить, тем более что резервов для пополнения армии у Врангеля не было. К тому же погода благоприятствовала большевикам: Сиваш промёрз до дна. Как нам кажется, белые войска сделали всё возможное, но ситуацию уже нельзя было изменить. Что касается эвакуации, то здесь надо отметить, что она была гораздо более успешной, чем деникинская из-за наличия сразу нескольких портов.

Заключение

Итак, мы последовательно рассмотрели вооружённые столкновения соперничающих сторон. Что касается летней кампании 1920 года, то она хотя и не была формально никем выиграна, на наш взгляд всё же осталась за красными. Войскам Русской армии неудалось достичь больших успехов, за исключением уничтожения кавкорпуса Жлобы, а эти успехи были необходимы ввиду постоянного получения красными подкреплений. Удержаться в Северной Таврии также никак не удавалось, и видимо одним из главных позитивных моментов для белых были неудачи красных в борьбе с поляками. Высадка десанта на Кубани была неудачной попыткой хоть как-то пополнить количественный состав белых сил, даже, несмотря на присоединение 10 тысяч казаков и 2 тысяч повстанцев Фостикова. Впрочем, все присоединившиеся были плохо одеты и вооружены, что, как мы видели, сыграло важную роль при штурме Крыма в ноябре. Признание французским правительством правительства Врангеля как правительства Юга России было, на наш взгляд, мерой во многом формальной, ведь реальную помощь Врангель получил только при эвакуации, да и то под своеобразный залог.

Дальнейшие военные действия осенью 1920 года проходили при постоянно растущем численном перевесе красных. Идея Врангеля перенести военные действия в Северную Таврию была, как нам кажется, хотя и правильной по смыслу, но практически невыполнимой в таких условиях и если бы Фрунзе с Будённым следовали заранее продуманному плану, кто знает, сколько бы ещё держались белые. Ведь даже при случившимся удачном отступлении белых войск, Крым был взят спустя две недели после него. Нельзя сказать, что красные военачальники провели операцию по взятию Крыма каким-то неожиданным или оригинальным образом. Но от них того и не требовала ситуация: перекопские укрепления были много менее основательны, чем каховские. Ко всему ещё добавились и погодные условия – мороз способствовал замерзанию Сиваша, а белым солдатам одеваться было не во что: Врангель пишет, что транспорт “Рион” с зимней одеждой для войск прибыл только в конце первой недели ноября. Эвакуация Врангелем была проведена достаточно грамотно, хотя и в несложных условиях по причине того, что минимум 5 портов было в его распоряжен