Историческая живопись (П. П. Свиньин и его Русский музеум, часть IV)

Архимандрит Корнилова А. В.

Представляя художников этого жанра, он писал: “Не принимая на себя звания судьи талантов и искусства художников, я назову единственно из них отличнейших, образовавшихся в Академии или под ведением ее, не означая даже мест, приличных их дарованием” (1).

Однако на первое место в разделе “Художники по живописи исторической” он ставил, прежде всего, А. П. Лосенко. “Основатель” называл его Свиньин, и был в этом отношении предшественником будущих критиков и историков искусства, которые впоследствии утвердят за Лосенко приоритет “родоначальника школы русской исторической живописи”(2).

В экспозиции Русского музеума произведениям Лосенко отводился, по-видимому, один из наиболее обширных и светлых залов. Зато можно было представить эволюцию творчества мастера, так как Свиньину удалось собрать произведения разных периодов, начиная от пенсионерского.

В Каталоге Музеума, иллюстрации к которому выполнял Н. Чернецов, изображена картина “Христос, изгоняющий торговцев из храма”, относящаяся к раннему парижскому периоду и датированная 1764 годом (3). Хотя рисунок и не имеет надписи, название его легко определить по сюжету. В центре композиции, на ступенях храма, стоит Христос. В руке его плеть, которой он замахнулся на торговцев, в панике разбегающихся в разные стороны: здесь и продавец скота, спешно удаляющийся с овцой и быком, и меняла, рассыпавший мешок с деньгами. На втором плане – колонны храма и драпировка.

Можно было бы не приводить здесь подробного описания, если бы произведение было всем хорошо знакомо. Однако оно не сохранилось. Во всяком случае, местонахождение его неизвестно, воспроизведений также не существует, и рисунок Чернецова – единственное, что напоминает нам об утраченной работе художника (4).

В Каталоге Свиньина присутствует и еще один рисунок Н. Чернецова с картины Лосенко “Жертвоприношение Авраама”. Написанное в Париже в 1765 году и свидетельствующее о профессиональной зрелости молодого живописца, это произведение прославило своего создателя. Оригинал его ныне находится в экспозиции ГРМ. Полная движения и экспрессии композиция точно воспроизводит библейский сюжет. Авраам, следуя повелению Бога, потребовавшего от него принести в жертву сына его Исаака, заносит нож над юношей, обреченным на заклание и покорно возлежащим на поленнице двор, сложенных для сожжения жертвы. Безупречно написанная фигура юноши, ее контраст с обликом старца; ангел, парящий над ними и останавливающий руку Авраама, готовую поразить Исаака, – все выполнено виртуозно с точки зрения анатомии, в отношении композиции и колорита.

Однако, надо отметить, что в изображении Чернецова картина воспроизведена, хотя и в соответствии с оригиналом Русского музея, но с некоторым отступлением в деталях. Несмотря на то. что композиция в целом идентична, несколько иначе трактован жест руки Авраама, не столь высоко и решительно занесенной над жертвой. Отсутствует также повязка на глазах Исаака, которую мы видим в оригинале Русского музея. Можно было бы предположить о существовании авторского повторения или варианта картины. Но специалисты не указывают на это: в каталоге работ Лосенко значится лишь единственное произведение с подобным названием (5).

Не только современные исследователи, но и историки прошлого свидетельствовали, что картин с одноименным сюжетом в то время в России не появлялось. Лишь осенью 1769 года в Академии художеств экспонировалась композиция “Жертвоприношение Авраама” Себастьяно Риччи, подаренная пейзажистом Баруцци. Она была заключена в овал и отличалась от той, которую мы видим на рисунке в Каталоге Свиньина. Совет Академии отблагодарил Риччи, наградив его золотой и бронзовой медалями и поместил картину в свое собрание. На сюжет “Жертвоприношение Авраама” в 1763 году была выполнена также скульптура, очевидно, кем-то из учеников Академии (6). Таким образом, с уверенностью утверждать, что в собрании Свиньина была подлинная картина Лосенко, которая ныне находится в Русском музее, преждевременно. Но был ли это другой вариант, неизвестный нам, либо эскиз, остается вопросом.

Подлинным украшением собрания Свиньина являлась другая замечательная картина Лосенко “Зевс и Фетида”, исполненная художником в Риме в 1769 году и находящаяся ныне в Государственном Русском музее. На рисунке Чернецова изображение, сделанное с этой картины, совершенно идентично и полностью соответствует варианту Русского музея. Следовательно, в данном случае сомнения, что эта картина в собрании Свиньина, не возникает (7).

Лосенко написал это произведение на сюжет текста первой песни гомеровской “Илиады”, где рассказывается о Фетиде, которая:

“С ранним туманом взошла на великое небо, к Олимпу;

Там, одного восседающего, молний метателя Зевса

Видит на самой вершине горы многоверхой Олимпа;

Близко пред ним восседает и, быстро обнявши колена

Левой рукою, а правой подбрадия тихо касаясь,

Так говорит, умоляя отца и владыку бессмертных:

“Если когда я, отец наш, тебе от бессмертных угодна

Словом была или делом, исполни одно мне моленье!

Сына отмсти мне, о Зевс! кратковечнее всех он данаев;

Но его Агамемнон, сластитель мужей, обесславил:

Сам у него и похитил награду и властвует ею.

Но отомсти его ты, промыслитель небесный, Хронион!”(8)

Фигура громовержца в ярком красном плаще представлена на фоне облаков в сопровождении неизменного спутника – орла. Сильный, красивый торс античных пропорций вызывает в памяти примеры классики. Образ Фетиды мягок и лиричен; морская царевна стоит на коленях и умоляет Зевса отомстить вероломным грекам за сына. Стройную фигуру охватывает розовато-сиреневый хитон с зеленой накидкой, подчеркивающий женственность и грацию.

Первым владельцем этой картины был граф И. И. Шувалов, который заказал ее художнику. Позднее она принадлежала графу К. Г. Разумовскому и лишь в начале ХIХ века попала в собрание Свиньина. В Каталоге “Зевс и Фетида” значатся под № 33. Однако, коллекционер не сообщил обстоятельств покупки этого произведения и остается только догадываться, приобрел ли он его у наследников Разумовского или купил позднее у других владельцев. Любопытно, что рисунок Чернецова в Каталоге не был единственным его рисунком с этой картины. В Государственном Русском музее хранится и другой, с того же произведения. Надо сказать, что после закрытия музеума Свиньина след этой работы Лосенко надолго затерялся. Она исчезла в одной из частных коллекций. Только в 1914 году о ней стало известно, и лишь в 1946 году картина “Зевс и Фетида” поступила в Государственный Русский музей.

Не только Лосенко – исторический живописец, но и Лосенко-портретист был представлен в экспозиции Музеума Свиньина. Настоящий жемчужиной коллекции стал портрет актера Ф. Г. Волкова. Это единственное изображение основателя русского национального театра, человека большого таланта и высокой образованности. Не меньший интерес вызывал и портрет секретаря русского посольства в Париже и Гааге Л. Геннингера.

Если портрет Геннингера был выполнен Лосенко в рамках парадно-постановочного портрета, то другой, представленный в собрании Свиньина, портрет А. Д. Храповицкого работы Д. Г. Левицкого отличался большей камерностью. Глубокий интерес к внутреннему миру человека вообще был характерен для портретной живописи ХVIII века и тем более для творчества Левицкого.

Величественная осанка, выразительный взгляд, выдающий живой ум и наблюдательность отличают этого известного государственного деятеля статс-секретаря Екатерины II. Сенатор, масон, гибкий царедворец, переживший трех императоров и похороненный на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры, изображен с орденом Св. Владимира, который, очевидно, был впоследствии переписан художником. Храповицкий получил его в ноябре 1783 года, а портрет датирован 1781-м годом.

После Лосенко в разделе исторической живописи Музеума Свиньина был художник И. А. Акимов и его наиболее известное произведение “Сатурн, обрезающий крылья Амуру” (ныне в Государственной Третьяковской галерее). На нем представлен старик с крылами и косой, который держит на коленях амура, выронившего лук и стрелы. В пояснении к Каталогу автор не сообщил ни где он приобрел это произведение, ни сколько заплатил за него. Отнюдь не все картины, перерисованные Чернецовым, имели комментарий владельца Музеума.

Однако, сохранилось его высказывание о самом И. А. Акимове: “Стиль его был правильный, мужественный и приятный. Выражение разливалось по всем частям произведения”, – писал Павел Петрович (9). Кроме Свиньина об этом историческом живописце сообщил и другой художественный критик того времени В. И. Григорович. “Акимов был художник умный, но образ исполнения его не мог быть поучительным для молодых художников” (10).

Подлинным образцом для подражания, по мнению критика, был другой исторический живописец Г. И. Угрюмов. “Заметив, что воспитанники Академии приняли образ рисования окончательный даже до сухости, он ввел другой более свободный, более решительный и более полезный для художника; словом, он показал им путь, которым можно вернее дойти до совершенства; занимался вместе с ними рисованием с натуры, и таким образом не только советами, но и самим делом дал лучшее направление Школе живописи, которая с образования своего до сего времени не получила еще правил твердых, не приобрела еще своего характера”(11).

В Русском Музеуме Свиньина Г. И. Угрюмов был представлен лучшей своей картиной “Испытание силы Яна Усмаря”. В рисунке Чернецова на первом плане изображен киевский кожевеник, укрощающий разъяренного быка. Слева на троне – князь Владимир. По сравнении этого рисунка с живописным полотном, находящимся в Русском музее, мы видим всю сцену как бы в зеркальном отражении. Возможно, Чернецов сделал это намеренно, собираясь перевести рисунок в гравюру или литографию.

“Угрюмов написал три прекрасные картины: “Богатыря Яна Ушимовича, когда он в присутствии Владимира испытывает свою силу над разъяренным волом”, “Взятие города Казани царем Иоанном Васильевичем Грозным” и “Избрание Михаила Федоровича на Российский престол” и заслужил венок искусного живописца-поэта. Жаль, что на этом остановились лестные ожидания его соотечественников”, – писал Свиньин (12).

Более подробно “О Григории Ивановиче Угрюмове и его произведениях” писал В. И. Григорович в своем “Журнале изящных искусств за 1823 год”. Он сообщал биографию Угрюмова и определял его место в исторической живописи конца ХVIII – начала ХIХ столетия. “Без него академическая школа, может быть, не имела бы ни верности рисунка, ни того стиля, который составляет новейший ее характер” (13).

Кроме того, Григорович сообщал, что до сих пор мы говорили об Угрюмове как о художнике, теперь скажем о нем как о человеке. Угрюмов был тихого нрава, чувствительного сердца, был добрым сыном, примерным супругом, благодетельным родственником, помогал бедным, был полезен многим” (14).

Итак, В экспозиции Русского Музеума Свиньина была широко представлена историческая живопись конца ХVIII – начала ХIХ века. Произведения А. П. Лосенко, И. А. Акимова, П. Ф. Соколова, Г. И. Угрюмова позволяли зрителю представить эволюцию этого академического жанра.

1. Свиньин П. П. Достопримечательности Санкт-Петербурга. СПб., 1997, С.

2. Художественный хроникер. СПб., 1887. № 16 С. 136.

3. ГТГ. № 157. П. 9080.20996. Л. 12.

4. Там же. Каганович А. Л. А. Лосенко и русское искусство середины ХVIII столетия. М., 1963. С. 66, 287.

5. Там же.

6. Там же. С. 257.

7. ГТГ. № 157. П. 9080.20996. Л. 11.

8. Гомер. Илиада. М., 1960. С. 30–31.

9. Свиньин П. П. Достопримечательности Санкт-Петербурга. СПб., 1997, С. 91.

10. Журнал изящных искусств. 1823. № 13. С. 64, 68.

11. Там же. № 1. С. 68

12. Свиньин П. П. Достопримечательности Санкт-Петербурга. СПб., 1997, С. 91.

13. Журнал изящных искусств. 1823. № 3. С. 64.

14. Там же. С.