Мученики науки

Хунджуа А. Г., Неделько В. И.

Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу.

(1 Пет. 2; 19-20)

Андреас Везалий (1514-1564) — знаменитый хирург и анатом, усилиями которого анатомия обрела статус науки. Часто можно услышать, что Везалий пострадал за свое пристрастие к экспериментальной анатомии, однако дело обстояло значительно сложнее. Везалий попал в руки испанской инквизиции вследствие того, что при вскрытии человеческого тела обнаружилось сокращающееся сердце. Причем человек, подвергшийся вскрытию, был не безымянным простолюдином, а испанским грандом. За это ученого приговорили к казни, которая по просьбе Филиппа II была заменена паломничеством к Гробу Господню. На обратном пути из Иерусалима буря забросила Везалия на один из островов Средиземного моря, где он и окончил свою жизнь. Поэтому возможность причисления Везалия к мученикам во имя науки представляется сомнительной.

Казнь Джордано Бруно многим кажется варварством, но сама Римско-Католическая Церковь долгое время имела на этот счет другое мнение. Образ Джордано Бруно в истории ассоциируется с образом мученика от науки, но мало кто знает, что он пострадал не за науку, а за свои философско-религиозные убеждения. Прежде всего, он не мог пострадать за науку, так как не был ученым и не занимался научными исследованиями, как Коперник, Галилей или Кеплер. Наука привлекала Бруно как способ утверждения его философских взглядов — он выступал против геоцентрической системы мира Птолемея, которая в те времена господствовала в теологии почти безраздельно, противопоставляя ей гелиоцентрическую систему мира Коперника. Более того, он развил гипотезу Коперника, дополнив ее идеями о множественности миров и бесконечности Вселенной во времени и пространстве. И как мыслитель, продолжатель идей Николая Кузанского, Джордано Бруно оказал влияние на развитие философии, а через нее и на становление естествознания Нового времени.

По своим религиозным убеждениям Джордано Бруно, итальянский мыслитель и религиозный философ эпохи Возрождения (1548-1600), был пантеистом. Для него Бог и Вселенная — одно и то же бытие, Бог растворяется во Вселенной, переставая быть личностью. Но учение о Боге как о личности принципиально важно для христианства: человек сотворен по образу и подобию Творца. Кроме того, Бруно отстаивал идеи переселения душ, иронизировал над возможностью рождения Иисуса Христа от Девы, подвергал сомнению христианские Таинства. Если вспомнить при этом, что Джордано Бруно был монахом ордена доминиканцев (а с них спрос у Римской Церкви несколько иной, чем с мирян), то конфликт с Католической Церковью был неизбежен. И вряд ли научные взгляды Бруно играли здесь существенную роль — обстоятельства дела осложнялись увлечением Бруно оккультными учениями, в том числе и практической магией.

Поскольку философские убеждения магистра богословия Джордано Бруно шли вразрез с догматами Римско-Католической Церкви, он был вынужден покинуть орден. Некоторое время он жил в Швейцарии, Франции, Англии и Германии. После возвращения в Италию в 1592 году Джордано Бруно был арестован, выдан римской инквизиции и после семилетнего заключения казнен на костре. На следствии Джордано Бруно не отрицал, что его учение расходится с догматами Христианской Церкви.

Конкреция инквизиции признала, что «его положения еретичны и противны католической вере... но если Джордано Бруно отвергнет их как таковые, пожелает отречься и проявит готовность, то пусть будет допущен к покаянию с надлежащими наказаниями». Однако Джордано Бруно не раскаялся, и трибунал объявил его «нераскаявшимся, упорным и непреклонным еретиком». Перед смертью Джордано Бруно писал: «Смерть в одном столетии дарует жизнь во всех веках грядущих», и последние слова его перед казнью были: «Я умираю мучеником добровольно».

До последнего времени отцы Римско-Католической Церкви отстаивали «законность» казни Джордано Бруно. В середине XX века кардинал Меркати, например, утверждал: «Церковь могла, должна была вмешаться и вмешалась: документы процесса свидетельствуют о его законности... Если приходится констатировать осуждение, то основание его следует искать не в судьях, а в обвиняемом».

Великий итальянский ученый Галилео Галилей (1564-1642) поддерживал еретическое учение Коперника, и потому противоречил официальным взглядам Римско-Католической Церкви на науку. Для начала Галилею со стороны кардинала Беллармино (одного из самых ученых теологов и одного из самых опасных инквизиторов) был предложен некий компромисс. Кардинал высказал стороннику Галилея монаху Паоло Фоскарини свою точку зрения — тот, кто написал «Восходит Солнце и заходит, и к месту своему возвращается» (ср.: Еккл. 1, 5), был не кто иной, как царь Соломон. А царь Соломон не только говорил по Божьему вдохновению, но был человеком, превосходящим всех мудростью, и всю мудрость получил от Бога, значит, совершенно невероятно, чтобы он утверждал вещь, противную доказанной истине или истине, могущей быть доказанной... Потому если сказать, что предложение о движении Земли и неподвижности Солнца позволяет представить все явления лучше, чем принятие эксцентриков эпициклов, то это будет сказано прекрасно и не влечет за собой никакой опасности. Для математика этого вполне достаточно. Но утверждать, что Солнце в действительности является центром мира и вращается только вокруг себя, не передвигаясь с востока на запад, что Земля стоит на третьем небе и с огромной быстротой вращается вокруг Солнца, — утверждать это очень опасно. И не только потому, что это взбудоражит умы всех философов и теологов-схоластов, но и нанесет вред святой католической вере, представляя положения Святого Писания ложными.

Однако Галилей отверг предложенный ему компромисс, и инквизиция взялась за него всерьез. Она предложила своим цензорам рассмотреть основные положения теории Коперника, которые развивал Галилей: