Анна Политковская и «Новая газета»

5. Анна Политковская и «Новая газета»

В некоторых СМИ журналистские расследования выступают в качестве «гвоздевых» публикаций и служат украшением полос. Ряд изданий полностью пронизывает дух «расследовательства», и значимость их для читателей заключается именно в этой нацеленности на разоблачения, выявление всяческих тайн. Хотя утверждать, что они полностью отдают свои полосы под такие материалы, было бы большой натяжкой. Но вот о «расследовательском тоне» изданий говорить вполне можно. «Звездами» такой журналистики в сфере периодической печати можно считать «Совершенно секретно», «Ваш тайный советник», «Новую газету». На счету этих изданий несколько громких судебных дел и трагически погибшие журналисты. Но остановимся подробнее лишь на «Новой газете», ведь Анна Политковская работала именно в ней.

Это издание появилось в 1993 году. На это время, пожалуй, приходился всплеск популярности той общественной деятельности, которая специализировалась на развенчании мифов и раскрытии тайн Советского Союза. Изначально газета заявляла о себе как о печатном органе, либерально настроенном, отражающим взгляды передовой интеллигенции и среднего класса. Она и по сегодняшний день проводит (в большей или меньшей степени) оппозиционную власти информационную политику. Тираж достаточно стабилен, аудитория устойчивая; издание экономически рентабельно и в целом востребовано обществом. Важно, что оно на самом деле представляет собой юридически независимый печатный орган, учрежденный коллективом редакции и не принадлежащий ни «олигарху», ни правительству, ни какой-либо партии или организации. Славу «Новой газете» принесла ее «чеченская кампания», выступления известных деятелей, общественные акции в поддержку правых сил и, конечно же, расследовательские публикации. Именно в этой сфере наиболее проявила себя Анна Политковская. Основными направлениями расследовательской деятельности газеты можно считать разоблачение коррупции в высших эшелонах власти, выявление обстановки, складывающейся вокруг военных действий в Чечне, разбор отношений между властными структурами и так называемыми простыми гражданами (рубрики «Власть и люди», «Власть и деньги», «Болевая точка»).

Обращает на себя внимание отказ журналистов-расследователей «Новой газеты» от создания расследовательских публикаций на основе данных, полученных исключительно в ходе одного интервью, так как они считают, что мнение одного эксперта может быть пристрастным, а значит, и сам отбор фактов может быть произведен им пристрастно. «Скромные» бытовые темы остались на обочине внимания вместе с «болеющими» за них читателями. Сейчас же подобное невнимание к читательской почте уже стало «неприкосновенной» традицией. Между тем использование «резерва» читательской информации может оказаться весьма полезным и для издания, и для аудитории.

Основными темами, которыми Политковская занималась, были похищения и убийства мирных жителей в Чечне, разоблачение коррупции во всех слоях общества. Пиком ее профессиональной востребованности стал «Норд – Ост». Характерной чертой публикаций журналистки является совмещение скрупулезного поиска фактов с анализом поставленных вопросов: журналистка прослеживает тенденции, ищет первопричины негативных явлений, докапывается до их причин, чтобы помочь читателю лучше понять то, что происходит вокруг. Такой подход к расследованию требует специфической организации материала. Большинство публикаций она написала в жанре репортажа, наверное, потому, что она предпочитает наглядную динамику событий выяснению ситуации в кабинетах высокопоставленных чиновников. Многие ее материалы начинаются с описания жестоких сцен. Одним из примеров этого может служить статья «Падение бьющих», об издевательствах над чеченскими студентами (учатся они в Московском государственном университете культуры и искусства) РУБОПовцев и СОБРовцев.

«– Они заставляли нас раздетыми ползать по полу из комнаты в комнату…

– Они ходили по нашим кроватям прямо в ботинках…

– Они называли нас обезьянами, черными тварями…

– Они плевали нам в лицо…

– Они били нас по голове книгой «Судьба чечено-ингушского народа»…

– Они драли у нас волосы…

– А вы?..

– Лично я? Я – Труффальдино. Который из Бергамо. У меня сейчас эта роль. А вообще-то я – Бес. Беслан Гайтукаев, староста группы. Сам из Грозного.

– И вы тоже ползали по полу?

– Да. Они мне кричали: «Задний ход! Заползай в комнату!» И я полз… Потом: «Хватит! Двигай обратно в коридор». И я опять полз…

28 марта студенты национальной чеченской театральной студии «Нахи», в октябре прошлого года созданной при Московском госуниверситете культуры и искусства для подготовки ядра будущей труппы грозненского театра, впервые не вышли на занятия. Причем в полном составе.

Однако это была не забастовка и не массовый прогул с целью протеста. В 5.30 утра на пятый этаж общежития, где все они живут на улице Библиотечной в подмосковных Химках, без стука и звонков, орудуя кувалдами для взламывания дверей и замков, ворвался отряд крепких вооруженных дядек в масках и с собаками. Ловко, как наш спецназ при штурме захваченного террористами самолета, братва моментально рассредоточилась по комнатам, и уже через секунды у каждого «спящего» виска был автомат или пистолет. Следующий акт последовал без антракта, тут же: полусонных студентов-актеров принялись стаскивать за волосы с кроватей, одновременно избивая, пиная и вопя всяческую непотребную нецензурщину. А дальше дюжий битюг в камуфляже и маске, но без имени, удостоверения или любого другого опознавательного для его личности знака распахнул балконную дверь, а другой аналогичного вида мужик протянул руку к входной… С того самого момента и на ближайшие три с лишним часа студенты, разложенные в одних трусах по полу, «прохлаждались» на весеннем утреннем сквозняке. Пока длился погром по национальному признаку».[3]

Продемонстрированный в этом отрывке стиль изложения материала соответствует, прежде всего, жанру репортажа. Первые строчки произведения играют особую роль. От них во многом зависит, будет ли читатель знакомиться с текстом дальше, или нет. Начало расследования А. Политковской заинтриговывает читателя. Журналистское расследование, функционирующее в системе аналитических жанров, строится на документальной основе, анализе фактов реальной действительности, оперативном решении актуальной проблемы. Система связанных между собой и последовательно развивающихся событий, составляющая сюжетную ткань расследования, открывается яркой сценой насилия. Лишь после автор рассказывает нам, что же все-таки случилось с людьми, которые рассказывают об издевательствах. Обращает на себя внимание активная авторская позиция. Повествование ведется от первого лица, используются такие методы сбора фактов как интервьюирование, работа с документами.

«Меня удивляет, что в его рассказе нет ни тени изумления. Только констатация. Эмоции перегорели еще в Чечне?…….

– Вам было понятно, что же конкретно они хотят?

– Нет. Абсолютно. Били, крушили. И все….

Так – до полудня. Потом бойцы стали собираться. Они выстроили всех чеченских студентов-актеров в затылок друг другу и покомнатно стали сводить вниз, к машинам…».

Автор восстанавливает хронологию событий того дня для читателя, показывает, какие действия совершались. Основным источником информации для данной статьи послужили рассказы самих участников событий, студентов актерской студии «Нахи». Анна Степановна, впрочем, как и все теоретики журналистики, не раз говорила о необходимости публиковать мнение и второй стороны конфликта. В данном случае это представители правоохранительных органов. И она честно этому принципу следует, но далеко не всегда удается получить комментарии противоположной стороны.

«Как и положено, я попыталась выяснять точку зрения второй стороны – следователя Лысенко. Однако от комментариев он умело уклонился, сославшись на закон, который ему это позволяет…

… Главное в другом: кто ответит за уголовно наказуемые деяния силами представителей правоохранительных органов, имевшие место 28 марта в подмосковном городе Химки, на улице Библиотечной, 23б? И в какой форме?».

Явного вывода автор не делает. Но умело подводит к нему читателя с помощью четко выстроенной хронологии событий, комментариев, стилистически окрашенной лексики. В конце статьи Политковская ставит вопросы, поиск ответов на которые предоставляет своему читателю. Это отнюдь не означает, что все сейчас должны встать и пойти собирать информацию по этому делу. Этот прием всего лишь побуждает нас к мыслительному процессу. Мы не просто воспринимаем информацию, которую уже собрали и выводы сделали, нам самим приходится думать. Это для расследовательской журналистики очень важно. Нас вовлекают в процесс расследования. В целом в статье автор стремится к нарастанию напряженности действия. Факты описываются последовательно тем самым раскрывая новые аспекты темы и связывая их в единый сюжетный узел.

Журналист не боится высказывать свою точку зрения, не боится последствий. Уже одно это обстоятельство достойно уважения. А сколько еще подобных эпизодов было в творчестве Анны Степановны. Она защищает принципы свободы слова, не опасаясь высказывать свое мнение. В одном из интервью радио «Эхо Москвы» Политковская говорит: «Свобода слова это огромная ценность это мечта, к которой в том числе и я стремлюсь. Иногда эта мечта воплощается, и я знаю массу примеров в своей жизни практике журналистской, когда свобода слова спасала человеческие жизни».

И в этой и в других своих публикациях Политковская придерживается одного из основных этических принципов. Каждая ее статья является непредвзятой попыткой выяснить, что же произошло на самом деле. Она не пишет свои материалы, подгоняя их под определенную точку зрения. Самое важное для нее выяснить правду, именно для этого журналистка честно собирает и анализирует факты.

Ярчайшим примером журналистского расследования можно считать статью Политковской «Ополчение органов». В процессе работы над статьей автор провел большую подготовительную работу. И это видно из самого текста. В нем используются статистические данные, мнения экспертов, факты из досье.

«– Почему все-таки нельзя уступить и взять курс на усовершенствование старого УПК? Возможно ли его сохранение?

– Нет. Действующий УПК хоть и принят в 1960 году, но фактически он законсервировал систему взаимоотношений личности и государства 37-го года. Так вот, по нынешнему УПК реальная власть над обществом находится даже не столько у первых лиц государства, сколько у тех, кто владеет уголовно-процессуальными инструментами. Самые влиятельные люди – прокурор и начальник следственного отдела.

ДОСЬЕ

Обсуждаемый проект нового УПК может стать пятым по счету за всю историю России. Первый пришелся на XIX век – это знаменитый Устав уголовного судопроизводства 1864 г. Два – на советские времена: 1923 г. (редакция 1938 г.) и 1960 г.….

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Мара ПОЛЯКОВА, правозащитник, председатель Независимого экспертно-правового совета:

Мы считаем, надо идти дальше. Везде, где предполагается статья, связанная с лишением свободы, у человека должно быть право на суд присяжных. Принцип такой: если я не доверяю государству меня судить, если наблюдаю, произвол со стороны государства, значит, я должен иметь право на народный суд…

Так вы поняли, зачем нам нужен новый УПК? Этот кодекс – отнюдь не регламентация уголовной сферы. УПК – это гарантии существования такого суда и следствия, которые априори защищают каждого из нас. Если же они – суд и следствие – лишь на услужении у власти, как сейчас, то каким бы абсурдным ни было обвинение против вас, вы ничего не сможете доказать. Так что УПК – это и есть наша СВОБОДА».[4]

Для объективного освещения данного вопроса Политковская приводит мнения различных сторон. Свое отношение высказывает и председатель президиума Московской городской коллегии адвокатов, и заместитель начальника следственного комитета при МВД РФ, и правозащитник, и руководитель рабочей группы по подготовке проекта УПК. Таким образом, мы видим полную картину происходящего. А представленные выдержки из документов и историческая информация поможет читателю самостоятельно сделать выводы из проделанной журналистом работы. В этом ему помогут умело расставленные акценты статьи. Здесь проявляется одна из тенденций современной расследовательской журналистики: тщательное исследование острой социальной проблемы с ориентацией репортера на анализ системы фактов. Они добываются с помощью комплексного использования различных методов. Здесь и интервью, и анализ документов, что при подготовке расследования играет немаловажную роль.

А вот один из последних репортажей Анны Степановны из Хасавюрта.

«30 января в понедельник никому в Хасавюрте не понадобились будильники. Город проснулся, как в казарме, – по сигналу. В 5.30 где-то заухал гранатомет. Раз, другой через паузу, данную каждому для осознания, что на сей раз, спасибо, мимо…»[5]

Экспозиция выполнена в беллетристическом стиле и создает тревожный настрой, что придает повествованию напряженность. Как уже отмечалось ранее, заинтриговать читателя с самых первых строк у автора репортажа получается превосходно. Она затягивает нас в повествование, и мы вместе с Политковской шаг за шагом ищем факты, которые помогут нам ответить на вопросы, поставленные в этой публикации. Хочется обратить внимание на язык, которым она написана. Он замечательный такого давно не встречалось у российских авторов (не хочу никого обидеть), даже в художественных произведениях. Текст чрезвычайно энергетический, насыщенный – пережитой. Но то, о чем в нем говорится, – это за пределами всего возможного и невозможного в этом мире! Это ужас из ужасов!

«К 13 часам от строения, наконец, остается лишь остров. А к 15 все почти что кончено. Никто не бросается гранатами, автоматного стрёкота нет. К публике выходит двухметрового роста полковник в папахе – заместитель начальника УВД по Южному федеральному округу Сергей Солодовников.

– Убиты три боевика, – объявляет полковник Солодовников. – Имена двух неизвестны…

– А кто знает тогда, что они боевики? – глухо парирует толпа…

… Зафыркал бронетранспортер.

– Сдвинуться не может, застрял, – продолжает комментировать толпа.

– Не застрял он… Боевика давит.

– То есть?

– Чтобы гранатами не кидался, – отвечает боец дагестанского ОМОНа, уставившись глазами в размятый, но еще не почерневший снег под ботинками.

Спустя несколько часов в Хасавюртовской горпрокуратуре подтвердили: одно тело убитого в ходе сегодняшних спецмероприятий разможжено БТРом до полной каши, установить личность не представляется возможным, но, по всей видимости, это и есть Эскиев, и туда ему и дорога, все равно мы бы не отдали его тела для захоронения, поэтому можно, мер к военным не будет…».

Мы будто сами являемся свидетелями «этой операции», настолько ярко и живо рисуется картина происходящего. Это один из признаков репортажа. Именно его используют для изложения своих расследований современные журналисты.

Одна из причин, заставляющая обратить внимание на процитированное отрывок, касается проблемы домысла в публицистическом жанре. Журналистское расследование, функционирующее в системе аналитических жанров, строится на документальной основе, анализе фактов реальной действительности. Всякого рода гиперболизация, условность, лирические отступления и прочие элементы художественности выходят за пределы этой системы. Их присутствие считается естественным в художественно-публицистических жанрах, где есть место домыслу – догадке, основанной на предположениях, размышлениях, и вымыслу – плоду авторского воображения, фантазии. Но в данном случае это совершенно не отражается на фактическом материале. Да, стиль изложения беллетристический, но факт остается фактом. При таком подходе автора к изложению материала стилистические особенности не ведут к искажению сущности произошедшего в Хасавюрте. Подобный стиль написания публикаций на данном этапе развития жанра журналистских расследований является одной из современных тенденций.

Пожалуй, важной особенностью практически всех работ Анны Политковской является предоставление возможности читателю самому сделать выводы. Она лишь собирает факты, комментарии, проводит параллели. У нее получается выстроить доказательную базу так, что о выводах сомнений не остается, хотя на бумаге она их не прописывает. Материалы для своих работ она собирала во время многочисленных командировок в Чечню, все они были сопряжены с риском для жизни. Она получала множество угроз, но это ее не останавливало и Анна Степановна как один из лучших представителей профессии все же «делала» свои материалы.

Пиком профессиональной востребованности стал «Норд-Ост». Террористы, захватившие заложников, изъявили желание видеть Политковскую среди людей, с которыми они могли бы вести переговоры. 25 октября она – вместе с Леонидом Рошалем – вошла в здание на Дубровке. Вместе с ней страдающим от жажды заложникам передали воду и сок. После освобождения заложников на страницах «Новой газеты» появилась серия статей по этому поводу. В них она пыталась провести собственное расследование произошедшего, понять, кем это было спланировано и зачем. В одной из своих публикаций, посвященных этой теме, она приводит полный список террористов и их характеристики. Пытается проанализировать их требования.

«ЭЛЬМУРЗАЕВ Руслан Абу-Хасанович, 15.06.1973, называвший себя Абу-Бакаром, использовавший паспорта на имя Алиева Али Максудовича 1965 г.р. и Хунова Фауда Шаханбиевича 1964 г.р., являвшийся племянником известных похитителей людей братьев Ахмадовых, доверенным и приближенным лицом Басаева Ш.С, которому была отведена роль руководителя;

САЛАМОВ Мовсар Бухариевич (Бараев), 10 июня 1980 г.р., использовавший паспорт на имя Ахметханова Шамильхажи Ахмаровича 1978 г.р., племянник похитителя людей Арби Бараева, присвоивший себе его фамилию, находился под влиянием и руководством Басаева, Масхадова и Яндарбиева, которому (Саламову) было поручено для осуществления захвата заложников подобрать террористов из состава членов НВФ, скрывающихся в ЧР…».[6]

И так она перечисляет весь список поименно. В этой же публикации содержатся выдержки из следственных протоколов. К комментариям со стороны Политковская здесь не прибегает, но как всегда задает вопросы без ответов, призывая читателя подумать.

«Остается добавить чуть-чуть: постановление (официально приложение №135 материалов уголовного дела) датировано 16 октября 2003 г. Таким образом, все главные выводы о «Норд-Осте» были сделаны уже очень давно. Но на что ушло – хотя бы с октября прошлого года – еще 13 месяцев следственной работы?»

Если проанализировать всю серию ее публикаций на эту тему, то можно отметить насколько скрупулезно она собирала факты, по крупицам восстанавливала картину событий, искала причины случившегося и последствия. Со сколькими бывшими заложниками ей удалось поговорить, со сколькими родственниками пострадавших. Она и сама там была, входила внутрь здания. Атмосфера происходящего там очень сильно чувствуется в ее работах. Но чтобы все это понять нужно, проанализировать подробно весь цикл, но, к сожалению рамки курсовой работы, не позволяют этого сделать.

В Беслан Политковская не попала. Второго сентября она вместе с Леонидом Рошалем попыталась было вылететь на место теракта. По её словам, её сначала не пускали в самолёт, а когда пустили, то на борту ей стало плохо. В ростовской больнице врачи констатировали острую кишечную инфекцию и журналистка была вынуждена вернуться в Москву. Сама она утверждала, что её «отравили спецслужбы». Впрочем, отсутствие на месте проишествия не помешало ей написать несколько статей и на эту тему.