Специфика реализации славянского фэнтези в белорусской литературе (на примере произведений Вл. Короткевича)

2 Специфика реализации славянского фэнтези в белорусской литературе (на примере произведений Вл. Короткевича)

 

Фэнтези – жанр, который зародился в западной культуре, постепенно получивший своё развитие и в других культурах, в том числе и в славянской. Нельзя сказать, что этот жанр очень получил развитие в том числе и в белорусской литературе, но в некоторых произведениях можно найти элементы фэнтези. В данном исследовании мы рассмотрим этот вопрос на примере повести белорусского классика Владимира Короткевича «Ладзя роспачы». Некоторые исследователи даже относят его отдельные произведения к жанру фэнтези, но вряд ли а сам писатель их отнёс бы к данному жанру, так как он ещё не был известен и распространён.

Начнём с повести «Ладдзя роспачы». Это историческая повесть, главный герой которой, Гервасий Выливаха, дворянин древнего рода, за которым пришла Смерть: «Яна прыйшла ў самы салодкі час, калі вакол камяніцы толькі-толькі збіраліся зацвісці расны ружовы глог, раскошны бружмель і жаданая, як жыццё, шыпшына. Прыцягнулася па звілістай сцежцы, цяжка перастаўляючы ногі, якія дрэнна згіналіся, закінуўшы на тулаве чорны плашч, нібы ёй было халодна, і ўсміхаючыся вечнай і нязменнай усмешкай, ад якой кідала ў жудасць. А за спіною ў яе была каса, бліскучая, нібы ў апошні дзень сенакосу.

- Дзень добры, Выліваха, - сказала яна».

Это достаточно привычный и традиционный образ смерти, в славянской и западной культурах её олицетворением является именно старух в длинном плаще и с косой на плече. Так как человек изначально не мог определить причины смерти живых существ, то в представлении людей она стала реальным существом, и, соответственно, мифы о ней существовали во всех мировых культурах с незапамятных времён. Но в каждой из этих культур она представлялась по-разному, её облики были достаточно разнообразны и во многих цивилизациях её функции выполняли отдельные божества: Анубис или Осирис (Древний Египет), Танатос (Древняя Греция), Мор (Древний Рим), Хель (Германо-скандинавская мифология), Грох (Армянская мифология), Ма́ра в буддийской, славянской и доиндоевропейской мифологии.

Достаточно часто смертью была именно женщина, т.к. во многих культурах именно образ женщины несёт в себе негативное начало. В германо-скандинавской мифологии, например, олицетворением смерти была Хель. «Хель (др.-исл. Hel) — повелительница мира мёртвых, Хельхейма, дочь коварного Локи и великанши Ангрбоды (Вредоносной). Одна из трёх хтонических чудовищ. Когда её привезли к Одину вместе с другими детьми Локи, он отдал ей во владение страну мёртвых. К ней попадают все умершие, кроме героев, погибших в бою, которых валькирии забирают в Вальхаллу. Хель внушает ужас одним своим видом. Она исполинского роста, одна половина её тела черно-синяя, другая мертвенно-бледная, поэтому она и называется сине-белой Хель. Так же в легендах она описана как громадная женщина (крупнее большинства великанов). Левая половина её лица была красной, а правая — иссиня-чёрной. Её лицо и тело — живой женщины, а бедра и ноги — как у трупа, покрыты пятнами и разлагаются». (ru.wikipedia.org›Хель).

В славянской мифологии олицетворением смерти была богиня Марена. «Марена, Морёна, Маржана, Маржена а, в славянской мифологии богиня, связанная (по первоначальному этимологическому сходству или по вторичному звуковому уподоблению) с воплощениями смерти, с сезонными ритуалами умирания и воскресения природы, а также с ритуалами вызывания дождя. В весенних обрядах западных славян Мареной называлось соломенное чучело - воплощение смерти (мора) и зимы, которое топили (разрывали, сжигали - ср. Купала , Кострома и т. п.) во время празднования древнего праздника Масленицы, а так же в пору Весеннего равноденствия, что призвано было обеспечить урожай. Имя Морана (Морена) действительно родственно таким словам, как "мор", "морок", "мрак", "марево", "морочить", "смерть". Ее символы - Черная Луна, груды разбитых черепов и серп, которым она подрезает Нити Жизни. Владения Морены, согласно Древним Сказам, лежат за черной Рекой Смородиной, разделяющей Явь и Навь, через которую перекинут Калинов Мост, охраняемый Трехглавым Змеем... В противоположность Живе и Яриле, Марена воплощает собой торжество Мари - "Мертвой Воды" (Воли к Смерти), то есть Силы, противоположной Животворящей Солнечной Яри. Но Смерть, даруемая Мареной, не есть полное прерывание Токов Жизни как таковой, но - лишь переход к Жизни Иной, к новому Началу, ибо так уж положено родом Вседержителем, что после Зимы, уносящей с собой все отжившее, всегда наступает новая Весна... ».( slavyans.narod.ru/panteon/mara.html)

Раньше люди иногда пытались предотвратить смерть, избежать ее, обмануть или отсрочить. Гервасий Выливаха тоже попытался немного отсрочить срок – до следующего посева, но Смерть ему отказала, хотя и засомневалась после общения с ним, стоит ли вообще его забирать сейчас, не ошиблась ли она: «- Больш за ўсё я не люблю прыходзіць па такіх, як ты, - урэшце сказала яна. - Яны такія прагныя да жыцця, што я пачынаю думаць: ці не памылілася я са сваёй работай. І яны так любяць гэтую зямлю, што я ў сваіх пячорах пачынаю на хвіліну зайздросціць ім». Смерть оказалась не бездушным существом, которое просто приходит за человеком в назначенный час и забирает его. Она спокойно общалась с Гервасием, говорила с ним о загробной жизни и о жизни мирской, рассуждала о том, что загробная не настолько уж и хуже.

Но приход Смерти ещё не конец. Она лишь проводник к реке забвения: «...Ці доўга, ці каротка яны ішлі, але ўрэшце шлях прывёў іх на берагі Паніклі. Поўня, калі рака плыве зямной дарогаю, даўно адышла. Віруючая Панікля ляцела, нібы спушчаная з лука страла, і раптам натыкалася на сцяну ў два чалавечыя росты і... знікала.

На сцяне раслі скарлючаныя, вартыя жалю дрэўцы, нібы абпечаныя смяротным подыхам. Пад іхнімі квёлымі карэньчыкамі ляжаў пласт барвянай, як кроў, гліны з вапняковымі і крамянёвымі камяніскамі, а ніжэй ляжаў шар мёртвага белага вапняку.

Вада пад ім клекатала, бы ў катле вядзьмаркі, і была белая, як трунак забыцця.

Вада спадала ля яго ног, і наперадзе паступова выплывала з вады мокрае жарало пячоры са сточанымі вадой камянямі: быццам пашча са з'едзенымі зубамі.

Нерухома маўчалі аблокі за спіной. Свет нібы аглух. А цемра насоўвалася, насоўвалася. Глынула. І адразу за плячыма з патроенай сілай зараўла плынь».

Но реку нельзя переплыть без помощи перевозчика, который управлял лодкой. Неслучайно в повести способом переправы через реку была выбрана именно лодка, так как в поверьях именно она является самым распространённым видом пересечения реки. Именно поэтому в некоторых странах в лодках хоронили, которые спускали на воду и хоронили. В Швеции даже насыпали камни на могильном холме так, чтобы они образовывали очертания корабля.

Хотя существовали и другие способы переправы на другой берег, не менее распространённым из которых был мост: «Мусульманский Сират, тонкий как волос и острый как бритва, пройти по которому требовалось в долю секунды. Русский Калинов мост над рекой-Смородиной, охраняемый трёхголовым змеем, который мы знаем ещё из детских сказок. Зороастрийский Чинвато-Пэрэто (мост-разлучитель) через который прекрасная дева переводит достойных за руку "на ту сторону". И т.п.» (bear-loka.spb.ru/books/wardeath/page7).

В племени маори, проживающих в новой Зеландии данную функцию выполняло бревно, у гуронов и ирокезов – змея, в племени тумлео в Новой Гвинее – лестница, на Тибете – радуга и др.

Проводником по реке был Перевозчик по реке Отчаяния, в котором явно проглядывается образ Харона, перевозчика по реке Ахерон – грязного, седого и угрюмого старика, голова которого была странным образом повёрнута назад. Харон перевозил души умерших за умеренную плату (1-2 обола). Именно Харон завершал цикл человеческого существования. Перевозчик из повести тоже оказывал свои услуги не бесплатно – он с каждого брал по монете: «- До, - сказаў Перавозчык. - Пачынаецца мора. Плаціце кожны па манеце. Іначай вас скінуць у ваду, дзе вы будзеце захлынацца да сканчэння свету.

Супраць звычаю не папрэш. Кожнаму кідалі ў труну манету на такі выпадак.» Обычай давать покойному человеку монету или класть монеты на глаза был распространён в различных культурах. Это делалось для того, чтобы душа была доставлена на место и не скиталась вечно, не достигнув своего конечного пункта.

Что же касается самой реки, то в произведении Короткевича она не имеет названия, но и без этого понятно, что говорится о реке забвения, реке, по которой переправляются души умерших в место своего конечного пристанища. Первое, что приходит на ум, когда говорят о реке забвения – это мифы древних греков о реке Ахерон – «это была мелкая, вялотекущая речка с илисто-болотистыми берегами. Однако, к реалиям пограничной области, в пределах которой зависала душа умершего человека, она имела лишь косвенное отношение.

Ахерон, что в переводе с греческого означает - "безжизненная", имела ряд параметров, отражённых в её названиях (иногда эти названия понимались как её притоки):

·           Стикс (Уфйчпж (греч.) - преграда, вызывающая отвращение, ненависть и печаль;

·           Флегетон (Цлегефпн (греч.) - огненная;

·           Коцит (греч.) - гневная, побуждающая к плачу;

·           Эридан (Есйубн (греч.) - бурная, опасная;

·           Алибас (Блйвбж (греч.) - не имеющая жизненных соков;

·           Лета (Лзфб (греч.) - дарующая забвение».

Но не только в Древней Греции верили, что существует такая река, у других народов тоже были похожие мифы. «В древней Индии река, отделяющая пограничную область от райских кущ, называлась Вайтаранъ (Не преодолимая). Считалось, что индийская река Гангб, исполненная особой, священной чистоты, по окончанию своего пути перетекает в "иной" мир, где и становится Вайтаранъ, своей прямой противоположностью. И как в "этом" мире Гангб - символ чистоты и святости, в "ином" мире Вайтаранъ - зловонный поток, полный крови, костей, ногтей, волос, блевотины, испражнений и разной нечисти. Преодоление его для грешников почти неразрешимая задача. Правда, считается, что когда к Вайтаранъ подходит праведник, она мгновенно превращается в реку под названием Пушподака "Текущая цветами", полной освежающей воды, похожей на нектар.

У русских река, отделяющая пограничную область от райских кущ, носила несколько имён: Лета, Забыть-река, Сион-река-огненная, хотя самым известным является, пожалуй, река Смородина. Само слово - Смородина - достаточно новое, и является окультуренным вариантом слова "Смрадина". Именно так в древности у славян называлась река, разделяющая миры. Смрадина, т.е. вонючая, грязная, исполненная нечистот. Клятвы именем этой реки считались самыми страшными, ибо, если такая клятва нарушалась, клятвопреступник в будущем не имел никаких реальных шансов преодолеть эту преграду.

Кстати, у тех же древних греков, боги также могли клясться её именем, и если клятва нарушалась - впадали в состояние неподвижности на 9 лет».

При пересечении реки Забвения душами людей им встречались на пути необычные, где-то даже непонятные существа, которые ничего не внушали кроме ужаса и отвращения: «Над іржавым, як запечаная кроў, морам з'явілася першая за ўвесь доўгі шлях жывая істота. Яна ляцела, цяжка махаючы перапончатымі крыламі, як вялізны кажан, і то ўзлятала ўгору, то апускалася ў ваду пад неймаверным цяжарам, падвешаным да яе ног. Здалёк гэты цяжар здаваўся нізкай серабрыстых рыб.

Калі істота падляцела бліжэй - крылы аказаліся рукавамі чорнай манашай расы, а рыбы - дзевяццю голымі жанчынамі, што чапляліся за старэчыя ногі пачвары.

І са страшнай нянавісцю да калегі Перавозчык сказаў:

- Адзін з тых, каму не далі забыцця».

«Таму што, убачыўшы далёкае святло ў моры, на беразе замітусілася варта: белыя, нібы з нежывога парцалану злепленыя - людцы не людцы, а так, чорт ведае што, поскудзь з магутнымі мускуламі пад ліпучай скурай, з вялізнымі, нібы ў начных лемураў, вачыма, але затое з чарапамі, у якія наўрад ці ўлез бы хаця напарстак мазгоў.

Яны засланялі вочы далонямі, але святло мацнела, і тады яны ў паніцы кідаліся некуды ў глыб апошняга мацерыка».

«Лемуры з'явіліся зноў, і гэта былі другія лемуры, зусім без вачэй, з гладкай скурай на іх месцы. Вязняў скулі папарна - рука Вылівахі была на руцэ дзяўчыны - і вывелі на бераг. Варта рабіла гэта спрытна, нават навобмацак: яна звыкла да цемры».

В мифах различных народов при пересечении реки также встречались каки-то существа, выполнявшие различные функции. Это могли быть и проводники, и стражники, и застрявшие посреди двух миров навечно, души. В роли проводников обычно выступали животные (чаще собака или лошадь), шаманы или боги. «Вход в 3агробном мир (иногда — мост) охранялся стражами: чудовищными псами у индоевропейских народов (Кербер и др.), самими хозяевами царства мёртвых; они впускали лишь души выполнявших племенные обычаи при жизни и погребенных по всем правилам, тех, кто мог заплатить проводникам и стражам мясом животных, принесённых в жертву на похоронах, деньгами и т. п. (у народов Океании, у йоруба в Африке, индейцев дакота и других — др древнегреческий обычай припасать медовую лепёшку для Кербера). "Нечестивцам" грозила окончательная смерть или участь скитальца, лишенного загробного пристанища».( tayra.ucoz.ru/publ/13-1-0-913)

Но в повести это были в основном именно души умерших, скитающиеся по бесконечным просторам подземного царства, которые так и не смогли обрести покой. «Як прагны падлаед, што часам ухопіць занадта вялікую для сябе здабычу, як коршак, схоплены сомам, стары падлятаў і падаў, кранаючыся кіпцямі вады, падлятаў і падаў. А па ягонай спіне поўз, дабіраючыся да глоткі і сціскаючы яе, юнак з акрываўленай скроняй.

- Я ведаю гэтага чалавека, - сказаў Палачанін. - Ён выразаў ледзь не ўвесь мой горад...

- Ратуйце мяне, ратуйце! Я няшчасны цар Іван! - даляцела з вышыні.

- Дакуль ён будзе лётаць? - спытаў нехта.

- Пакуль такія, як ты, не кінуць яго хваліць, - сказаў Перавозчык.

- А хто гэтыя жанчыны? - спытаў Палачанін.

- Гэта яго жонкі... А той - ягоны сын.

Выліваха толькі рукамі развёў:

- Жонкі?

- Але.

- То мне будзе яшчэ горш. Шчаслівы, у яго было толькі дзевяць».

В произведении души после пересечения реки попадают в дом Смерти: «...Іх прывялі ў пакой з голымі сценамі, прыймовы пакой Смерці. Толькі двое дзвярэй было ў ім: тыя, праз якія яны прыйшлі, і другія, куды яны павінны былі пайсці і знікнуць.». Из этой комнаты ещё никто не возвращался, всех, кто сюда попал, ждала одна участь –полное забвение.

Нет конкретного представления о том, что ждёт за чертой, после пересечения реки: в мифах одних народов ожидает что-то действительно похожее – такой же мрак, но с тем отличием, что души всё же редко попадают на суд именно к смерти; в верованиях других народов – свет. Но суд у смерти вызывает у душ далеко не самые приятные ощущения, так как сама атмосфера располагает к ужасным ощущениям: «Пакой быў высокі, як касцёл, і вострыя скляпенні губляліся ў цемры, а за стральчастымі вокнамі ляжала вечнае цямноцце. І пакой быў пусты - толькі стол, ды два крэслы, ды шахматная дошка на стале.

Сцены былі ўсе абцягнуты шэрым пыльным сукном. Проста перад Вылівахам, у дальнім муры, былі нізкія цёмныя дзверы, самыя апошнія, якія існавалі і ў свеце Памяці і ў свеце Забыцця. Усю тую сцяну і дзверы засноўвала павуцінне. Як чорныя бліскучыя праменні, беглі ва ўсе бакі ніці таўшчынёю з руку.»

Что касается забвения, то это тоже ещё не совсем конец, как принято считать в мифологиях разных народов: впереди перерождение: «Обратите внимание - пересечена не просто река, а Река Забвения. Это значит, что обратной дороги для умершего уже нет. С другой стороны, всё, что осталось сзади, покрыто забвением. Пересечение Реки означает, что для умершего больше не существует ни родственных связей, ни данных обещаний, ни обид, ни долгов, ни множества других вещей, наполняющих сознание живых. На всём этом - печать забвения. Пересёкшего реку больше ничего не связывает с "этим" миром. Его ожидает новая "жизнь" или то, что можно под этим подразумевать. Суммарный анализ религиозных систем на эту тему позволяет сделать следующие выводы:

·           если человек воспринимал себя как одиночку, не связанного узами кровного родства или религиозной принадлежности, ему предстоит следующее перерождение в той энергетической конфигурации, которую он "заслужил" своей жизнью. Вёл себя как животное - родится животным; жил "по человечески" - родится человеком. "Богоподобный" образ жизни подразумевает рождение святым и т.д.

·           если человек чувствовал себя частью коллектива родственников или религиозной системы, ему предстоит слияние с совокупным телом этой системы. И его дальнейшие перерождения будут зависеть от возможностей системы

Перерождения не избежать ни в каком случае, ибо, ещё раз повторимся, совершенствование возможно только в "этом" мире. Пока личное свечение не будет доведено до свечения Изначальной Сущности, перерождения будут совершаться одно за другим. Естественно, это лучший вариант. Ибо только таким способом возможно "растворение в бесконечной Радости, Знании и Совершенстве». (bear-loka.spb.ru/books/wardeath/page7)

Правда, в «Ладдзе роспачы» об этом ничего не говорится, забвение там – это конец. Человек теряет жизнь и память «благодаря» Арахне – ещё одному мифическому существу в этом произведении: «І, як пачварнае чорнае сонца, сядзеў у збегу гэтых праменняў кашлаты велічэзны павук са срэбным крыжам на спіне - Арахна, якая тчэ павуцінне вечнасці… Павук варухнуўся і стаў спускацца ніжэй.

- Яна вып'е з цябе жыццё і памяць. Не палохайся, гэта хутка».

Конечно же, никто из загробного мира ещё не возвращался, но люди всегда хотели верить, что это возможно. Отсюда и возникновение мифов о тех, кто нашёл путь назад оттуда, откуда никто и никогда не вернулся. Одним из самых известных мифов о возвращении из загробного мира стал миф об Орфее и Эвридике: «Орфей, великий певец, сын речного бога Эагра и музы песнопений Каллиопы, жил во Фракии. Его женой была нежная и красивая нимфа Эвридика. Прекрасное пение Орфея, его игра на кифаре не только увлекали людей, но зачаровывали растения и животных. Орфей и Эвридика были счастливы, пока на них не обрушилась страшная беда. Однажды, когда Эвридика со своими подругами нимфами собирала цветы в зеленой долине, их подстерегла спрятавшаяся в густой траве змея и ужалила жену Орфея в ногу. Яд быстро распространился и оборвал ее жизнь. Услышав скорбный плач подруг Эвридики, Орфей поспешил в долину и, увидев хладное тело Эвридики, нежно любимой жены, пришел в отчаяние и горько стенал. Природа глубоко сострадала ему в его горе. Тогда Орфей решился отправиться в царство мертвых, чтобы увидеть там Эвридику. Для этого он спускается к священной реке Стикс, где скопились души умерших, которых перевозчик Харон на ладье отправляет во владения Аида. Сначала Харон отказал Орфею в просьбе переправить его. Но тогда Орфей заиграл на своей золотой кифаре и чудной музыкой очаровал мрачного Харона. И тот перевез его к трону бога смерти Аида. Посреди холода и тишины подземного царства зазвучала страстная песня Орфея о его горе, о муках разбитой любви к Эвридике. Все, кто были рядом, поразились красотой музыки и силой его чувства: и Аид, и его жена Персефона, и Тантал, забывший о терзавшем его голоде, и Сизиф, прекративший свою тяжкую и бесплодную работу. Тогда Орфей изложил свою просьбу Аиду вернуть на землю жену Эвридику. Аид согласился ее выполнить, но при этом изложил свое условие: Орфей должен следовать за богом Гермесом, а за ним пойдет Эвридика. Во время же пути по подземному царству Орфею нельзя оглядываться: в противном случае Эвридика покинет его уже навсегда. Когда появилась тень Эвридики, Орфей пожелал ее обнять, но Гермес велел ему этого не делать, так как перед ним лишь тень, а впереди долгий и трудный путь.

Быстро миновав царство Аида, путники достигли реки Стикс, где Харон переправил их на своей ладье к тропинке, круто ведущей вверх к поверхности земли. Тропинка была загромождена камнями, вокруг царил мрак, а впереди маячила фигура Гермеса и едва брезжил свет, что говорило о близости выхода. В этот момент Орфея охватила глубокая тревога за Эвридику: поспевает ли она за ним, не отстала ли, не потерялась ли в сумраке. Прислушавшись, он не различил позади никакого звука, что обострило тревожное чувство. Наконец не выдержав и нарушив запрет, он обернулся: почти рядом с ним он увидел тень Эвридики, протянул к ней руки, но в то же мгновение тень растаяла во мраке. Так ему пришлось вторично пережить смерть Эвридики. И на этот раз по собственной вине.

Охваченный ужасом, Орфей решает вернуться к берегам Стикса, вновь проникнуть в царство Аида и молить бога вернуть любимую жену. Но на этот раз мольбы Орфея уже не тронули старого Харона. Семь дней провел на берегу Стикса Орфей, но так и не смягчил суровое сердце Харона, а на восьмой вернулся к себе во Фракию.» (lib.rin.ru/doc/i/16089p.html)

Вот и у Короткевича все вернулись в обычный человеческий мир, хотя это было и невозможным. Но благодаря своему желанию жить, бунтарству, оптимизму и неординарности он вызволил из рук Смерти не только себя, но и остальные путешествующие с ним по реке Забвения души.

Таким образом, повесть Владимира Короткевича «Ладдзя роспачы» можно без проблем можно отнести именно к жанру фэнтези, так как именно этот жанр основан на использовании сказочных и мифологических сюжетов, а в этом произведении, как мы убедились, таких элементов очень много, большинство из которых основаны на древнегреческой мифологии, хотя похожие сюжеты есть и в мифах других народов.

 

Заключение

 

В данной курсовой работе нами были рассмотрены элементы славянского фэнтези в произведениях русской и белорусской литературы на примере произведений Сергея Лукьяненко о Ночном, Дневном и Сумеречном дозорах и произведении белорусского писателя Владимира Короткевича «Ладдзя роспачы». То, что данные тексты относятся именно к жанру фэнтези не подлежит сомнению. Но то, что это именно славянское фэнтези – спорный вопрос, так как на это указывают лишь некоторые элементы в произведениях, либо герои, либо местность, где это происходит.

Первая глава данного исследования посвящена вариантам реализации специфики славянского фэнтези в русской литературе. Мы выяснили, что это произведение содержит несколько элементов конкретно славянского фэнтези, таких как наличие ведьмы Арины, которая очень напоминает персонажей русского фольклора - лесную ведьму и Бабу-Ягу. Сходство заключается и во внешнем облике, и применении заклинаний, и в умении пользоваться травами, лечить и наводить порчу. Также персонажами дозоров являются оборотни и перевёртыши, которые также встречаются и в славянском фольклоре, и именно к славянским оборотням, а не к западным ближе по поведению и навыкам оборотни Лукьяненко.

Вторая глава посвящена именно белорусскому фэнтези. Основное внимание мы заострили на произведении белорусского писателя Владимира Короткевича «Ладдзя роспачы», которое также можно отнести к жанру фэнтези. Это произведение, как и сериал Лукьяненко, вряд ли можно отнести именно к славянскому фэнтези, так как в нём немного черт, указывающих на принадлежность к этому жанру, но немало признаком, позволяющих нам отнести повесть к фэнтези вообще. Во-первых, основное действие здесь происходит в параллельном человеческому мире, а точнее, в Загробном царстве, царстве Смерти; до момента, пока герои добрались туда, они плыли по реке забвения, которая присутствует в легендах многих народов. Вообще, Короткевич использует в своём произведении немало легенд, существующих не у какого-то конкретного народа, а универсальных, которые можно встретить в фольклоре разных стран.

Также в достаточно общих чертах в работе было отмечено, что «Ладдзя роспачы» не единственное произведение этого автора в жанре, анализируемом в данном исследовании. Помимо этой повести у Короткевича есть и несколько «готических романов», в которых можно найти черты фэнтези, и на этот раз именно славянского, основанного на легендах Беларуси. Это романы «Дикая охота короля Стаха» и «Чёрный замок Ольшанский».

В данной работе было отмечено и то, что среди маститых, классических белорусских писателей больше нет тех, кто писал в жанре фэнтези, вряд ли можно отметить кого-то ещё, помимо Короткевича, но современные писатели, работающие в данной области, имеются. Это и Сергей Булыга, который в первую очередь известен своим романом «Чужая корона», и Ника Ракитина, которая стала известной благодаря своему роману «Гонитва», и Ольга Громыко со своим юмористическим фэнтези о ведьмах. Таких авторов с каждым годом становится всё больше и больше, так как данный жанр очень популярен во всём мире и пользуется спросом у читателей. И остаётся надеяться, что талантливых и интересных произведений в жанре фэнтези будет больше и жанр ещё долго не утратит свою популярность.

Реферат

 

Курсовая работа: 31 страница, 15 источников.

Ключевые слова: славянское фэнтези, белорусское фэнтези, ведьма, оборотень, загробный мир, смерть, современная белорусская литература.

Предмет исследования - элементы славянского фэнтези в русской и белорусской литературах.

Объект исследования – произведения Лукьяненко, Короткевича и современных белорусских писателей.

Методы исследования: сравнительно-исторический, метод мифокритики.

Цель: выявить варианты реализации специфики славянского фэнтези в русской и белорусской литературах.

Выводы: в произведениях Сергея Лукьяненко, составивших цикл «Дозоры», активно используется такой элемент моделирования реальности славянского фэнтези, как использование образов славянской мифологии при создании образов оригинальных персонажей.

Повесть Владимира Короткевича «Ладдзя роспачы» можно соотнести с жанром фэнтези, так как именно этот жанр основан на использовании сказочных и мифологических сюжетов, а в этом произведении таких элементов очень много. Большинство из них основано на древнегреческой мифологии, хотя похожие сюжеты есть и в мифах других народов, в том числе и славянских.

В Беларуси, как в России и на Западе, тоже есть авторы, работающие в жанре фэнтези. Таких авторов с каждым годом становится всё больше и больше, и что самое важное, они работают именно в жанре славянского фэнтези, не забывая про свою родную культуру, про свои, славянские, легенды и предания, а не идут по уже проторенным тропам, отодвигая на задний план кельтскую и скандинавскую мифологию, которая и явилась основой для жанра фэнтези вообще.

Материалы курсовой работы могут быть использованы при изучении русской современной литератруры, а также при подготовке новых курсовых проектов.