2.2 Восприятие цвета в культуре Японии
Мысль о том, что выбор цвета определяется не только личным предпочтением, или, например, модой, а скорее определяется неподвластными времени законами, сначала может показаться абсурдной и навязчиво ограничивающей. Но при более глубоком рассмотрении, становятся очевидны неоспоримые культурные ценности активно используемого языка цвета и разделяемых большинством членов общества лежащих в его основе ассоциаций.
На первый взгляд, словосочетание "японские цвета" кажется осмысленным в той же степени, что и "русская тригонометрия" или, скажем, "украинская таблица умножения". Но на самом деле это далеко не так. Если в стране веками сохраняются собственные технологии окраски тканей, если процветают разнообразные керамические производства, если люди изучают традиционные искусства, если они умеют любоваться своей уникальной природой - это не может не способствовать выработке очень специфической и тонкой колористики. В Японии, насколько можно судить, дело обстоит именно так. Жители островов видят мир по-своему, по-японски, замечая и распознавая такие цвета и сочетания, которые зачастую не распознаются в других культурных традициях [14].
Отдельная тема - японские названия цветов. Слова любого языка хорошо описывают общие понятия, понятия достаточно высокого уровня абстракции, доступные данной общности людей. Скажешь "стол", "дерево", "солнце" - тебя поймут почти все просто потому, что большинство людей эти вещи видело. Цвет же - материя не просто тонкая, а супертонкая. Строго говоря, цветов гораздо больше, чем слов в любом из существующих языков: человеческий глаз умеет различать миллионы оттенков и полутонов. Поэтому словами разноцветье мира описать принципиально невозможно [11]. Но японцы не были бы японцами, если бы не попытались все же набросить на свою цветовую Вселенную густую сеть понятий и определений. Названий цветов (iro) и их оттенков в японском языке великое множество. О них издаются справочники и энциклопедии, их учат различать в школе. Правда, иностранцам, изучающим страну и язык, от этого не легче, ибо подавляющее большинство этих названий соотносит их с чисто японскими же реалиями, прежде всего, с названиями растений и явлений природы, характерных для самой Японии. Попробуйте, что называется, не глядя представить себе колер лепестков сакуры, коры дерева гингко или цветов кустарника хаги...
К счастью, сегодня есть возможность сообщить далекому другу, каков ныне цвет лепестков сакуры, не посылая ему усыпанную цветами ветку, как это было в эпоху Хэйан (VIII-XII века). И не только потому, что появилась цветная фотография. В Японии в последнее время разработана очень четкая система промышленных стандартов (JIS, Japan Industrial Standards), в том числе и стандартов на названия и описания нескольких сотен цветов, которые японцы считают основными.
АКАНЭИРО: по-японски: аканэ, аканэиро (JIS); по-русски: мареновый красный цвет; по-английски: deep red [11].
Этот красивый темно-красный цвет японцы, как и многие другие народы, издавна получали с помощью натурального красителя, изготавливаемого из корней многолетнего растения, которое по-японски называется как раз "аканэ", по-русски - марена пурпурная, а по-латыни - Rubia Cordifolia L. Сама марена не производит сильного впечатления - это невысокое полевое травянистое растение, цветущее летом и в начале осени мелкими белыми пятилепестковыми цветами. В Японии оно издавна ценилось именно за свои корни. Иногда его название даже писали двумя иероглифами: "ака"+"нэ", то есть "красный корень", "корень, дающий красный цвет". Но сейчас и за этим цветом, и за этим растением закреплено другое имя, имя собственное, пишущееся единым иероглифом с чтением "аканэ". Традиция художественного осмысления этого цвета также очень древняя - можно сказать, древнее не бывает. Упоминание цвета "аканэ" можно встретить еще в японской поэтической антологии VIII века "Манъёсю" ("Собрание мириад листьев", которая тоже, кстати сказать, буквально переливается многоцветьем:
И хоть светит нам солнце,
Пустившее красные корни,
Но как жаль,
Что на небе скрывается месяц
Ночью черной, как черные ягоды тута!
(Манъёсю, 166, перевод А.Е. Глускиной)
Или вот, например, "Песня, сложенная принцессой Нукада, когда император [Тэндзи] охотился на полях Камо":
Иду полями нежных мурасаки,
Скрывающих пурпурный цвет в корнях,
Иду запретными полями,
И, может, стражи замечали,
Как ты мне машешь рукавом?
(Манъёсю, 20, перевод А.Е. Глускиной)
А еще Аканэ - это очень красивое имя, которое носят немалое число японских женщин, например, госпожа Аканэ Тэсигахара, возглавляющая сейчас течение икэбана Согэцу...
АИИРО: по-японски: аи, аииро (JIS); по-русски: цвет индиго; по-английски: dark blue, indigo blue [11].
Как это часто бывает в Японии, "аи" означает и глубокий синий цвет, и растение, из листьев и почек которого японцы издавна изготавливали этот краситель. Аи - близкий родственник гречихи, однолетнее травянистое растение высотой около 60 см, которое цветет летом мелкими красными цветами. В отличие от множества других растений, используемых японцами в деле окраски, это - растение "импортное": считается, что его завезли на острова из Китая в эпоху Нара, то есть в VIII веке.
Японцы не были одиноки в деле использования этого растения и этого красителя. Подобную краску в разные эпохи и в разных странах применяли самые разные люди, начиная от красильщиков египетских фараонов и кончая хиппи 1960-х годов. Используется она и сейчас. Это - индиго (по-латыни соответствующее растение называется Persicaria tinctorium Gross).
В Японии первые письменные упоминания о темно-синем цвете сохранились, как водится, в поэтической антологии VIII века "Манъёсю" (Собрание мириад листьев):
Горной крашенный травой
Плащ накинув на себя,
О дитя, что здесь идешь,
По мосту совсем одна,
Есть ли у тебя супруг,
Словно вешняя трава?
Иль как в желуде у дуба
Косточка,
Ты спишь одна?
(Манъёсю, 1742, пер. А.Е. Глускиной)
Правда, японские комментаторы "Манъёсю" за прошедшие века так и не сошлись во мнении, какой цвет означает использованное в первой из приведенных строк слово "ямааи", или, как читали в старину, "ямаави". Буквальное его значение - "горно-синий", "синий, как горы". Часть экспертов считает, что это был, действительно, темно-синий цвет, но изготавливали этот краситель не из растения индиго, а из другого, двулетнего растения под названием "тодайгуса" (и, значит, по сравнению с нынешним "аи" он отдавал в зелень), часть высказывается в пользу классического "аи", а некоторые вообще говорят, что плащ у девушки был алого цвета.
До изобретения искусственных красителей разведение индиго и окраска тканей в синий цвет являлись в Японии весьма прибыльными отраслями производства, на которых специализировались не только отдельные деревни, но и целые провинции. Так, широко известные красильни вокруг города Титибу в нынешней префектуре Сайтама притягивали к себе крестьян и торговцев индиго не только из соседних мест, но и со всей Японии.
На судьбе синего цвета в Японии сказались множество самых разных факторов. Один из них - как ни странно, административные меры. На протяжении почти трех веков - с начала XVII до середины XIX века феодальное правительство зорко следило за стабильностью общественной системы, не упуская из вида и такие мелочи, как покрой и цвет одежды, которые были строго регламентированы и зависели от общественного положения, возраста, пола и великого множества других факторов. Так, в частности, лишь лицам высших сословий разрешалось носить шелковые кимоно, а лиловый цвет был исключительной привилегией высокородной знати. Многие должны были довольствоваться неброской одеждой "демократических" цветов, к которым традиция относила и синий. Правда, драконовские меры имели и некий положительный эффект, ибо привели к созданию в народе огромного числа узоров и оттенков этих "демократических" цветов. Кстати сказать, сила инерции оказалась настолько велика, что даже после отмены этих ограничений шелковые кимоно синего цвета не появлялись в Японии несколько десятилетий - вплоть до начала XX века...
Следует еще отметить, что описываемый здесь цвет "аи" - лишь один из многих синих цветов, которых японцы различают огромное число. Традиционная колористика объединяет их в семейство, положение в котором ранжируется по глубине синего: от мягкого, зеленовато-голубого "камэнодзоки" к живому сине-зеленому "асаги", потом к слегка отливающему сталью "ханада", и, наконец, к глубокому темно-синему "аи" (приложение 1).
РИКЮТЯ: по-японски: рикютя; по-русски: цвет чайный Рикю; по-английски: medium greyish yellow [11].
Не всякий человек удостаивается чести оставить свое имя в названии цвета. В Японии такие случаи вообще чрезвычайно редки. Но вот - исключение из правил. Этот неяркий и неброский, но очень благородный желто-зеленый цвет по-японски называется "рикютя". "Тя" значит "чай", а "рикю" - это имя основателя искусства чайного действа, мастера Сэн-но Рикю (1522-1591). По преданию, Рикю очень нравился этот цвет. За прошедшие с тех пор 400 с лишним лет у цвета появилось и другое название: его называют просто "рикюсёку" - "цвет Рикю".
Нет необходимости напоминать, что Сэн-но Рикю не просто разработал новый, чисто японский ритуал для заимствованной из Китая чайной церемонии, не просто заменил вычурную фарфоровую посуду на подчеркнуто скромную японскую керамику. Мастер совершил подлинную революцию во вкусах, вычленив в японской художественной традиции тот пласт, который позднее в сознании миллионов людей во всем мире оказался неразрывно связанным с Японией. Это - эстетика неброского, подчеркнуто скромного, ушедшего в тень и подернутого патиной времени, эстетика не показного внешнего блеска, а глубокой внутренней чистоты. Воззрения Рикю оказали огромное влияние не только на чайную церемонию, но и на искусство интерьера, икэбана, архитектуру - словом, на всю художественную жизнь Японии.
Приглушенные зеленые цвета, которые так ценил Рикю, пройдя через века, благополучно дожили до нашего времени. Краски этой гаммы можно в изобилии найти не только в специализированных "уголках", вроде комнат для чайной церемонии или сайтов любителей этого искусства, но и в "миру", в повседневной японской жизни.
КЭМПО: по-японски: кэмпо, кэмпоиро; по-русски: цвет "кэмпо"; по-английски: reddish yellowish dark grey [11].
"Кэмпо" по-японски значит "конституция", но не следует искать в этом глубоком чайно-черном цвете никакого оттенка "конституционности" и вообще официальности. На самом деле название его восходит к имени Ёсиока Кэмпо, мастера фехтования, который преподавал свое искусство в городе Киото в конце эпохи Муромати, то есть в третьей четверти бурного XVI века. Легенды говорят разное: то ли сам сэнсэй разработал способ окраски в такой немаркий цвет одежды (а лучше сказать - формы) для учебных и боевых поединков, то ли это сделали по его заказу на одной из красилен, каковых в столичном городе всегда было немало. Кстати сказать, сначала этот цвет называли просто "ёсиока". В конце XVII века, судя по сохранившимся записям, "кэмпо" был уже обыденным, повседневным цветом одежды многих столичных жителей, а самой популярной "специализированной" красильней считалась лавка, находившаяся в центре города, на Четвертом проспекте...
У подножий округлых японских гор нередко можно встретить высокие деревья, которые по-японски называются "ямамомо", то бишь "горный персик", а в остальных языках носят невнятное имя "мирика красная", Myrica rubra. Мирика эта знаменита, прежде всего, своими съедобными темно-красными плодами, которые в изобилии появляются на ветках в конце лета. Но главная ценность этого дерева в ином: именно кора мирика использовалась в классической японской технологии окраски тканей для получения цвета "кэмпо".
Неяпонцам часто бывает трудно уловить своеобразие "кэмпо"; им этот цвет нередко кажется просто черным цветом. Но на самом деле "кэмпо" отличается от черного, что особенно заметно в тех случаях, когда в цвет "кэмпо" окрашена ткань. Стоит приглядеться повнимательней, и в черноте проявится чуть заметный зеленовато-желтый отсвет - это и есть тот подарок, который направил нам из глубины веков киотосский мастер Ёсиока Кэмпо [11].
Менявшееся на протяжении многих веков кимоно в конце концов обрело совершенную форму. Имея всего лишь два размера, стандартный покрой и регулируемую длину (лишнее можно подоткнуть под пояс), оно подходит любому человеку.
Пояс, которым подвязывают кимоно, называется «оби». Мужчины фиксируют его на бедрах, женщины – на талии или выше. Издавна он считается амулетом, хранящим душу, а узел или бант на нем – символом верной любви. Члены одного рода завязывали пояса одинаковыми узлами, которые были своего рода прототипами фамильных гербов.
Японцы уделяют большое внимание не только покрою одежды, но и ее символике. В Японии принято обращать внимание на цвет и рисунок, которые символизируют определенное время года [2]. Так, например, японская женщина никогда не оденет зимнее кимоно с рисунком бамбука, когда на дворе лето. Летним кимоно считается одежда, раскрашенная цветами вишни, бабочками или другими яркими узорами (приложение 2). Осень же ассоциируется у японцев с листьями японского клена.
Молодые побеги бамбука, нежные азалии, белоснежная сакура и хризантема – символ императорской Японии. Подобные картины украшали парчовые и шелковые кимоно японских принцесс и придворных дам. Мужские кимоно были вышиты свирепыми драконами и иероглифами, которые обозначали «всегда первый», «рост», «слава», «успех» и «богатство».
С середины XVII столетия японцы открыли новую технологию росписи тканей с помощью цветной рисовой пасты, что давало неограниченную свободу для воплощения даже самой изощренной фантазии [22].
В Японии технологии украшения ткани развивались своим особым путем. Как и многое другое, это было обусловлено её географической изоляцией, самодостаточностью и своеобразием культуры. Считается, что окрашивание способом, известным в мировой культуре под названием батик, было завезено в Японию из Индии или из Китая. По-японски он назывался рокэти и использовался при разрисовке ткани для ширм и одежды. VIII век был золотым веком художественного ткацкого производства в Японии. В это время уже существовало множество видов ткани; кроме батика, развивается вышивка и восковая набойка - суримон, а также техники кокэти (узоры по трафарету) и юхата, напоминающая индийскую лахерия. С Х-ХI веков японский костюм стал роскошным как никогда. Погоня за сложностью наряда вызвала к жизни искусство чередования цветовой гаммы складок и одежд и тщательного размещения узора, который не должен теряться в складках. Рисунки, полученные техникой трафарета, вытесняются градуированной ручной росписью. С течением веков меняются предпочтения: так, в XIII веке в моду входит орнаментация гербами, а в конце XVI в полной мере оценят значение сюжетного узора, и на ткань для кимоно и ширм переносят целые картины. Продолжает развиваться техника набойного рисунка, а в конце XVII - техника юдзен, разработанная Миядзани Юдзен - рисунок с помощью рисовой пасты! Возникает вопрос, а не привезли ли эту технологию голландцы с Явы? Ведь именно в торговле с Японией Нидерланды добились почти монопольного положения. В начале XIX века изготовление тканей и узоров достигло большого совершенства, но творчество в орнаментике начинает вытесняться штамповкой, как это случилось гораздо раньше в Индии и Китае, где связь с Европой налаживалась издревле по Шелковому Пути, а затем в процессе колонизации [12].
Даже к повседневным кимоно в Японии относились с трепетностью, одно кимоно создавалось годами. Кимоно шилось и украшалось только вручную, и действие это было доверено специально обученному мастеру. Для домашних, повседневных кимоно использовали ткани без орнамента с несложными геометрическими или растительными узорами в один-два цвета. Но даже в этом случае, соединяя отдельные куски материала, считались прежде всего с орнаментом, стремясь к цельной композиции.
Узоры на ткани часто выстраивали по диагонали, в форме S или Z, что помогало сделать рисунок живым, динамичным. Иногда кимоно условно делили по вертикали на две части, и каждую расписывали различными мотивами. Роспись подбиралась к сезону или какому-то религиозному или семейному празднеству. Иллюстрировали птиц, бабочек, большие цветы и листья. Некоторые цветы олицетворяли времена года. Вишня воспевала весну, пион - лето, хризантема - осень, слива - зиму. Изображали и лотос - символ чистоты и невинности. С созерцательным умом японцев, черпать вдохновение в окружающем мире можно было до бесконечности. Мотивы могли быть расположены в строгом геометрическом порядке, или же разбросаны на ткани, как по мановению самой Природы. Встречались на кимоно и гербы их владельцев.
Нарядные, праздничные кимоно орнаментировались уже после того, как их сшивали [21]. Художник, расписывающий кимоно, или вышивальщица, покрывавшая его причудливыми цветами и птицами из шелка, не принимали в расчет швы, конструкцию одежды. Отдельные части композиции переходили с рукава на полы, со спины на грудь, с внутренней поверхности на лицевую сторону. Разглядеть детали композиции можно было, рассматривая одежду как живописное произведение. После того как кимоно задрапировано на человеке, отдельные детали скрадывались в широкой складке или закрывались поясом оби. Особенность декорирования одежды подобным способом диктовалась художественной системой японской культуры, отсутствием фасадного восприятия любого объекта - будь то человеческая фигура, расписная лаковая шкатулка для письменных принадлежностей или подарков. Внешний облик человека был призван играть определенную роль в эстетической системе. Сложные пейзажные, жанровые и орнаментальные композиции на кимоно кажутся фрагментарными после того, как эта одежда обретает хозяина, но они дополняются, уравновешиваются декоративными приемами, какие использованы для украшения предметов, с которыми соприкасается человек. Те же цветы, птицы, бабочки и стрекозы, узоры, имитирующие рыбью чешую или медовые соты, можно увидеть на кимоно и на лаковой росписи домашней утвари.
Одинаковые художественные принципы положены в основу оформления одежды человека и его жилища - контраст в использовании материалов и асимметрия как основной декоративный принцип. Новогодние кимоно покрываются орнаментами - благопожеланиями долголетия, стойкости, богатства, олицетворяемые черепахой, журавлем, бамбуком, цветами пиона. Стойкость, мужество и верность символизирует карп - вот почему в день мальчиков над каждым домом вывешивают изображение этой рыбки. Карпов над крышей размещают столько, сколько сыновей в доме. Такие же орнаменты-знаки можно увидеть на всех вещах, которые окружают человека. Чаще всего это образы, навеянные природой. Но можно угадать и мотивы, связанные с древними преданиями, знаменитыми произведениями искусства и литературы. Так, волны в стиле знаменитого художника Утамаро (1754-1806) встречаются не только на ширмах или изделиях из лака, но и тканых орнаментах, и в росписи на кимоно. Усваивая художественный язык своего народа с детства, японцы легко овладевают им, бережно передают национальные традиции из поколения в поколение. Принципы оформления кимоно сложились в XVII-XVIII веках, но современные художники создают подлинные шедевры, исходя из старых орнаментальных мотивов, тем и композиций [1].
Цвета одежды, рисунки и орнаменты, используемые для её оформления, имели огромное значение и несли в себе символы и тайный смысл, связанные с миропониманием японцев. Цвета одежды олицетворяли стихии, а рисунки и орнаменты - времена года и природные явления. Обычно стихии Огня соответствовал красный цвет. Стихии Металла - белый, стихии Воды - чёрный, стихии Дерева - зелёный. Одежда жёлтого цвета (цвет Земли) долгое время была привилегией только императора. Её не имели права носить даже члены императорской фамилии.
У расцветки тоже была своя символика. Желтый - был цветом императора, олицетворял власть. Самой дорогой расцветкой являлась красная. Красный считался цветом радости. А вот белый - был цветом траура, и в тоже время и целомудрия. Ценился также фиолетовый и зеленый цвет (рис.17).
Процесс надевания настоящего кимоно – своего рода творческий акт, раскрывающий не фигуру человека, а особенности его характера. Кимоно плотно обворачивает тело, воспитывая терпение и покорность. Длинные полы, широкие рукава и плотно затянутый пояс меняют движения человека, делая их неторопливыми и мягкими, как у кошки.
|
Изображение поднимающегося дерева было связано с мировыми представлениями о Древе Жизни и означало добрые предзнаменования. Изображение сакуры, камелии или сливы означало приход весны. Гвоздики, лотос и ирисы напоминали о наступающем лете. Красный клён или хризантемы - непременный атрибут осенних пейзажей.
Кроме определения времени года, рисунок на одежде нёс и дополнительный смысл: лотос означал целомудрие, слива - нежность, бамбук - стойкость и мужество. Изображение бабочки говорило о пожелании счастья, сосна была символом долголетия. Птицы, слетающиеся на цветы, намекали на близкие отношения. Плод апельсина связывался в представлении японцев с продолжением рода.
Для оформления одежды нередко использовался и пейзаж. Чрезвычайно распространён был вид горы Фудзи - традиционный, наиболее распространённый пейзажный орнамент, означающий саму Японию. Иногда сюжет для декорации одежды выбирался из произведений японской классической литературы [21].
В японской одежде всегда подчёркивалась принадлежность к тому или иному клану, общественной группе, профессии. Так, например, аристократы, представители знатных родов и высшего военного сословия носили на одежде пять изображений фамильного герба (мондокоро). Гербы всегда были белого цвета и располагались на спинке, груди и рукавах. Они могли быть ткаными или отпечатанными.
В одежде других классов имелись свои аналоги. Слуги, плотники, рыбаки, торговцы носили одежду синего цвета, на борта которой наносились белые иероглифы - названия домов, которым принадлежали слуги, лавок, профессиональных объединений [2].
Носить кимоно – особая наука. Спина прямая, подбородок – слегка втянут, а плечи – расслаблены. Движения не должны быть размашисты и резки. Ни в коем случае, даже случайно, нельзя показывать ноги или другие части тела, скрытые под одеждой. Это неприлично. Мудрость сего правила заключена в том, что оно уравнивает молодых и пожилых женщин, скрывая потускневшую красоту вторых и привлекательность первых. Японцы считают, что женщина с годами обретает иную красоту, и кимоно становится прекрасной оболочкой для этого ларчика духовности (приложение 3).
0 комментариев