3. Природа как внутрикультурный феномен.

Постструктурализм, как известно, принципиально отвергает такие внезнаковые, физические и одновременно "метафизические" данности, как "начало" (происхождение во времени) и "присутствие" (наличие в пространстве). Поворот, условно говоря, от деконструкции к экологии следует рассматривать в общеметодологическом плане именно как обращение к тем началам, основам и условиям, которые делают возможной текстовую деятельность, языковую артикуляцию и которые лишь на позднейшем этапе сами становятся предметом такой артикуляции. Текст имеет свою собственную среду обитания, которая так же предшествует тексту, как природа в общечеловеческом масштабе предшествует культуре и делает возможной культуру. Схематически эту внетекстовую среду можно изобразить так:

/

-- текст --

/

 Стрелки указывают на то окружение текста, которое долгое время было "белым пятном" не только буквально, но и в смысле своего забвения филологическими дисциплинами. Покрытое множеством текстуальных следов, первичных, вторичных, третичных интерпретаций, оно само оставалось неисследованным, не включенным в текст, подобно тому, как природа, служившая основой всей технической деятельности человечества, на протяжении долгих веков оставалась вне поля технической защиты. Умножение техник прочтения и истолкования текстов и, соответственно, умножение самих текстов, наслаивающихся друг на друга в качестве аллюзий, цитат, комментариев, покрывало пространство " " все более густо испещренной знаковой сеткой и, если продолжить сравнение, загрязняло его, что и создает сейчас необходимость и предпосылку для экологической работы по очищению информационного мусора.

Чтобы расчистить среду от текстовых излишеств, нужно прежде всего найти место для этой чистоты внутри самих текстов. Это и есть задача сотрудничества филологической теории с литературной практикой. Речь идет не о том, чтобы прекратить производство текстов, а о том, чтобы сделать чистым само это производство. Ведь и экология природы, за исключением своих экстремистских и разрушительных вариантов, не требует отказа от технологий, а требует чистых технологий, т.е. такого высочайшего уровня развития технологии, когда она могла бы устанавливать границы своей экспансии, "детехнологизировать" себя. Чтобы современная техника производства текста была чиста, нужно ввести в состав самого текста чистоту того, что ему предшествует и его окружает.

В науках о культуре чистота должна быть зафиксирована на уровне понятий и стать теоретической основой мыследеятельности. Как писал Борис Пастернак, "естественно стремиться к чистоте. Так мы вплотную подходим к чистой сущности поэзии." (8) Концептуализация и текстуализация самого понятия чистоты - едва ли не первоочередная задача современной филологии. Если такая дисциплина, как экология текста, или эко-филология с (9), будет создана, то первым предметом ее изучения, а возможно, и исходным понятием, станет именно " ", то есть чистая внетекстовая среда, насколько она может быть запечатлена внутри текста: текст текст текст текст

 Превращение среды, окружающей текст, в смысловое средоточие самого текста не есть просто акт чьей-то индивидуальной саморефлексии, но закономерный исторический итог становления текстуальности, сначала создающей свою собственную среду и затем помещающей ее в свое средоточие. То самое " ", которое делает возможным письмо, само делается необходимым по мере возникновения и развития письма. Письмо и " " изначально даны друг другу как условия, без которых ни письмо не могло бы писаться, ни " " быть исписанным; но лишь в ходе долгой совместной эволюции между ними возникает сознательное отношение "взаимовключения", позволяющее вписать " " в само письмо.

Обращение гуманитарной культуры к проблемам экологии диктуется тем, что сам предмет экологии, то есть природная среда обитания, есть внутрикультурный феномен. В отличие от физики, биологии и других естественных наук, предмет экологии - не природа как таковая, а природа в качестве среды человеческого обитания. Именно человек, в совокупности своих культурных и технических практик, то есть в той мере, в какой он выделяется из природы, и превращает природу в среду обитания. Для животных природа вовсе не есть "среда обитания", поскольку сами они составляют часть природы.

Вот почему физика и биология относятся к древнейшим областям знания, тогда как экология сформировалась очень поздно, только в 20-ом веке. Понадобилось несколько тысячелетий, чтобы природа из "космоса" и "организма", каким ее изучают физика и биология, превратилась в окружающую среду, то есть феномен, взятый целиком по отношению к культуре. (10) Предмет экологии, то есть природа в качестве среды обитания, создан долгим, многовековым развитием культуры, которая "расприроднивала" человека и оттесняла природу на периферию существования, превращала природу из самосущей и вездесущей реальности в "окружающую среду", в "экологический фактор". Вот почему экология - это не естественная, а гуманитарная наука, предмет которой - природа перед лицом культуры, точнее, природа как порождение и инобытие культуры.

Именно сейчас настало время для такой новой, рефлексивной ступени в развитии экологии, когда она осознает вторичность, искусственность, культурность своего предмета и, следовательно, вводит себя в круг наук о культуре. Представление экологии о том, что ее предмет - "природа как она есть сама по себе", а ее цель - защита этой первозданной, невинной природы от посягательств культуры, вполне могут перерасти в эковарварство и экофашизм, в нигилизм по отношению к культуре, если не отдать себе отчета, что природа, именно в своем экологическом (а не космическом, не физическом, не биологическом) аспекте, и есть создание культуры.

Таким образом, экологизация наук о тексте достижима лишь как одновременная текстуализация самой "чистоты". Эко-филология и есть подвижное равновесие этих двух процессов: внезнаковое утверждает свое место в системе знаков и одновременно обнаруживает свою обусловленность этой системой. Природное и культурное, начальное и производное меняются местами, обнаруживают свою взаимообусловленность. Культура вписывается в природу и вписывает ее в себя - невозможно разорвать эту цепь взаимовключений.

Все это имеет прямое отношение и к " ", которое теперь так же вписывается в язык, как язык когда-то вписался в " ". Та белизна книги и голубизна экрана, которые как бы предсуществуют тексту, на самом деле создаются самой текстовой деятельностью, как ее необходимое условие, окружение и предпосылка. В самом деле, как заметил Мейер Шапиро, чистый изобразительный фон в живописи - позднее завоевание цивилизации. Нигде в природе мы не находим таких чистых поверхностей, служащих идеальным материалом для письма, как лист бумаги. Все естественные поверхности, на которых дошли до нас памятники ранней письменности, - наскальные, пещерные, берестяные - изначально уже "исписаны" самой природой, изборождены каменными или древесными морщинами и потому несовершенны, как материалы для письма. Даже папирусы, специально изготовлявшиеся в качестве писчего материала, еще хранят следы растительных волокон - почерк природы накладывается на почерк человека, создавая невнятицу, "шум", "бормотание". Именно развитие письма, а затем и печати потребовало создания чистых и вместе тем достаточно прочных поверхностей, идеально закрепляющих культурные следы. В природе такие чистые поверхности присутствуют в виде безоблачного неба, водной или песчаной глади, снежного покрова - но они, увы, не "держат" человеческих следов. Сама практика письма создает для себя идеально чистую среду - подобно тому, как культура в своем развитии создает природную среду и наделяет ее атрибутом чистоты, чтобы защищать ее от себя, то есть обращаться с ней подлинно культурно.

Среди многих синонимов глагола "писать" есть и такие, как "марать", "пачкать бумагу" - то есть писание признает себя актом загрязнения девственной чистоты бумаги, подобно тому, как культура признает себя виновной в загрязнении природы. Но чистота бумаги, как и представление о чистоте природы, созданы культурой, и именно в той степени, в какой она сама способна инициировать и проводить такое очищение. В известном смысле, введение " " в текст есть завершающий этап долгого исторического формирования " " из самой текстуальной деятельности, создающей максимально устойчивый фон для своего восприятия.

Примечания

1. Обоснование эко-поэтики содержится в книгах: Karl Kroeber. Ecological literary criticism. Romantic imagining and the biology of mind. New York: Columbia University Press, 1994; The Ecocriticism Reader : Landmarks in Literary Ecology, ed. by Glotfelty, Cheryll and Fromm, Harold. Athens : University of Georgia Press, 1996.

2. Meyer Shapiro. On Some Problems in the Semiotics of Visual Art: Field and Vehicle in Image-Signs (1966), in: Semiotics. An Introductory Anthology, ed. with introductions by Robert E.Innis, Bloomington: Indiana UP, 1985, pp. 209-210.

3. Древнекитайская философия. Собрание текстов в 2 тт., т.1, М., "Мысль", 1972, с.115.

4. Jacques Derrida, in "A Derrida Reader. Between the Blinds", ed. by Peggy Kamuf, New York: Columbia University Press, 1991, pp.75-76.

5. Таково заглавие известной книги Fredric Jameson "The Prison-House of Language: A Critical Account of Structuralism and Russian Formalism", Princeton University Press, 1982.

6. Л. Витгенштейн. Логико-философский трактат (афоризм 4.1212). М., Издательство иностранной литературы, 1958, с. 51.

7. Отсюда возможность включения вещей, материальностей, фрагментов окружающего мира в наиболее абстрактные тексты, такие, как философские трактаты. Единичные вещи, прошедшие все слои знаковой интерпретации, обнаруживают свою несводимость ни к каким знакам - и становятся уникальными знаками самих себя. Этот процесс образования транссемиотического поля вокруг единичностей происходит во многих областях современной культуры именно в силу ее избыточной семиотизации, из которой в осадок выпадает весь мир означаемых. " Экстаз коммуникации" (выражение Жана Бодрийара), перегрев информационных сетей, эйфория торжествующей знаковости приводит к противоположному эффекту - ценностному возрастанию транссемиотической сферы, обострению интереса к самим вещам. Бесконечная вариация их названий, их кодовых обозначений и трансляций, только усиливает вкус их "конечности", единичности, присутствия в настоящем. Этот процесс внедрения вещей в язык с целью обозначить их несводимость к языку прослежен в моей работе "Вещь и слово. О лирическом музее". См. Михаил Эпштейн, "Парадоксы новизны. О литературном развитии 19-20 веков", М., "Советский писатель", 1988, сс. 304 - 333. Более подробное теоретическое обоснование транссемиотики дано в послесловии к английскому варианту этой работы: Mikhail Epstein, After the Future: The Paradoxes of Postmodernism and Contemporary Russian Culture. Amherst: The University of Massachusetts Press,1995, pp. 277-279..


Информация о работе «Наброски к экологии текста»
Раздел: Культура и искусство
Количество знаков с пробелами: 92503
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
549079
5
0

... якобы “обновленная Россия”. Неправда, это. Реально то, что мы сегодня имеем адекватную квазирыночной экономике квазидемократическую идеологию. Это и есть настоящая катастрофа идеологии, катастрофа экологии культуры. Этими мыслями, вместе с моим другом из Краснодара Н.И. Першиным, мы выпустили накипевший в душе Россиянина пар от нашествия на нашу Родину так называемой западной культуры, начиная с ...

Скачать
545869
1
0

... . Ученик Франкла, попытавшийся на базе Логотерапии и экзистенциального анализа Франкла, разработать самостоятельный вид психотерапии, названный им экзистенциальный анализом. Автор нескольких книг и большого числа статей, посвященных теории и практике экзистенциального анализа(GLE). Президент Общества Экзистенциального Анализа и Логотерапии в Вене. Разработал оригинальную теорию экзистенциальной ...

Скачать
429542
1
0

... частным случаем корреляции демографического состояния социума и степени сложности практикуемой им технологии, поскольку разделение труда — это радикальный способ ее усложнения. Таким образом, происхождение цивилизации представляется закономерным эпизодом демографического и технологического развития человечества. 2. ПРИРОДА РАННЕЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ За первую половину голоцена (11700–5600 лет назад) ...

Скачать
451842
0
2

... о биологической причинности. Ряд феноменов, которые витализм считал специфическими для биологических объектов (способность к саморегуляции, усложнение строения, достижение одного результата разными способами) рассматриваются в современном естествознании как типичные проявления процессов самоорганизации любых достаточно сложных систем, а не только живых. Н.Бор: “ни один результат биологического ...

0 комментариев


Наверх