Навигация
Семантика цвета в слове и изображении
24325
знаков
0
таблиц
11
изображений
2 Семантика цвета в слове и изображении
О цвете в средневековом искусстве существует множество исследований. В настоящем параграфе затрагиваются лишь вопросы, связанные с семантикой цвета, которые раскрывают связь между словом и изображением в лицевой рукописи.
Среди иллюстраций всех рассматриваемых рукописей имеют место примеры, в которых даже в рамках одной миниатюры, в случае неоднократного изображения одного и того же объекта в разные моменты действия, его цвет оказывается различным. Так, в Житии Сергия Радонежского, на иллюстрации к повествованию о воскрешении преподобным отрока, отец умершего мальчика дважды представлен в одеждах разного цвета (Троицкий сп., л. 168). Примечательно, что на иллюстрации к подобному сюжету о воскрешении преподобным отрока в Житии Варлаама Хутынского, отец мальчика также изображен в разных одеждах (Новгородский сб., л. 73 об.). В приведенных примерах, вероятно, применение различной раскраски служило для художника дополнительным средством передачи разновременных событий, изображенных на одной миниатюре. В большинстве же случаев для художника оказывалось просто неважным, какой именно использовать цвет, и его выбор зависел, например, от набора красок, находящихся в его распоряжении, а не от реальной расцветки предметов.
Крайне редкое упоминание цвета в литературном тексте и малая значимость конкретных цветов в иллюстрациях свидетельствует о том, что в средневековой традиции цвет в его конкретно-реалистическом значении играет лишь вспомогательную, второстепенную роль. С другой стороны, цвет в его символическом значении несет особую нагрузку как в тексте, так и в иллюстрациях.
В исследуемых житийных текстах обнаруживается несколько упоминаний белого цвета. Чаще всего эпитеты «белый» и «светлый» сочетаются в них с эпитетом «ангельский» («ангеловидный», «ангелолепный»), при этом ангелы на миниатюрах никогда не изображаются в белых одеждах (см., напр., Житие Зосимы и Савватия Соловецких, Вахр. сп., л. 35 об.; Житие Антония Сийского, Младший сп., л. 227). Это говорит о том, что сравнение белого цвета и света с ангельской природой имеет в своей основе символическое значение. Белый цвет выступает в текстах не как цветовая характеристика, а как указание на причастность божественному.
Почти во всех случаях использования на миниатюрах белого цвета также можно усмотреть его сакральное значение как указание на нечто священное, духовно значимое: белые детали пресвитерского и архиерейского облачений (см., напр., Житие Зосимы и Савватия Соловецких, Вахр. сп., л. 19 и л. 38), белый саван праведника (см. Житие Варлаама Хутынского, Новгородский сб., л. 68 об.). Использование белого цвета в изображении седых волос тоже иногда могло иметь символическое значение. Так, в Житии Антония Сийского в иллюстрации к сцене прихода святого в монастырь он изображен безбородым юношей (см., напр., Младший сп., л. 114); в сцене же рукоположения преподобного во пресвитера, как и на всех последующих миниатюрах, Антоний изображен уже седовласым старцем (Младший сп., л. 121). При этом в тексте Жития говорится, что рукоположение святого произошло лишь через один год его пребывания в монастыре. В данном случае седины указывают не на естественное старение, но на духовное возрастание преподобного, готового принять на себя священнический сан.
Примечательно, что в средневековой книжной иллюстрации зимнее время года передается через некие атрибуты зимы, такие как, например, льдины в море (Житие Зосимы и Савватия Соловецких, Вахр. сп., л. 33) или сани (Житие Сергия Радонежского, Троиц. сп., л. 213 об.), но белый снег никогда не изображается. Деревья при этом изображаются в привычном для древнерусского читателя-зрителя виде ствола с условно переданной зеленой кроной. Зеленый цвет оказывается здесь непременным и постоянным признаком любого дерева. В житийных текстах зеленый цвет также не несет в себе никакой символической нагрузки, но является только постоянным эпитетом дерева, растительности. Белый же цвет, имея прежде всего символическое, сакральное значение, не используется миниатюристами для изображения таких «земных» и обыденных вещей как снег.
Противоположностью белого цвета является черный цвет. Его упоминания в исследуемых текстах житий встречаются только в составе слов «черноризец», «черноризцы», обозначающих монашеский чин и указывающих на черный цвет одежды иноков. При этом на миниатюрах одежды монахов никогда не изображаются черными. Отсутствие черного цвета в изображении монашеских риз указывает на то, что черный цвет, как и белый, не является цветовой характеристикой того или иного объекта, а несет символическую нагрузку.
Черными изображались, прежде всего, бездна ада и ее обитатели. В целом же можно констатировать, что черный или близкие к нему темные цвета имеют в древнерусских изображениях отрицательную семантику. Черный цвет является символом небытия, зла, нечистой силы, а в некоторых случаях – болезни и смерти (см., напр., Житие Антония Сийского, Младший сп., л. 277: на миниатюре изображены люди в монастырской больнице, ноги или руки которых закрашены черным цветом, что указывает на больные органы). Поэтому, как символический белый цвет не используется при изображении белого снега, так и символический черный цвет не используется для передачи темноты: ночь обозначается также через некие атрибуты ночи: диск луны (Житие Зосимы и Савватия Соловецкого, Егоровский сп., л. 77) или спящих людей (Житие Зосимы и Савватия Соловецких, Вахр. сп., л. 10, Булатн. сп., л. 26 об.).
Безусловно значимым цветом в любом изображении является красный цвет. В рассматриваемых миниатюрах лицевых житий красным цветом одежд выделены персонажи, значимые в земной, мирской иерархии: цари, князья, вельможи, бояре.
На миниатюрах, иллюстрирующих сцены воскрешения усопших, исцеления больных и бесноватых, доминирующий красный цвет выступал как символ воскресения, исцеления, победы над нечистой силой. Например, в цикле иллюстраций к Чуду о воскрешении отрока преподобным Сергием Радонежским, умерший отрок изображается в синей или желтой рубахе (напр., Троиц. сп., л. 168 об.), а воскресший – только в красной (напр., Троиц. сп., л. 171). В этом и подобных случаях красный цвет носил определенную эмоциональную нагрузку, являлся в миниатюрах цветовым выражением радости.
Красный цвет в многочисленных сценах монастырской жизни использовался миниатюристами лишь в тех случаях, когда в монастыре изображались мирские люди. То есть, в большинстве миниатюр красный цвет являлся цветовым знаком мирского, вторгшегося в аскетическую (в том числе – и в цветовом отношении) монастырскую жизнь.
Можно сделать вывод, что красный был цветовым сигналом именно мирского начала: это знак и мирской иерархии власти, и земной радости об исцелении больного, и, наконец, просто мирских людей, пришедших в монастырь. В иллюстрируемых же текстах красный цвет (или «киноварь») не упоминается вовсе; слово «красный» встречается только в значении «красивый», применительо к земной красоте природы.
Цветовым сигналом, символизирующим красоту и величие горнего мира, безусловно, являлся золотой цвет. Древнерусские миниатюристы золотом преимущественно писали только нимбы, купола и кресты церквей – то, что относится к миру горнему, небесному, а не земному.
В XVII в. золотой цвет в миниатюрах перестал иметь сугубо сакральный характер и, наряду с исполнением функции знака горнего мира, он стал обозначением земной иерархии власти.
Таким образом, функции и символические значения цвета в Древней Руси могли меняться от средневековья к Новому времени вместе с общим ходом развития литературного и шире – культурного процесса.
Похожие работы
... и чернил, смешивание красок, золочение, дизайн композиции и выполнение рисунка, нанесение одного цвета за другим, филигранную и орнаментальную роспись, полировку и т.д. Писец во время копирования книги отводил место для иллюстрации и оставлял указания относительно ее сюжета и композиции в виде мелких заметок на полях. По завершении работы над текстом, когда тетради уже могли быть переплетены в ...
... космистов-"ор- тодоксов" - ему в печати уделяется достаточное внимание [4,5,16,19,35-38]. В дальнейшем рассмотрении некоторых аспектов "экологии души" в свете воззрений Русского Космизма,основное вни- мание будет уделено воззрениям русских космистов,возникшим под влиянием Восточной Философской Мысли (Блаватская Е.П.,Рерих Е.И.,Д.Андреев). Особую приверженность автор имеет к воззрениям последнего, ...
... , а тем, что они делают. Таким образом, подлинную истину невозможно только познавать разумом, ее можно лишь переживать в прямом смысле этого слова. Уже в новейшею эпоху в русской философии активно отстаивался этот же тезис. “Цельное знание по определению своему не может иметь исключительно теоретического характера: оно должно отвечать всем потребностям человеческого духа, удовлетворять в своей ...
... они служили и которая была им дорога. В 1903 г., как уже говорилось, возникло одно из самых крупных выставочных объединений начала века – «Союз русских художников». В него вошли на первых порах почти все видные деятели «Мира искусства» – Бенуа, Бакст, Сомов, Добужинский, Серов, участниками первых выставок были Врубель, Борисов-Мусатов. Инициаторами создания объединения явились московские художники ...
0 комментариев