Мотив причети

3.2 Мотив причети

Ахматова, описывая ежедневное стояние в очередях, создает следующие строки:

Подымались как к обедне ранней

По столице одичалой шли,

Там встречались мертвых бездыханней,

Солнце ниже и Нева туманней

А надежда все поет вдали.

Сразу вспоминаются евангельские слова: «И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем». [23]

Текст «реквиема» насыщен лексическими единицами семантического поля «плач»: «кричу», «кричит», «не рыдай», «рыдала», «выла», «выть». Особенную эмоциональную нагрузку несет в поэтическом тексте «Реквиема» глагол «выть», который встречается в поэме дважды. В случае с текстом «Реквиема» можно провести параллель с русской православной традицией похоронной причети, включающей в себя не только поминовение, но и оплакивание.

Как замечает Д.С. Лихачев, «особое значение в причитаниях имеют «вневременные» мотивы: описания доли-судьбы, описания горя, смерти, разлуки – самих по себе, как некоторых явлений, стоящих над жизнью и над временем». [24] Примечательной кажется сама последовательность плачей в поэме. На это указывает Н.Л. Лейдерман: «Ахматова вовсе не уходит от фольклорного канона. Она не пропускает ни одной фазы похоронного обряда: у нее есть и плач оповещение […], и плач при выносе […], есть плач при опускании гроба […], есть и поминальный плач […]».[25]

3.3 Эсхатологические мотивы

В начале своей работы я обращалась к эсхатологическим мотивам, разрабатываемым в каноническом тексте заупокойной мессы. Эсхатология христианства «выросла на основе эсхатологии иудейского сектантства, обогащенной мотивами античных, египетских, зороастрийских доктрин». [26]

Исходной точкой христианской эсхатологии был тезис, согласно которому «Конец света» уже начался с рождением Иисуса Христа, который пришел в «последние времена» [27] и «победил мир» [28]. Но, так как реальность истории продолжала существовать, образ «Конца света» был с самого начала подвергнут удвоению. Христос первый раз приходит как учитель, исцелитель и искупитель, причем отказывается «судить людей». [29] Второй раз Он придет «со славою судить живых и мертвых». [30]

В новозаветных текстах неоднократно описывается, чаще всего в аллегорической форме, конечное отделение злых людей от добрых, «козлов» от «овец», «плевелов» от «пшениц» [31]. Упоминается эсхатологическое явление «Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою», под громогласные звуки ангельской трубы. [32] В присутствии всех ангелов Судья воссядет на престоле, «перед которым соберутся «все народы» [33], и свершится Суд: оправданные встанут по правую руку от Судьи, осужденные по левую. Фоном Страшного Суда служит космическая катастрофа, знаменующая конец мира: солнце и луна меркнут, звезды падают с неба, само небо свертывается, как свиток, от престола Судьи льется огненная река.

В тексте Ахматовой дважды появляется апокалиптический образ:

Звезды смерти стояли над нами

…………………………………

И скорой гибелью грозит

Огромная звезда,

сравнимый со следующими текстами из откровения святого Иоанна Богослова: «Третий ангел вострубил и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде полынь; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки» [34] и «Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан ей был ключ от кладязя бездны: она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи» [35].

Для Ахматовой это страшное время, о котором рассказывает поэма, стало временем царства Антихриста, предшествующего Второму приходу Христа, Но самым ужасным является то, что в мире Антихриста творится свой «Страшный Суд», «Страшный Суд» наоборот: Суд, где стерлась грань между добром и злом, между праведностью и грехом. Вспомните, сколько невинно, без разбору, неоправданно было оклеветано и осуждено людей!

Особенно замечательным мне кажется то, что, несмотря на это Анна Ахматова в своей поэме не называет имен, не произносит обличительных речей. Я думаю, что поэтесса даровала прощение мучителям ее сына и своим мучителям. И я считаю, что ее слова

Звезды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами черных марусь

должны звучать в наших сердцах набатом, как грозное напоминание о той страшной исторической ошибке, которая не должна повториться вновь.

Заключение

 

Подводя итоги, хотелось бы сказать, что проблема исследования текста Анны Ахматовой «Реквием» в ракурсе интертекстуального анализа ни коим образом не исчерпывается приведенными примерами. Эта работа обязательно должна быть продолжена, так как текст поэмы настолько многосложен и многоуровнев и имеет интертекстуальные связи не только с христианской культурой, что, возможно, для продолжения данной работы потребуются совместные усилия нескольких разнопрофильных исследователей.

С другой стороны, требуется совершенствование и оттачивание методов подобного рода анализа, как перекрестного метода (когда от исходного текста мы идем к «между-тексту», а затем возвращаемся к исходному), так и метода построения гипертекста (когда от исходного текста мы идем к «между-тексту», а от него к другому «между-тексту» и так далее до бесконечности).

Занимаясь этой работой, я открыла для себя сложный и интересный мир христианской культуры, узнала о современных методах литературоведческого анализа, освоила новую для меня терминологическую базу.

Проводя данное исследование, я поняла, что обращение к идеалам добра и милосердия, любви и всепрощения нужно каждому из нас. Мне кажется, что христианская культура несет в себе огромный заряд жизненной силы и надежды, которые никогда не должны оставлять человека. И, несмотря на то зло, которое существует в современном мире, нужно помнить, что вокруг нас всегда есть любовь, есть чистота, есть добро – есть всюду свет…

Список источников и литературы

 

Источники

1. Евангелие от Иоанна

2. Евангелие от Луки

3. Евангелие от Марка

4. Евангелие от Матфея

5. Исход

6. Канон молебный ко Пресвятой Богородице.

7. Никейско-Константинопольский символ веры.

8. Откровении Иоанна Богослова

9. Первое послание Петра к коринфянам

10. Послание к фессалийцам

Литература

1. Аверинцев С.С. К уяснению смысла надписи над конхой центральной апсиды Софии Киевской // Древнерусское искусство и художественная культура домонгольской Руси. М., 1972, стр. 25–49.

2. Аверинцев С.С. София-Логос. Киев, 2001

3. Ахматова А. Коротко о себе // Ахматова А. Избранное. М., 1993

4. Банчуков Р. Тайная поэма Анны Ахматовой // Вестник, №20 (227), 28 сентября 1999.

5. Барская Н.А. Сюжеты и образы древнерусской живописи.

6. Барт Р. От произведения к тексту // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989.

7. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963

8. Князев А. Великое знамение Царства Небесного и его пришествия в силе // Всесвятая. Православное догматическое учение о почитании Божией матери. М., 2001

9. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971

10. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М., 1997

11. Словарь иностранных слов. М., 1988

12. Ямпольский И.Б. Память Тиресия: интертекстуальность и кинематограф. М., 1993.

[1] Интертекст - вид построения художественного текста, состоящий в том, что текст строится из цитат и реминисценций к другим текстам. См. статью «Интертекст»: Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М., 1997

[2] Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963, стр.113.

[3] Барт Р. От произведения к тексту //Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989.

[4] Ямпольский И.Б. Память Тиресия: интертекстуальность и кинематограф. М., 1993.

[5] Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М., 1997, статья "Интертекст".

[6] Банчуков Р. Тайная поэма Анны Ахматовой //Вестник, № 20 (227), 28 сентября 1999.

[7] Контаминация (< лат contaminatio смешение) - смешение двух или нескольких событий при их описании См.: Словарь иностранных слов. М., 1988.

[8] Барская Н.А. Сюжеты и образы древнерусской живописи. Стр.43.

[9] Канон молебный ко Пресвятой Богородице.

[10] 1 Фесс. 5, 17.

[11] Ахматова А. Коротко о себе // Ахматова А. Избранное. М., 1993, стр. 9.

[12] Исход. XVII, 11-12.

[13] Аверинцев С.С. К уяснению смысла надписи над конхой центральной апсиды Софии Киевской // Древнерусское искусство и художественная культура домонгольской Руси. М., 1972, стр. 25-49.

[14] Точно датируется только вступительная часть - 626 год. Основной текст может быть и древнее и моложе. Акафист приписывают целому рядо гимнографов от Романа Сладкопевца до Георгия Писиды. См.: Аверинцев С.С. К уяснению смысла надписи над конхой центральной апсиды Софии Киевской // Древнерусское искусство и художественная культура домонгольской Руси. М., 1972, стр. 25-49.

[15] Ин. 19, 25

[16] Мк. 14, 3-9; Лк. 7, 37-50.

[17] Лк. 8, 2.

[18] Мк. 15, 40-41, Лк. 8, 3.

[19] Ин. 20, 14-18.

[20] Князев А. Великое знамение Царства Небесного и его пришествия в силе // Всесвятая. Православное догматическое учение о почитании Божией матери. М., 2001, стр. 230.

[21] Мф. 19, 29.

[22] Лк. 2, 35.

[23] Лк. 23, 27.

[24] Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971, стр. 272.

[25] Лейдерман Н.Л. Бремя и величие скорби ("Реквием" в контексте творческого пути Анны Ахматовой) // Русская литературная классика XX века. Монографические очерки. Екатеринбург, 1996, стр. 207.

[26] Аверинцев С.С. София-Логос. Киев, 2001, стр. 215.

[27] 1 Петр. 1, 20.

[28] Ин. 16, 33.

[29] Мф. 18, 1.

[30] Никейско-Константинопольский символ веры.

[31] Мф. 13, 30; 25, 32-33 и др.

[32] Мф. 24, 30-31.

[33] Мф. 25, 31-32.

[34] Откр. 8, 10-11.

[35] Откр. 9, 1-2.