НАПРАВЛЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ НА ЭТАПЕ ФОРМИРОВАНИЯ ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА

2. НАПРАВЛЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ НА ЭТАПЕ ФОРМИРОВАНИЯ ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА.

Положительное отношение к капиталу со стороны власть имущих и влиятельных слоев вообще, начавшееся еще в Киевской Руси, продолжалось и в Московской Руси. Здесь первоначальное предрасположение к активности торгового капитала скоро превращается в апологию большой домашней экономии, т.е. в апологию боярского быта, в восхваление боярской вотчины. Зажиточные классы Московской Руси откровенно проповедуют постепенное накопление и обогащение. Оно ярко вылилось в ряде характерных памятников. Впереди других – ценный памятник 16 века, знаменитый «Домострой», сочинение московского протопопа Сильвестра. В этом характерном произведении, как в зеркале, вполне отразились мировоззрение 16 века и та типичная классовая идеология боярства, которая выражала интересы и стремления важнейшего класса Московской Руси, класса крупных землевладельцев.

Экономическая политика «Домостроя» не сложна. Мелочные подробности, касающиеся домашнего обихода, затрагивают всю обыденную жизнь богатого домоводства. Тут и правила «благорассудливого и подрядливого жития» членов семьи и прислуги, указания на порядок подавания кушаний и сохранения посуды и платья, запасов и проч. Главнейшие принципы – экономия, запасливость и бережливость. Расходы должны сообразоваться со средствами, «всякому человеку, богату и убогу, рассудити себя и сметити». Без этого – «великое бесчестие», «укоризна» и «поношение». Главное заведывание домом лежит на хозяйке, заботливой и неустанной руководительнице дома.

В «Домострой» включена особая, последняя глава, называемая Малым Домостроем, заключающая наставление Сильвестра своему сыну Анфиму. Это, по-видимому, единственная подлинная часть сочинения самого попа Сильвестра, остальное же – компиляция, составленная для богатого новгородского дома 15 или 16 веков. По своему характеру «Домострой» ближе всего подходит к средневековому французскому «домострою» - «Наставление французского буржуа сыну». «Домострой» - памятник замкнутого домашнего хозяйства. Он вообще не знает народного хозяйства как целого. Материальный быт подданных составлял тогда еще одну из ветвей личного хозяйства властителя, который, по примеру всех средневековых князей, рассматривает страну как свое личное имение. Поэтому «Домострой» мог представлять собой только свод правил домашней экономии, принципы которой, как принципы частного хозяйства, антагонистичны общественно-хозяйственным интересам. Вместе с тем «Домострой» дает нам картину большого замкнутого и самодовлеющего полуфеодального хозяйства, в котором уже в значительной мере развиты потребности. Каким был в эту эпоху мелкое крестьянское хозяйство – из этого памятника не видно. «Домострой» вообще не знает крестьянства; правила его не пригодны для деревенского хозяйства, а лишь для домоводства «избранных», для крупного землевладельца. Только князь да большой боярин, имеющий чревоугодливое настроение будущего крепостника, «отец» больших владений и множества домочадцев, мог почерпнуть мудрость из поучения московского протопопа. «Домострой» - типичное выражение классовой идеологии русского средневекового землевладельца.

По своему содержанию и по характеру изложения «Домострой» - простая сводка практических рецептов и не лишенных лукавства советов, проникнутых духом мелочного скопидомства и тревожной подозрительности, которые доверительно излагает близким людям в минуту откровенности ловкий эксплуататор, представитель эпохи первоначального накопления. Чисто хозяйственные вопросы занимают в «Домострое» 23 главы третьей части – «о строении домовом», что составляет около одной трети всей книги.

«Домострой» не стар: древнейший список его первой части, по данным палеографии, относится к первой половине 16 века, и только вторая написана, возможно, столетием раньше. На то же указывают его тенденции: «Домострой» верен своей эпохе – он бюрократичен и буржуазен. Его первая половина составлена, как то видно из указаний специалиста-исследователя, в начале 16 века или в конце 15 века и притом ярым сторонником усиления царской власти Московского государства; вторая писана не позже 15 века богатым новгородцем, променявшим тревожную вольность вечевика на сытое спокойствие царского холопа. Судя по значительному числу списков, московская знать зачитывалась «Домостроем», но в петербургскую эпоху он был уже совершенно забыт. Вновь этот памятник стал известен со времени его первого напечатывания, т.е. с 1840-х годов, после чего «Домострой» несколько раз переиздавался.

Итак, «Домострой» - типичный образчик московского самодержавия и всех тенденций допетровской Руси, принципиально чуждавшихся стремлений к политической свободе и всякой гражданственности.

«Образ воспитания, - как говорит Флетчер[5], - чуждый всякого основательного образования и гражданственности и признаваемый властями самым лучшим для государства и вполне согласным с образом правления», наложил на все свою неизгладимую печаль, усиливая вместе с тем и контраст с Западом. И действительно, в ту эпоху, когда смелая мысль европейца уже формулировала высокий социальный идеал, в то время, когда на Западе становились ходовыми многие из боевых девизов и тезисов современности, наши «лучшие люди» благоговейно твердили сомнительные положения убогой и лицемерной мудрости раболепствующих подъячих.

Итак, «Домострой» - памятник переходной эпохи. Его, конечно, нельзя назвать «памятником экономической идеологии городского ремесленного хозяйства», как то неправильно делает профессор М.Н. Покровский[6]; это сочинение излагает идеологию руководителя большого натурального хозяйства, из замкнутого, ойкосного превращающегося в торгово-промышленное, что представляло собой первую арену для накопления торгового капитала. Сильвестр – прямой предшественник будущих русских меркантилистов, он идеолог сельского крупного землевладения, уже тяготеющего к рынку, где реализуются его «избытки». Первоначальное накопление, с которого начинается развитие первых этапов торгового капитала, с этого времени внедряется в толщу и ход русской жизни.