Экономический подход к коррупции

Содержание

Введение 1 Коррупция как проблема национальной безопасности 1.1 Понятие коррупции 1.2 Проблемы и условия, порождающие коррупцию 1.3 Специфические российские проблемы 2 Экономический подход к коррупции 2.1 Классификация направлений исследования коррупции 2.2 Модели коррупционных ситуаций 3 Стратегии предотвращения коррупции в управлении государственными ресурсами Заключение Список литературы
Введение

Проблема борьбы с коррупцией актуальна сегодня практически во всех странах мира. При этом меры, предлагаемые учеными и политиками, в решении данной проблемы можно разделить на две группы: «карательные» и превентивные. Последние направлены против причин, а не внешних выражений коррупции, а потому лишены многих недостатков, присущих «методу войны».

Поскольку коррупция в целом, равно как и коррупция при управлении государственными и муниципальными ресурсами, является сложным системным явлением, то действия по борьбе с коррупцией должны иметь системный характер. В настоящее время в России и в мире разрабатываются различные стратегии предотвращения коррупции.

Цель работы – рассмотреть экономическую теорию коррупции. Для достижения поставленной цели необходимо: рассмотреть проблемы моделирования коррупции как социально-экономического и политического явления, представить обзор существующих направлений и подходов к моделированию коррупции, изложить подходы к исследованию основных категорий и понятий, связанных с коррупцией, классифицировать модели коррупции, рассмотреть стратегии предотвращения коррупции в управлении государственными ресурсами.

1 Коррупция как проблема национальной безопасности   1.1 Понятие коррупции

Анализ научной, правовой и публицистической литературы показывает, что существует достаточно много определений коррупции. Термин коррупция от лат. «rumpere», «нарушить что-либо». Например, А. Шлейфер и Р. У. Вишни[1] определяют коррупцию как продажу государственными служащими государственной собственности в частных целях. В проекте Федерального закона «О борьбе с коррупцией», подготовленного депутатом Государственной Думы В.И. Илюхиным, под коррупцией понимается не предусмотренное законом принятие материальных и нематериальных благ и преимуществ субъектами с использованием их официального статуса и связанных с ним возможностей, а также подкуп данных лиц путем противоправного предоставления им физическими и юридическими лицами благ и преимуществ.

Полезно различать верхушечную и низовую коррупцию. Первая охватывает политиков, высшее и среднее чиновничество и сопряжена с принятием решений, имеющих высокую цену (формулы законов, госзаказы, изменение форм собственности и т.п.). Вторая распространена на среднем и низшем уровнях, и связана с постоянным, рутинным взаимодействием чиновников и граждан (штрафы, регистрации и т.п.).

Часто обе заинтересованные в коррупционной сделке стороны принадлежат к одной государственной организации. Например, когда чиновник дает взятку своему начальнику за то, что последний покрывает коррупционные действия взяткодателя, — это также коррупция, которую обычно называют «вертикальной». Она, как правило, выступает в качестве моста между верхушечной и низовой коррупцией. Это особо опасно, поскольку свидетельствует о переходе коррупции из стадии разрозненных актов в стадию укореняющихся организованных форм.

Большинство специалистов, изучающих коррупцию, относит к ней и покупку голосов избирателей во время выборов. Здесь, действительно, есть все характерные признаки коррупции, за исключением того, что присутствовало выше — должностного лица. Избиратель обладает по конституции ресурсом, который называется «властные полномочия». Эти полномочия он делегирует избираемым лицам посредством специфического вида решения — голосования. Избиратель должен принимать это решение исходя из соображений передачи своих полномочий тому, кто, по его мнению, может представлять его интересы, что является общественно признанной нормой. В случае покупки голосов избиратель и кандидат вступают в сделку, в результате которой избиратель, нарушая упомянутую норму, получает деньги или иные блага, а кандидат, нарушая избирательное законодательство, надеется обрести властный ресурс. Понятно, что это не единственный тип коррупционных действий в политике.

Коррупция существует и в негосударственных организациях. Сотрудник организации (коммерческой или общественной) также может распоряжаться не принадлежащими ему ресурсами; он также обязан следовать уставным задачам своей организации; у него также есть возможность незаконного обогащения с помощью действий, нарушающих интересы организации, в пользу второй стороны, получающей от этого свои выгоды.

Если исходить из положения, что эффективность общественных институтов зависит от взаимного соответствия формальных и неформальных норм, социальных норм и реальных практик, то уровень коррупции должен отражать меру неэффективности институтов общества. Очевидно, что в трансформирующихся обществах ослабление институциональных систем приводит к стабилизации отклонения социальных практик от действующих формальных норм, приобретению ими устойчиво не правового характера.

При этом очевидно и то, что данный процесс имеет положительные обратные связи: опора государства на бюрократию не может не вести к усилению коррупции, а усиление коррупции усиливает бюрократию, что, в итоге делает практически невозможными эффективный рынок и соблюдение прав частной собственности.

Сама по себе проблема неформальных контрактных связей и коррупции как одного из её видов является не столько причиной «аморальности» участников этого рода сделок, сколько следствием «размытости» тех реальных значений и смыслов «правил игры» и «рамочных условий», которые устанавливают «высшие агенты».

Трудности исследования феномена коррупции связаны с его многогранностью и проникновением в различные сферы, традиционно являющиеся объектами изучения различных общественных наук, применяющих различный инструментарий и использующих собственный понятийный аппарат. Для учёного коррупция – это не столько проверка слухов о том, что чиновник (бюрократ, политик, начальник) получил от бизнесмена (подчинённого) взятку в определённом размере за ускорение какого-то его дела, сколько – изучение объективных условий и социальных фактов и реальных практик, способствующих её возникновению, её росту или возможному ограничению, анализ разнообразия её видов, её негативные и, если таковые имеются, также её позитивные последствия.

Совокупность многообразных массовых практик формирует реальную жизнь российского общества. Однако не все социальные практики носят институциональный характер. Институциализируются преимущественно те из них, которые отличаются большей значимостью и массовостью, а также устойчивостью и традиционностью. В здоровых обществах и в нормальных условиях государственные законы и нормы воспринимаются большинством граждан как справедливые и реализуются в массовых социальных практиках.

Скандалы и разоблачения злоупотреблений властью в корыстных целях

на фоне всё углубляющегося социального неравенства подрывают авторитет самой власти, дискредитируют демократию, создают опасность поворота к диктатуре, одним из лозунгов которой может быть борьба с коррупцией. В современной России коррупция теряет криминальный статус, «как бы» легализируется – становится повсеместной практикой.

1.2 Проблемы и условия, порождающие коррупцию

Коррупция, ее масштабы, специфика и динамика — следствие общих политических, социальных и экономических проблем страны. Коррупция всегда увеличивается, когда страна находится в стадии модернизации.[2] Россия переживает сейчас не просто модернизацию, а коренную ломку общественных, государственных и экономических устоев. Поэтому неудивительно, что она следует общим закономерностям развития, в том числе — негативным.

Связь между коррупцией и порождающими ее проблемами двухсторонняя. С одной стороны, эти проблемы усугубляют коррупцию, а их решение может способствовать уменьшению коррумпированности. С другой стороны, масштабная коррупция консервирует и обостряет проблемы переходного периода, мешает их решению. Отсюда следует, что, во-первых, уменьшить и ограничить коррупцию можно, только одновременно решая проблемы, ее порождающие, и, во-вторых, решению этих проблем будет способствовать противодействие коррупции со всей решительностью и по всем направлениям.

К общим проблемам, порождающим коррупцию, относятся те, которые свойственны не только России, но и большинству стран, находящихся в стадии модернизации, в первую очередь — переживающих переходный период от централизованной к рыночной экономике. Вот некоторые из этих проблем.

1. Трудности преодоления наследства тоталитарного периода. К ним относится прежде всего медленный отход от закрытости и неподконтрольности власти, которые, безусловно, способствовали процветанию коррупции. Нелишне отметить в этой связи, что одним из самых коррумпированных режимов в истории была фашистская Германия.

Другое обстоятельство — преодоление слияния власти и экономики, свойственного тоталитарным режимам с централизованной системой управления экономикой. Естественное разделение труда между властными институтами, призванными создавать условия для нормального функционирования экономики, и свободными агентами рынка до сих пор не сформировалось.

Напомним, что стремительные и кардинальные преобразования в России происходят при сохранении существенной части корпуса государственных служащих.

2. Экономический упадок и политическая нестабильность. Обнищание населения, неспособность государства обеспечить государственным служащим достойное содержание подталкивают и тех, и других к нарушениям, приводящим к массовой низовой коррупции. Это подкрепляется старыми советскими традициями блата как одной из форм низовой коррупции.

Одновременно постоянно осознаваемый политический риск долговременных вложений, тяжелые экономические обстоятельства (инфляция, неуклюжее и неуместное присутствие государства в экономике, дефицит четких регулятивных механизмов) формируют определенный тип экономического поведения, рассчитанного на кратчайшую перспективу, большую, хотя и рискованную прибыль. Такому типу поведения очень близок поиск выгоды с помощью коррупции.

В условиях экономического кризиса государство часто пытается, как это делалось в России, усилить налоговый пресс. Это расширяет зону теневой экономики, а стало быть, сферу коррупции.

3. Неразвитость и несовершенство законодательства. В процессе преобразований обновление фундаментальных основ экономики и экономической практики существенно обгоняет их законодательное обеспечение.

Если раньше, при советском режиме, коррупцию часто порождал контроль над распределением основного ресурса — фондов, то на начальных этапах реформы чиновники резко разнообразили сферы контроля: льготы, кредиты, лицензии, приватизационные конкурсы, право быть уполномоченным банком, право реализовывать крупные социальные проекты и т.п. Именно это является одним из признаков переходного периода и служит одновременно благодатнейшей почвой для коррупции.

Неразвитость законодательства проявляется и просто в плохом качестве законов, в несовершенстве всей правовой системы, в нечеткости законотворческих процедур. Здесь различные виды коррупции порождаются[3]:

o   противоречивостью законодательства и даже отдельных законов, что позволяет чиновникам создавать себе идеальные условия для вымогательства и шантажа граждан (клиентов);

o   незавершенностью законов, изобилующих двусмысленностями, пробелами, многочисленными отсылочными нормами. В результате довершение законодательного регулирования перекладывается на подзаконные акты органов исполнительной власти, подготовка которых практически неподконтрольна. Так возникают условия для появления нечетких, "закрытых", плохо доступных инструкций, создающих дополнительные условия для коррупции;

o   отсутствием законодательно установленных процедур подготовки и принятия нормативных и иных регулирующих и распорядительных актов (законов, президентских указов, постановлений правительства и т.п.), что существенно облегчает возможности для коррупции. Все это усугубляется общим пренебрежением к процедурной строгости.

4. Неэффективность институтов власти. Тоталитарные режимы строят громоздкий государственный аппарат. Речь идет прежде всего об исполнительной власти. Бюрократические структуры стойки и хорошо приспосабливаются к выживанию при самых тяжелых потрясениях. Причем чем энергичнее преобразования, тем больше энергии и изобретательности тратит аппарат на собственное сохранение. В итоге окружающая жизнь стремительно меняется, а бюрократические институты и, следовательно, система управления отстают от этих изменений. В позднем Союзе и ранней России было особо отчетливо видно, как реагировала система управления на усложняющиеся и множащиеся проблемы: плодила свои системные пороки, увеличивая аппарат, вводя дополнительные иерархические уровни управления, создавая огромное число безответственных координационных структур. Итог прост: чем сложнее и неповоротливее система управления, чем больше несоответствие между ней и проблемами, которые она должна решать, тем легче в ней угнездиться коррупции.

5. Слабость гражданского общества, отрыв общества от власти. Демократическое государство в состоянии решать свои проблемы только в кооперации с институтами гражданского общества. Ухудшение социально-экономического положения граждан, всегда сопровождающее начальные стадии модернизации, вызываемое этим разочарование, приходящее на смену прежним надеждам, - все это способствует отчуждению общества от власти, изоляции последней. Между тем ни низовая, ни верхушечная коррупция не могут быть подавлены без усилий общественных организаций.

6. Неукорененность демократических политических традиций. Проникновению коррупции в политику способствуют:

o   несформированность политической культуры, что отражается, в частности, на процессе выборов, когда избиратели отдают свои голоса за дешевые подачки или поддавшись заведомой демагогии;

o   неразвитость партийной системы, когда партии не в состоянии брать на себя ответственность за подготовку и продвижение своих кадров;

o   несовершенство выборного законодательства, чрезмерно защищающего депутатский статус, не обеспечивающего реальной зависимости выборных лиц от избирателей, провоцирующего нарушения при финансировании избирательных кампаний. Тем самым последующая коррумпированность представительных органов власти закладывается еще на этапе выборов.

Реальная политическая конкуренция служит противовесом и ограничителем для коррупции в политической сфере, с одной стороны, и для политического экстремизма — с другой. В результате снижаются шансы политической нестабильности.

Фиктивная политическая жизнь, отсутствие возможности для политической оппозиции ответственно влиять на ситуацию подталкивают оппозиционных политиков разменивать политический капитал на экономический. При этом, с учетом прочих условий, осуществляется плавный переход от полулегитимного лоббизма к откровенной коррупции.

1.3 Специфические российские проблемы

Описанные ниже проблемы являются продолжением тех, которые по проявлению или происхождению уходят корнями в советский период[4]. Некоторые из них усугублены условиями переходного периода (частично об этом говорилось выше).

1. Слабость судебной системы — одна из основных проблем переходного периода. Система тотального партийного надзора приучала людей искать защиты в партийных организациях, а не в судах (последнее считалось почти неприличным). После распада этой системы на ее месте образовалась правовая брешь, незаполненная до сих пор.

Сейчас в России слабость судебной системы проявляется в том, что:

o   бюджет и исполнительная власть плохо обеспечивают содержание судей и деятельность судов;

o   слабо исполняются судебные решения;

o   низка пропускная способность арбитражных судов, а значит, резко увеличиваются сроки рассмотрения дел в них, что нередко парализует коммерческую деятельность;

o   не хватает квалифицированных кадров, соответствующих требованиям новых экономических условий.

В противостоянии коррупции практически не используется серьезный потенциал гражданского судопроизводства.

Отсутствие административной юстиции не позволяет освободить уголовное и гражданское судопроизводство от дел по рассмотрению административных нарушений, что затрудняет решение множества задач именно в той сфере, которая смыкается с коррупцией.

2. Неразвитость правового сознания населения порождена той же причиной — укорененной при советском режиме системой партийного квазиправа. Помимо слабого исполнения законов и иных норм, помимо отсутствия культуры и традиции использования права гражданами, проявляются и другие эффекты: в частности, пониженный правовой иммунитет приводит к тому, что практически отсутствует массовое сопротивление "низовой" коррупции.

3. Привычная ориентированность правоохранительных органов и их представителей на защиту исключительно "интересов государства" и "общенародной собственности" — типично российская проблема. Защита прав и интересов граждан, в том числе — частных собственников, еще не стала центральной задачей. В итоге предприниматели, не находя защиты в сфере права, ищут ее в сфере свободной купли-продажи незаконных услуг чиновников.

4. Традиция подчинения чиновников не закону, а инструкции и начальнику имеет в России корни более древние, чем 70 лет коммунистического режима. Это приводит к тому, что попытки правового регулирования вязнут в старой бюрократической системе, продолжающей работать по своим собственным законам, установленным несколько столетий тому назад. Следовательно, любая антикоррупционная программа в России должна быть сопряжена с коренным реформированием системы государственной службы.

Главный вклад в рост коррупционного рынка вносит рост среднего размера взяток. В отношении определения числа активных предприятий в 2001 г. при проведении исследования использовались данные официальной статистики, сокращенные в 2 раза[5]. В 2005 г. официальные цифры пришлось сократить в 2,5 раза. По словам Г. Сатаров - главы фонда «Информатика для демократии» (ИНДЕМ), госстатистика учитыват предприятия, которые являются однодневками или "мертвыми". По словам главы фонда ИНДЕМ, средний размер взятки в абсолютном выражении с 2001 года вырос в 13,5 раз, а в относительном – в 7 раз. Что касается роста в относительных единицах доли коррупции в выпуске, то в 2001 г. она составляла 6,3%, а в 2005 г. – 30,8%. «Взятки суперверхушечной коррупции не входят в анализ», - подчеркнул он, отметив, что речь идет о минимальных оценках коррупции, охватывающих бизнес от малого до крупного, но не включая олигархический.

В отношении структуры распределения коррупционного дохода, Г. Сатаров отметил, что «главным поглотителем» взяток как в 2001 г., так и в 2005 г. стала исполнительная власть. «В этом нет ничего удивительного в условиях чрезвычайно зарегулированной экономики, - уточнил он. – Жизнь бизнеса определяется не столько правоприменительными практиками, сколько усмотрением исполнительной власти».

По словам Г. Сатарова, рынок коррупции в России составляет 55% ВВП. Таким образом, экономика оказывается «недооценена» за счет теневого компонента. «Если эти цифры верны, то экономику можно умножить в 4 раза. Таким образом, по ВВП на душу населения она достигнет уровня Германии», - пояснил глава фонда «ИНДЕМ». Он отметил, что 80% потребительского рынка находится «в тени». Соотношение «белых» и «черных» зарплат в образовании достигает 1:40, а в строительном секторе – 1:30. При этом доля оплаты труда в ВВП составляет 45%.

Несомненно, нельзя признать эффективной деятельность государственных правоохранительных институтов, допустивших разрастание масштабов коррупции в российской экономике до величин порядка 16% ВВП и 53-54% доходной части государственного бюджета РФ. Размер теневой российской экономике вполне может составлять 160-180 млрд. долл. Это коррелирует с данными, свидетельствующими о том, что в «тени» находится не менее 40% денежной массы, а в серый оборот вовлечены 40,4 млрд. долл.

Уровень коррупции на всех уровнях власти (федеральном, региональном, муниципальном0 и в органах всех ветвей власти (законодательной, исполнительной, судебной) характеризуют данные Фонда ИНДЕМ «Диагностика российской коррупции – социологический анализ» (см. табл.1[6]). Согласно полученной информации, «пальма первенства» на коррупционном рынке принадлежит исполнительной власти на муниципальном уровне: этот сектор занимает рыночную «нишу» объемом в 24,866 млрд. долл. (74,2% всего коррупционного рынка России).

Таблица 1 Структура рынка коррупционных услуг по уровням и ветвям власти (32002 г.)

	Объем (млн. долл)	Доля (%)
Федеральный уровень
Исполнительная власть	1657,75	4,95
Законодательная власть	2,85	0,01
Судебная власть	14,4	0,04
Региональный уровень
Исполнительная власть	6631,00	19,80
Законодательная власть	11,39	0,03
Судебная власть	57,62	0,317
Муниципальный уровень
Исполнительная власть	24866,2	74,20
Законодательная власть	42,713	0,13
Судебная власть	216,075	0,65
Всего	35500,00	100,00

Основываясь на результатах проведенного исследования «Региональные индексы коррупции», представляется возможным произвести и оценку структуры рынка деловой коррупции в 40 регионах РФ по состоянию на 2001 г.

Анализ расчетных данных позволяет группировать регионы по их положению на коррупционном рынке как по объему рынка деловой коррупции, так и по интенсивности заключения коррупционных сделок. По абсолютному объему рынка деловой коррупции в первую шестерку «лидеров» входят: Москва с объемом коррупционного рынка 229,8 млрд. руб. (53,1% суммарного объема рынка по 40 регионам), Московская область – 41,98 млрд. руб. (9,7%), Нижегородская область -28,48 млрд. (6,6), Санкт-Петербург – 24,73 млрд. (5,7), Кемеровская область – 18,85 млрд. (4,6), саратовская область – 9,56 млрд. руб. (2,2%). По показателю интенсивности деловой коррупции (отношение количества случаев коррупции к общей численности чиновников в регионе) в первой шестерке закономерно оказались Москва с индексом 30,89, Санкт-Петербург – 19,66, Московская область – 9,37, Краснодарский край – 8,80, Челябинская область -8,71, а также Саратовская область – 7,32[7].

По данным мониторинга административных барьеров на пути развития малого бизнеса в России, проведенного Центром экономических и финансовых исследований и разработок, несмотря на предусмотренные Законом о лицензировании сокращение лицензируемых видов деятельности, снижение лицензионного сбора и пролонгирование сроков действия лицензий, практика его применения на местах демонстрирует рост как издержек получения лицензий и разрешений (с 800 до 10000 руб.), так и времени (с 33 до 39 дней) при том, что официальная плата ограничена 1400 руб. Несмотря на установленную законом о защите прав юридических лиц норму проведения плановых проверок различных государтсвенных органов – не чаще одного раза в год – количество незапланированных проверок за последние два года возросло: у милиции – с 60- до 75%, у пожарной службы - с 33 до 63%, у СЭС – с 31 до 56%. Эти данные коррелируютс саопутствующей тенценцией роста финансовых потерь фирм при проведении инспекций (по существу, взяток) (см.табл.2)и значитедльных потерь рабочего времени(от 30 до 72 часов) в результате проверок, согласований и разрешений, приходящихся на одного работника. В итоге стоимостные расходы предприятий (предпринимателей) на вынужденные платежи чиновникам в 2003 г. Составили от 3300 руб. на одного работника по Республике Башкортостан до 10100 руб. по Москве и Тюменской области.

Таблица 2 Финансовые потери фирм при проведении инспекций[8] (в %)

	Доля платежей, не основанных на официальной шкале
	2001г.	2002г.	2003г.
Налоговая инспекция	13	18	2
Соцстрах	н.д.	16	22
Санэпидемнадзор	26	38	3
Милиция	43	59	73
Лицензирующие органы	38	25	31
Пожарная инспекция	25	41	43
Сертифицирующие органы	27	31	15
Административно-техническая инспекция	26	35	22
Экологическая инспекция	43	47	2
Охрана труда	22	2	28
Госторгинспекция	н.д.	31	23

2 Экономический подход к коррупции   2.1 Классификация направлений исследования коррупции

Изучение коррупции довольно тесно связано с изучением деятельности, направленной на поиск ренты (rent-seeking activity), так сказать, "родительским" направлением. Экономические исследования феномена коррупции, как такового, фактически начались не позже 1975 года, с работы Роз-Аккерман, в которой коррупция рассматривалась как экономическое поведение в условиях риска, связанного со свершением преступления и возможным наказанием за него.

В литературе на настоящий момент существует большое число моделей коррупции. В рамках этих моделей изучаются самые разные вопросы, связанные с коррупцией, однако, под разными углами зрения[9]. Во-первых, условно можно выделить математические модели двух направлений - изучение актов внешней коррупции, и коррумпирование организации изнутри. Здесь можно довольно четко проследить границу исследований. Третье направление касается исследования таких наблюдаемых явлений, как неединственность равновесных коррупционных состояний, цикличность возникновения и т.п. Кроме того, существуют работы, в которых изучается влияние коррупции в некоторых частных специальных ситуациях.

2.2 Модели коррупционных ситуаций

Коррупция как сложное явление подвергается различным формам интерпретации в экономической теории. Эти интерпретации (концепции) не являются альтернативными, а скорее дополняющими друг друга. Некоторые из них тезисно изложены ниже.

1. Коррупция как разновидность преступной деятельности (рациональный подход). В рамках экономики преступности индивид взвешивает все издержки и блага своих преступных действий и рационально решает идти на преступление, если ожидаемая полезность подобных действий выше, чем если бы он остался честным и потратил свое время и ресурсы иным образом. В пионерной работе Г. Бэкера рассматривается ожидаемая полезность от j-го преступления как сумма:

U_j=P_jU_j (Y_j-F_j) + (1-P_j)U_jY_j(1)

где Y_j — преступный доход, включая его денежную и психологическую составляющую; U_j — функция полезности; Р_j— вероятность наказания; F_j—тяжесть наказания .

Подход к поведению взяткополучателя как к преступной деятельности, был развит С. Роз-Аккерман по отношению к коррупционной деятельности[10]

В работе С. Роз-Аккермана рассматривается конкуренция «внешних» по отношению к государственной организации фирм (клиентов) за получение контракта или ренты. Такой контракт приобретается с помощью взятки, которую вручают конкурирующие между собой клиенты или один из них государственному чиновнику - бюрократу (исполнителю). Другими словами, в этой модели каждый клиент - фирма - стараются подкупить бюрократа с целью получить правительственный контракт. Предполагается, что бюрократ может быть наказан за получение взятки, он несет материальный и моральный ущерб; аналогичная ситуация и с фирмой-взяткодателем. Возникающая в этой ситуации модель является типичной моделью захвата ренты (поведения «ищущих выгоду») при условии, что конкуренция происходит только между фирмами; чиновник выступает в роли монополиста. Предполагается, что правительство хочет приобрести на рынке некоторый товар, который может быть поставлен одной из конкурирующих фирм. Эти фирмы поставляют товары, различающиеся, быть может, качеством и ценой. Рассматриваются следующие конкретные ситуации:

1. Предпочтения правительства относительно товара точно сформулированы, и ряд фирм конкурируют между собой с целью получения контракта. При этом возможно, что

· продукт одинаковый у всех фирм;

· продукт отличается.

2. Предпочтения правительства неточно сформулированы, и ряд фирм конкурируют между собой с целью получить контракт.

3. Предпочтения правительства неточно сформулированы, только одна фирма хочет получить контракт (случай двойственной монополии).

Предметом исследования являются условия (включая способ организации частных рынков и структуру правительственных программ), при которых будет заключена незаконная сделка, т.е. контракт будет получен «за взятку», и какой будет величина этой взятки при тех или иных предположениях относительно поведения участников и условий предоставления контрактов.

Краткое описание модели.

1. Рассмотрим модель незаконной сделки в ситуации 1. Заметим, что в случае одинаковых товаров любое отклонение бюрократа от общественно полезного решения определить легко. Во-первых, если существует частный рынок, то фирмам нет смысла давать взятку бюрократу, так как они могут продать товар на частном рынке. Если частного рынка нет, то в этом случае коррупция легко может быть устранена; например, с помощью механизма «закрытых торгов» (sealed bids), при которых «побеждает» та фирма, которая готова продать товар по наименьшей цене. Если товары различаются, и снижение издержек при заключении контракта будет существенным или товар не продается на частном рынке, то у фирм есть стимул подкупить бюрократа. Заметим, что в этом случае все фирмы предлагают на выбор чиновника товары, одинаковые с точки зрения сочетания цена-качество, так как все фирмы будут стремиться поставить себя в один ряд с доминирующим продавцом. Следовательно, бюрократ может выбрать любого из конкурентов, поскольку любое решение из всего спектра цен-качества имеет для государства одинаковую полезность. В этой ситуации фирмы могут попытаться получить контракт с помощью взятки. Предполагается, что бюрократ организует рынок взяток, правдиво сообщая каждой фирме о наибольшей из уже предложенных.

Пусть G - прибыль бюрократа, p_i - прибыль продавца i, тогда

G(Xⁱ) = X ⁱ-J(Xⁱ)-R(Xⁱ), (2)

p_i (Xⁱ) = Pⁱq -Tⁱ-Xⁱ-Dⁱ(Xⁱ)- Nⁱ(Xⁱ), (3)

где X ⁱ - размер общей взятки, заплаченной продавцом i, Pⁱ - цена единицы продукта продавца i, q - количество продукта, необходимое государству (предполагается заданным), J(Xⁱ) - средний штраф для бюрократа, Jўі0, R(Xⁱ) - моральные издержки для бюрократа при принятии взятки Xⁱ , в денежном выражении, Rўі0, Tⁱ - общие издержки на производство q единиц для продавца i, Dⁱ(Xⁱ) - средний штраф для продавца, Dўі0, Nⁱ(Xⁱ) - моральные издержки для продавца при дачи взятки Xⁱ, в денежном выражении, Nўі0.

Величина J(Xⁱ), отражающая ожидаемый штраф для бюрократа, может быть определена умножением среднего штрафа, взимаемого при осуждении на объединенную вероятность ареста и осуждения. Аналогичная процедура может быть использована для определения ожидаемого штрафа для продавца Dⁱ (Xⁱ).

В терминах прибыли бюрократа и продавцов выделяется то множество взяток Xⁱ, которое допустимо и для бюрократа, и для фирм-продавцов. В этой области можно выбирать оптимальную (в том или ином смысле) точку - или величину взятки.

Для бюрократа приемлемы все взятки XіJ(X)+R(X). Рассматриваются четыре возможных случая: 1) не существует приемлемых взяток; 2) все взятки приемлемы, потому, например, что, J'+R'<1 и J(0)+R(0)=0. 3) приемлемы все взятки меньшие некоторого максимального уровня, но несколько большие нет, поскольку предельные моральные издержки и/или предельные ожидаемые штрафы увеличиваются с увеличением Х, 4) Приемлемы взятки меньшие или равные некоторому минимуму потому, что (Jxx+Rxx) Ј 0 и J(0)+R(0) і0. Наиболее правдоподобен случай 4, при котором принимаются все взятки, большие или равные некоторому уровню Хmin.

Допустимая область продавца i определяется соотношением:

X^I Ј Pⁱq - Tⁱ - Dⁱ (Xⁱ) - N^I (Xⁱ)

Таким образом, чтобы взятка была возможна необходимо выполнение условия Рⁱq-Tⁱ>0. Это означает, что если только не каждая фирма на рынке является коррумпированной, то потенциально коррумпированная фирма должна зарабатывать избыточную прибыль - либо потому, что она работает более эффективно, чем предельно эффективная фирма, либо - из-за «барьера входа», приносящего выгоду всем фирмам-продавцам. Для каждого продавца i можно найти максимально возможную взятку X₀ⁱ, которую он способен дать. Если max [X₀ⁱ] = X₀^m , то фирма m получает контракт. Таково правило, согласно которому бюрократ отбирает фирму-победителя.

Если предположить, что ожидаемые штрафы для всех фирм будут одинаковыми, то фирмой-победителем будет та, у которой будет наибольшей разница между доходами и суммой производственных и моральных издержек при взятке X₀ⁱ. Так как производственные и моральные издержки рассматриваются аналогичным образом, то размеры максимальной взятки, которую фирма готова заплатить, могут упасть либо потому, что повысятся издержки производства либо потому, что представителями фирмы стали более щепетильные люди.

2. В ситуации с неточно сформулированными предпочтениями государства модель усложняется за счет введения еще одного параметра Yⁱ - уровня качества. Повышение цены или снижение качества продукта просто увеличивает вероятность наказания участников сделки. Предполагается, что.

J = J(Pⁱ,Yⁱ ,Xⁱ), J_pі0, J_yЈ0, J_xі0, J (0,Yⁱ ,Xⁱ) = 0, (4)

D = D(Pⁱ,Yⁱ ,Xⁱ), D_pі0, D_yЈ0, D_xі0, D (0,Yⁱ ,Xⁱ) = 0, (5)

Теперь становится возможно, что фирмы захотят давать взятки, даже если у них нет никакой избыточной прибыли, так как получаемые ими более высокие цены могут превысить дополнительные моральные издержки и издержки от наказания. Если предположить, что каждая фирма i поставляет продукт определенного качества Yⁱ и что каждая фирма может вырьировать Pⁱ, то для каждой фирмы i допустимое множество включает такие размеры взяток, при которых общая "прибыль" больше или равна 0:

0Ј Pⁱq-Tⁱ-Xⁱ-Dⁱ(Pⁱ,Yⁱ ,Xⁱ) -Nⁱ(Xⁱ). (6)

Функция X₀ⁱ (Pⁱ) на рисунке 1 представляет комбинацию цены и взятки, которая дает нулевую прибыль для каждой фирмы, а заштрихованная площадь и функция X₀ⁱ (Pⁱ) представляют одну из возможных форм допустимого множества взяток. Для каждого продавца i максимально возможная взятка - X₀ⁱ (Pⁱ), при которой прибыль фирмы равна нулю. В ситуации конкуренции, когда фирмы действуют независимо друг от друга, определение фирмы-победителя можно провести с помощью следующей трехступенчатой процедуры: сначала, определить функции X₀ⁱ (Pⁱ), затем определить комбинации цена-качество, максимизирующие прибыль Gⁱ = X_i-J(Pⁱ,Yⁱ,Xⁱ)-R(Xⁱ) бюрократа, Gⁱ_max, при условии что прибыль фирмы равна нулю, а, в заключение, бюрократ выбирает фирму, максимизирующую его прибыль, G_max.

Рисунок 1 Возможная форма области допустимых значений взяток для фирмы

2. Коррупция как форма рентоориентированного поведения. Экономическая рента может рассматриваться как плата за ресурсы сверх максимальной величины альтернативных издержек при немонопольном использовании этих ресурсов. Под рентоориентированным поведением упрощенно понимается многообразные усилия, направленные на осуществление государственного вмешательства в (рыночное) распределение ресурсов с целью присвоения искусственно создаваемых таким образом доходов в виде ренты . Под коррупцией понимается форма нелегального рентоориентированного поведения . Оценка коррупции как незаконного способа извлечения ренты в рамках теории рентоориентированного поведения (thеогу оf rent-seeking) приводится в статьях А. Крюгера и С. Роз-Аккерман .

3. Институциональный подход к коррупции: основные параметры. С помощью ключевых понятий институционализма—контракт, права собственности, трансакционные издержки—можно исследовать вопросы коррупции. Коррупция определяется как контрактное взаимодействие между экономическими агентами с целью злоупотребления позицией ради частных выгод (соrruption is a contractual relationship between economic agents for the abuse of position for private gains). Коррупция предполагает ех апtе и ех роst трансакционные издержки. К первым относятся издержки определения участников сделки, размер и тип взятки, правил и норм совершения сделки. Ко вторым — соблюдение соглашения, обеспечение доверия, адаптация к изменившимся обстоятельствам и механизм разрешения разногласий .

Р. Притцль интерпретирует государственную коррупцию как нелегальный рынок прав собственности . Права собственности можно рассматривать как де-факто имеющиеся полномочия на определенный объект, в том числе и со стороны чиновников. В этом случае коррупция выступает как рынок подобных прав.

В более глобальном смысле коррупция выступает как результат более широкого феномена «болезни институтов» («sick institutions»), когда нарушаются системы информации, стимулов и ответственности.

4. Модель «принципал-агент». При этой модели угроза манипулирования агента принципалом при выполнении поручений и предписаний последнего существует вследствие ассиметричности информации и высоких издержек мониторинга за деятельностью агента. Интерпретация коррупционных действий в рамках теории «принципал-агент» приводится в различных работах, причем данное направление определяется как основное («maim stream») в исследовании вопросов коррупции согласно мнению авторов статьи «Институционализированная коррупция и клептократическое государство».

В ряде работ изучаются модели механизма внутренней коррупции, возникающей в иерархически организованной бюрократии, в которую извне поступают взятки. В такой бюрократии вышестоящие бюрократы должны следить за нижестоящими для предотвращения коррупции. В рамках схемы «принципал-агент» это означает, что исполнителем является иерархически организованная бюрократия; ее членов далее будем именовать просто исполнителями. Хозяин назначает «правила игры», а исполнители играют в нее, преследуя при этом (по возможности) свои собственные цели. Ф. Коффман и Дж. Лавари исследовали оптимальную мотивационную схему в двухуровневой организации при наличии возможности сделки между начальником (контролером, supervisor) и подчиненным (исполнителем) и отсутствием (хотя и ценой дополнительных затрат) такой возможности. Результатом работы является вывод, согласно которому коррупция в организации может присутствовать даже в оптимальном состоянии.

Развитием этих работ явилась работа М. Бека, в которой вводится третий исполнитель, который может быть либо среднем звеном «вертикальной» иерархии, либо еще одним исполнителем-подчиненным в «плоской» иерархии (рис. 2).

Рисунок 2 Модель с иерархической структурой

В работе предполагается, что каждому исполнителю (бюрократу) любого уровня иерархии извне предлагается взятка. Бюрократ может ее взять или отказаться. Уровнем «внешней» коррупции считается число бюрократов иерархии, берущих извне взятки. Кроме того, нижестоящие бюрократы могут подкупать вышестоящих бюрократов (в этом случае имеет место внутренняя коррупция в организации). Целью хозяина является минимизация средств, затраченных на достижение некоторого заданного уровня «внешней» коррупции организации. В такой системе исследуется, какова будет оптимальная форма иерархической структуры и мотивационная схема для бюрократов: 1) при наличии в организации внутренней коррупции, 2) при ее отсутствии.

Основные выводы

1. Снижение уровня внешней коррупции может привести к тому, что в организации возрастет внутренняя коррупция, т.е. ответ на первый вопрос, вообще говоря, отрицательный.

2. Коррупция дает больше тому, кто стоит выше на иерархической лестнице: прибыль от внутренней коррупции больше в верхней части «вертикальной» иерархии, чем в нижней части.

3. Ответы на второй и третий вопросы зависят от параметров управления: если вероятность обнаружения сделки при управления двумя исполнителями значительно больше, чем при управлении одним, то «плоская» иерархия эффективнее «вертикальной» для сокращения коррупции. Но при наличии возможности внутренней коррупции, «плоская» иерархия может не обладать таким преимуществом.