Нельзя отождествлять различающиеся между собой мысли

1.   Нельзя отождествлять различающиеся между собой мысли.

2.   Нельзя тождественные мысли принимать за различающиеся между собой.

Несоблюдение первого из названных требований ведет к логической ошибке "подмена понятия", что иногда фигурирует под названием "эквивокация". Суть этой ошибки заключается в том, что одно и то же слово или выражение употребляется в разных значениях в ходе одного и того же рассуждения, хотя дело изображается так, что в это слово или выражение вкладывается один и тот же смысл. Например, фраза "Судья наложил штраф" содержит эквивокацию (подмену понятия), так как неясно, идет ли речь в данном случае о мерах гражданского или административного порядка или нормативах иного рода, скажем, в спорте.

Несоблюдение второго требования может проистекать из-за невысокой культуры человека, допускающего в силу этого логические действия, которые ведут к ошибке под названием "логомахия". Последняя заключается в том, что рассуждение проводится без предварительного выяснения смысла слов и точного их подбора в соответствии с предметом рассуждения. И тогда употребление неточного слова как раз и приведет к искажению исходной мысли. Например, рассуждения "N. совершил кражу" и "N. тайно похитил чужое имущество", несомненно, тождественные. Однако если второе из указанных рассуждений будет сформулировано иначе, скажем, "N. похитил чужое имущество", то это может быть не только кражей, но и, предположим, разбоем. А в этом случае тождество здесь уже нарушается. И фактическая ошибка "логомахия" переходит в логическую ошибку "эквивокацию" ("подмену понятия").

Неоценимо значение требований закона тождества в деятельности юриста. Неясности в законотворчестве и законотолковании очень опасны, так как неизбежно ведут к различному применению одного и того же правового положения. На требованиях закона тождества основано и такое важное следственное действие, как опознание – без учета этого закона нельзя установить идентификацию (отождествление) тех или иных вещей, людей, документов и т.д., которые до этого мыслились раздельно. В ходе расследования и в самом суде важно выяснять точный смысл, в котором употребляются слова подследственных и свидетелей, а в самом приговоре или решении суда важны определенность и однозначность формулировок, чтобы исключить всякую недоговоренность, неясность и неточность.

В законе тождества, таким образом, отражается определенное сходство мыслей об одном и том же предмете или признаке этого предмета, как и о сходных предметах или их признаках. Однако без сходства нет и различия (верно и наоборот), стало быть, закон тождества органически связан с законом непротиворечия. Вместе с тем следует заметить, что закон непротиворечия действует лишь в отношении противоположных и противоречивых рассуждений.

Суть закона непротиворечия Аристотель выразил так: "Невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении".

Заметим, что иногда закон непротиворечия называют законом противоречия. Однако такое название некорректно: не всегда несовместимые понятия противоречивы. Не являются противоречивыми противоположности, скажем, "черное" и "белое". Они могут быть обе ложными, так как истина может находиться "посередине" ("золотая середина") и отмечаемое качество предмета может быть не "черным" и не "белым", а, допустим, "серым". Не являются противоречивыми и соподчиненные понятия, например, "отец" и "сын", – они просто различные, но входящие вместе в объем понятия "ближайшие родственники".

Фактически противоречивыми являются лишь понятия, взаимно исключающие друг друга без взаимозамещения исключающего признака обозначаемого ими предмета каким-то иным признаком (скажем, "черного" – "белым", "отца" – "сыном"). Противоречивой ситуацией будет лишь ситуация типа: "черное" – "не-черное", "отец" – "не-отец" и т.п. Иными словами, при словесном обозначении противоречия активно пользуются отрицающей грамматической частицей "не".

Таким образом, название "закон противоречия" не отражает действительности рассматриваемого в данном случае закона логики. Это название, – "закон противоречия", – было бы более целесообразным применить для обозначения иного закона – именно закона исключенного третьего.

Суть закона непротиворечия можно выразить так: если мы хотим, чтобы наши мысли были истинными, они должны быть последовательными и непротиворечивыми – в процессе любого рассуждения нельзя противоречить себе, отвергать свои собственные высказывания, если мы отстаиваем их как истинные.

Замаскированной формой противоречия выступают так называемые "амфиболия" и "омонимия". И то, и другое есть логические ошибки, вызванные двусмысленным прочтением или некоторого текста ("амфиболия"), или отдельных слов ("омонимия"). Примером амфиболии может служить высказывание "Казнить нельзя помиловать", примером омонимии – понятие "коса". Примером амфиболии является и следующее высказывание: "Он поддерживает все новое; новое, как известно, – это хорошо забытое старое; значит, он поддерживает всякое хорошо забытое старое".

В последнем случае причиной двусмысленности является многозначность большинства слов естественного языка.[4] К примеру, слово "новый", применявшееся в предыдущем примере, имеет восемь значений. Именно многозначность слов содержит в себе потенциальную возможность логической ошибки. Вот почему законы тождества и непротиворечия требуют однозначности смысла для употребляемых в высказываниях слов. Если это требование нарушается, то и возникает логическая ошибка, называемая эквивокацией.

Особое место в образовании логически противоречивых ситуаций занимают так называемые ситуативные слова: "я", "ты", "здесь", "теперь", "сейчас", "вчера", "завтра", "будет" и пр. Именно ситуативные слова, – при их неумеренном или неточном употреблении, – делают рассуждение некорректным и нечетким. Они размывают ответственность за недостатки и лишают точного адреса объект похвалы. Скажем, обороты типа "мы не согласны", "здесь такое не пройдет", "не забывайте, где вы находитесь", "мы так считаем", "сейчас принято так говорить" и т.п. делают рассуждение аморфным.

Умение вскрывать и устранять логические противоречия особенно необходимо в юридической практике, ибо нередко они встречаются в показаниях свидетелей, обвиняемых, потерпевших. Это умение особенно важно в судебной и следственной практике. Так, одно из основных требований, предъявляемых к версии в судебном исследовании, состоит в том, чтобы при анализе совокупности фактических данных, на основе которых она была построена, эти данные не противоречили бы друг другу и выдвинутой версии в целом. Недопустимы противоречия и в судебных актах.

Если закон непротиворечия действует по отношению ко всем несовместимым друг с другом суждений, то закон исключенного третьего действует только в отношении противоречащих (контрадикторных) суждений. В этом смысле он как раз и может быть назван законом противоречия.

В формулировке Аристотеля закон исключенного третьего определяется так: "Не может быть ничего промежуточного между двумя членами противоречия, а относительно чего-то одного необходимо либо утверждать, либо отрицать". Подчеркнем, что противоположные понятия хотя и отрицают друг друга, но не исчерпывают объема их родового понятия. Противоречивые же понятия и отрицают друг друга, и исчерпывают объем их родового понятия. Тем самым закон исключенного третьего представляет собой предельную ситуацию закона непротиворечия.

Отсюда в юридической практике закон исключенного третьего применяется там, где требуется категорическое решение вопроса, а так как, по сути дела, вся юридическая практика имеет дело с категорическими решениями вопроса, то закон исключенного третьего и находит в ней наиболее адекватное применение. Еще в афинском суде было установлено двойное голосование судей: первым голосованием определялась виновность или невиновность обвиняемых, а вторым – мера их наказания.

Закон достаточного основания в формулировке Лейбница, – первооткрывателя этого закона, – определяется так: "Ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым – без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе…". С современных позиций этот закон формулируется на основе понятия достаточного основания, где под достаточным основанием какой-либо мысли может быть применена любая другая мысль, уже проверенная и установленная как истинная, из которой с необходимостью вытекает истинность данной мысли.

С объективно-реальной точки зрения, в фундаменте достаточного основания лежит причинно-следственная связь, в которой одно явление A порождает другое явление B, вследствие чего A является основанием для B. Отсюда в общем смысле главным критерием истинности мысли является достаточное основание в лице общественной практики человечества – материально-производственной, общественно-политической и научно-ис­сле­до­вательской (экспериментальной) человеческой деятельности.

Наряду с практикой, как критерием истины, важным основанием (критерием) истины может являться и производный из практического логический критерий истины.

Принцип достаточного основания в силу его определяемости на основе причинно-следственных связей объективного мира является, – как нетрудно увидеть, – предельной ситуацией проявления закона тождества. В силу этого же закон достаточного основания имеет существенное применение в юридической практике: всякий вывод суда или следствия должен быть обоснован при вынесении мотивированного приговора или решения суда во всех без исключения случаях, что является важнейшим принципом процессуального права.

Вопрос № 3. Понятие модальности суждения. Классификация видов суждений по модальности

 

Модальность (от лат. modus – мера, способ) есть явно или неявно выраженная в суждении характеристика суждения, дополни­тельная информация о логическом и фактическом статусе суждения, о регу­лятивных, оценочных, временных и других его характеристиках, о степени его обоснованности.[5]

Суждения, которыми мы оперируем, имеют определенные достаточные основания для своего существования – либо структурно-логические характеристики самих суждений ("логическая модальность"), либо фактическую их обусловленность положением дел в реальной действительности ("фактическая", или "онтологическая модальность").

Логическая модальность – это информация о логической детерминированности суждения, истинность или ложность которого определяется структурой, или формой суждения.

Фактическая (онтологическая) модальность есть информация о том, как суждение детерминировано объективными обстоятельствами, и истинность или ложность суждения определяется, таким образом, положением дел в реальной действительности.

Первоначальную информацию в суждении выражают, как мы уже знаем, субъ­ект, предикат, кванторное слово и способ выражения этой информации – формула (S – P).

Что касается дополнительной информации, то она может быть самой различной. Так, например, логик середины XIII в. Вильгельм Шервуд насчитывал шесть видов модальных форм: истинно, ложно, возможно, невозможно, случайно и необходимо. В современном же логическом мышлении чаще других применяются модальности, выступающие под именами алетическая, деонтическая и эпистемическая.

Понятие "алетическая" (от греч. aletheia – истина) означает "истинная". Алетическая модальность в этом смысле есть отношение к основному требованию логики – выражать критерии истинных и ложных высказываний.

Алетическая модальность есть выраженная в суждениях и терминах необходимости-случайности либо возможности-невозможности информация об особенностях логической или фактической детерминированности сужде­ний.

Обратим внимание, что "необходимость" – это то, что как бы "нельзя обойти", поэтому "необходимость" в логике равноценна "неизбежности". А это значит, что необходимость всегда связана с законом. Утверждение необходимости существования чего-либо, как соответствие дейст­витель­но­сти, обозначается символически как p. Аналогично, утверждение необходимости несуществования чего-либо, как отрицательное соответствие действительности, обозначается как ÿ ù p. И тогда класс фактически необходимых суждений обозначается как (ÿ p Ú ÿ ù p) = ÿ (p Ú ù p). Здесь ÿ – оператор[6] (функтор[7]) необходимости, ù – оператор (функтор) отрицания.

Нетрудно видеть, что формула (p Ú ù p) всегда есть истинное высказывание, так как выражает закон исключенного третьего.

Пример:

"Наличие причинной связи между действиями, совершенными данным лицом, и наступившими общественно-опасными последствиями (p) – непременное условие привлечения его к уголовной ответственности (q)."

В терминах алетической модальности данное высказывание выглядит так:

ÿ (p ® q).

В противоположность "необходимости", "случайность" не связана с неизбежностью, а фиксирует лишь частные события в их произвольном возникновении и существовании. И тогда символическое обозначение класса фактически случайных суждений может быть выражено так:

ù (ÿ p Ù ÿ ù p) = ù ÿ (p Ù ù p).

Пример:

"Загрязнение окружающей среды (p) иногда способствует возникновению сердечно-сосудистых заболе­ваний (q)".

В терминах алетической модальности данное высказывание выглядит так:

ù ÿ (p ® q).

Что касается "возможности" чего-либо, то она всегда связана с со­вместимостью рассматриваемого явления с другими явлениями, состав­ляющими для данного явления среду его существования. Класс фактически возможных суждений может быть обозначен как: (àp Ú àù p) = à(p Ú ù p), где à – опера­тор (функтор) возможности.

Пример:

"Загрязнение окружающей среды (p) может способствовать возникновению сердечно-сосудистых и легочных заболеваний (q)".

В терминах алетической модальности данное высказывание выглядит так:

à(p ® q).

В свою очередь, "невозможность" чего-либо всегда связана с не­совместимостью данного явления с другими, являющимися для него его средой. Класс фактически невозможных суждений может быть обозначен:

ù (àp Ù àù p).

Пример:

"Если отсутствует состав преступления (p), то уголовное дело не может быть возбуждено (q)".

В терминах алетической модальности данное высказывание выглядит так:

ù à(p ® q).

Обратите внимание на то, что в алетической модальности суждений отражается объективная сторона процесса, т.е. то, что является фактически первич­ным, определяющим для человека.

В противоположность алетической мо­дальности суждений, эпистемическая и деонтическая модальности выража­ют субъективное (оценочное) происхождение суждений. Согласно эпистемической (от греч. epistemologia – теория познания) модальности суждения делятся на досто­верные и проблематичные (вероятностные) (от греч. problematikos – возможный, предположительный, сомнительный). Достоверные суждения выра­жаются с помощью операторов (функторов): доказано (верифицировано – от фр. vérification – проверять, удостоверяться) – V и опроверг­нуто (фальсифицировано – от лат. falsificare – подделывать, делать ложным) – Р. Здесь: V p – доказано, что р, а V ù p – доказано, что не–р; F p – опровергнуто, что р, а F ù p – опровергнуто, что не–р.

Пробле­матичные суждения выражаются с помощью оператора (функтора) вероятно – Р. Здесь: Р р – вероятно, что р, а P ù p – вероятно, что не–р.

Примеры:

1. "Каждый человек имеет право на гражданство" (Всеобщая де­кларация прав человека) (p) – достоверное суждение (V p);

2. "Неверно сво­дить сознание к его материальному субстрату - физиологиче­ским нервным процессам, протекающим в мозгу" (p) – достоверное опровергательное суждение (F p);

3. "Лето, по-видимому, будет жар­кое" (p) – проблематичное суждение (P p).

В последнем примере проблематичность указанного суждения p может быть выражена в терминах недоказанности и неопровергнутости, так как p в данном случае не доказано и не опровергнуто: P p = ù V p Ù ù F p.

В судебном исследовании в форме проблематического суждения, как правило, строятся версии о проблематических обстоятельствах расследуемых дел.

И, наконец, рассмотрим деонтическую модаль­ность суждений. Термин "деонтическая" (от греч. deontos – должное) означает "обязанность". К должному относятся операторы (функторы) обязывания (оператор О – от англ. obligate – обязывать), запрещения (оператор F – от англ. forbid – запрещать) и разрешения (оператор Р – от англ. permit – разрешать).

Примеры:

1. "Переходя улицу на зеленый сигнал светофора, сначала следует посмотреть налево, затем направо" (p). (Обязывание – O p).

2. "В общественном транспорте запрещается провоз легковоспламеняющихся веществ" (p). (Запрещение – F p).

3. "Переливать жидкость из флакона с узким горлом удобнее при помощи вязальной спицы" (p). (Разрешение (рекомендация) – P p).

Последний из рассмотренных выше видов мо­дальности ответственен за выражение в различных правовых системах норм права[8], неисполнение которых влечет за собой применение определенных юридических санкций.

В этой связи подчеркнем, что необходимыми элементами правовой нормы являются следующие компоненты:

1) авторитет – орган, установивший норму;

2) адресат – лицо, которому надлежит исполнять предписание;

3) диспозиция – действие, подлежащее исполнению;

4) деонтическая характеристика нормы – определенный тип предписа­ния;

5) санкция – юридические последствия неисполнения предписания.

Среди норм права принято различать нормы правообязывающие, правозапрещающие и правопредоставляющие. Правообязывающие нормы формулируются с помощью операторов (функторов) "обязан", "должен", "надлежит", "признается" и др. Символически запись O (d) означает, что действие d подлежит обязательному исполнению.

Пример:

"Предварительное следствие по уголовным делам должно быть закончено в двухмесячный срок" (O (d)).

Часто применяемая в логике запись O (x, d, y) читается так: "x обязан выполнить действие d в пользу y".

Правозапрещающие нормы формулируются с помощью операторов (функторов) "запрещается", "не вправе", "не может", "не допускается" и др. Символи­чески F (d) означает, что "действие d запрещается".

Пример:

"Ни один человек не должен страдать за правду" (F (d)).

Схема правозапрещения записывается как (d ® S) и означает: "если со­вершено действие d, то применяется санкция S".

Правопредоставляющие нормы формулируются с помощью операторов (функторов) "имеют право", "может быть", "может принять" и др. Символически P (d) означает: "предоставляется право выполнить d".

Из указанных деонтических операторов O, F и P – обязывание (O) и запрещение (F) относятся к сильным деонтическим характеристикам, а раз­решение (P) является слабой деонтической характеристикой.

"Обязанность" и "запрещение" жестко связаны друг с другом: обя­занность выполнить определенное действие эквивалентна запрещению не выполнять его: O (d) º F (ù d).

Пример:

"Не задерживайтесь в дверях (p), проходите в салон автобуса (q)!"

Символически это может выглядеть так: F (p) Ù O (q).

"Разрешение" также связано с "запрещением" и "обязанностью", но не жестко: P (d) º (ù O (d) Ù ù F (d)).

Ины­ми словами, разрешение выполнить действие d означает, что выполнение d не обязательно и не запрещено.

Пример:

"Желающие ознакомиться с достопримечательностями столи­цы, вы можете пройти к автобусу экскурсионного бюро" (P (d)).

Рационально построенная нормативно-правовая система должна удовлетворить минимальным модальным деонтическим требованиям:

1) непротиворечивости;

2) сбалансированности;

3) полноты.

1. Деонтическая непротиворечивость проявляется в том, что система права исключает деонтически несовместимые нормы:

a)    ù [O (d) Ù O (ù d)] – невозможно одновременно исполнять обязанность и не исполнять ее;

b)    ù [F (d) Ù F (ù d)] – невозможно одновременно исполнять запрещение и не исполнять его;

c)     ù [O (d) Ù F (d)] – невозможно одновременно исполнять обязанность и запрещение.

2. Деонтическая сбалансированность проявляется в том, что в право­вой системе для всякой правопредоставляющей нормы предусмотрена соот­ветствующая ей правообязывающая норма.

3. Деонтическая полнота означает, что в правовой системе регулиру­ются все предусмотренные в данной предметной области действия и в ней нет нерегулируемых действий: "Все, что в системе не запрещено, то разре­шено".

Заметим, что в реальной правовой системе деонтическая полнота, как правило, недостижима, ибо социальные отношения в самой действительности чрез­вычайно изменчивы и потому во всем их объеме до конца непредсказуемы, а стало быть, не могут получить достаточного правового регулирования. Поэтому в гражданском праве деонтическая неполнота системы может разрешаться только с помощью особых приемов, например, с помощью аналогии права и закона. Однако следует заметить, что Российский уголовный закон уже исключает для себя институт аналогии. Таким образом, разрешение деонтической не­полноты в данном случае становится возможным лишь субъективно, т.е. за счет активности и оперативности самого законодателя.

Эпистемическая и деонтическая модальности могут быть представлены как особые конкретизации более общей модальности – аксиологической.

Аксиологическая (от греч. axios – ценный), или оценочная модальность суждения – это характеристика высказывания с точки зрения определенной системы ценностей.[9]

Аксиологический статус суждения обычно выражается абсолютными ("хорошо", "плохо", "неплохо", "безразлично") или относительными ("лучше", "хуже", "равноценно") оценочными понятиями. Логика, в которой используется аксиологическая модальность, называется логикой оценок.

В свете логики оценок эпистемическая модальность конкретизирует оценочность как убедительность и доказательность ("логика доказательств"), а деонтическая модальность – как нормативность ("логика норм").

Список используемой литературы

1. Бочаров В.А., Маркин В.И. Основы логики: Учебник. – М., 2005.

2. Васильченко В.П. Логика для юристов: Учебное пособие. – Белгород, 2004.

3. Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика: Учебник для юридических вузов. – М., 1998.

4. Кириллов В.И., Орлов Г.А., Фокина Н.И. Упражнения по логике. – М., 2005.

5. Шипунова О.Д. Логика и теория аргументации: Учебное пособие. – М., 2005.

Дополнительная

1.         Андреев И.Д. Диалектическая логика. – М., 1985.

2.         Васильченко В.П., Уваров И.А. Логика: Учебно-методическое пособие для образовательных учреждений МВД России. – Белгород, 1999.

3.         Войшвилло Е.К., Дегтярев М.Г. Логика как часть теории познания и научной методологии (фундаментальный курс). Кн. I, II. – М., 1994.

4.         Ивин А.А. Логика для юристов: Учебное пособие. – М., 2004.

5.         Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. – М., 1975.

[1] Субъект суждения – та часть суждения, которая отображает предмет мысли. В языкознании логический субъект суждения выражается посредством логического подлежащего, которое от грамматического подлежащего в собственном смысле отличается тем, что в него входит весь состав подлежащего без выделения второстепенных членов предложения.

[2] В языкознании предикат суждения есть логическое сказуемое суждения, которое отображает наличие или отсутствие того или иного признака у предмета мысли.

[3] Высказывание "Все повести более печальные, чем повесть о Ромео и Джульетте", как и все иные высказывания в логике, относится к так называемому мыслимому (возможному) миру логики. Вместе с тем заметим, что данное высказывание по своему содержанию не соответствует фактическому положению дел, однако в силу своего отношения к мыслимому миру логики оно имеет право на существование. Также нетрудно заметить, что действительный мир вещей входит в мыслимый (возможный) мир логики. Отсюда мир логики содержит в себе как адекватное отражение мира, так и его фантомное отражение. Это вытекает из того обстоятельства, что логика в буквальном смысле есть наука не столько о самих предметах, сколько о мыслях по поводу этих предметов.

[4] См. здесь и далее: Ивин А.А. Логика: Учебник для гуманитарных факультетов. – М., 1999. – С. 80-129.

[5] См. здесь и далее: Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика. – М., 1998. – С. 94-106.

[6] Оператор – символ или комбинация символов, которые, будучи употребленными совместно с логическими переменными, константами или формами, дают новую константу или форму.

[7] Функтор – средство порождения одних категорий выражений из других в тех или иных формальных или логических системах. Функторами называются также и операторы, преобразующие имена в имена.

[8] Под нормами права понимаются официально принятые уполномоченным органом общеобязательные правила поведения, с помощью которых осуществляется регулирование правовых отношений в социальной среде; неисполнение этих правил влечет за собой применение юридических санкций (см.: Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика. – М., 1998. – С. 99).

[9] См.: Берков В.Ф. Логика: задачи и упражнения, практикум. – Минск, 1998. – С. 133-136.