Существуют различные способы выявления сценария клиента

1.   Существуют различные способы выявления сценария клиента.

2.   Сценарии выявляются исходя из главенствующего эго-состояния и родительских приказаний, припоминаемых клиентом.

VII ПРЕОБРАЗОВАНИЕ СЦЕНАРИЯ КЛИЕНТА В СООТВЕТСТВИИ С ЕГО НАСТОЯЩИМИ ЦЕЛЯМИ.

Трансакционный анализ называется так потому, что анализ высказываний (трансакций) - основной технический прием этого подхода. Однако, смысл ТА-терапии гораздо шире, чем то, что можно представить исходя из названия технического приема.

Личность каждого человека состоит не из одной программы адаптации к среде (Я - в рамках которого он что-то может, а чего-то не может), а из нескольких программ (эго-состояний). При чем, то, что недоступно для одного Я в человеке, доступно для другого.

Таким образом, то что «не получается» по жизни, не получается «не вообще», а из данного, как правило, детского или родительского эго-состояния.

Основная идея ТА состоит в том, что если внутренние конфликты детского эго-состояния искажают реальность и делают поведение не эффективным, теоретически и практически возможно переходить и закреплять самоотождествление во временно не актуализированное, но всегда готовое к действию, эго-состояние взрослого, свободное от этих конфликтов. Оно не может быть не эффективным по отношению к реальности потому, что это состояние, по сути, есть программа по адаптации к среде. Таким образом, основная задача ТА терапии - перевести Я (самосознание) из детского эго-состояния во взрослое, то есть активизировать, запустить программу Взрослого. Причем из этого эго-состояния человек не только может модернизировать, адаптировать к реальности другие эго-состояния, но и реализовывать все жизненные функции - от любви до работы.

 Итак, люди изменяются. Но меняются они не просто потому, что понимают свои старые паттерны поведения, но и благодаря активному принятию решений к изменению этих паттернов. Осуществляемые изменения могут оказаться адекватными и устойчивыми.

Из этих посылок вытекают следующие два основных практических принципа ТА:

1. Контрактный метод.

В начале практики транзактного анализа лежит понятие контракта. Серии индивидуальных контрактов являются основой групповых занятий; они определяют цели, определённые членами терапевтической группы и условия занятий. Контракт включает в себя описание поведения, например, что клиент будет реже ссориться с близкими людьми или более продуктивно использовать своё время, а не неясных ощущений или абстрактных понятий вроде “счастья” или “удовлетворения жизнью”. Формулировки контракта должны быть в должной мере конкретны и отвечать на вопрос: “Как можно узнать, что вы получили то, за чем пришли в группу?”

Важным является тот факт, что контракт вовлекает Взрослое эго-состояние человека в коллективный познавательный процесс, подразумевает взаимное согласие и демократизм в отношениях. Т.е. в ТА-терапии решение проблемы не отдается на откуп «совести терапевта» или «сознательности клиента», а с ее постановки и бескомпромиссного решения все и начинается. Другими словами, работа по взятию и удержанию ответственности за успех терапии входит в ТА в терапевтическую программу. По ходу занятий в группах контракт может дополняться и претерпевать изменения.

2. Открытая коммуникация.

 

Эрик Берн настаивал на том, чтобы как клиент, так и терапевт обладали полной информацией относительно того, что происходит в их совместной работе. Это вытекает из основной посылки ТА о том, что каждый человек способен самостоятельно думать, т.е. функционировать из эго-состояния Родителя. В практике ТА записи терапевта доступны для клиента. Для облегчения общения специалиста и клиента положения ТА излагаются на доступном языке.

Основная, долгосрочная цель трансактной терапии в группе состоит в пересмотре своих ранних решений и “переписывании” жизненного сценария. По Э. Берну, особая задача трансактного терапевта заключается в уменьшении значения непродуктивных сценариев. Анализ сценариев требует рассмотренного выше структурного анализа эго-состояний и изучения трансакций. Разыгрывая свои сценарии, люди пытаются восстановить или развить то, что было ими вынесено из раннего семейного опыта. Руководитель может попросить члена группы представить свою семью в виде персонажей пьесы, набросать сюжет и определить роли для каждого персонажа. Такой приём способен вызывать из памяти ранние впечатления, создавая при этом психологически безопасную обстановку, благоприятную для обсуждения родительских влияний, а также конфликтов, страхов, разочарований.

Терапевтическая группа создаёт атмосферу, которая способствует приобретению каждым её участником нового опыта, а не повторению старых и непродуктивных сценариев. Руководитель помогает в выявлении негативных сценариев, вследствие чего члены группы вольны принять сами “новые решения”, которые будут противодействовать сценарию. Чтобы производить такую работу на самом глубоком уровне, на уровне эго-состояния Ребёнок, в терапевтических группах, основанных на концепциях трансактного анализа, применяются методы, заимствованные из гештальт-терапии (“здесь и теперь”, “пустые стулья”), психодрамы и других подходов. В работе подчёркивается значение осмысления ранних решений и сознательное изменение своей позиции в настоящем времени.

Р. и М. Гулдинги предложили свой подход к трансактному анализу в группах, соединив его вместе с принципами и приёмами гештальт-терапии, психодрамы и методик модификации поведения, назвав его “психотерапией нового решения” В своей книге «Психотерапия нового решения. Теория и практика» они заявляют: « Многие ТА-терапевты детально исследуют сценарий каждого пациента и рассматривают понимание всех сюжетных линий и поворотов сценария как необходимый инструмент лечения. В своей работе мы не используем детальных сценариев, предпочитая краткую терапию, а значит считая комплекс предписание-решение-шантаж более важным, нежели большинство частей сценария клиента. Теория сценариев утверждает, что, когда ребенок принимает о себе раннее решение, он начинает на основе этого решения планировать жизнь, используя в качестве образца сказку или другую историю. Например, 40-летняя женщина, до сих пор не вышедшая замуж и не сделавшая карьеру, говорит, что "ждет, когда что-нибудь произойдет". В детстве ее любимой сказкой была "Спящая Красавица". Другая женщина проводит всю жизнь в тяжелом труде, пытаясь этим угодить своим неблагодарным детям и мужу. Она вспоминает, что ее любимой сказкой была "Золушка". Многие молодые люди, отбывающие наказание в колонии для подростков штата Калифорния, в качестве модели жизни используют фильмы типа "Человек-ружье". По ходу жизни человек может принимать дополнительные решения и усложнять базовую историю. Мы работаем с людьми, чтобы дать им возможность проживать самостоятельную жизнь, а не быть прикованными к Детским ранним планам, пусть даже эти планы предполагают сценарий "победителя".

Берн и его последователи утверждают, что дети "засценарены", запрограммированы, и, чтобы изменить сценарий, им нужен сильный Родитель в лице терапевта. Сейчас мы не верим в программирование ребенка, так же как и в теорию "электродов". Мы уверены, что каждый человек пишет свой собственный сценарий и может переписать его с помощью сильного Родителя, которого он сам в себе строит. Терапевту, возможно, лестно думать, что он требуется в качестве родителя, однако, за исключением молодых людей и психотиков, пациент с большим успехом может сам выполнять эту функцию.

Джордж Макклендон, работая с семьями, использует не только индивидуальные, но и семейные сценарии. Он считает, что семьи должны знать свои сценарии, которые он называет "мифами", ибо только так каждый член семьи сможет освободиться от прошлого и направить свою энергию в настоящее».[6]

Иногда клиенту требуется длительная терапия, но часто она не нужна. Чтобы оценить длительность терапии, нужно знать три вещи:

1. Хотят ли клиент и терапевт, чтобы терапия была короткой?

2. Каких изменений в своей жизни хочет достичь клиент?

3. Каков диагноз?

Обычно, если терапевт и клиент предпочитают длительное лечение, и клиент может себе это позволить, они будут счастливы работать вместе годами. Но, по мнению М. Гулдинг, существует кратковременное эффективное лечение, в котором от каждого сеанса ожидаются важные для клиента изменения, которые он будет самостоятельно закреплять между сеансами.

О вопросе: «Каков диагноз?» было сказано в предыдущей главе, поэтому я не буду на этом останавливаться. В ходе диагностики сценария выявляются уже знакомые нам по вышеизложенному сценарные предписания: Не существуй, Не люби себя, Не будь самим собой, Не испытывай желаний и потребностей, Не думай, Не действуй, Не чувствуй, Не расти, Не добивайся успеха, Не будь ребенком, Не важничай, Не будь довольным, Не доверяй, Не участвуй, Не сближайся, Не будь хорошим.

В терапии изменения решения обычный порядок лечения начинается с заключения контракта о той цели, к которой клиент стремится, но чувствует себя не в состоянии достичь ее в одиночку. Если договоренность установлена и разделяется обеими сторонами, наступает этап поиска. Клиент вместе с терапевтом ищут те ранние решения, которые мешают клиенту достичь этой конкретной цели. Терапия изменения решения – это метод, с помощью которого клиенты в своем воображении возвращаются к сценам детства, чтобы отменить детские предписания и принять новые решения насчет самих себя. Между сеансами клиенты тренируются осуществлять вновь принятые решения в своей повседневной жизни.
 Форма терапии, которую предлагает М. Гулдинг, будет варьировать в зависимости от контракта, диагноза, потребностей и желаний клиента. Иногда клиент приходит с очень ясным запросом, который и становится контрактом, – например, избавиться от таких последствий раннего насилия, как сексуальная холодность, фобии, боязнь незнакомых людей или людей, которые его любят. Жертвы сексуального, физического или эмоционального злоупотребления в детстве обычно считают себя никчемными, не заслуживающими уважения. Первый шаг в их реабилитации – это возвращение им внутреннего достоинства. Используя для этого терапию изменения решения, терапевт может попросить человека вернуться к какой-нибудь реальной или воображаемой сцене, которая предшествовала насилию. "Выберите эпизод, в котором вы счастливы и довольны собой, эпизод, который начинается и кончается хорошо. Это не обязательно должен быть важный эпизод. Может быть, вы играете в песке или катаетесь на велосипеде, или просто лежите на полу, наблюдая, какой узор отбрасывают на него листья через окно вашей спальни. Пусть это будет эпизод, в котором вы сами делаете себя счастливым, а не такой, где вам кажется, что другие приносят вам счастье". Когда клиент рассказывает об этом эпизоде, он вместе с терапевтом наслаждается своим детским счастьем.

Затем клиента призывают стать заботливым родителем, который поддерживает ребенка и говорит ему: "Ты молодец!" и "Я люблю тебя". Клиент попеременно становится то ребенком, то добрым заботливым родителем, в котором нуждается каждый ребенок. Таким образом, клиент переживает на опыте, что значит любить самого себя и принимать эту любовь.

Затем клиент может представить сцену своего рождения, чтобы сказать себе: "Этот ребенок заслуживает уважения, и я люблю его". Измененным решением будет: "Я уникален, бесценен и достоин любви независимо от того, способны ли были другие любить меня, когда я был маленьким. Отныне я буду любить себя и заботиться о себе и в качестве ребенка, которым я был, и в качестве взрослого, которым я теперь стал". Конечно, клиенты выбирают более подходящие им слова, чем слова терапевта.
Затем клиент, переживший насилие, может взяться за разрешение своих трудностей, связанных с мышлением, действиями и чувствами. Жертвы злоупотребления отрицают свои естественные способности думать о том, что с ними происходит, делать то, что необходимо для предотвращения повторного насилия, и испытывать свои подлинные эмоциональные реакции. В детстве они были беспомощны, но, став взрослыми, они продолжают говорить себе, что не в силах думать, чувствовать и делать что-то для себя. Чтобы преодолеть эти роковые детские решения, я предлагаю совершить несколько воображаемых возвращений к сценам насилия.

Чтобы чувствовать себя в безопасности, клиент вначале может вернуться к ранней травме не как жертва, а как репортер, расследующий события. Таким образом, человек свободен думать о том, что происходит, не будучи захвачен эмоциями. Клиент-репортер описывает эпизод, и они вместе с терапевтом обсуждают его до тех пор, пока не убедятся, что им ясны все факты, включая и психологические детали, касающиеся ребенка. Например: "Похоже, эта девочка защищается тем, что не позволяет себе слишком много чувствовать. Вы тоже заметили это?" Или: "Я думаю, главное правило в этом доме: "Не замечай зла". Верно?" Или: "Неудивительно, что при такой слабой, больной матери ребенок не чувствует себя настолько безопасно, чтобы остановить этого подонка и насильника". Или: "Кажется, в этой семье сексуальное оскорбление – единственный вид привязанности, которую получают дети. Можно ожидать, что они перепутают между собой любовь и сексуальное оскорбление. Вы согласны?" Или: "Трудно наблюдать это с позиции репортера. Я все время продолжал спрашивать себя, не закрывал ли я глаза, когда был ребенком. Думаю, да. Или, может быть, я просто думал о другом".

Прежде, чем кончится сеанс, важно убедить клиента побыть оскорбленным ребенком, но не в самой сцене оскорбления, а, сидя рядом с терапевтом, и в роли расследующего дело репортера. Для воображаемого ребенка ставится пустой стул. Клиент и терапевт просят ребенка объяснить им что-то, чего они не понимают, в то же время оказывая воображаемому ребенку поддержку, которую они оказали бы любому подлинному ребенку, разговаривая с ним примерно так: "Мы знаем, что тебе страшно говорить обо всем этом, но здесь, в этой комнате, рядом с нами, ты в безопасности. Теперь мы позаботимся о тебе". Терапевт может спросить: "Слушай, прав ли репортер, полагая, что никто из членов семьи не знает о том, что происходит? Или они знают, но притворяются, что не знают? Я думаю, ты можешь ответить на этот вопрос лучше, чем репортер". Клиент-репортер может спросить: "Нет ли чего-нибудь, что я забыл отметить? Чего-нибудь, о чем я не подумал?"

Как всегда в краткосрочной терапии, в конце лечебного сеанса терапевт оставляет время на то, чтобы составить план, как клиенту между сеансами усилить сегодняшний результат терапии. Как соотносится сегодняшняя проработка эпизодов детства с лечебным контрактом? Как изменился клиент в результате работы? Что он будет делать для поддержания своего позитивного развития? Обсуждая это, важно сосредоточиться на счастливом эпизоде, а не только на сцене насилия. Фактически, наиболее важным заданием для клиента на неделю будет такое, которое позволит включить счастливого, любимого, достойного ребенка в его текущую жизнь.
В начале каждого нового сеанса терапевт просит клиента сообщить, что он чувствовал, думал и делал для того, чтобы усилить результаты предыдущей работы, и дает положительную оценку успехам, которых клиент достиг. Если наблюдался регресс, терапевт и клиент вкратце обсуждают его.
В ходе последующей работы клиент должен вернуться к сцене насилия в роли ребенка-жертвы. Чтобы чувствовать себя в безопасности, клиенты иногда включают в воображаемую сцену других взрослых, которые могли бы защитить ребенка. Они могут включить полицию, любимого учителя или самих себя в качестве взрослых. В ходе самого эпизода ребенок должен осознать: "Я не виноват". Неважно, что делают или не делают дети, они не виноваты в тех действиях, к которым их принудили, или в соблазнении, которому их подвергли. Даже если они получают удовольствие от сексуального акта, подчиняются, чтобы получить леденцы, или просят повторить акт насилия, они не виноваты. Клиент должен поверить в это, переживая сцену в качестве ребенка. Если чувство вины сохраняется, терапевт может вернуться в настоящее и обсудить с клиентом, были бы виноваты "его собственные дети" или "дети вообще", если бы подобное случилось с ними.

Другой метод заключается в том, чтобы поддержать клиента, занимающего в сцене своего детского совращения позицию: "Я виновен", и работать над ней до тех пор, пока клиент сам не почувствует, что она неправильна. Терапевт должен разрабатывать этот вопрос до тех пор, пока он не получит разрешения. Если клиент любит чувствовать себя виноватым, терапевт может, например, обсудить с ним, каким образом клиент виноват в своем собственном зачатии.

Клиенты, испытавшие физическое насилие, нередко подвергаются жестоким мучениям на протяжении всего детства, причем мучителем чаще всего выступает один из родителей или старший брат (сестра). Посторонние или члены семьи, живущие отдельно, редко принимают в этом участие. Если брат (сестра) или один из родителей были насильниками, другой родитель мог помогать им тем, что не пресекал издевательства. Клиент, подвергавшийся физическому насилию, вынужден столкнуться с тем ужасным фактом, что насильник ненавидел его, а тот, кто притворялся любящим, не защитил его от насилия. Как и человек, переживший сексуальное насилие, клиент, подвергшийся физическому насилию, нуждается в том, чтобы найти в своем детстве источник здоровья и счастья, чтобы доказать себе: "Я достоин любви, несмотря на то, что меня не любили", и "Я заслуживал бережного отношения в детстве и заслуживаю теперь". Важно, чтобы терапевт сосредоточился на решении клиента продолжать жить, потому что многие люди, подвергшиеся физическому насилию, всю жизнь несут в себе скрытые суицидальные интенции. Даже если им еще не было и трех лет, когда их били, они могли пожелать себе смерти, и это трагическое желание вошло в их плоть и кровь, несмотря на то, что их взрослая жизнь может казаться вполне счастливой и благополучной.
Чтобы принять решение жить, клиент должен вмешаться в воображаемую сцену насилия и сказать: "Я не убью себя, несмотря на все мои страдания". Ребенок не совершил самоубийства в детстве, несмотря на ужасный страх, боль, унижение и отсутствие любви. Ребенок не покончил с собой даже тогда, когда другой – любимый и часто обожаемый – родитель, не совершавший насилия, ничего не сделал, чтобы его остановить. Нужно, чтобы клиент в эпизоде насилия признал это, сформулировал вербально и понял: "Я выстоял". Клиент также решает в качестве ребенка: "Я не покончил с собой после твоих мучений, и, уж конечно, я не покончу с собой в будущем". Клиент может также вмешаться в сцену насилия как спасатель, который говорит: "Уйдем отсюда! Я люблю тебя. Отныне я буду заботиться о тебе. Я собираюсь организовать нашу жизнь так, что мы больше не будем терпеть ненужных страданий".

Если ребенка недооценивают, заставляют чувствовать унижение и беспомощность, ребенок является жертвой эмоционального насилия. Как и при лечении клиентов, переживших сексуальное и физическое насилие, жертвам эмоционального насилия нужно помочь развить в себе чувство собственного достоинства и научиться вести себя как Заботливый Родитель. Дети, пережившие эмоциональное насилие, вырастая, становятся униженными и забитыми взрослыми, которые относятся к себе с той же эмоциональной жестокостью, с какой к ним относились, когда они были детьми. Терапевт должен подчеркнуть бессмысленность и деструктивность причиняемых клиентом самому себе эмоциональных мучений. Юмор, нежность и любовь могут служить прекрасными терапевтическими средствами, помогающими клиенту перестать изводить себя и научиться себя любить. На других сеансах клиент может изменить любые другие ранние решения, которые все еще препятствуют здоровой жизни, например, решение никогда ничего не чувствовать, не показывать своих подлинных чувств, быть суперменом, быть ничтожеством, не любить, не доверять людям, держаться подальше от всех. Прежде, чем терапия закончится, я прошу клиента принять решение: "Я никогда, ни при каких обстоятельствах, не совершу насилия над своими собственными детьми или кем-то еще".

Клиенты могут вернуться к сцене насилия, чтобы позволить себе проявить те эмоциональные реакции, которые были блокированы во время актуального переживания. Клиенту нужно сказать себе: "Я боюсь", – и почувствовать страх; "Я страдаю", – и почувствовать подлинное горе, которое является естественной реакцией на оскорбление; "Я взбешен", – и встретиться со своей яростью.

Как в любой терапии, включающей в себя переживание блокированных чувств, важно поддерживать человека в выражении любой, сколь угодно малой степени чувства. Терапевт может использовать любые техники, эффективные для данного конкретного клиента, чтобы позволить ему пережить эмоцию. Всегда призывайте клиента выражать вначале те эмоции, которые ему легче всего выразить. Разгневанный человек начинает с ярости, а затем обнаруживает спрятанное за ней горе. Страдающий человек вначале будет плакать, прежде чем научится гневаться без слез. Боязливый клиент вначале испытывает страх, прежде чем выразить горе или гнев.
В любой терапевтической ситуации можно помочь своим клиентам, научив их выражать свои чувства непротиворечиво, чтобы все тело научилось переживать эмоцию, а не подавлять ее.

Клиенты должны вернуться к сценам сексуального насилия, чтобы пересмотреть все пережитки ранних решений. Клиент, страдающий депрессией или преследуемый мыслями о самоубийстве, должен сначала справиться с этими проблемами, а уже потом браться за проблемы вины, подавленных эмоций или чего-то еще. Клиент, снова став ребенком, должен понять: "Я не убил себя из-за того, что ты сделал со мной, как бы ужасно это ни было, и я не собираюсь убивать себя теперь". Если клиент не совершает суицидальных попыток и не имеет суицидальных намерений, эту работу можно отложить. Я предлагаю восстановить сцену ближе к концу лечения, так, чтобы клиент мог подтвердить свое решение остаться в живых. Каждый клиент, подвергшийся насилию, может извлечь пользу из решения: "Отныне я буду заботиться о себе и не убью себя случайно или намеренно".

Последним шагом терапии является понимание того, что ранняя травма больше не имеет отношения к сегодняшней жизни клиента. Когда решения о прошлом и настоящем уже приняты, клиент может пожелать в последний раз вступить в воображаемое столкновение с насильником в эпизоде сексуального оскорбления, чтобы сказать: "Прощай!" насильнику и этому эпизоду. Важно, чтобы клиент каким-то образом сказал себе: "Насилие кончилось, я покончил с ним".

Клиент может завершить всю эту работу за 6 или 12 сеансов, в зависимости от способностей клиента и терапевта и от эффективности их взаимодействия.

Подводя итоги, можно сказать, что взрослые, пережившие в детстве сексуальное, физическое или эмоциональное насилие, нуждаются в таких терапевтах, которые верят, что они смогут преодолеть прошлую травму и выкинуть ее из головы. Клиентам нужно поверить в то, что они не обречены быть на всю жизнь напуганными из-за ужасных событий, пережитых ими в детстве; они могут достаточно быстро излечиться и перейти к счастливой и полноценной жизни.

Выводы данной главы можно обозначить следующим образом:

1.   Раннее решение о сценарии, как и любое решение, может быть изменено клиентом в тот момент, когда его последствия становятся для него тягостными.

2.   Психотерапия в рамках сценарного анализа может быть длительной и кратковременной, индивидуальной и групповой.

3.   Два основных практических принципа ТА – это контрактный метод и открытая коммуникация.

4.   Основной момент в психотерапии рассматриваемого направления – возвращение клиента к моменту принятия архаического решения и изменение его.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Трансакционный анализ является самостоятельным направлением психологической теории и практики. Психотерапия, разработанная Берном и его последователями призвана освободить человека от влияния сценариев, программирующих его жизнь, через их осознание, через противопоставление им непосредственности, спонтанности, близости и искренности в межличностных отношениях, через выработку разумного и независимого поведения. Конечной целью трансакционного анализа является достижение гармонии личности через сбалансированные взаимоотношения между всеми эго-состояниями.

В ходе данной курсовой работы были выполнены все цели и задачи, поставленные в ее начале:

Цель работы – раскрыть смысл сценарного анализа в транзактном анализе – была достигнута.

Также, были освещены вопросы об общих положениях транзактного анализа, сущности сценарного анализа, как его раздела, видах сценариев и их структуре, сценарных посланиях как подкреплении сценариев.

Практическая часть включила в себя информацию о способах выявления сценарного плана и путях выхода из сценария (смена готового плана жизни автономией и спонтанностью по Э. Берну) либо изменения сценария на необходимый клиенту (по Гулдингам, и другим последователям родоначальника ТА).

При работе с литературой на данную тему, я столкнулась с тем, что очень многие авторы описывают подробно теорию, но почти не раскрывают практические вопросы. Даже если эти вопросы освещаются, то в гораздо меньшей степени, чем та, которая необходима для психотерапевтической работы в данном направлении. Руководствуясь этим, в своей работе я сделала акцент на практическую часть и попыталась раскрыть ее максимально полно в пределах рекомендуемого объема работы.

Резюмируя все проделанные изыскания, считаю необходимым отметить, что транзактный анализ в целом и сценарный – в частности, являются довольно перспективными направлениями в психологической теории и психотерапевтической практике. Мало кто в наше время сомневается, что родительское влияние на ребенка огромно. Это очевидно. Но то, что каждый из нас самостоятельно выбирает, поддаваться ему или нет, и подчиниться ему сегодня или подчиняться всю жизнь, наверняка, для многих это ново.

Но наряду с тем, что констатирует нашу зависимость, сценарный анализ, да и весь ТА, подчеркивает тот факт, что мы зависим лишь от своих ошибочных решений, и так же, как когда-то приняли их, сможем принять другие, новые, которые позволят не мучиться изо дня в день, терзая себя за во младенчестве допущенную ошибку, а жить свободно, спокойно и счастливо, в ладу с собой и с окружающим.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

1.   Берн Э. Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных. Симферополь, 1998.

2.   Берн Э. Игры, в которые играют люди. М., 2002.

3.   Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. СПб., 1996.

4.   Берн Э. Исцеление души. Екатеринбург, 2003.

5.   Берн Э. Секс в человеческой любви. М., 1997.

6.   Берн Э. Трансакционный анализ и психокоррекция. СПб., 1992.

7.   Берн Э. Трансактный анализ в психотерапии. М., 2001.

8.   Вацлавик П. как стать несчастным без посторонней помощи. М., 1993.

9.   Гулдинг М. Краткосрочная терапия изменения решения при лечении клиентов, пострадавших в детстве от насилия, М.,1994.

10.            Гулдинг М, Гулдинг Р. Психотерапия нового решения. Теория и практика. М., 1997.

11.            Гулина М. Терапевтическая и консультативная психология. СПб., 2001

12.            Карвасарский Б. Д. Психотерапия. СПб., 2000.

13.            Конюхов Н. И. Словарь-справочник по психологии. М., 1996.

14.            Коттлер Дж., Браун Р.. Психотерапевтическое консультирование. СПб, 2001.

15.            Нельсон – Джоунс Р. Теория и практика консультирования. СПб., 2002.

16.            Стюарт Я., Джойнс В. Современный Транзактный анализ. СПб., 1996.

17.            Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб, 2000.

[1] Гулина М. Терапевтическая и консультативная психология. СПб., 2001, с. 234.

[2] Карвасарский Б. Д. Психотерапия. СПб., 2000. стр. 363

[3] Р. Нельсон – Джоунс. Теория и практика консультирования. СПБ., 2002. с. 94.

[4] Стюарт Я., Джойнс В. Современный Транзактный анализ. СПб., 1996. с. 132

[5] Стюарт Я., Джойнс В. Современный Транзактный анализ. СПб., 1996. с. 134

[6] Гулдинг М. и Р. «Психотерапия нового решения. Теория и практика», 1997. с. 94.