Очевидцы, в том числе потерпевшие, прямо указывают на данное ли­цо как на совершившее преступление

2. Очевидцы, в том числе потерпевшие, прямо указывают на данное ли­цо как на совершившее преступление.

Следует обратить внимание на то, что «очевидцы» и «потерпевшие» ука­заны в законе во множественном числе. Но все-таки можно представить себе ситуации, когда только один очевидец (например, потерпевший) располагает столь убедительными сведениями, что их можно считать достаточными для задержания.

Вероятные, предположительные заявления очевидцев о том, что лицо, возможно, совершило преступление, не являются достаточным основанием для задержания.

3. На подозреваемом или на его одежде, при нем или в его жилище обна­ружены явные следы преступления.

Речь идет не только о следах в собственном смысле слова, но и о вещест­венных доказательствах, изобличающих лицо в совершении преступления (оружие, похищенные ценности и др.). Следы должны быть явными, т. е. та­кими, которые сразу бросаются в глаза и не требуют для своего обнаружения проведения экспертизы.

Если обыски, выемки, освидетельствования проводятся в процессе рас­следования по возбужденному уголовному делу не в связи с задержанием, то следы преступления и вещественные доказательства могут служить основа­нием для вынесения постановления о задержании лица, у которого они обна­ружены.

4. Иные данные, дающие основания подозревать лицо в совершении
преступления, могут служить основанием для задержания не сами по себе,
а лишь в совокупности хотя бы с одним из названных в законе условий:
а) покушение подозреваемого на побег; б) отсутствие у подозреваемого по­стоянного места жительства; в) неустановление личности подозреваемого
(ст. 91 УПК); г) органом расследования или прокурором, Направлено в суд
ходатайство об избрании в отношении данного лица меры пресечения
(ст. 91 УПК)[9].

К «иным данным» можно отнести явку с повинной, результаты примене­ния служебно-розыскной собаки, сведения оперативно-розыскного характе­ра и т. п.[10]

Фактические данные, устанавливающие основания задержания в момент его осуществления, не являются доказательствами в процессуальном смысле слова, так как они получены не из уголовно-процессуальных источников.

О задержании составляется протокол, который должен содержать указа­ние не только на основание задержания, но и на фактические данные, под­тверждающие эти основания. Если при задержании проводился личный обыск, то об этом должно быть указано в протоколе.

Протокол задержания должен быть составлен не позже чем через 3 часа после доставления подозреваемого в орган дознания, к следователю или про­курору. В протоколе делается отметка о том, что подозреваемому разъяснены его права, предусмотренные ст. 46 УПК. В протоколе указываются дата и время его составления, дата, время, место, основания и мотивы задержа­ния, результаты личного обыска задержанного и другие обстоятельства за­держания. О произведенном задержании орган дознания, дознаватель и сле­дователь обязаны сообщить прокурору в письменном виде в течение 12 часов с момента задержания. Подозреваемый должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента фактического задержания (п. 2 ч. 2 ст. 46 УПК). В допросе допускается участие защитника (п. 3 ч. 3 ст. 49 УПК). При задержании допус­кается проведение личного обыска без санкции прокурора и судебного реше­ния (ст. 184 УПК).[11]

При доставлении задержанного в орган дознания должны соблюдаться ведомственные правила учета и регистрации преступлений: в рапорте об об­наружении преступления проставляется штамп регистрации, пострадавше­му-заявителю выдается талон-уведомление, сообщение о преступлении за­носится в журнал регистрации, начальник органа дознания ежедневно про­веряет законность задержаний и состояние учета заявлений о преступлениях.[12]

В постановлении Конституционного Суда РФ по жало­бе В. И. Маслова указано: «Право на получение юридической помощи адво­ката гарантируется каждому лицу независимо от его формального процессу­ального статуса, в том числе от признания задержанным и подозреваемым, если уполномоченными органами власти в отношении этого лица предпри­няты меры, которыми реально ограничиваются свобода и личная неприкос­новенность, включая свободу передвижения, — удержание официальными властями, принудительный привод или доставление в органы дознания и следствия, содержание в изоляции без каких-либо контактов, а также ка­кие-либо иные действия, существенно ограничивающие свободу и личную неприкосновенность». В. И. Маслов был принудительно доставлен.в орган дознания, где находился 16 часов — допрашивался в качестве свидетеля, предъявлялся для опознания; с ним проводились очные ставки, но его тре­бования о вызове защитника отвергались на том основании, что он — свиде­тель, а не подозреваемый. Рассмотрев жалобу В. И. Маслова, Конституци­онный Суд признал ч. 3 ст. 48 УПК РСФСР неконституционной, поскольку Она предусматривала допуск защитника к участию в деле лишь с момента провозглашения протокола задержания подозреваемого. Постановление Конституционного Суда РФ по делу В. И. Маслова сохраняет силу и в на­стоящее время[13].

«Общественные страсти» не могут служить основанием для задержаний и арестов. Что касается безопасности подозреваемого, не задержанного ввиду отсутствия установленных законом оснований, то ее обязаны обеспечить со­ответствующие правоохранительные органы.

Право гражданина знать, по какому основанию и по каким мотивам он задержан, вытекает из конституционного права на неприкосновенность лич­ности (ст. 22 Конституции РФ) и правового принципа, согласно которому «никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или из­гнанию» (ст. 9 Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.).