Уголовно-правовая характеристика, преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ «Заведомо ложный донос»

2. Уголовно-правовая характеристика, преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ «Заведомо ложный донос»

Опасность ложного доноса заключается, во-первых, в том, что он нарушает нормальную работу органов следствия, которые тратят силы и средства впустую на расследование преступления, вообще никем не совершенного, либо, если преступление фактически имело место, идут по ложному пути, отвлекаясь от поиска действительного преступника; во-вторых, если ложный донос делается в отношении определенного лица, то нарушаются его интересы, особенно когда доносы приводят к аресту, привлечению к уголовной ответственности и осуждению невиновного. Ложные доносы порождают в обществе атмосферу подозрительности и неуверенности, а в тоталитарных политических системах нередко используются как внешне законный способ борьбы с действительными или мнимыми противниками режима[4].

С объективной стороны ложный донос может выражаться, во-первых, в сообщении о преступлении, которое вообще не было совершено. При этом указание на лицо, будто бы совершившее преступление, необязательно. Например, ложный донос будет в действиях лица, которое сообщило о том, что кто-то якобы получил за него заработную плату и расписался в ведомости, хотя фактически деньги получил сам заявитель[5].

Вторая разновидность деяния - когда преступление действительно было совершено, но не тем лицом, о котором сообщается в информации лжедоносчика.

Содержанием ложного доноса могут быть сведения только о преступлении, т.е. деянии, ответственность за которое предусмотрена уголовным законом.

Бесспорно, что состав будет, если сведения сообщаются властям, имеющим право возбуждать уголовное дело: в прокуратуру, органы следствия и дознания. Большинство авторов полагают, что состав имеется также тогда, когда сообщения направляются в другие государственные учреждения, например в органы представительной или исполнительной власти. Эта позиция представляется правильной. Органы власти, получив сообщение о преступлении, обязаны передать его в ведомства, занимающиеся борьбой с преступностью, на что доносчик чаще всего и рассчитывает, а нередко подобный способ более эффективный, так как заявление получит широкую огласку и его проверка будет находиться под контролем. Однако ложного доноса не будет, если заявление адресуется предприятиям и учреждениям, не относящимся к органам власти.

Форма сообщения может быть любой - устной или письменной, в том числе по почте, телеграфу. Донос может выражаться также в действиях, из которых можно сделать вывод о якобы совершенном преступлении, например в распространении листовок, плакатов, писем, содержащих призывы к совершению преступных действий, от имени лица, которое фактически не является их автором.

Состав ложного доноса - формальный, преступление окончено с момента получения сообщения адресатом[6].

С субъективной стороны преступление характеризуется прямым умыслом, на что указывает признак заведомости. Виновный сознает, что сообщаемые им сведения не соответствуют действительности, и желает, чтобы эти сведения поступили в органы правопорядка.

Цели и мотивы могут быть различными[7]. Типичным является желание добиться привлечения невиновного к уголовной ответственности либо освободить от ответственности подлинного преступника. Однако цели могут быть и иными. Известны случаи, когда ложный донос совершался для того, чтобы изобразить себя жертвой преступления (виновный заявляет о хищении имущества, хотя фактически истратил или потерял его).

Субъектом может быть любое вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности. Однако свидетели и потерпевшие, вызванные на допрос и давшие заведомо ложные показания о совершении кем-либо преступления, несут ответственность не за ложный донос, а за ложные показания по ст. 307. Возможность привлечения за донос обвиняемого зависит от того, относилось ли сообщение к существу предъявленного ему обвинения. Если ложные сведения являются средством самозащиты от обвинения (например, виновный полностью приписывает совершенное им преступление другому лицу либо преуменьшает свою роль в преступлении за счет соучастников), то ответственность исключается. Если же донос прямо не относится к предъявленному обвинению и не является способом защиты от него, то ответственность наступает по ст. 306 на общих основаниях. С. был привлечен к уголовной ответственности за автоаварию. Желая отомстить следователю за неблагоприятный исход следствия, С. написал заведомо ложное заявление о том, будто следователь его избил, в связи с чем был осужден за ложный донос. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР приговор отменила и дело прекратила, сославшись на то, что С. подал ложный донос с целью скомпрометировать следователя и тем самым поставить под сомнение результаты расследования, т.е. донос был средством защиты от обвинения в автоаварии. Однако Президиум Верховного Суда РСФСР отменил это определение и признал, что С. был правильно осужден за ложный донос, так как его заявление не имело отношения к делу об автотранспортном преступлении и не было продиктовано соображениями защиты [8].

В ч. 2 и 3 ст. 306 указаны два квалифицирующих обстоятельства. В ч. 2 - обвинение в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, т.е. деяний, указанных в ч. 4 или 5 ст. 15, а в ч. 3 - искусственное создание доказательств обвинения, которое заключается в имитации улик обвинительного характера путем создания фиктивных вещественных доказательств, склонения кого-либо к даче ложных показаний и т.д.

Заведомо ложный донос необходимо отличать от клеветы (ст. 129). Первое отличие относится к объектам посягательств: клевета посягает только на честь и достоинство, а при доносе кроме интересов личности нарушается правильная работа органов правосудия. Различным является характер сведений: при доносе - только о совершении преступления, а при клевете - о любых правонарушениях или аморальных поступках. Различными являются адресаты, которым направляются сведения: при доносе - определенным указанным выше органам, при клевете - любым лицам. Наконец, различными могут быть цели: лжедоносчик желает добиться привлечения невиновного к ответственности, клеветник - опорочить человека в глазах окружающих.

Разновидностью ложного доноса может быть заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207). Отличие этого состава от ст. 306 - в объекте (по ст. 207 это общественная безопасность), в характере сообщаемых сведений и в содержании сообщения: в доносе содержатся ложные сведения о поведении других лиц, а в сообщении об акте терроризма, - как правило, о собственных действиях заявителя. Деяние, наказуемое по ч. 1 ст. 306, - преступление небольшой тяжести, а по ч. 2 - тяжкое преступление[9].

Реформирование уголовного законодательства последних лет оставило целый комплекс неразрешенных проблем, некоторые из которых затрагивают судьбы тысяч людей. Одним из таких неразрешенных вопросов остался вопрос о том, может ли обвиняемый (подозреваемый) быть субъектом заведомо ложного доноса. По сути, речь идет о том, кто может быть субъектом преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ.

Ответ на этот вопрос на первый взгляд кажется очень простым - обвиняемый (подозреваемый) может защищать себя любыми способами. Следовательно, субъектом преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ, обвиняемый (подозреваемый) быть не может.

Однако более детальная проработка возникшей проблемы, споры, которые она вызывает в теории и на практике, позволяют говорить о том, что ответ на вопрос о том, может ли обвиняемый (подозреваемый) быть субъектом ст. 306 УК РФ, уже не кажется таким простым. Изучение научной литературы[10] и судебной практики показало, что проблема привлечения к уголовной ответственности обвиняемого (подозреваемого) за заведомо ложный донос ненова. Споры по этому поводу возникли около десяти лет назад, когда Верховный Суд в рамках рассмотрения конкретного уголовного дела дал судебное толкование спорной ситуации, с которым многие специалисты, особенно практические работники (следователи, судьи, прокуроры), не согласились[11].

Попытаемся разобраться, почему до сих пор вопрос о том, может ли обвиняемый (подозреваемый) быть субъектом заведомо ложного доноса, не решен и стоит по-прежнему очень остро. Например, Л.В. Лобанова считает, что это связано с попыткой унификации уголовного законодательства. Однако подобная унификация оснований и пределов уголовной ответственности не всегда оправданна. В законе нет должной дифференциации ответственности за заведомо ложное сообщение о совершении преступления[12]. По сути, речь идет о недостатках конструкции ст. 306 УК РФ. С этим можно и нужно согласиться. Но это только одна из причин сложившейся ситуации.

В соответствии со ст. 51 Конституции РФ никто не обязан свидетельствовать против себя самого. Является ли эта норма только правом на молчание или же «правом на ложь»? Можно ли расценивать заведомо ложный донос как способ не давать показания против себя самого?

Статья 45 Конституции РФ[13] закрепила положение о том, что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Это в равной мере относится и к тем, кто защищает себя от нападения, прибегая к необходимой обороне, и к тем, кто, пытаясь избежать ответственности, дает заведомо ложные показания. А раз заведомо ложный донос запрещен уголовным законом, значит, обвиняемый (подозреваемый) может быть субъектом преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ. В то же время в ст. 16 УПК РФ говорится о том, что суд, прокурор, следователь и дознаватель разъясняют подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечивают им возможность защищаться всеми не запрещенными Уголовно-процессуальным кодексом способами и средствами. Кроме того, среди прав, предоставленных обвиняемому, закрепленных в ст.47 УПК, ему предоставлено право защищаться иными средствами и способами, не запрещенными УПК (п. 21). А УПК ответственность за заведомо ложный донос не предусматривает. Значит, таким способом защищаться можно.

Складывается парадоксальная ситуация - обвиняемый (подозреваемый) и может, и не может быть субъектом преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ.

Анализ научной и учебной литературы выявил как минимум три точки зрения на эту проблему. Так, некоторые практические работники (судьи, прокуроры, следователи)[14] подвергли критике позицию Верховного Суда РФ и считают, что «право на ложь» обвиняемого (подозреваемого) ограничено ст. 45 Конституции РФ. Они считают, что обвиняемый может защищать себя средствами, не запрещенными законом, иначе обвиняемый (подозреваемый) оказывается в более льготном положении, чем законопослушный гражданин, который лишен возможности защищать свои интересы запрещенным способом.

Другие авторы полностью согласились с решением Верховного Суда РФ по делу Незнамова и считают, что подозреваемый (обвиняемый) не может быть субъектом заведомо ложного доноса, если он является способом защиты от предъявленного обвинения. Так, авторы комментария к Уголовному кодексу Российской Федерации[15] говорят о том, что судебная практика склонна признавать субъектами ложного доноса также и обвиняемых по другому делу, если ложный донос не является способом защиты от предъявленного обвинения[16]. Например, подлежит ответственности за ложный донос обвиняемый в убийстве, если он сообщает суду о применении к нему незаконных методов ведения предварительного расследования. Напротив, не подлежит ответственности за ложный донос, например, обвиняемый в убийстве, если он сообщит о совершении этого преступления абсолютно не причастным к убийству лицам. П.В. Тепляшин считает, что ответственность по ст. 306 УК РФ могут нести подозреваемые и обвиняемые, если ложный донос не связан с предметом доказывания по их делу, т.е. не является способом защиты от предъявленного обвинения[17]. Аналогичную позицию занимает Ю.И. Кулешов.

Сторонники третьей точки зрения заняли «половинчатую» позицию. Так, А.В. Федоров считает, что границей дозволенного использования заведомо ложного доноса как способа самозащиты выступают границы прав и свобод другого человека. Поэтому ложный донос, по его мнению, не влечет уголовной ответственности только в том случае, если не содержит ложных сведений о совершении этого преступления другим, конкретно указанным лицом.

С нашей точки зрения, обвиняемый (подозреваемый) не может быть субъектом заведомо ложного доноса, если объективная сторона его деяния ограничивается только ложным сообщением о том, что преступление совершил не он (при этом не имеет значения, оговаривает ли он конкретное лицо или нет). «Сообщение» согласно Толковому словарю означает уведомление, извещение, доведение до чьего-нибудь сведения[18]. То есть вербальное, словесное сообщение ложных сведений обвиняемым (подозреваемым) преступления, предусмотренного ст. 306 УК, не образует. И самое главное - это сообщение должно быть сделано в рамках возбужденного против обвиняемого (подозреваемого) уголовного дела в случае, когда в соответствии со ст. 76, 77 УПК РФ обвиняемый (подозреваемый) дает показания.

Если же обвиняемый предпринимает попытку не вербально (в рамках дачи показаний), а конкретными действиями уйти от ответственности с целью уклонения от уголовной ответственности, умышленно оставил свой мотоцикл возле одного из гаражей, после чего обратился с официальным заявлением в ОВД о якобы имевшем место факте угона его мотоцикла), он должен быть привлечен к уголовной ответственности по ч. 3 ст. 306 УК РФ.

Для того чтобы разрешить проблему, будоражащую специалистов уже не один год, а самое главное - влияющую на судьбы обвиняемых (подозреваемых), представляется необходимым внести изменения в ст. 306 УК РФ, включив в нее примечание, в котором указать, что освобождается от ответственности за заведомо ложный донос обвиняемый (подозреваемый), если это явилось способом его защиты от предъявленного обвинения, за исключением случаев искусственного создания доказательств обвинения.