Типы преступления

1.         Типы преступления

Яса считает преступлением, подлежащим наказанию, следующие виды проступков: а) преступления против религии, нравственности и установленных обычаев; б) преступления против хана и государства; в) преступления против жизни и интересов частных лиц.

А. Преступления против религии, нравственности и установленных обычаев.

Таковыми признаются:

·           Притеснение любой из существующих церквей или духовенства.

·           Намеренная ложь

·           Оскорбления ритуалистического характера: осквернение воды и пепла

·           Убой скота в нарушение установленного монгольского обычая

·           Прелюбодеяние

·           Содомия

Б. Преступления против хана и государства

Главным видом этих преступлений признается нарушение крепостного устава, в особенности со стороны высших начальников.

К этому же разряду следует отнести то, что запрещалось употреблять монгола в качестве подневольного слуги. На первый взгляд эту норму кажется естественным отнести к следующему разделу (преступления против свободы лица). На самом деле истинным мотивом этого указа было намерение не давать людям ускользнуть в частную зависимость от крепостной служебной повинности государству.

Другие злоупотребления того же вида:

·           Злоупотребление властью со стороны военных и гражданских начальников, в особенности со стороны областных наместников.

·           Нарушение воинской дисциплины.
Нарушение Ясы вообще.

В. Преступления против жизни и свободы частных лиц

Лишь один из дошедших фрагментов Ясы посвящен убийству, и в нем говорится об убийстве по отношению к специальным категориям лиц – мусульман и китайцев. Все другие случаи нарушения интересов частных лиц относятся к преступлениям против собственности. Главнейшие виды их следующие:

·          Увод или принятие чужого раба или пленника

·          Конокрадство и увод скота

·          Злостное банкротство.

2.         Типы наказаний.

В законе говорится: «Если дети не уважают родителей, младшие старших, жена не послушает мужа, подданный – управляющего, их следует серьезно наказать… Тех, кто распутствует с женами других, а мужчины между собой, их следует наказать казнью» .

Чингисхан установил общественный порядок для укрепления господства монгольской империи и утвердил закон, который удерживал нацию кочевников в рамках твердого закона. Было указано: «Те, кто обманом уходят из дома (как будто для учебы в армию) и тайно бегут от уплаты налогов, то о них следует сообщить по службе и наказать совершившего преступление, чтобы таким образом прекратились случаи хитрого обмана и недостойного поведения» . Заслуженный юрист О. Лхамсурэн оценил все это так: «В период правления Чингисхана этот уголовный закон стал еще более конкретным и полноценным» .

Процитируем вкратце те положения закона, по которым следует наказание казнью: тех, кто убил людей, распутствовал с женой другого, мужчин, распутствовавших между собой, бежавшего раба и последовавших за ним, кто погубил других особо извращенным методом, кто поддержал одного из двух дерущихся, кто преднамеренно оклеветал других, кто лгал, кто третий раз растратил имущество других, находившееся на хранении, кто спрятал то, что нашел, кто не возвращал хозяину одежду, имущество и оружие, найденное в битве. Здесь все сказано четко и твердо. На первый взгляд некоторые положения кажутся слишком жесткими, однако, если их рассматривать в контексте условий того времени, то это совсем не так. В то время для тех, кто растратил имущество других третий раз или являлся неисправимым вором, обманщиком или клеветником, не было другого наказания, кроме смертной казни. Эта строгость закона оказала благоприятное влияние на общественный строй и жизненный быт того времени, претворение закона было четким.

Дипломат Мин Хун Нанхядов в период правления Чингисхана не увидел внутри Монголии ссор и борьбы . Один писатель из далекой Аравии писал: «В Монголии не существовало краж лошадей» . Посол Италии Плано Карпини, находясь в Монголии, писал: «В Монголии вообще нет внутренних распрей и борьбы, нет случаев убийства людей, все друг к другу относятся мирно и мягко, очень редко возникают какие-либо дела и тяжбы, так как нет воров и разбойников, сундуки и какие-либо вещи хранятся без замков. Иногда происходят случаи потери скота, нашедший его хранил у себя» .

На таких фактах того времени мы можем понять значение этого великого закона. Это все является конкретным фактом, объясняющим, почему закон Рассмотрим следующий блок преступлений против собственности по монгольскому обычному праву. Шихи-Хутаг (современник Чингиcхана) был назначен высшим сутягой (судьей), который должен был «наказывать за кражу во всем государстве, применять законы, убивать тех, кого должны были убить, наказывать тех, кого нужно было наказывать» . Также по этому указу Шихи-Хутаг «должен был наказывать за кражу по всей стране, ликвидировать ложь». Еще одним заданием, данным ему, было распределение собственности, а также вопросы, связанные с отношениями собственности между гражданами. Такая правовая потребность в судье, имеющем высшие полномочные права решать все вопросы, связанные с уголовным и гражданским законом, сегодня является общей закономерностью.

Живым подтверждением правового мышления являлся сам господин Шихи-Хутаг. Процитируем один документ. Когда в 1216 году монгольские воины наступали на «Золотое государство» и захватили его столицу, город Жунду попал под монгольское влияние. Министр Дчуржени Хада с особым подарком встретил Шихи-Хутага, который прибыл сделать реестр собственности и товаров захваченного города Жунду. На это Шихи-Хутаг сделал следующее замечание: «Раньше город Жунду принадлежал “Золотому государству”, сейчас он принадлежит Чингисхану. Однако, министр, вы собираетесь подкупить меня собственностью нашего хана. Что это значит?» – и не взял подарка.

Говоря о гуманности и справедливости высшего судьи Монгольского государства, приведем следующий пример: «Он при допросе какого-либо человека строго запрещал применять методы угрозы и запугивания, а также подавления духа. Если показания были получены в таких условиях, то решение такого дела считалось искажением закона». Людей, подозреваемых в каком-либо преступлении, он особо предупреждал, что «нельзя от страха говорить ложь». Этот документ является монгольским правовым документом, а юридическая практика была еще более гуманной и благосклонной по сравнению с идеологизированной практикой таких законов, действовавших в то время, как закон Шариата (исламская религия), законы Христа и религии Даосян. Первые деятели закона и права того времени прилагали усилия для формирования системы законов и общественного мышления, пытались применять принцип свободы от какого-либо влияния, который также впоследствии явился главным содержанием судебной практики. Первый крупный деятель монгольского права Шихи-Хутаг с 1206 по 1252 гг. в течение 47 лет выполнял обязанности высшего государственного сутяги.

По данным Рубрука, «больших воров наказывали казнью. Однако если “малого” вора, например укравшего овцу, не поймали на месте преступления, то его осуждали и оставляли без наказания» . Из этих положений мы видим, что в рассматриваемый период серьезно боролись с кражами. Например, в 53-м фрагменте говорится: «Если украденная вещь не является важной, то следует наказать плеткой». Об этом подробно говорится в заметках Марко Поло: «Если кто-либо украл какую-то вещь, то он должен оплатить ее цену. Наказание зависело от вида кражи. Например: “Можно наказать ударами плеткой семь, семнадцать, двадцать семь, тридцать семь, сорок семь или сто семь раз”».

Собственность умерших должны унаследовать их дети, и нельзя ее переводить в государственный фонд. Все эти положения действительно защищали права детей и женщин. Характерной особенностью было то, что это историческое положение, содержание которого традиционно передавалось во всех законах династии Юань и законах, вышедших в ХШ – ХIV веках. Русский ученый П.С. Пальма о наказаниях в законе, назначаемых в монгольской империи в период ХIII – ХIV веков, писал: «Если женщина сообщит господину, что наказание кого-либо слишком тяжкое, то следует уважать ее и облегчить тяжелое наказание и заменить его легким наказанием… Никто не имеет права трогать женщину, сидящую на левом крыле рядом с очагом. Однако если она сдвинется оттуда, то потеряет особые права».

Таким образом, новое государство монголов по-особому подходило к правам детей и женщин и придерживалось идеи не дискриминационного подхода, а уважительного отношения к ним, в некоторых случаях женщин уважали больше, чем мужчин.

Посол Рима Плано Карпини, приехавший в Монгольское государство в 1247 году, отмечал: «В Монголии нет ссор, борьбы и убийств, люди взаимно мирны, редко бывают преступления, так как нет разбоя и краж, то сундуки и другие вещи хранятся без замков. Если иногда теряют скот, то кто-то хранит его или возвращает хозяину».

Ханы Великого Монгольского государства (Чингис, Угэдэй), особо поддерживая торговлю, строго запрещали торговать несправедливо, эксплуатировать простых граждан и ухудшать их жизнь. Тем более строго наказывали или выгоняли с родных земель торговцев, пытавшихся, вместо продажи народу и скотоводам товаров широкого потребления, обманом продать роскошные снаружи товары. Не забывали порядок взимания таможенных пошлин по международным нормам с богатых торговцев в зависимости от их доходов.

По основному закону развития экономики страны самым главным и первоначальным условием такой системы является гарантия правовой защиты страны и ее граждан.

 Анализ названных обычно-правовых норм свидетельствует о том, что уголовные преступления делились на следующие основные виды: государственные преступления, преступления против религии и ее представителей, должностные преступления, преступления против общества, преступления против личности, имущественные преступления.

К государственным преступлениям относились следующие категории: оскорбление человека ханского происхождения, несообщение о появлении значительного неприятельского войска, оставление князя во время сражения, неявка на войну в полном снаряжении, разорение нойоном своего отока, опоздание на военные сборы более чем на трое суток. Некоторые статьи степных законов устанавливали уголовную ответственность за дезертирство. Так, если «человек ханского происхождения, табунанг или борджигин во время сражения сбежит, взять с них тысячу лошадей, сто верблюдов и сто панцирей. Если сбежит простолюдин с панцирем, взять с него панцирь и четыре лошади».

Запрещалось убивать пленного врага. За это преступление была установлена уголовная ответственность в виде лишения одного верблюда. Спасший во время сражения человека ханского происхождения объявлялся дарханом. А бросившему хана грозила смертная казнь.

Преступления против религии и ее представителей были закреплены в «Монашеском законе» 1617 года и «Религиозном законе» 20-х годов ХVII века. Эти нормативные акты свидетельствовали о распространении желтой веры (ламаизма) и укреплении ее позиций. Например, лицо ханского происхождения, оскорбившее действием храм, привлекалось к уголовной ответственности по «Закону Семи хошунов», а простолюдин за это же преступление приговаривался к смертной казни. За оскорбление высших ламаистских деятелей полагалось заплатить крупный штраф.

Если путнику отказывали в ночлеге, то назначался штраф в виде одной овцы, если страдающему от жажды не давали воды, чтобы напиться самому или напоить оседланную лошадь, если загрязняли воду, то назначался крупный штраф в виде конфискации лошади и коровы, – все это считалось преступлениями против общества. В числе преступлений против личности выделялись, прежде всего, умышленные убийства. Степные законы не дают дифференциации наказаний по разным сословиям. Например, закреплено положение, что, «если кто убьет человека, взять с того триста тридцать андзу». По мнению Е.И. Кычанова, в традиционном китайском праве «при рассмотрении дел об убийстве важнейшее место отводилось выяснению вопроса о том, кто были убийца и жертва, их отношения друг с другом в системе кровнородственных связей и систем социально-сословного деления общества. Никакой единой (абстрактно понимаемой) цены человеческой жизни не существовало» .

К преступлениям против личности относилось причинение увечья в виде лишения глаза, перелом костей руки. Более четкое определение этих деяний закреплено в «Великом законе 1620 года»: «Если кто сломает кому-либо руку и если пострадавший останется дееспособным, взять с виновного три девятка. Если станет недееспособным, взять с виновного андзу как за глаза. За каждый выбитый зуб брался девяток. За сломанный указательный и безымянный пальцы – штраф три девятка, за другие пальцы – один девяток».

Оскорбление словом и действием объяснялось, видимо, широким распространением указанных деяний среди всего населения Монголии. Как справедливо отмечал исследователь права, в том числе и обычного, Л.С. Мамут, «феодальное право охотно пренебрегает индивидуальными чертами члена общества, но зато скрупулезно учитывает его положение на сословно-иерархической лестнице» .

За оскорбление табунанга налагался штраф в виде одного девятка, за оскорбление алчи – один девяток и лошадь, за оскорбление более знатного лица полагалось более суровое наказание. Так, за оскорбление учителя предусматривался штраф в три девятка, что, по мнению ученых-монголоведов, явилось следствием влияния ламаизма с его почитанием «учителя».

В обычно-правовых и указных нормах была хорошо разработана система наказания в зависимости не только от личности потерпевшего, но и от того, каким орудием причинен вред. Например, за удар человека острием (колющим предметом) наказание следовало в виде трех девятков. Удар камнем или палкой влек за собой уголовную ответственность в виде одного девятка, удар кулаком или кнутом – пятком.

В исследуемых обычно-правовых нормах уголовная ответственность за оскорбления возлагалась и на лиц высших сословий. Так, если «хан оскорбит своего младшего, то взять с него девяток: восемь лошадей и одного верблюда. Если младший нойон оскорбит своего старшего, взять с него три девятка и три верблюда».

Уголовно-наказуемая клевета являлась тяжким преступлением и влекла за собой смертную казнь с конфискацией имущества человека, поссорившего двух нойонов. За оскорбление тушимола наступала уголовная ответственность в виде штрафа в один девяток и одного верблюда. Если один простолюдин оскорблял другого простолюдина, то виновный обязан был заплатить штраф в размере трех девятков и одного верблюда

Как отмечалось, в Монголии распространенный характер носили имущественные преступления. Смертной казни подвергались участники групповой кражи, в первую очередь главарь и зачинщик преступления. Предметом хищений был в большинстве случаев скот – главное богатство кочевников-скотоводов. За похищение жеребца или верблюда взимался штраф в десять девятков. За кражу кормящей верблюдицы – двенадцать девятков. Тому, кто только прокрадется в стадо, надлежало выплатить штраф в шесть девятков. Наказанию подвергался и тот, кто не препятствовал угону скота. За попустительство он обязан был заплатить штраф за угнанный скот, поскольку он рассматривался как сообщник преступника.

 Анализ правовых источников показывает, что наказание за воровство могло зависеть не от занимаемой должности виновного, а от его пола. Отмечалось, что «если шигэчин, полководцы, шибинары или телохранители совершат кражу, то наказание для всех одно: женщина штрафуется десятью девятками, мужчина – восемью».

Уголовную ответственность за сокрытие вора несли представители всех без исключения слоев населения. Если таковым оказывался нойон, его полагалось задержать, если мелкий чиновник – его лишали должности. За содействие в поимке вора назначалось вознаграждение в виде одной овцы.

В системе преступлений и наказаний имело место мошенничество – «обманное присвоение звания элчи, пользование подводами и довольствием». За указанные действия лицо наказывалось штрафом в виде трех девятков.

В условиях степной жизни монголов пожар был страшным бедствием. Поэтому в нормативно-правовых актах статьи, касавшиеся поджога, определяли виновному суровое наказание: виновник пожара должен был заплатить за сгоревшее и штраф в пяток.

Сказанное свидетельствует о том, что уголовное право монгольского государства в рассматриваемом периоде и несколько позднее носило конкретный, казуальный характер. Многие из принятых и проверенных временем статей послужили в будущем основой для более поздних законодательств.

Итак, отметим, что закон Чингисхана карали смертью за убийство, блуд мужчины и неверность жены, кражу, грабеж, скупку краденого, сокрытие беглого раба, чародейство, направленное во вред ближнему, троекратное банкротство, т. е. невозвращение долга и оружия, случайно утерянного владельцем в походе или в бою. Оставление без помощи боевого товарища приравнивалось к самым тяжким преступлениям. Наказанием за тяжкие преступления была, как правило, смертная казнь.

Г. Частное право.

 

Сведения наши о частном праве Ясы весьма скудны. Это следует, вероятно, объясняет не дефективность существующих фрагментов Ясы, а тем обстоятельством, что вопросы частного права регулировались главным образом обычным правом, и потому Яса их касалась лишь отчасти.

а. Семейное право

В компиляции Пети де ла Круа находим известие, что Чингисхан издал закон о браке, в котором сказано было, «что мужчина должен покупать себе жену и что никто не должен жениться на девушке, с которой он в родстве первой или второй степени, но во всех других степенях брак разрешался…Многоженство было позволено, а также у употребление рабынь в качестве наложниц».

Рязановский приводит фрагмент Ясы, согласно которому «по смерти отца сын распоряжается судьбой его жен, за исключением своей матери, может жениться на них или выдать их за другого».

Среди татар «управление имуществом семьи принадлежит женщинам. Они покупают и продают что и как найдут нужным. Мужчины занимаются охотою и войною и более ни во что не входят».

«Дети, рожденные от рабынь, считаются столь же законными, как и рожденные от жен; но дети жен и в особенности дети первой жены пользуются особым почетом у отца».

б. Наследственное право.

В вопросы наследственного права Яса, по-видимому, подтверждала нормы обычного права. После смерти главы семьи имущество разделялось между сыновьями так, что доля старшего сына была больше других. Юрт (дом) отходил младшему сыну.

Старшинство сыновей устанавливалось в соответствии с рангом их матерей в семье отца. Как было уже сказано в предыдущем подразделе, дети, рожденные от наложниц, считались законными и получали по распоряжению отца долю в наследстве. В ссылке на распоряжение отца можно видеть уже начало наследования по завещанию, выдвигающегося на место простого распределения имущества согласно нормам обычного права.

Хан не должен был вмешиваться в наследственные отношения, даже в случае если у умершего не было родственников.

«Из имущества умершего, у коего нет наследника, Хан ничего да не возьмет, но его имущество все дается тому, кто за ним ходил (перед смертью)».

 

Д. Торговое право.

 

Известно, что Чингисхан придавал большое значение развитию торговли. Одной из главных задач его управления было обеспечение безопасности торговых путей.

Принимая это во внимание, мы можем думать, что Яса содержала в себе более или менее разработанный торговый устав.

«Кто возьмет товар и обанкрутится, потом опять возьмет товар и опять обанкрутится, того предать смерти после третьего раза».

 

Е. Судебное право.

 

Люди ханской крови подлежали верховному суду ханского рода, составленному из родовых старейшин. Если человек ханской крови нарушал Ясу, то его должны были увещать родовые старейшины дважды. Если он нарушал Ясу в третий раз, то подлежал ссылке в отдаленные места. Если он после этого не раскаивался, его заключали в тюрьму и держали там, пока он не раскается. Если он оставался неукротим, собрание всего рода должно было решить, что с ним делать.

В отношении общего судопроизводства можно здесь сослаться на один из существующих фрагментов Ясы. По этому фрагменту, для силы словесного утверждения три свидетеля.

При наличии письменных документов правила были вероятно, другие.

 

Ж. Укрепление закона. Вспомогательное законодательство.

 

По мысли Чингисхана, одобренный им свод законов должен был быть закреплен навек. Всякое изменение Ясы, по его мнению, могло бы привести лишь к гибели государства. Хранителем Ясы Чингис назначил еще при жизни своей старшего сына Джагатая.

Каждый новый хан, правил ли он всей империей или только своим улусом, должен был начинать свое царствование подтверждением Ясы. Потомки Чингисхана должны были ежегодно собираться вместе с высшими сановниками каждого улуса для того, чтобы удостовериться, что ни один хан или князь Чингисовой крови за это время не нарушил Ясы. Виновный в ее нарушении должен был быть низложен. «Кто нарушит Ясу, лишится головы» - таков был указ первого хана Золотой Орды.

Наличие Ясы как твердого свода законов не исключало, однако, возможности дальнейшего законодательства Чингисовых преемников. Но это законодательство имело лишь вспомогательное значение для удовлетворения местных нужд каждого улуса на незыблемой основе Ясы. В этом порядке ханы Золотой Орды издали довольно большое количество указов и распоряжений, известных частью под именем ярлыков. Сюда относятся и ярлыки в пользу русской церкви. Ярлыки эти прямо ссылаются на Великую Ясу, как основной источник указанной правоспособности ханов.

Мы должны, таким образом, отличать Великую Ясу от местных яс (судебников) улусного значения. Несмотря на наличие этих постепенно развивавшихся судебников, Великая Яса долго после распадения Монгольской Империи признавалась в качестве высшего свода во всех улусах и областях, некогда входивших в состав этой империи.

Заключительный анализ

До сих пор на Ясу смотрели лишь как на кодификацию норм обычного права монгольских племен. Но рассмотренные выше приводит совершенно иным выводам.

Из всего сказанного выше ясно, что задачей Ясы было не кодифицировать нормы обычного права, а создать новые нормы права в соответствии с нуждами новой Империи, для постройки которой прежнее родовое государство было лишь исходным пунктом.

Большинства вопросов так называемого обычного права – родового и племенного – Яса даже не касается. Не в этом было ее назначение. В жизни рода и семьи Яса почти не вмешивается и в этом отношении не кодифицирует, а лишь подтверждает – большей частью молчаливо – существующие нормы. В ряде других случаев, как например по отношению к уголовному праву, Яса, наоборот, явным образом отменяет действие прежних норм, и здесь опять-таки нельзя говорить о простой кодификации действовавших ранее норм.

Наконец, в большинстве случаев Яса создает новые нормы права, ято было необходимо для приспособления ханского законодательства к вновь возникшим запросам и нуждам расширявшейся империи.

Основной задачей Чингизхана при издании Сяы таким образом создать новую систему права – право ханское или имперское, которое должно было утвердиться как надстройка над прежним обычным правом. В действительности новое ханское право во многих отношениях явилось результатом слияния новых понятий о Хане-Императоре с прежними понятиями о Хане-вотчиннике и племенном старейшине. Государство и в Ясе продолжает до некоторой степени рассматриваться как ханский улус, вотчина.

С другой стороны, однако, в Ясе проявляется отчетливо и новая имперская идея. И сам Чингизхан, и его ближайшие преемники сознательно стремились к тому, чтобы превратить монгольское государство в мировую империю. Это устремление ясно видно во всем замысле Ясы.

Каковы источники Чингизовых идей императорского государства и императорского права? Весьма вероятно, что одним из этих источников были китайские государственно-правовые понятия.

С другой стороны, можно думать, что не без влияния на Ясу осталась и христианская идея Вселенской Империи. Следует вспомнить, что в первой редакции Яса была утверждена Чингизханом вскоре после победы его над найманами и кереитами, а как раз среди обоих этих народов христианство – несторианского толка – было сильно развито. Известно, что в результате включения найманов и кереитов, а позже уйгуров, в монгольское государство христианство стало играть немаловажную роль при дворе самого Чингизхана и его преемников. Некоторые из влиятельных сановников молодой империи были христианами по вере.

Можно думать, что именно через них христианская идея Вселенской Империи, покоящейся на религиозных основаниях, могла быть воспринята Ясою.

Но имея в виду эти возможные (и даже вероятные) влияния со стороны, нельзя забывать о личности самого Чингизхана как творца Ясы. Следует признать, что Чингизхан был не только гениальным полководцем, но и государственный деятель крупного размаха, творец нового имперского права.

Список используемой литературы.

 

1.     Вернадский Г.В. История права Санкт Петербург: «Лань», 1999

2.     Журнал для прокуроров и следователей 1999-2007 статья Б. МОЛЧАНОВ, М. ЖАНЧИВДОРЖ «УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО ОБЫЧНОМУ ПРАВУ МОНГОЛИИ»

3.     Республиканская еженедельная газета «Начнем с понедельника» статья Рафаэль БЕЗЕРТИНОВ, г. Казань, № 41 (703), 19 - 25 октября 2007 «Тюркское обычное право».

4.     А.М. Джувейни. О порядках, заведенных Чингисханом после его появления, и о Ясах, кои он повелел

5.     Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. Л, 1934. С.7

6.     Сокровенное сказание монголов. Перевод С.А. Козина. Улан-Удэ, 1990. С.102

7.     Журнал «Вокруг света» № 1 2001 Монгольское иго за Китайской стеной

8.     Журнал «Вопросы истории» № 5 статья Ф.Ф. Мухаметова «Монгольская «Яса» и ее роль в системе общественных отношений империи Чингизхана».

9.     Гумилев Л.Н. В поисках вымышленного царства. Трилистник кургана. / http://gumilevica.kulichki.net

10.   Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. / http://gumilevica.kulichki.net