Навигация
1.4 Роль государства
Т.к. государство является институтом, воплощающим волю нации, граждане обязаны быть причастны к его комплектации, где демократические процедуры есть одна из форм данного процесса наряду с феодальными принципами представительства, где представители не избирались, но входили в политическую элиту, по причине обладания высоким статусом, который мог быть наследственным (как у дворян), либо получаем от действующих властей (как у духовенства).
Государство как институт системы выполняет функцию конвертации ресурсов и его эффективность – частное между вложенными ресурсами и полученными изменениями системы и ни в коем случае не полученный доход государства, ибо тогда оно фактически становится фирмой (из современных экономистов значительный вклад в такое понимание роли государства в экономике внес М. Делягин[37]). В экономическом выражении государство это его бюджет, в социальном – элита, в культурном – идеология, в политическом – власть.
Следует напомнить, что исходя из соотношения определений «нация» и «государство», установленного выше, никакой государственный строй не есть самоценность, напротив, политические система и институты должны постоянно видоизменяться для того, чтобы эффективно и результативно действовать в интересах нации, где основополагающий интерес – выживание, наверное, единственное объективное стремление. Однако здесь следует учитывать издержки и опасности перестраивания и переориентации людей, а также риски, связанные с тем, что работоспособность будущих форм организации не гарантирована.
Принимая во внимание еще и тот факт, что в обществе существуют как стороны, заинтересованные в поддержании статус-кво, так и заинтересованные в тех или иных изменениях, можно однозначно заявить, что интересы государства (а точнее, правящей элиты) не всегда тождественны интересам нации. Разрешить такой конфликт можно только через смену элит и ротацию кадров. Также необходимо предусмотреть механизм внесения поправок в принципы государственного устройства с тем, чтобы максимально своевременно отказываться от более неактуальных образов действий, но не делали это чересчур поспешно.
Тем не менее, для как сознания элит, так и сознания обычных граждан необходимо наличие аксиом, которые должны получить выражение в государственном устройстве, дабы принципы функционирования государства органично вписывались в сознание людей. В государственном устройстве априорные суждения должны быть прописаны в конституции (или ее аналоге), но с другой стороны в конституции должны быть прописаны исключительно априорные аксиомы (а такие детали как срок полномочий нижней палаты парламента ни в коем случае в не должны иметь место в основополагающем документе, т. к. являются теоремами, об опасности которых говорилось выше). Также в государственном устройстве должны иметь место органы-стабилизаторы, однако их число должно быть минимальным, дабы структура государства не стала костной. Смыслообразующие (и потому неизменные) суждения и формы будут выполнять функцию стабилизатора, ротируемые – двигателя. Вполне очевидно, что между стабильностью и движением возможен конфликт, что не позволит политической сфере раз и навсегда закрыться (в случае полной победы «стабильности») и, изменившись, потерять свою сущность (в случае полной победы «движения»).
Здесь следует провести параллели со взглядом Т. Куна на научные парадигмы («признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений»)[38], которые суть есть идеологии научного сообщества (т. к. расценка какого бы то ни было факта как проблемы есть субъективное высказывание, которое возможно только в системе координат), получающие отражение в организации науки и направлении ее деятельности.
Таким образом, помимо принципа представительства нации для наибольшей эффективности структура государства должна отражать структуру сознания: в его структуре имеет место, как неизменяемое основание, так и изменяемая надстройка, которые, заставляют государство изменяться для увеличения эффективности выполнения своих функций, но в то же время удерживают его от распада, вызванного чересчур быстрыми преобразованиями.
1.5 Долг свободы
Национальной идеологии во многом, противостоят утопические идеи, порожденные Просвещением, которые вместо того, чтобы решать насущные проблемы, преследуют такие идеи как «свобода», «равенство», «братство», «уважение» и другие. Они подаются как всевозможность, т.е. возможны в идеальном виде и для всех и потому прельщают людей. Здесь же придется дать ответ чем являются эти идеи не обособленного индивида, но для элемента социальной системы, человека, каждый день контактирующего с другими людьми, а не человеками. Поэтому, свобода, равенство, братство рассматриваются именно как принципы взаимоотношения людей друг с другом, т.е. принципы организации системы, которые производны от ценности и сами ей не являются, но ценны поскольку, постольку есть продолжение ценности, ее развитие.
Казалось бы, следует отнести вопрос о свободе к разделу о взаимоотношениях нации и индивида, однако в таком случае понятие «свобода» было бы сужено до одного из его проявлений – личностного, а оно, как отмечает В. Асмус, еще у Г. Гегеля становится важным не только для индивида, но и для всего общества[39]. Иными словами, свободной должна быть нация.
Весьма точное определение свободы дает «Краткий философский словарь»: свобода – это «деятельность, не обусловленная внешними по отношению к субъекту деятельности причинами», однако оно рассматривает субъекта изолировано от других субъектов. Если говорить об индивидуальной свободе, то следует отметить, что она является статусом индивида, который он приобретает в социуме, что было подмечено еще Аристотелем в его «Политике»[40]. Там же Аристотель говорит и об ответственности как о спутнице права[41].
Если рассмотреть принцип сопряжения свободы и ответственности применительно к элементам системы, то можно заметить, что если ответственность будет меньше свободы, то система будет несбалансированной и может распасться, следовательно, необходимо уравновешивать права и обязанности. Однако тут встает вопрос: «в чем смысл для индивида приобретать права, если за вычетом сопутствующей ответственности ничего не остается?». Действительно, «правильная» свобода для самого себя не имеет смысла, если не учитывать факт соответствующего материального вознаграждения, которое хоть и необходимо, но недостаточно, следовательно, смысл наделения системой правами элемента заключается не в элементе, но в системе. Иными словами, индивид получает статус в обществе для того, чтобы служить ему. Более того, социум заинтересован в свободных и ответственных индивидах и институтах, что делает свободу, понимаемую через долг, обязательным принципом организации социальной системы. Таким образом, понятие права видоизменяется и выглядит так: «Право субъекта «А» есть исполнение долга перед ним».
Следует также разделить «права» и «условия выполнения долга»: права субъекта «А» есть системное условие выполнения его долга. Также в условия входят внесистемные обстоятельства (например, наличие природных ресурсов), т.е. «право» уже «условий».
У данного принципа есть альтернатива, выраженная в формуле «свобода субъекта «А» кончается свободой субъекта «Б»». У данной формулы есть существенный недостаток: т. к. согласно ей в системе образуются произвольные пространства (т.е. пространства, где субъект может чинить свой произвол), то система начинает дробиться и атомизироваться, т. к. субъекты будут стремиться к защите своего произвола от вмешательства. В результате этого процесса система распадется, что повлечет за собой утрату субъектами произвольных полей, т.е. потерей свободы. Следует отметить, что данная формула основана на т.н. «естественном праве», которым люди наделяются по рождению, просто так и смысл права помещен в индивида. Сторонники договорной теории утверждают, что люди объединяются ради защиты своих прав, но делают грубую ошибку, полагая, что смысл прав остается у индивидов. Наоборот, при объединении смысл прав переходит к системе, ибо только в рамках системы возможен статус.
Таким образом, складывается двойственная картина: в системе, где у индивида есть статус, смысл прав не у индивида, ибо иначе система дезорганизуется и прав не будет ни у кого, но единственная ситуация, когда смысл прав может быть у индивида, это когда либо система работает на него (что возможно лишь в единичных случаях), либо когда он вне системы. Иными словами, никаких естественных прав у людей нет.
Следует отметить тот факт, что при доказательстве наличия у человека вне системы каких-то прав, в частности у Дж. Локка, говорится о «естественном порядке вещей», частью чего являются «естественные права». Этот «естественный порядок» не возникает сам по себе – он заведен Богом[42]. Иными словами источником естественных прав людей является Бог, и люди обладают естественными правами до тех пор, пока искренне верят в Бога и в том объеме, который описан в Библии. При этом, они должны исполнять долг перед Творцом.
Как можно увидеть, «естественные права» не есть аксиома у Дж. Локка, он утверждает их через Бога, в которого можно только верить. Здесь же утверждаются права через социум, объединенный общими аксиомами, т.е. верой в абсолют, т.е. в Бога. Также следует заметить, что подобно тому, как «лучшее есть враг хорошего», вера есть враг доверчивости и суевериям, т.е. предполагает отвержение всего, что противоречит вере, ибо вера есть аксиома, т.е. само собой разумеющееся и то, что противоречит вере невообразимо, а значит, не должно существовать, иначе миф не будет реальным, духовный аспект системы будет в диссонансе с материальным.
Обратно к социальной системе. Суть долга всегда была связана со стремлением системы выживать, однако формы долга постоянно менялись в зависимости от изменений во внешней среде, от изменений внутри системы, как на рядовом, так и на элитарном уровнях. Но где лежит начало циркуляции форм долга, что было толчком? Исходя из сути долга, можно с уверенностью заявить, что толчком было осознание общности и обособленности людей от материального мира и необходимости взаимодействия между собой. С этого момента начинается социальное время. Пример начала социального времени можно найти в Книге Бытия, где Бог ставит человека над животными («дать имена животным») и завещает людям править на земле (Быт. 1:28).
Поиск начала социального времени мало чем отличается от поиска причин всего сущего, т.е. от философии детерминизма. Рано или поздно на этом пути исследователь упирается в абсолютную причину, которую Платон называет Логосом, Библия – Богом, Мухаммед – Аллахом. Таким образом, можно заявить, что абсолют есть причина толчка к движению форм долга, а, значит, и свободы в ее истинном понимании. Если абсолют есть причина свободы, то это должно получить отражение, как в сознании людей, так и в государственном устройстве, а именно, через ответственность членов стабилизирующих институтов перед абсолютом, для чего требуется вера, которая есть допущение знания об абсолюте, ибо абсолют непознаваем напрямую, но по следу, который был оставлен им, о чем говорит диакон Андрей Кураев[43]. Именно по этой причине церковь является одним из основных институтов нации как системы, а вера – причина долга.
Если рассмотреть концепт веры применительно к системе координат, то получится, что подобно тому как начало координат есть допущение, вера есть допущение знания об абсолюте. Поэтому, можно с уверенностью сказать, что вера устанавливает систему координат и никакая система координат невозможна без веры и суть есть вера. Поэтому, для того, чтобы социум был един, необходима общая ориентация, т.е. вера. Церковь же является институтом, сопряженным с поддержанием веры в людях, т.е., по сути, выполняет роль вестибулярного аппарата.
Данная модель весьма напоминает устройство Исламской Республики Иран, где имеет место как органы духовной власти (Рахбар, Совет Муджтахидов), так и светской власти (Президент, Меджлис), так и соединительные органы (Совет стражей Конституции, Совет Целесообразности + согласование кандидатур на посты в светских органах с духовенством). Ключевой момент здесь – симфония, основанная на примате церкви над государством, чего, кстати, как правило, не было ни в Византии, ни в России, в связи с чем предлагается защитить церковь от государства отделением ее структур от государственных, что ни в коем случае не означает ее вытеснение из повседневной жизни, ибо люди исполняют долг друг перед другом каждый день, а для долга нужна вера. Таким образом, вера – норма жизни.
Помимо материальной заинтересованности в принятии на себя обязательств, необходима и духовная заинтересованность – дабы не нарушать двуединство системы, т.е. для индивидов необходима сверхзадача как фактор мотивации к принятию на себя и исполнению долга. Однако если сверхзадача принципиально выполняема в этом мире (догнать и перегнать Америку по производству чугуна и мяса), то рано или поздно наступит кризис ценностей, о чем говорилось в пункте 1.2. Таким образом, сверхзадача должна апеллировать к сверхъестественным силам и должна находиться за пределами материального мира, т.е. быть производной от религии, хотя и должна иметь отношение к материальному миру, т.е. должна замыкаться в нации.
Весьма удачную попытку мотивации принятия долга представляет собой учение Христианства, один из многочисленных примеров чего можно найти в Послании к Римлянам: «Господу служите; утешайтесь надеждою; в скорби (будьте) терпеливы, в молитве постоянны» (Рим. 12:11 – 12). Однако глубоко вдаваться в суть христианской философии и этики – отступление от основной темы, но предвосхищая сомнения в «национальности» Христианства можно сослаться на русского философа И. Ильина: «Национальное чувство не только не противоречит христианству, но получает от него свой высший смысл и основание; ибо оно создает единение людей в духе и любви, и прикрепляет сердца к высшему на земле – к дарам Святого Духа, даруемым каждому народу и по своему претворяемым каждым из них в истории и в культурном творчестве. Вот почему христианская культура осуществима на земле именно как национальная культура и национализм подлежит не осуждению, а радостному и творческому приятию». «Каждый народ имеет инстинкт, данный ему от природы (а это значит – и от Бога), и дары Духа, изливаемые в него от Творца всяческих. У каждого народа инстинкт и дух живут по-своему и создают драгоценное своеобразие»[44].
Также следует отметить распространенную практику «национализации» Христианства, в особенности, Православия. Во многом, данный процесс проходил через святых, выполнявших функции, схожие с функциями языческих богов, особо почитаемых в тех или иных местностях. Таким образом, можно вполне уверенно заявить, что Русское Православие воплощает исконно русские архетипы и национальная идеология России, которая должна гармонично сочетаться с национальными архетипами, наилучшим образом может быть построена только на Православии.
Здесь необходимо отметить такое явление как неоязычество, которое есть попытка поиска народных корней и вызвана кризисом идентичности и попыткой отгородиться от внешнего духовного влияния, но история показывает, что язычество во все времена было самой толерантной религией и язычники относительно легко переходили в монотеистические религии, более жесткие в своей догматике. Помимо этого, локальные культы никак не могли способствовать объединению разрозненных племен в одну нацию, ибо каждый культ основывался на своих аксиомах. Этот и многие другие недостатки неоязыческой критики Православия хорошо освещены и разобраны в книге А. Кураева «Трудно быть русским. Россия и новое язычество»[45].
Обратно к свободе. Принцип свободы применим также и к подсистемам в рамках системы, т.е. к институтам, ибо они также получают функциональный статус сугубо в социуме.
В итоге, получается диалектическое противоречие «права» против «ответственности (включая обязанности)», синтезом которого является функция или долг. Понимание свободы через долг расходится с приведенным выше определением, что, во-первых, свидетельствует о том, что модели класса «субъект-объект» могут видоизмениться на прямо противоположные при их помещении в контекст системы, т.е. работает принцип отрицания отрицания. Во-вторых, ликвидирует противоречие между личной свободой индивидов и нацией.
Однако не следует забывать о том, что нация двуедина, что несет в себе потенциальную опасность конфликта долгов. Окончательно исключить такой конфликт нельзя, однако можно минимизировать его остроту и вероятность возникновения, весьма удачная попытка чего предпринята в Христианстве – давать «Кесарю – кесарево, а Богу – Богово» (Мк. 12:14–17).
В связи с вышеперечисленным, иное значение приобретают и такие концепты как «равенство» и «справедливость». При определении равенства исходят из диалектического противоречия между правами (плюс льготы привилегии и др.) и обязанностями (плюс ответственность), результат которого есть произвол субъекта (т.е. у субъекта больше прав, чем обязанностей – у него появляется возможность чинить произвол; если наоборот – он угнетаем). Таким образом, равенство среди членов социума есть равенство разности вышеобозначимого выражения, которая должна равняться нулю, дабы не дестабилизировать систему и во имя сохранения свободы индивидов. «Справедливость» же в данной системе представляет собой принцип адекватного наделения субъектов правами и обязанностями. Как видно из данного абзаца, категории «равенство» и «справедливость» не только не противоречат категории «свободы», но и являются прямым ее следствием и дополняют его.
Следует также отметить тот факт, что такие концепты как «авторитет» (влияние умственное, возбуждающее уважение, доставляемое обладанием превосходной и признанной власти или выдающейся и признанной мудрости, знания, добродетели)[46] и «порядок» не противоречат принципу справедливого наделения долгом и принципу «равенства нулевого произвола» и, по сути, являются уважением по отношению к чужому долгу и состоянием системы, характеризующееся наличием «равенства нулевого произвола», соответственно.
Здесь следует особо заостриться на «порядке». Г. Лейбниц рассматривал принципы организации мира, созданного Богом, одним из результатов чего явилось решение проблемы теодицеи, предусматривающий порядок мироустройства, где одним предписано быть наверху, а другим – внизу (он это называет неоднородностью материи)[47]. Г. Лейбниц говорил Боге как о силе, организовавшей материю и оправдывал иерархический порядок промыслом Творца и именно поэтому он критикует инфантильность, которую он описывает как «существование всего возможного»[48]. Действительно, как было выше описано, в основе системы стоит абсолют и в каком-то смысле он является причиной той или иной организации системы, для которой характерно иерархическая структура и функциональные обязанности элементов. Таким образом, порядок в системе всегда иерархичен, что не дискриминирует никакое звено, ибо все они равны в долге своем.
Не менее важен принцип единства системы, согласно которому долг внутри системы имеет примат над долгом вне системы, дабы предотвратить «инфекции», связанные с необходимостью исполнять внесистемный долг, что грозит дезорганизацией системы. Тем не менее, это не должно предотвращать импорт знаний, которые должны быть тщательным образом исследованы и по возможности применены на благо социума. Принцип единства черпает свою причинность напрямую от веры, т. к. верующий отвергает все, что противоречит его вере, значит, замыкает свое сознание в кругу, очерченном верой, то же, что не противоречит вере будет воспринято, но только как продолжение веры, очередная ее актуализация, и именно это позволяет импортировать знание и культурные образцы, приводя их в такой вид, что они есть продолжение веры. Например, казаки, переселившиеся на Кубань вскоре начали носить черкески, которые стали частью их формы, но от этого они не стали горцами и это не привело к принятию ислама, ибо черкеска была вписана в культуру и быт православных.
Таким образом, социум заинтересован в том, чтобы его члены были «свободны», т.е. могли исполнять свой долг, для организации чего создаются институты, специализирующиеся на тех или иных видах долга, что есть залог свободы нации. Принципиально важен здесь институт государства, который также организует исполнение долга, в основном посредством его формализации через законы. Правоохранительная функция государства же направлена на обеспечение условий, способствующих исполнению долга в той мере, насколько это необходимо нации. Для индивидов же необходимы мотивирующие факторы как материального, так и духовного характера, причем последние должны выходить за пределы материального мира.
Свобода нации же заключается в способности делать независимое волевое действие, которое невозможно без свободы индивидов в ее истинном понимании. Следует отметить, что понятие «свободное волевое действие» не содержит никаких характеристик этого действия по отношению к другим субъектам, т.е. свободным волеизъявлением нации может быть как избрание популистской радикально настроенной милитаристской партии-однодневки, так и выбор умеренной и сдержанной партии с многолетней историей и устоявшимися традициями. В связи с этим, непонятна реакция мировой общественности на свободный демократический выбор Палестины, где выборы выиграла радикальная группировка ХАМАС[49].
Таким образом, для обеспечения собственной свободы нация как социальная система обеспечивает свободу внутри себя, которая заключается не в простом наделении правами, но в наделении ими одновременно равными обязанностями и ответственностью, которые должны уравновешивать права, льготы и привилегии. В результате этого, образуется диалектическое противоречие, синтезом которого является долг, который и есть истинная категория, через которую должна пониматься свобода. Через понимание свободы как долга приходит и понимание равенства как наличия у всех элементов социальной системы одинаково нулевой возможности чинить произвол, справедливости как адекватного наделения элементов долгом, авторитета как уважения, испытываемого по отношению к чужому долгу, порядка как иерархического устройства системы где все элементы, тем не менее, равны друг перед другом нулевым произволом, единства как замкнутости долга в системе.
Институты в рамках социума устроены для того, чтобы организовать исполнение долга, в т.ч. государство, помимо этого занимается и обеспечением благоприятных условий для исполнения долга.
Похожие работы
... насилия под прикрытием высоких лозунгов является актом манипуляции общественным сознанием для достижения конкретных политических целей. Глава 2. Исламский экстремизм и радикализм и их воздействие на национальную безопасность России 2.1. Экспансия исламского радикализма на Северном Кавказе В конце 70-х- начале 80-х годов в мусульманском мире наметилась тенденция к усилению позиций исламского ...
... переустройства общества, сохраняя привилегированное положение для какой-либо социальной группы, слоя и предлагающие радикальные методы и средства для обеспечения этим группам соответствующего социального статуса. Вместе с вышеуказанными идеологиями в мире большую роль играют национальные идеологии, особенно в странах, где идет процесс становления национальных общностей. Национализм трактует « ...
... и в других исторических обстоятельствах. Это задало изначально неравные условия, в которых «мужественная» европейская цивилизация представала как норма, а «женственная» Россия - как «особенность». Проблема женственности и мужественности в национальной идее начала XX века Русская идея в том виде, в котором она оформилась на рубеже XIX и XX веков в русской философии и русской литературе, ...
... на стимулирование инвестиционных стратегий, особенно в наукоемком и обрабатывающем производстве. Е. Попов, доктор экономических наук, рассматривает еще одну модель развития России - инновационную модель и программу планово-индикативного развития. В ней необходимо выполнить задачу удвоения ВВП, использовать преимущества экономической интеграции, а также переход от сырьевого роста к инновационному ...
0 комментариев