Москва - Виши (июнь 1940 - июнь 1941)

Москва - Виши (июнь 1940 - июнь 1941)

Покинув г. Бордо, занятый немцами, правительство Петена обосновалось в небольшом курортном городе Виши. Отныне курорт Виши вошел в историю как резиденция верховной власти и правительства нового политического режима, созданного маршалом Петеном.

10 июля на совместном заседании палаты депутатов и сената Национального собрания Франции был принят закон о предоставлении маршалу Петену "конституционньк полномочий". Единственная статья этого закона гласила: "Национальное собрание дает полномочия правительству Республики под руководством и за подписью маршала Петена провозгласить посредством одного или нескольких актов новую конституцию Французского государства. Эта конституция должна гарантировать права трудящихся, семьи и родины".

Лидер социалистов Л. Блюм впоследствии говорил, что голосование 10 июля было "осуществлено под тройным нажимом: со стороны бесчинствующих на улицах Виши банд Дорио, со стороны Вейгана, находившегося в Клермон-Феране, и со стороны немцев, стоящих в 50 километрах в Мулене". Не следует переоценивать это "давление" на французских парламентариев. Непосредственно их жизни и безопасности никто в этот день не угрожал. Но в тот момент, когда речь шла о судьбы Третьей республики, о судьбе Франции, члены палаты депутатов и сенаторы, многие из которых считали себя демократами и республиканцами, поспешили отдать власть в руки известного реакционера Петена. 565 французских парламентариев согласились предоставить маршалу Петену чрезвычайные полномочия. Только 80 чел. проголосовало против, 19 воздержались.

Объяснить это мрачное событие в истории Франции можно лишь тем, что французские политики были деморализованы капитуляцией, боялись противодействовать Петену и его окружению, полагая, что прославленный маршал сумеет найти общий язык с Гитлером и тем самым облегчит судьбу Франции. Кроме того, парламентарии полагали, что поражение французской армии может привести к революционному взрыву в стране, в результате которого ненавистные коммунисты смогут придти к власти. Бывший министр общественный работ А. де Монзи откровенно признал мотивы голосования французских парламентариев за "новую конституцию": "На этот раз удалось отсрочить Коммуну, если не избежать ее. Это уже большой выигрыш, и он вознаградит нас за те несколько месяце неуверенности и продвижения ощупью, которые нам, очевидно, еще предстоят".

На следующий день Петен подписал три закона, которые составили "новую конституцию". В соответствии с этими законами маршал Петен становился главой французского государства, которому принадлежала законодательная, исполнительная и верховная судебная власть. Слово "Республика" исчезло из политического словаря. Как коронованные монархи, Петен начинала свои указы формулой "Мы, маршал Франции, глава французского государства".

Практические Петен и его окружение совершили государственный переворот и захватили власть, воспользовавшись поражением Франции. В нарушении конституции и демократических традиций Франции, формально при соблюдении законности был создан профашистский режим единоличной власти.

По своему политическому строю петеновская Франция стала диктаторским фашистским государством. Была прекращена деятельность представительных учреждений, распущены республиканские и демократические партии, запрещены профсоюзы. Поддержку правительства Виши получили союзы ветеранов войны и профашистские и фашистские организации. За спиной маршала стояли французские банки, промышленные монополии. Петен опирался на реакционное офицерство, католическую церковь, сельских кулаков, на часть мелкой городской буржуазии.

Петен и его окружение не скрывали, что намерены создать политический строй по образу и подобию нацистской Германии. "Нацистские идеалы - это наши идеалы", - говорил маршал. В одной из брошюр, изданных в Виши, говорилось: "Поражение мая-июня 1940 г. было крушением режима... Франция ждет нового режима, и, как это бывает после каждого большого поворота, мы, естественно, склоняемся к тому, чтобы учредить у нас режим, аналогичный существующему у наших победителей".

Реакционную сущность режима Виши петеновцы прикрывали социальной демагогией о "национальной революции", о прекращении классовой борьбы и сотрудничестве труда и капитала, о необходимости созидания "контролируемой экономики", о возвращении французов к вечным идеалам: богу, земле и семье, что приведет и к моральному, и духовному возрождению нации.

Сторонники маршала утверждали, что перемирие с немцами, достигнутое только в результате мудрого решения Петена, спасло миллионы французов от гибели и еще многих французов от германского плена, сохранило часть Франции от гитлеровской оккупации, обеспечило контроль правительства Виши над заморскими территориями.

Основным принципом деятельности правительства Петена в политической, экономической и военно-стратегической областях был принцип сотрудничества, или, как его стали называть "коллаборационизма", побежденной Франции с победившей Германией. Такое сотрудничество не могло быть равноправным. Но петеновцы соглашались играть во франко-германских отношениях подчиненную, второстепенную роль. Установки Петена и его окружения исходили из, казалось бы, вполне обоснованного предположения, что Германия не только разгромила Францию, но в недалеком будущем одержит победу над Англией. Советский Союз будет или сломлен военной силой, или же станет сателлитом гитлеровского рейха и не сможет воспрепятствовать установленной гегемонии Германии в Европе. На Европейском континенте рождается "новый порядок" и Франция должна быть интегрирована в новые экономические и военнополитические структуры, лояльно сотрудничать с Германией и Италией. Вишистские политики считали возможным превратить Францию "в передовой западный плацдарм континентальной Европы, возрожденный германской мощью".

В письме в НКИД А.Е. Богомолов после своего назначения полпредом СССР в Виши писал, что прогерманская часть французской буржуазии стремится к тесному сотрудничеству с нацистским рейхом, надеясь найти свое место в Европе под эгидой Германии. "Садясь ужинать с чертом, они предполагают, что их ложка длиннее".

24 октября во французском городке Монтуар состоялась встреча Петена и Гитлера. Здесь официально была провозглашена политика франко-германского коллаборационизма.

Петеновская пропаганда сеяла иллюзии среди населения о возможности возрождения Франции в союзе с гитлеровской Германией.

Капитуляция правительства Петена привела к потере Францией своей политической, экономической и военной самостоятельности. Франция как великая европейская держава исчезла с карты Европы.55% национальной территории находились под оккупацией германских войск. В так называемой "свободной зоне" формально власть принадлежала правительству Петена, которое фактически находилось под жестким контролем нацистской Германии.

В оккупированных районах была сосредоточена основная часть экономического потенциала Франции.1850 тыс. французских военнопленных находилась в Германии. Кроме того, в промышленности и сельском хозяйстве рейха использовались 250 тыс. насильно направленных в Германию французов и 600 тыс. так называемых "добровольных рабочих".

30 июня германские власти объявили о порядке управления территориями Северо-Западной Франции. Два департамента, Нор и Па де Кале, были подчинены оккупационной администрации Бельгии. Эльзас и Лотарингия вошли в состав нацистского рейха и стали управляться назначенным Гитлером гауляйтером. На их территории стали действовать германские законы. Это было начало задуманного Гитлером расчленения Франции.

Капитуляция Франции осложнила советско-французские отношения. С одной стороны, Франция потеряла ранг великой державы и практически не могла оказывать какого-либо действенного влияния на развитие международных отношений в Европе. Но, с другой стороны, правительство Петена было сформировано формально с соблюдением законных форм. Изменение политического режима во Франции, ликвидация республиканского строя и создание авторитарного режима маршала Петена произошли с согласия Национального собрания, режим Виши стал признанным преемником Третьей республики. Правительство Петена было признано 32 государствами. Для советского руководства не могло быть и речи о непризнании новой власти во Франции, тем более, что режим

Виши возник с согласия и при содействии Германии, с которой Советский Союз имел "дружеские отношения".

Советско-французские связи во многом потеряли свое былое политическое и экономическое значение. Но как Москва, так и Виши считали целесообразным сохранять дипломатические отношения. Конечно, тенденция к сближению проявилась не сразу же после поражения Франции.

Москва понимала, что Франция в результате поражения ослаблена политически и экономически. Но ее невозможно вычеркнуть из числа европейский держав. В будущем Франция возможно будет играть значительную роль в реконструкции Европы. Кроме этих стратегических расчетов правительство СССР было заинтересовано в сохранении контактов с Виши и по другим мотивам. В своих воспоминаниях А.Е. Богомолов отмечает, что советское полпредство в Виши имело возможность получать информацию о политической линии французского правительства, находившегося в тылу гитлеровской Германии и официально проводившего политику сотрудничества с немцами.

Деятельность советского полпредства распространялась как на "свободную зону" (территорию под управлением правительства Виши), так и на оккупированную германскую войсками территорию Францию. Безусловно, политическое и военное руководство СССР было заинтересовано в сборе информации, имевшей военный характер: военные аспекты поражения Франции, степень боеготовности войск вермахта и, по возможности, намерения и планы германского командования. Можно предположить, что деятельность военного атташе комбрига И.А. Суслопарова была нацелена на выполнение этой задачи. Большой объем работы возлагался на консульскую службу полпредства в Париже и Виши. Необходимо было решать вопрос о репатриации выходцев из восточных районов Польши и из прибалтийских стран (в том числе бывших бойцов интернациональных бригад в Испании), которые стали гражданами СССР.

Значимость решаемых задач и объем работы определяли необходимость увеличения состава советского полпредства во Франции. По данным министерства иностранных дел правительства Петена в сентябре 1940 г. в Виши и Париже было 12 советских дипломатов и 25 чел. обслуживающего персонала. В июне 1941 г. советское полпредство насчитывало 25 дипломатов (из них 6 в Париже) и 61 чел. обслуживающего персонала.

В январе 1941 г. МИД Виши поручил французскому послу в Москве "при случае в острожной форме обратить внимание советских властей на возросшее за последнее время количество просьб о визах для дипломатов и обслуживающего персонала посольства СССР, которое уже имеет численность сотрудников, превышаюшую численность других дипломатических представительств.

Однако Петен и его окружение считали целесообразным не только сохранить, но и расширить связи с Москвой.

Для французских властей контакты с СССР укрепляли положение режима Виши как субъекта международных отношений.

Положение Франции после поражения было сложным. Официальные декларации о тесном сотрудничестве с Германией не исключали определенных противоречий во франко-германских связях. В французских политических кругах Виши было распространено мнение о неизбежности победы Германии в войне. В этом случае судьба Франции, несмотря на сотрудничество с гитлеровским рейхом, была неясной. Нельзя было исключить и победу Англии, за которой стояли США. Один из видных дипломатов Виши однажды заявил: "Если Англия одержит победу "pax britannica" будет для нас намного менее неблагоприятным, чем "pax germanica"

Колебания правительства Виши во внешней политике были заметны. В письме к наркому иностранных дел Молотову в начале апреля 1941 г. Богомолов отмечал: "У теперешнего французского правительства нет настоящего твердого курса во внешней политике". С одной стороны, проводя линию на сотрудничество с Германией, Петен пытался сохранить "небольшую политическую независимость Франции и все ее колониальные владения". С другой стороны, Виши заинтересовано в сближении с США и в сохранении скрытых контактов с Англией. В политические расчеты Виши входило и сохранение связей с СССР. В записке политического департамента МИД от 30 декабря предлагалось весь комплекс связей с Советским Союзом рассматривать "в широком плане", имея в виду не только восстановление франко-советской торговли, но предусмотреть улучшение политических отношений, "выждать и сохранить те козыри, которые мы имеем на руках для использования их в будущих переговорах".

В расчетах французской дипломатии принималось во внимание несколько соображений. Советский Союз не участвует в европейской войне и как нейтральное государство имеет широкие возможности на международной арене. Москва может оказать определенное влияние при заключении франко-германского мирного договора, СССР может стать выгодным партнером в торгово-экономических отношениях. Экономическая разруха, трудности со снабжением населения продовольствием оказывали непосредственное влияние на правительство Петена, толкая его на развитие отношений с СССР. "Разруха - аргумент за дружбу с советской нефтью, бензином, сахаром, крупой, спичками, мылом, шерстью", - писал в письме в НКИД Богомолов. Он считал необходимым пойти навстречу намерениям Виши расширить контакты с Москвой. Советское правительство должно использовать момент для "создания выгодной базы для отношений с Францией в более лучшие времени". По его мнению, "надо использовать ситуацию и закрепить за собой кое-какие экономические позиции во Франции".

Советские представители в Виши отмечали, что правительство Петена проводит острожную политику в отношении к СССР и, несмотря на оголтелый антикоммунизм правящей клики, воздерживается от каких-либо антисоветских акций. В докладе полпреда в НКИД от 5 декабря 1940 г. отмечалось, что правительство Виши отказалось от антисоветского курса Даладье и Рейно. "Теперь антисоветская политика перестала быть модой... сменился тон прессы. Разгром коммунистов и всякого рода гнусности в виде антисемитизма не мешают французским газетам сменить тон по отношению к СССР".

Острожная и взвешенная позиция Виши отчетливо проявилась во время советских акций в Прибалтике летом 1940 г.

Возросшая после поражения Франции опасность германской агрессии против СССР подталкивала Москву к осуществлению ряда военно-политических акций, которые могли бы стать противовесом захватнической политике Берлина.

Надо полагать, в Кремле рассматривали вероятность англо-германских мирных переговоров и прекращение войны, что поставило бы СССР в крайне затруднительное положение и открыло бы Германии дорогу в Россию. Такого мнения придерживался французский посол в Москве Лабонн. В донесении в Виши он писал: "... После поражения Франции, зафиксированном в германо-французском перемирии, Россия оказалось лицом к лицу с ужасной опасностью - возможностью англо-германского мира". Политический департамент министерства иностранных дел Виши высказал предположение, что Москва после поражения Франции опасается также франко-германского сближения, которое могло бы привести "к созданию западного блока, представляющего собой противовес в Европе русскому могуществу".

Москва, исходя из сложнейшей военнополитической обстановки, придерживалась мнения о необходимости принятия срочных мер по укреплению безопасности страны.

Можно предположить, что Кремль оценивал сложившуюся военнополитическую ситуацию в Европе не только как опасную для Советского Союза, но и как в определенном отношении выгодную для проведения задуманных планов.

Германия вела сражение в Европе. Основные силы вермахта были сосредоточены во Франции, а на западной границе СССР находилось лишь незначительное количество резервных дивизий вермахта. Подготовка агрессии против России по расчетам политического и военного руководства Советского Союза потребует значительного времени. А пока в "сфере интересов СССР" не было реальной силы, способной противостоять замыслам Сталина. Москва принимала в расчет, что советско-германские отношения, которые официально считались "дружественными" позволяют добиться согласия Берлина на осуществление задуманных планов в Прибалтике и Бессарабии, несмотря на то, что они объективно имеют антигерманскую направленность и укрепляют позиции СССР.

Кремль принимал во внимание также бедственное положение англо-французской коалиции. Париж и Лондон были лишены реальных возможностей противодействовать советским акциям.

По всей вероятности, эти соображения лежали в основе решений советского руководства не только укрепить свои военнополитические позиции в Прибалтике, но и спровоцировать в Литве, Латвии и Эстонии социальные революции и присоединить эти страны к СССР.

Прибалтийские страны имели большое военно-стратегическое значение для безопасности СССР. Они прикрывали северо-западные границы Советского Союза, латвийские и эстонские военно-морские базы давали возможность контроля на значительной части Балтийского моря.

Прибалтика также имела большое военнополитическое значение для гитлеровской Германии. В перспективе военного похода против СССР выгодные стратегические позиции рейха в прибалтийских странах обеспечивали северный фланг планируемого германо-советского фронта и гарантировало господство германского флота на Балтике. В мае 1940 г. Гитлер заявил фашистским деятелям: "Все балтийские государства должны быть включены в состав рейха".

Иностранные наблюдатели летом 1940 г. отмечали усиление деятельности германской агентуры в Прибалтике. Французский посол в Таллине Сен-Жуан в своем обзоре "Немцы в Эстонии", отправленном в Париж в начале июня, писал: "Можно предположить, что возвращающиеся или тайно проникающие в Эстонию немцы являются кадрами "пятой колонны", на которую возлагается подготовка и содействие германской аннексии".

Активизация действий германских военных и политических представителей в Прибалтике, конечно, фиксировалась советскими спецслужбами. Не была секретом для советского руководства антисоветская прогерманская позиция правящих кругов Литвы, Латвии и Эстонии. Прибалтика до начала Великой Отечественной войны стала объектом противоборства СССР и Германии.

Урегулирование отношений с Литвой, Латвией и Эстонией, заключение с ними договоров о взаимопомощи в сентябре-октябре 1939 г., по которым СССР получил право иметь на территории этих государств военно-морские и авиационные базы, были оправданными акциями и не встретили противодействия со стороны Франции и Англии.

Летом 1940 г. в политике СССР по отношению к прибалтийским государствам произошли значительные изменения. Установив "дружеские" отношения с Гитлером, встав на путь раздела добычи с фашистским диктатором, Сталин почувствовал себя хозяином в "зоне жизненных интересов" СССР, стал изъясняться с соседними странами языком ультиматумов и угроз, требуя смены правительств и фактически изменения социально-политического строя, что выходило за рамки международного права и дипломатических обычаев.

Объективно действия Советского Союза в Прибалтике носили антигерманский характер, но Москва все же считала целесообразным открыто не демонстрировать свои замыслы и прилагала усилия для того, чтобы сохранить "дружеские" отношения с Германией, информируя Берлин о своих акциях в прибалтийских странах, которые, по заверениям советских дипломатов, будто бы направлены против Франции и Англии. На встрече с Шуленбургом 17 июля нарком иностранных дел Молотов заявил германскому послу: "Основной причиной мероприятий Советского правительства является то, что Советский Союз не хочет оставлять в прибалтийских странах почву для французских и английских интриг. С другой стороны, Советский Союз не хочет, чтобы из-за прибалтийских стран его поссорили с Германией". Шуленбург поспешил заверить собеседника, что события в Литве, Латвии и Эстонии касаются "исключительно только Советского Союза и прибалтийских стран".

Вопрос о присоединении Литвы, Латвии и Эстонии к Советскому Союзу не может трактоваться однозначно и упрощенно. На развитие событий в этих странах действовали военно-стратегические, политические, социальные, идеологические факторы, анализ которых не входит в намерения автора монографии.

Решительные акции Советского Союза в Прибалтике породили в политических кругах Франции надежды на "чудо", на вероятность военного столкновения СССР и Германии за гегемонию в Литве, Латвии и Эстонии. Французские дипломаты за рубежом в своей информации подчеркивали, что действия СССР объективно носят антигерманский характер и немцы расценивают их как удар по интересам Германии.21 июля 1940 г. в сводке разведуправления генерального штаба французской армии подчеркивалось, что "советизация" Литвы, Латвии и Эстонии объясняется в первую очередь опасениями и недоверием Москвы к Германии. Кроме того, отмечалось в сводке, советские власти учитывали возрастающее влияние Германии в Прибалтике и усиление антисоветской политики правительств Риги, Таллина и Каунаса. Военно-морской атташе Франции в Эстонии капитан 2-го ранга Грюйс телеграфировал из Таллина: "Все русские военные, с которыми я встречался, высказывали общее мнение: прибалтийские, как и польские, территории будут использованы для того, чтобы отразить первый удар врага в будущей войне с Германией".

Если бы советско-германский конфликт вспыхнул в скором времени, то, по мнению западных политиков, обстановка в Европе коренным образом изменилась бы, и Франция была бы спасена. Однако трезвый анализ сложившейся обстановки в Европе лишал такие надежды каких-либо оснований. В одном из документов разведывательного управления французской армии подчеркивается, что советско-германские отношения таят в себе серьезные противоречия. Советское руководство испытывает опасения и недоверие к Германии, возрастающее с победами рейха. Кремль, возможно, готов оказать тайную поддержку Англии, надеясь на продолжение войны в Европе, в ходе которой должна ослабнуть германская мощь. Но информаторы разведуправления подчеркивали, что Сталин не возьмет на себя инициативу в развязывании войны с Германией.

23 июня сообщение ТАСС опровергло слухи о концентрации советских войск на германо-литовской границе и подчеркнуло незыблемость "добрососедских отношений" между СССР и Германией.3 августа газета "Правда" отметила: "События последнего времени в Европе не только не ослабили силы советско-германского договора о ненападении, но, наоборот, подтвердили всю важность его существования и дальнейшего развития". Иллюзиям западных политиков не суждено было сбыться. Формально гитлеровская Германия признала советизацию прибалтийских государств, отложив счеты с СССР.

11 августа французскому послу в Москве была вручена нота советского правительства, в которой говорилось, что решением Верховного Совета СССР Литва, Латвия, Эстония приняты в состав Советского Союза. В связи с этим французские дипломатические миссии в Каунасе, Риге и Таллине должны в срок до 25 августа ликвидировать свои дела. Дипломатические представительства бывших правительств Литвы, Латвии и Эстонии в других государствах прекращают свою деятельность и передают архивы и имущество соответствующим представителям СССР.

Эта нота поставила в затруднительное положение правительство Виши, которое, с одной стороны, не хотело официально признавать включение прибалтийских республик в состав СССР, а с другой стороны, опасалось ухудшить свои отношения с Советским Союзом.

15 августа политический департамент МИД Виши составил обширную служебную записку, в которой излагались возможные варианты правительства и давались их обоснования. Авторы документа полагали нецелесообразным направлять в Москву решительный протест в связи с ликвидацией независимости Литвы, Латвии и Эстонии, поскольку такая акция привела бы к столкновению с Советским Союзом и затруднила бы франко-советские экономические переговоры. Так же считалось неприемлемым оставлять без ответа ноту советского правительства. Было рекомендовано, чтобы французский посол в Москве подтвердил получение советской ноты и заявил, что правительство Виши принимает во внимание этот документ. В то же время посол должен подчеркнуть, что Франция имеет в прибалтийских странах определенные интересы и выразить надежду, что советское правительство примет меры по обеспечению этих интересов. По мнению составителей записки, такая позиция не будет иметь неблагоприятных последствий для Франции и сохранит ее авторитет и достоинство.27 августа французский посол в Москве Лабонн передал в НКИД ноту, составленную в духе рекомендаций аналитиков МИД.

Однако летом и осенью 1940 г. контакты между Москвой и Виши развивались медленно. Французские дипломаты отмечали определенную двойственность позиции Кремля. С одной стороны, официальные лица в Москве в отношениях с французскими представителями проявляли осторожность и избегали каких-либо заявлений, которые могли бы вызвать недовольство Берлина. Но в то же время сотрудники НКИД старались создать впечатление, что советское руководство относится к Франции, как к суверенному государству.

Правительство Петена считало, что существует определенное неравенство в дипломатических представительствах двух стран. В Москве интересы Франции представлял опытный дипломат в ранге посла Э. Лабонн, тогда как советское представительство в Виши возглавлял временный поверенный в делах СССР Н.Н. Иванов, который еще недавно был 2-м секретарем полпредства.26 сентября в беседе с заместителем наркома Вышинским Лабонн заметил, что Москва делает ошибку, ослабляя отношения с Францией, поскольку это ведет к нарушению европейского равновесия. Французская сторона считала, что советское правительство могло бы продемонстрировать благожелательное отношение к Франции, восстановив в полном объеме дипломатические отношения и назначив в Виши своего посла.

Осенью 1940 г.Н. Н. Иванов решением советского правительства был освобожден от обязанностей временного поверенного в делах СССР при правительстве Петена. Но, как часто случалось в сталинские времена, Н.Н. Иванов не только был уволен из дипломатической службы, но сразу же после приезда в Москву был арестован. Его обвинили в антигосударственной деятельности и "антигерманских настроениях". Особое совещание по судебному рассмотрению дел "врагов народа" вынесло чрезвычайно мягкий для такого репрессивного органа приговор, дав бывшему дипломату всего 5 лет заключения. Это объяснялись тем, что дело Иванова рассматривалось после нападения гитлеровской Германии на СССР. Поводом для обвинения поверенного в делах СССР при правительстве Виши послужили его высказывания в беседах с французскими дипломатами и журналистами, в которых он высказывал свое мнение о непрочности советско-германских отношений. Это было весьма неосторожно. Записи таких бесед попали не только в разведуправление французской армии, но и к агентам НКВД.

В октябре 1940 г. заведующий первым западным отделом НКИД А.Е. Богомолов был назначен советником полпредства и поверенным в делах СССР в Виши. Александр Ефремович Богомолов не был профессиональным дипломатом. До работы в НКИД он был профессором кафедры марксизма-ленинизма в МГУ. На дипломатической работе был с 1939 г., но принадлежал к "команде Молотова" и быстро сделал карьеру. Перед отъездом во Францию А.Е. Богомолов был у Сталина. Обычно Сталин не принимал дипломатов такого ранга. Кремлевский руководитель посчитал необходимым лично проинструктировать отъезжающего из СССР в Виши советского представителя.

Несмотря на то, что назначенный в Виши советский дипломат не получил ранг полномочного представителя Советского Союза (посла - по принятой на Западе терминологии) и тем самым не было восстановлено равновесие в дипломатическом представительстве Москвы и Виши (Э. Лабонн был официальным послом Франции в СССР), назначение А.Е. Богомолова, который до этого занимал в аппарате НКИД важный пост, было встречено в Виши с удовлетворением. В письме в МИД Франции Лабонн, комментируя назначение Богомолова, писал: "Для Москвы было бы трудно сделать большее. Назначение посла во Францию могло бы вызвать, по мнению советского руководства, нежелательные политические последствия. Я полагаю, что принимая такое решение (назначение Богомолова - И. Ч) и представляя своему представителю большие полномочия и больший престиж, Москва считает, что сделала уже многое. С другой стороны, авторитет Богомолова по советским меркам позволил бы уже в настоящее время назначить его послом... Эта вероятность скорее всего предусматривается, но маскируется".

Сложилась такая ситуация, когда Москва и Виши хотели оставить двери открытыми для контактов. Но, конечно, во взаимоотношениях СССР и режима Виши были особенности, сдерживавшие развитие советско-французских отношений. Для советского руководства было очевидно, что правительство Петена ограничено в своих действиях на международной арене жестким германским контролем, хотя, безусловно, пользуется определенными возможностями для маневра. Москва после военного поражения Франции проявляла осторожность и не высказывала желания начать политическую дискуссию с правительством Петена, но не отказывалась обсуждать конкретные вопросы, затрагивающие интересы сторон.

12 ноября 1940 г.А.Е. Богомолов прибыл в Виши. Первые визиты А.Е. Богомолова в дипломатическое ведомство правительства Петена и к вице-премьеру П. Лавалю создали впечатление о намерении Виши идти на расширение контактов с СССР. Деятельность А.Е. Богомолова как поверенного в делах СССР в Виши способствовала оживлению советско-французских отношений.

Одной из первых задач, которую должен был решить Богомолов, состояла в том, чтобы решить вопрос о репатриации из Франции советских граждан - бывших бойцов интернациональных бригад, выходцев из Западной Белоруссии, Западной Украины, Латвии, Литвы и Эстонии. Благодаря большим усилиям полпредства эту задачу в основном удалось решить. Значительный круг проблем возник в связи с намерением сторон расширить торгово-экономические отношения. Эти вопросы возникли в отношениях двух стран еще до прибытия Богомолова в Виши. В начале сентября полпредство СССР в Виши сформулировало условия советской стороны для восстановления двухсторонних торговых связей. Эти условия содержали два основных пункта: отмена решения о замораживании счетов советского торгпредства, принятого под предлогом защиты интересов французской фирмы "Малопольска", действовавшей в Восточной Польше до присоединения Западной Украины к СССР; возврат Советскому Союзу золота Латвии и Литвы, находящегося во французских банках.

29 сентября в записке политического департамента французского МИД были изложены рекомендации правительству Петена в связи с заявлением советского полпредства. В записке указывалось, что целесообразно заключить с СССР торговую конвенцию, имеющую ограниченный характер (обмен товарами в определенных количествах). Такая конвенция, считал политический департамент, была бы приемлема для обеих сторон и позволила бы в дальнейшем придти к соглашению о восстановлении статуса советского торгпредства во Франции и урегулировать вопросы, связанные с кампанией "Малопольска". Наличие золота Латвии и Литвы в банках Франции, считали авторы документа, может служить козырной картой французской делегации на переговорах.

Однако, вопросы, связанные с восстановлением торговли между СССР и Францией, решались медленно. В июле-августе 1940 г. внешнеторговые организации Советского Союза предложили французской стороне обменять 5 тыс. т бензина стоимостью в 6 млн. франков на индокитайский каучук на ту же стоимость. Только 12 ноября представители посольства Виши в Москве направили в народный комиссариат внешней торговли письмо, в котором давалось согласие на эту сделку. Французские агенты по торговле просили предоставить им информацию о возможности поставок из СССР соли, жиров, сухих овощей, сахара, зерна, угля, марганца, асбеста, некоторых продуктов химической промышленности. Со своей стороны французские торговые фирмы могли бы поставлять колониальные товары. Кроме того, в письме ставился вопрос о получении согласия советских властей на транзит через территорию СССР французских товаров, в том числе каучука из Индокитая.

По свидетельству А.Е. Богомолова, сведения о восстановлении торговых отношений с Советским Союзом были благожелательно встречены в общественном мнении Франции. Представители различных слоев населения считали, что возобновление торгово-экономических советско-французских отношений свидетельствует о доброй воле Москвы, которая, судя по распространявшееся информации, готова оказать помощь французскому народу.

Конечно, на пути восстановления торгово-экономических отношений еще имелись большие трудности. НКИД категорически настаивал на выполнении предварительных условий (восстановление статуса советского торгпредства во Франции и возврат золота прибалтийских республик).

Перспективы улучшения франко-советских отношений порождали в Виши некоторые проекты, реализация которых была весьма сомнительна. Правительство Петена встретило большие трудности в обеспечении своих интересов в Индокитае. Возникла угроза Лаосу и Камбодже со стороны Тайланда. В Виши родилась идея о закупке в СССР 50 боевых самолетов и отправке их через Владивосток в Индокитай.

17 декабря французский МИД обязал посла Лабонна в осторожной форме выяснить у советских властей возможность такой закупки.20 декабря в телеграмме в Виши Лабонн изложил свое мнение по затронутой проблеме. Он считал, что "шансы на успех весьма слабые", поскольку советское правительство "не хотело бы компрометировать свою позицию, даже в том случае, если оно благожелательно отнесется к французской просьбе, опасаясь неизбежной огласки". Однако Лабонн полагал, что очень осторожно и в высшей степени конфиденциально такой демарш возможен.

25 декабря в беседе с заместителем наркома иностранных дел А.Я. Вышинским французский посол пытался выяснить отношение советского правительства к французскому предложению о закупке военных самолетов. По свидетельству Лабонна, зам. наркома внимательно выслушал его слова и заявил, что сообщит просьбу французской стороны своему правительству.

В дальнейшем ответа советского правительства не последовало.

Москва должна была и проявила осторожность. Советское правительство, подписав с Японией договор о нейтралитете, не намерено было осложнять свои отношения с Токио. Кроме того, в конце 1940 г., когда возросла угроза германской агрессии, советское руководство прилагало большие усилия для оснащения своих вооруженных сил боевой техникой и не могло пойти на продажу военных самолетов.

Вопрос о поставках в Индокитай советских самолетов "застыл на мертвой точке". Правительство Виши приняло предложение Японии о посредничестве во франко-таиландских отношениях.

Другие инициативы Виши по вопросам торговых отношений в Москве встречались положительно.

19 февраля правительство Петена обязало посла Э. Лабонна официально поставить перед советскими торгово-экономическими организациями вопрос о поставке во Францию смазочных масел, зерна, продовольствия, а также об условиях транспортировки закупленных товаров.

Советская сторона соглашалась вести переговоры по торгово-экономическим отношениям, но на условиях, ранее сообщенных французам.

15 февраля 1941 г. во французской прессе было опубликовано решение кассационного суда в Париже об отмене приговора коммерческого трибунала департамента Сены о замораживании ценностей на сумму в 750 млн. франков советского торгпредства во Франции.

Таким образом один из спорных вопросов в отношении Москвы и Виши был решен в пользу советской стороны. Оставалась нерешенной проблема золота Латвии и Литвы (более 3246 кг). Весной 1941 г. наметились возможности для решения и этого вопроса. Юристы внешнеполитического ведомства правительства Виши отметили, что золото, ранее принадлежавшее независимым Литве и Латвии, по праву принадлежит Советскому Союзу, в состав которого вошли эти государства. В официальной справке подчеркивалось, что правительство Франции не заявляло протеста в связи с вхождением прибалтийских республик в состав СССР и, следовательно, формально признало законным этот факт. Право на имущество, ранее принадлежавшее независимым Литве и Латвии, на законном основании принадлежит СССР. Однако окончательное решение вопроса задерживалось.

В марте советское руководство пошло навстречу правительству Виши и признало целесообразность восстановления советско-французских дипломатических отношений в полном объеме. Президиум Верховного Совета СССР принял постановление о назначении А.Е. Богомолова полномочным представителем Советского Союза во Франции в ранге посла.25 апреля Богомолов как вновь назначенный полпред (посол) вручил главе французского государства верительные грамоты. В приветственной речи маршал Петен отметил благожелательную позицию СССР в отношении Франции.

В марте 1941 г. правительство Петена приняло решение о назначении нового посла Франции в Москве.Э. Лабонн, считавшийся в дипломатических кругах консерватором, придерживающимся проанглийской ориентации, был отозван.

Положение Лабонна как посла правительства Петена было в определенной мере затруднительным. Он был назначен послом правительством П. Рейно и получил инструкции от действовавшего тогда министра иностранных дел. После утверждения власти Петена перестала существовать Третья республика, которую представлял Лабонн. По своим убеждениям он не мог быть сторонником тоталитарного профашистского режима Виши. Но, будучи профессионалом высокого класса, дисциплинированным чиновником, Лабонн честно исполнял обязанности посла, защищая интересы Франции. Находясь вдали от Виши, он не получал достаточной информации от своего правительства, что усугубляло его положение.

5 апреля Э. Лабонн нанес наркому иностранных дел СССР В.М. Молотову прощальный визит. Французский дипломат выразил сожаление, что внутреннее положение Франции помешало развивать франко-советское сотрудничество. Лабонн подчеркнул свое убеждение в том, что в конце концов Франция и СССР найдут путь к взаимному соглашению.

В апреле 1941 г. в Москву прибыл новый французский посол Г. Бержери. Бержери был заметной фигурой в политической жизни Франции и слыл оригиналом. Первым браком он был женат на дочери советского полпреда в Париже Л. Красина. В 1928 г. он был избран в парламент от партии радикалов, но в 1932 г. вышел из этой партии в знак протеста против отказа лидеров радикалов от антикапиталистической ориентации.

После прихода к власти нацистов Брежери выступал за создание единого фронта борьбы против фашизма. В 1937 г. он поддерживает программу Народного фронта. Однако позиция Бержери со временем менялась. Исходя из своих пацифистских убеждений, он одобрил мюнхенские соглашения и политику примирения с Германией. В 1940 г. Бержери примкнул к режиму Петена и считал необходимым развивать франко-германское сотрудничество, поскольку после окончания войны Германия будет самой мощной державой в Европе. Франция должна занять достойное место в "новом порядке" в Европе, но в то же время в качестве противовеса германской мощи должна

использовать поддержку США и, возможно, СССР. Бержери прибыл в Москву как убежденный адвокат режима Виши.

28 апреля состоялась встреча нового французского посла Г. Бержери с наркомом иностранных дел В.М. Молотовым. Французский дипломат подчеркнул, что смена посла в Москве не означает, что Франция намерена возобновить традиционную антигерманскую политику. Неверно и то, что новый посол будет проводить политику, угодную Германии. Политика правительства Виши, говорил Бержери, отвечает интересам Франции. В этом плане следует рассматривать и франко-германское сотрудничество, которое, по мнению маршала Петена, "является давно назревшей исторической необходимостью". Франция намерена защищать свою империю и коммуникации от посягательства любого государства и готова применить оружие в защиту своих интересов, но именно в интересах Франции, а не в интересах Германии.

Новый посол заявил о намерении своего правительства развивать отношения с Россией. Реконструкция Европы, по его мнению, невозможна без Франции, но также невозможна без России или против России. Молотов внимательно выслушал заявление Бержери и ответил, что ему понятна высказанная послом мысль о роли Франции и СССР.