Нападение фашистской Германии на Советский Союз

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

РЫБИНСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АВИАЦИОННАЯ ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ

КАФЕДРА СОЦИОЛОГИИ

КУРСОВАЯ  РАБОТА

 

По дисциплине: «Отечественная история»

 

На тему: «Нападение фашистской Германии на Советский Союз. Причины неудач Красной Армии в 1941 году. Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны.»

Выполнила: Камина Светлана Викторовна

Группа: ЗКС - 04

Преподаватель: Кузнецов Константин Константинович

Оценка____________________________________________

Подпись преподавателя_____________________________

Дата : _____________________________________________

Рыбинск 2004

 

ОГЛАВЛЕНИЕ.

 

Введение 3

 

Нападение фашистской Германии на Советский Союз. 5

 

Осложнение германо-советских дипломатических отношений

(сентябрь 1939г. – 22 июня 1941г.). 5

 

Военно-политическое руководство СССР в первые дни войны. 7

 

Причины неудач красной армии в 1941 году. 8

 

Коренной перелом в ходе Великой Отечественной Войны. 13

 

Создание военной экономики. 13

 

Сталинградская битва. Достижение коренного перелома. 15

 

Заключение 20

 

Список литературы 21

ВВЕДЕНИЕ.

Прелюдией любой войны служит какая-либо дипломатическая деятельность. Поэтому рассмотрим характер внешней политики СССР и Германии в 30-х - начале 40-х годов двадцатого века.

В 1933 году Адольф Гитлер стал новым рейхсканцлером Германии. Результатом этого стала резкая смена курса внешней политики. Но в начале правления нового лидера изменения были не столь заметны. Первые грозные сигналы стали заметны в 1936 году. Уже в 1936 году нацистское руководство рассматривало все военное планирование через призму своей основной цели - нападение на СССР. В соответствии с этим Гитлер требовал: “Итак, я ставлю следующие задачи:

1.Немецкая армия через четыре года должна быть готова к бою.

2. Немецкая экономика в течение четырех лет должна быть готова к войне”.

24 июля 1937 года была введена в силу новая “Директива о единой подготовке Вермахта к войне” за подписью военного министра Вернера фон Бломберга. Он отмечал, что необходима “постоянная готовность Вермахта к войне: а) чтобы отразить любое нападение; б) быть в состоянии использовать для войны создавшиеся благоприятные политические возможности. Это должно быть учтено при подготовке Вермахта к возможной войне в мобилизационный период 1937/38 гг.”(16). 25 ноября 1936 года в Берлине заключен “Антикоминтерновский пакт” между Германией и Японией, оформивший блок этих государств в целях завоевания мирового господства(1). В ноябре 1937 года к этому договору присоединилась Италия. Таким образом образовалась ось Рим - Берлин - Токио. 4 февраля 1938 года указ Гитлера преобразовал военное министерство в штаб Верховного Главнокомандования и подчинил его непосредственно фюреру. Затем агрессивная внешняя политика вылилась в аншлюс Австрии и захват Чехословакии. Затем последовало нападение на Польшу, которое начало мировую войну. Что же делали наиболее вероятные противники Германии в будущей войне:

Англия, Франция и СССР. 17 апреля 1939 года советское руководство предложило западным державам тройственный договор о взаимопомощи. Переговоры шли крайне медленно. В конце июля 1939 года западные державы приняли советское предложение начать переговоры по военным вопросам. Миссия Англии и Франции прибыли в Москву 11 августа. Затем переговоры зашли в тупик. После этого Сталин резко изменил курс внешней политики и стал искать сближения с Германией. Сближения с СССР искала и Германия, и 23 августа 1939 года был заключен договор о ненападении сроком на 10 лет. Одновременно был подписан “секретный дополнительный протокол”, определивший сферы интересов обеих сторон от Балтийского до Черного морей. По этому договору в зону влияния СССР попали Финляндия, Литва, Латвия, Эстония, Бессарабия, Буковина, районы Польши с украинским и белорусским населением. Эти районы и были присоеденены к СССР в 1940 году, за исключением Финляндии, которую защитило мнение Лиги Наций.

Военное положение Советского Союза было трудным и опасным. Немцы захватили Крым, Кубань, вышли к Волге, проникли на Северный Кавказ, достигли предгорий Главного Кавказского хребта. Враг оккупировал огромную территорию, где до войны проживало 80 млн. советских людей и выпускалась треть валовой продукции промышленности СССР.

Вторжение врага осуществлялось тремя группами армий: "Север", "Центр" и "Юг", которым осуществляли наступление соответственно на Ленинград, Москву и Киев.

Советские войска в первые же недели боев были разрезаны на части немецкими танковыми клиньями, лишены баз снабжения и потеряли связь друг с другом. Так как было уничтожено около 900 самолетов, нападающие обеспечили себе абсолютное превосходство в воздухе.

Тяжелое положение Красной Армии усугублялось непродуманными приказами из Москвы. Утром, 22 июня был отдан приказ разгромить немецко-фашистские войска, но границу не пересекать. Вечером того же дня была отдана еще более нелепая директива N 3 с требованием перейти в решительное контрнаступление с целью перенести военные действия на территорию противника и разгромить его там.

А в это время германские войска достигли успеха на центральном направлении. В результате их стремительного наступления значительная часть наших войск была окружена сперва в районе Белостока, а затем и под Минском.

Не менее стремительно развивалось вражеское наступление в Прибалтике. На второй день войны немцы захватили Каунас и Вильнюс. В начале июля пала Рига - таким образом был расчищен путь на Ленинград. Уже 28 июня был захвачен Минск. Немцам удалось форсировать Березину и развернуть наступление к Днепру.

Отступление Красной Армии проходило в полном беспорядке. В войсках началась паника, которая переросла в бегство. Это была военная катастрофа. Многие части оказались в окружении. Всего в плену через семь месяцев после начала войны оказалось около 4 млн. советских военнослужащих.

Продолжающееся настпуление противника вынудило приступить к массовой эвакуации промышленных и людских ресурсов на восток. Из западных районов туда было эвакуировано более 10 млн человек. Всего за первые полгода было эвакуировано и пущено свыше 1,5 тыс. промышленных предприятий.

Между тем, обстановка на фронте с каждым днем ухудшалась. На севере части вермахта подошли к Ленинграду, на юге немцы захватили всю левобережную Украину, осадили Одессу, оккупировали Крым (кроме Севастополя) и продвинулись до Ростова-на-Дону. Отсюда им открывалась дорога на Кавказ.

Как только стало известно о нападении Германии, правительство Великобритании и США заявили Москве о своей поддержке. Вскоре СССР был предоставлен беспроцентный заем в 1 миллиард долларов для покупки боевой техники, продовольствия и другого. Процесс создания коалиции был завершен подписанием в мае-июне 1942 года двухсторонних договоров о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее союзников в Европе.

Напав на СССР, руководители фашисткой Германии рассчитывали первыми же мощными ударами разгромить главные силы Красной Армии. Гитлеровцы предполагали также, что военные неудачи деморализуют советское население в тылу, приведут к развалу хозяйственной жизни Советского Союза и тем облегчат его разгром. Но всего учесть даже при немецкой педантичности не удалось.

В данной работе рассмотрены три вопроса из истории Великой Отечественной Войны. Здесь наряду с газетными и журнальными статьями использованы  также монографии Г.К.Жукова и шеститомное издание «Исто­рия Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945». Если принять во внимание даты написания данной литературы, очевидно становится, что в работе указаны не только послевоенные взгляды на проблему, но и сделана попытка восстановить картину Великой Отечественной войны с точки зрения новых дополнений, исследуемых в со­временной России. В период, когда государство находится в таком со­стоянии, что с социализмом мы уже распрощались, но ещё ничего не по­строили, это состояние можно назвать «подвешенным», а время – «смут­ным». И тогда народ пускается в искания, с помощью газетных и журналь­ных статей, пытаясь найти истину.

 НАПАДЕНИЕ ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ.

 

Осложнение германо-советских дипломатических отношений (сентябрь 1939г. – 22 июня 1941г.).

С 1 сентября 1939 года до июня 1941 года советско-германские отношения развивались в духе договора о ненападении. Но с весны 1940 года они характеризовались охлаждением отношений и взаимным недоверием.

Уже 17 декабря 1939 г. Шуленберг (посол Германии в Москве) заявил, что в водах Финского залива обстреляны 3 германских парохода. Германское правительство считает, что это были советские военные суда, Молотов, однако, опроверг эти заявления. Тень подозрения прокралась в дипломатические отношения обоих стран, их основной тактикой стала так называемая "двойная игра".

Весной 1940 г. в Москве из достоверных источников стало известно, что вермахт наращивает силы на границах Советского Союза. На запрос советского правительства о причинах военных перемещений, Гитлер уклонился от прямого ответа, объяснив развитие событий проходящими военными военными учениями.

Но после поражения Франции Сталину стало ясно, что Германия будет отходить от своей заинтересованности в нейтралитете с Советским Союзом. 25 июня 1940 года через британского посла С. Криппса Черчилль направил личное послание с предложением улучшения отношений между обоими странами.

Поражение Франции резко изменило соотношение сил не только на европейском континенте, но и повлияло на их расстановку в глобальном масштабе, придало новое направление мировому развитию. Во время германского наступления на западе в июне 1940 г. сталинское руководство приступило к реализации тех договоренностей, которые содержались в секретных протоколах к советско-германскому пакту 1939 года.

Прекратив дипломатические отношения с эмигрантскими правительствами стран Чехословакии, Бельгии, Нидерланд, Дании, Норвегии, Греции Советское правительство сочло возможным поддерживать политические отношения с марионеточными правительствами стран оккупированных Гитлером. В декабре 1940 г. с правительством независимого словацкого государства был подписан ряд договоров. 18 сентября 1940 г. соглашение о товарообороте и платежа подписано между СССР и марионетным правительством Дании. При посредстве советника германского посольства в Москве Хильгера подобные экономические соглашения подписаны с Бельгией и Норвегией.

В связи с постоянно ухудшающимися отношениями между СССР и Германией советское руководство проявило интерес к речи Гитлера, которую он произнес 18 декабря 1940 года перед 4 тыс. офицеров армии ВВС и слушателей школ войск СС. Речь не была опубликована и носила явно антисоветский характер. Новое обострение произошло на рубеже 1940 - 1941 гг., когда прибавилось германских войск в восточной Пруссии и Польше. Сталин пошел на крайние меры - приостановил поставки в Германию всех грузов по заключенному в феврале 1940 г. хозяйственному соглашению, привел в частичную готовность войска западных приграничных округов. Личное письмо Сталина Гитлеру было недвусмысленным «... это обстоятельство нас удивляет и создает у нас впечатление, что Германия собирается воевать против нас». Гитлер ответил своим доверительным письмом: в Польше действительно сосредоточены крупные войсковые соединения, но он должен разъяснить, что это не направлено против СССР, он (Гитлер) намерен строго соблюдать заключенный пакт, дальше Гитлер разъяснил, что территория западной и центральной Германии подвергалась сильным бомбардировкам и хорошо наблюдается англичанами с воздуха, поэтому он вынужден отвести крупные контингенты на восток для отдыха и учебы.

21 июня 1941 года в докладной записке Л.П. Берия настаивал на «отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «делами» о якобы готовящемся Гитлером нападения на СССР. Он сообщил, что нападение начнется завтра». Оказывается Деканозов настаивал на этом не случайно, еще незадолго до этого, приехав в Москву из Берлина не несколько дней, он был приглашен Ф.Шуленбергом на обед, во время которого германский посол, обращаясь к Деканозову сказал:

– Господин посол, может, этого еще не было в истории дипломатии, поскольку я собираюсь сообщить государственную тайну номер один: передайте господину... Сталину, что Гитлер принял решение 22 июня начать войну против СССР...

Этот солнечный воскресный день стал, по­жалуй, самым трагическим в российской истории. На рас­свете германские войска без объ­явления войны вторглись на территорию Советского Союза. За спиной гитлеровцев лежала покорённая Европа. Все государства, подвергшиеся на­падению Германии, развалились, словно карточные домики, в считанные недели. Гитлер и его окружение, уверившись в непобедимости немецкой армии, рассчитывали на блицкриг и в войне против СССР.

План войны против Советского Союза начал разрабаты­ваться уже ле­том 1940 года. Гитлер заявил своим генера­лам: «Россия должна быть лик­видирована. Срок весна 1941 года». В декабре 1940 года Гитлер подписал ди­рективу №21, получившую кодовое наименование «Барбаросса». Первона­чально нападение планировалось на 15 мая 1941 года, но конце апреля из-за операций на Балканах было перенесено на 22 июня. Уже это исключает всякую попытку оправдать гитлеровское вторжение соображениями о «превентивном ударе» – независимо от того, планировал ли, свою очередь, Сталин нападения на Германию.

Ещё в марте 1941 года Гитлер объявил, что войну против России «не следует вести по законам рыцарства». Нацист­ский фюрер утверждал: «Это прежде всего борьба идеологий и рас, поэтому её необходимо вести с беспрецедентной не­умолимой жестокостью. Все офицеры должны освобо­диться от устаревших взглядов… Комиссары являются носителями идео­логии, прямо противоположной национал-социализму, поэтому их необхо­димо ликвидировать. Немецких солдат, виновных в нарушении междуна­родного закона… оправдают. России не участвует в Гаагской конвенции, поэтому на неё положения конвенции не распространяются».

В четвёртом часу утра 22 июня житель Киева, Минска, Одессы, Севастополя, Каунаса и многих других советских городов проснулись от грохота разрывов и воя сирен. Бомбы обрушились на аэродромы, узловые ж/д станции, военные го­родки, штабы, склады боеприпасов, горючего и во­инского снаряжения. Пограничные заставы, строившиеся укрепления, во­енные объекты вдоль всей западной границы СССР подверглись массирован­ному артиллерийскому огню.

Советские вооруженные силы не смогли отразить первый натиск врага – нападение оказалось внезапным. Войска при­граничных округов были разбро­саны на обширной территории, находились далеко от границы: в Западном Особом военном округе – до 100-300 км, в Киевском – до 400-600. Каждая ди­визия первой линии должна была оборонять фронт шириной 25-50 км, то­гда как военная наука считала, что полоса обороны дивизии не должна пре­вышать 8-12 км. Планы обо­роны границы не были доведены даже до армей­ских штабов, не говоря уже о корпусах и дивизиях.

Только поздно ночью 21 июня нарком обороны маршал С.К.Тимошенко и начальник Генштаба генерал армии Г.К.Жуков передали в западные военные округа директивы, которые предупреждали о возможности немецкого на­падения 22-23 июня. Директива была совершенно не реальной: требо­валось за несколько часов рассредоточить и замаскировать авиацию, в то время как большей частью самолёты находи­лись на лётном поле без боеприпасов и даже без горючего. К тому же в этой последней предвоенной директиве предписывалось: «Нападение может начаться с провокацион­ных действий. Задача наших войск – не поддаваться не на какие провокационные дейст­вия, могущие вызвать крупные осложнения». Не удивительно, что в первые часы войны пе­редовые части Красной Армии, атакованные немецкими вой­сками, лишь запрашивали командование, что делать.

Военно-политическое руководство СССР в первые дни войны.

Германское нападение застало врасплох не только воин­ские части при­граничных округов, но и высшее советское руководство. Когда Сталину до­ложили о налётах германской авиации на советские города, он спросил, не провокация ли это немецких генералов. С.К.Тимошенко ответил: «Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии, в Прибал­тике, на границе начались боевые действия сухопутных войск. Какая же это провокация?» Однако Сталин возразил: «Если нужно организовать провокацию, то не­мецкие генералы бомбят и свои города». Затем он добавил: «Гитлер навер­няка не знает об этом. Необходимо срочно связаться с Берлином». В гер­манском посольстве сообщили, что посол просит срочно принять его. При­быв к Молотову, фон Шулен­бург сообщил, что германское правительство объявило СССР войну.

В первые часы войны в Генеральном штабе и Наркомате обороны совер­шенно не представляли себе реальной ситуации на фронте. Об этом сви­детельствует директива №2. Красная Армия стремительно откатывалась от границы, офицеры тщетно разыскивали свои части, а в Москве всё ещё боялись «провокаций». Вечером того же дня, в 21.15 нарком обороны отдал ещё одну нереальную директиву, требуя перейти на главных направлениях к наступательным действиям, разгромить ударные группировки врага и пе­ренести боевые действия на его территорию. К исходу 24 июня войскам при­казывалось овладеть районами Сувалки и Любина. Беспоря­дочные по­пытки перейти в контрнаступление, предпринятые в соответствии с ди­рективой вместо организации планомерного отхода войск, лишь привели к дополнительным жертвам и ещё большей неразберихе на фронте.

Для Сталина внезапное нападение Германии стало страшным потрясе­нием. Адмирал И.С.Исаков свидетельствует, что в первые дни войны вождь «находился в состоянии простра­ции». По словам Н.С.Хрущёва, Ста­лин «был совершенно пара­лизован в своих действиях, не смог собраться с мыслями». Он уехал на свою «ближнюю дачу» в Кунцево и, несмотря на уго­воры членов Политбюро, упорно отказывался выступить по радио с обра­щением к населению. Даже 30 июня, когда к Сталину вновь явилась группа Политбюро. Он встретил их с вопросом: «Зачем пришли?».

А.И.Микоян вспоминал, что Сталин считал всё «безвоз­вратно потерян­ным». Подавленным состоянием объясняется ещё и то, что не он, а Моло­тов выступил в 12 часов дня 22 июня с обращением к гражданам СССР. Именно из радиообра­щения Молотова жители большей части страны уз­нали, что началась война. Молотов закончил своё выступление сло­вами: «Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованно­сти, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспе­чить победу над врагом. Наше дело правое. Враг будет раз­бит. Победа будет за нами».

Сталин собрался с духом и выступил по радио только 3 июля. Ни раньше, ни позже он не говорил так: «Товарищи! Граждане! Братья и се­стры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!».

На второй день войны, 23 июня, была создана Ставка Главного Командо­вания. Её возглавил Тимошенко. Однако его полномочия были крайне узки. Г.К.Жуков вспоминал: «Без утверждения Сталина Тимошенко не имел воз­можности отдать войскам какие-либо принципиальное распоряжение. Сталин ежечасно вмешивался в ход событий, по несколько раз в день вызы­вал главкома Тимошенко и меня в Кремль, нервничал, бранился и всем этим только дезорганизовывал работу Главного командования в сложившейся обстановке. 9 июля я доложил некоторым членам Политбюро о необходимости сделать Сталина юридическим Верховным главнокоман­дующим».

10 июля Ставка ГК была преобразована в Ставку ВГК. Председателем Ставки (с 19 июля – наркомом обороны, с 8 августа – верховным главнокомандующим) стал Сталин. Одно­временно были созданы три глав­ных командования, каждому из которых были подчинены несколько фрон­тов. Северо-За­падное главное командование возглавил Ворошилов, Западное – Тимошенко, Юго-Западное – Будённый. Ставка должна была стать кол­лективным органом Верховного главнокомандования. Однако этой функции она не выполняла: Сталин почти нико­гда не собирал Ставку в полном со­ставе, а вызывал тех членов, с кем считал нужным посоветоваться.

 В это тяжелейшее время необходимо было поднять на­род на борьбу с гитлеровскими захватчиками. Важнейшие задачи по мобилизации всех сил и средств страны на борь­бу с врагом были изложены в директиве СНК СССР и ЦК ВКП (б) партийным и советским организациям при­фронтовых областей от 29 июня 1941 года. Директива под­черкивала цель вероломного нападения фашистской Герма­нии на Советский Союз, объясняла характер войны, раскры­вала условия достижения победы, указывала на задачи пар­тии и народа в войне. «...В навязанной нам войне с фа­шистской Германией, — говорилось в этом документе, — решается вопрос о жизни Советского государства, о том, быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение».

30 июня был создан Государственный комитет обороны (ГКО), сосредо­точивший всю полноту власти в стране. Пред­седателем ГКО стал Ста­лин, членами – Молотов, Ворошилов, Берия и Маленков. Впоследствии Г.К.Жуков объяснял: «Неод­новременное образование всех высших государственных орга­нов по руководству войной и жизнедеятельностью страны на время войны произошло потому, что в предвоенный период эти вопросы не были решены правительством и Политбюро. Перед войной нар­ком обороны и Генштаб неоднократно про­сили Сталина, Молотова и Во­рошилова рассмотреть проекты документов по организации Верховного командования и орга­низации управления фронтом и округами, но нам каж­дый раз говорили: «Подождите», а Ворошилов был вообще противник каких бы то ни было планов войны, опасаясь, что они могут стать известны раз­ведке противника».

ПРИЧИНЫ НЕУДАЧ КРАСНОЙ АРМИИ В 1941 ГОДУ.

Опас­ность империалистической агрессии, особенно усилившаяся, когда к власти в Германии пришел фашизм, вынудила партию и правительство укреплять обороноспособность страны. В истории СССР никогда не был так высок в народе авторитет армии, военнослужащих - от красноармейца до генерала - как в 30-40-х годах.

В то время, работе предшествовало планирование, осуществляемое с использованием методов системного подхода, научных обоснований, дискуссий. Не обошлось, правда, и без промахов, просчетов.

Красная Армия 1941 г., которую историки называют кадровой, фактически состояла из недавно призванной и не подготовленной полностью молодежи в возрасте 18-21 года. Кроме того, в 1940-1941 г.г. было скрытно призвано несколько сот тысяч специалистов, также не получивших должной военной подготовки. Много дает анализ изменения общей численности наших Вооруженных Сил: в 1939 г. - 1943 тыс. чел., июнь 1940 г. - 3602 тыс. чел., июнь 1941 г. - свыше 5 млн. чел. (в западных округах и флотах 2,9 млн. человек). Соответственно возрастали и проблемы. Наиболее сложная из них – нехватка командных кадров различного уровня и специальностей. Потребность в них из-за увеличения численности армии в период 1939-40 г.г. возросла более чем в 2,6 раза. Результат другого анализа: отставание в подготовке командных кадров, особенно совершенно новых специальностей, вызывалось объективными причинами - состоянием экономики страны и стремительным нарастанием военной угрозы

Ассигнования на военные нужды в конце 40-х годов резко возросли . В 1939 г. они составили 25,6%, в 1940 г.-32,6%, в 1941 г.-43,4% общего государственного бюджета. Быстрыми темпами развивалось про­изводство танков, самолетов, кораблей, боеприпасов. Начался массовый выпуск новых типов боевых скоростных истребителей и бомбардировщиков (МИГ-3, ЯК-1, ЛАГГ-3, По-2, Ил-2), тяже­лых танков КВ и средних - Т-34, завершилось конструирование первых образцов реактивных установок. Отечественное судостро­ение было переориентировано на выпуск легких надводных кораблей и подводных лодок.

Однако, к сожалению, значительная часть этой новой техники поступила к советским воинам не к лету 1941 г., а позднее, за что многие из них заплатили жизнью. Немалую роль здесь сыграли репрессии в отношении руководителей промышленности, конструкторов военной техники, инженеров.

Однако существенной слабостью Красной Армии был не только дефицит командных кадров, ставший следствием массовых репрессий 1937-1939 гг. но и низкая профессио­нальная подготовка командного состава.. К началу войны только 7% командиров вооруженных сил имели высшее военное образо­вание, а 37% не прошли даже полного курса в средних военно-учебных заведениях. Начальник германского генштаба Гальдер записал в мае 1941 г. в своем дневнике: «Русский офицерский корпус исключительно плох. Он производит худшее впечатление, чем в 1933 году. России потребуется 20 лет, пока она достигнет прежней высоты». Тяжелую школу современной войны командным кадрам нашей армии пришлось проходить на ее полях.

Чтобы в полной мере использовать ресурс неожиданного первого удара, Гитлер приказал руководству вермахта за полгода подготовить детальный план войны с Советским Союзом. Столько же времени отводилось на скрытую перегруппировку и концентрацию сил. Так, ровно через месяц после падения Франции, 22 июля 1940 г., началась разработка вариантов агрессивного плана "Барбаросса". После 22 июня 41-го замысел Гитлера стал понятен, тем более что разведка об этом так или иначе сообщала. Мобилизационные возможности, вооружение германских войск - все это и многое другое Москве известно. Почему же Германии удалось использовать эффект внезапности? Любопытное признание на сей счет обнаруживается в мемуарах маршала Жукова "Воспоминания и размышления": "...Как стало известно из трофейных карт и документов, командование немецких войск произвело сосредоточение собственно на границах в самый последний момент, а его бронетанковые войска, находящиеся на значительном удалении, были переброшены в исходные районы только в ночь на 22 июня".

Незадолго до нападения Германии на СССР под предлогом поиска могил немецких солдат, погибших в годы первой мировой войны, на советской территории действовали 60 немецких разведгрупп. С октября 1940 по 10 июня 1941 г. границу СССР нарушили 185 самолетов Германии. О том, что готовится и вот-вот начнется война с СССР, сообщали и немецкие солдаты-перебежчики. Всё это не позволяет считать нападение Германии на СССР внезапным.

Сыграли свою роль и ошибки нашего политического и военного руководства. В целом про них можно сказать словами русской поговорки: «Кто не работает, тот и не ошибается». Но видеть их следует.

Главными из этих ошибок были:

A.   со стороны политического руководства и лично И. В. Сталина в предвоенный период:

·     нечеткая (возможно!) постановка задачи руководителям военного ведомства на отражение агрессии;

·     недостаточный контроль за его действиями;

·     излишнее доверие к оптимистическим оценкам военными руководителями боевых возможностей тогдашней Красной Армии;

·     чрезмерный (возможно!) масштаб мероприятий для исключения войны на два фронта и для сохранения союзников в будущей войне;

·     промах в оценке информации внешней разведки относительно замысла удара гитлеровской Германии против СССР;

B.   со стороны военного руководства:

·     узковедомственный стиль мышления, неспособность оценить обстановку во всей ее полноте, а отсюда - промахи в решениях (эти ошибки повторялись ими и при анализах истории спустя десятилетия после войны); неспособность обеспечить должную боеготовность сил в предвидении очевидного удара (как это сделал Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов);

·     опоздание с исправлением ошибок в планах военно-технического вооружения Армии, в переходе к системе всеобщей воинской обязанности.

На перевооружение армии отрицательно сказывались общие представ­ления о том, какой будет приближающаяся война. В 1930-х годах в СССР господствовала доктрина войны «На чу­жой территории, малой кровью». Соответственно высшее во­енное руководство уделяло первостепенное внимание насту­пательным видам вооружения и недооценивало оборони­тель­ные. Так, несмотря на возражения наркома вооружений Б.Л.Ванникова была снята с вооружения 45-миллимитровая противотанковая пушка, прекратился выпуск противотанковых ружей, затормозилось производ­ство станковых и ручных пу­лемётов, автоматов.

В наркомате обороны считали, что использования автома­тического оружия ведёт к слишком большому расходу боепри­пасов и не позволяет применять штыковую атаку (к тогдашним короткоствольным автоматам нельзя было примкнуть штык). В результате Красная Армия встретила войну, вооружённая в основном трёхлинейной винтовкой об­разца 1891/1930 гг.

Заместитель наркома обороны маршал Г.И.Кулик требовал от минёров сосредоточить внимание на производстве не мин, а средств разминирова­ния. Он рассуждал: «Мины – это мощ­ная штука, но это средство для сла­бых, для тех кто оборо­няется, а мы – сильные». В результате к началу войны ар­мия не имела и половины минимального количества инженер­ных мин.

Отрицательно сказывалось на перевооружении армии зачастую столь же некомпетентное, сколь и безапелляцион­ное, вмешательство Сталина. Б.Л.Ванников рассказывает о том, как принималось решение о замене 76-миллимитровой танковой пушки новой 107-миллимитровой. Это требо­вало ре­конструкции всех орудийных цехов. Нарком попытался возра­зить, однако безуспешно. Ванников пишет: «К концу моих объяснений в кабинет вошёл Жданов. Сталин обратился к нему и сказал: «Вот Ванников не хочет делать 107-мм пушки для ваших ленинградских танков. А эти пушки очень хоро­шие, я их знаю по гражданской войне»… Сталин говорил о полевой пушке времён первой мировой войне: она, кроме ка­либра по диаметру ничего общего не могла иметь с пушкой, которую нужно было создать для совре­менных танков и со­временных условий боя. Так вышло и на этот раз».

Аннексия Западной Украины, Западной Белоруссии, Прибал­тики, Бессарабии и Букавины позволила Советскому Союзу отодвинуть границу далеко на Запад. Но это не только не укрепило оборону страны, но и не­ожиданно послужило причи­ной серьёзнейших поражений в 1941 году.

Сталин единолично принял решение построить непосредст­венно вдоль новой границы линию укреплений и использовать на новом строительстве элементы старых оборонительных со­оружений. Тогдашний начальник Генштаб Б.М.Шапошников предлагал не разрушать старые весьма мощные укрепления, а строительство новых вести силами войск внутренних воен­ных округов, выдвинув их в образовавшееся «предполье». Но Сталин не при­слушался к этому предложению, заявив, что война начнётся не ранее чем через 2-3 года, а за это время новые укрепления в любом случае будут по­строены.

Летом 1940 года, в ответ на просьбу военных выделить средства для поддержания оставленных рубежей старой гра­ницы в элементарном по­рядке, Сталин приказал полностью разрушить прежние укрепления, вы­вести все бронированные детали на новое строительство, а остатки со­оружений от­дать колхозам под силосные ямы. Новая оборонительная ли­ния возводилась прямо на границе, хотя военные предлагали строить её на 25-50 км восточнее – с тем, чтобы скрыть укреплённых район и развёртывание войск от противника. Но и здесь восторжествовал принцип «ни одного вершка своей земли не отдадим никому», звучный политический, но абсо­лютно бессмысленный с военной точки зрения.

Когда началась война, новая линия ещё не была возведена, а старая оказа­лась разрушена, и отступающие войска не смогли опереться на неё. К тому же с переносом границы на запад туда были перемещены военные склады, которые сразу же попали в руки немцам.

Сложилась катастрофическая обстановка для Советского Союза. До сих пор нет полного анализа причин трагедии первых месяцев войны. Где искать причины поражений?

К сожалению прежде всего в деятельности высших руководителей госу­дарства.

 В результате грубейшего просчета Сталина в оценке возможного срока нападения врага фашистская агрессия была совершена внезапно, что по­ставило войска Красной Армии в исключительно тяжелое положение. Достаточно отметить лишь тот факт, что только за первый день войны в результате неожиданного удара германских ВВС советская авиация по­теряла из 5434 самолетов более 1200, из них 800 самолетов было уничтожено на аэродромах.

Что такое внезапность? Уже после войны маршал Жуков отмечал, что «главная опасность заключалась не в том, что немцы перешли границу, а в том, что для нас оказа­лось неожиданностью их шестикратное и восьми­кратное превосходство в силах на решающих направлениях; для нас оказа­лись неожиданностью и масштабы сосредоточения их войск, и сила их удара. Это и есть то главное, что пре­допределило наши потери первого пе­риода войны, а не толь­ко и не столько внезапный переход ими границы».

В речи по радио 3 июля 1941 г. Сталин утверждал, что «фашистская Германия неожиданно и вероломно нарушила пакт о ненападении». Он на­звал это одной из главных при­чин наших поражений в начале войны. При этом Сталин не назвал себя в качестве ее главного творца. А ведь имен­но он из-за своей маниакальной уверенности, что летом 1941 г. военного столкновения с Гитлером не будет, вплоть до позднего вечера 21 июня не давал разрешения командо­ванию на приведение войск в полную боевую го­товность. Тем самым именно Сталин обеспечил противнику эту внезап­ность и в оперативно-тактическом и в стратегическом, и ином плане. А ведь именно «вождь народов» заявил: «Мы не боимся угроз со стороны аг­рессоров и готовы ответить двой­ным ударом на удар поджигателей войны, пытающихся на­рушить неприкосновенность советских границ». Мехлис: «Если вторая империалистическая война обернется своим острием против первого в мире социалистического государ­ства, то надо перенести военные действия на территорию про­тивника, выполнить свои интернациональ­ные обязанности и умножить число советских республик». «Мы радикально улуч­шили всю систему обороны границ» (Ворошилов). И все это было сказано с трибуны XVIII съезда партии.

На внеочередной четвертой сессия Верховного Совета СССР (28 августа — 1 сентября) 1939 г. председатель СНК и нарком иностранных дел В. Мо­лотов заверил депутатов Верховного Совета в том, что «договор о ненапа­дении с Германией является поворотным пунктом в истории Евро­пы и что сильная Германия является необходимым услови­ем прочного мира в Ев­ропе». Но, фактически, только Гер­мания воспользовалась выгодами этого договора. Не мы выиграли с его помощью два года мира, а Гитлеру дали, время подготовиться к войне с нами. Таким образом, налицо грубый так­тический просчет при заключении договора и близорукий подход к оценке его возможных последствий.

Существенный перевес агрессора в собственно военном отношении. Полностью отмобилизованная и развернутая 5,5-миллионная кадровая немецко-фашистская армия вторжения была оснащена самым современ­ным вооружени­ем и боевой техникой, обладала двухлетним опытом веде­ния военных действий. В то же время переоснащение нашей ар­мии по су­ществу только-только началось.

Были и ошибки оперативно-стратегического характе­ра. Все рас­четы строились исходя из того, что война нач­нется с приграничных сра­жений и лишь после этого будут введены главные силы противника. Счи­талось, что этим силам еще только предстоит полное развертывание, то­гда как в действительности они уже были развернуты и факти­чески го­товы к вторжению. Их наступательными действиями и началась агрессия. Серьезный просчет был допущен и в определении сроков приведения своих войск в боевую готов­ность в приграничной полосе и мобилизационного раз­верты­вания части Вооруженных Сил во внутренних военных окру­гах. С опозданием началась переброска пяти армий из глубины страны к запад­ным границам, не было завершено строительство укрепленных районов. Запоздалым оказался и переход в 1940 году со смешанной территориально-милицион­ной на кадровую систему комплектования, что негативно сказа­лось на качестве мобилизационных ресурсов, пополнив­ших армию с началом войны.

Одной из важнейших причин наших поражений в нача­ле войны были ре­прессии в отношении военных кадров. Репрессии смели всех командующих военными округами и их заместителей, на 80—90% командиров дивизий, полков и их заместителей. Были уничтожены многие преподавате­ли воен­ных академий и училищ, а их труды изъяты из обращения как «вражеские». Общая цифра уничтожен­ных — около 44 тысяч. В истории до этого не было случая, чтобы руководство какой-либо страны перед угрозой напа­де­ния врага планомерно уничтожало свои военные кадры.

В результате к началу войны только 7% командиров наших Вооружен­ных сил имели высшее военное образование, а 37% не прошли полного курса обучения даже в средних военно-учебных заведениях. Капитаны станови­лись команди­рами дивизий. К 1941 году только в сухопутных войсках не хватало по штабам 66900 командиров. Некомплект в летно-техническом составе ВВС достиг 32,3%, в ВМФ недос­тавало более 22% командиров. Та­ким образом армия была сильно ослаблена. Для того, например, чтобы под­готовить майора Генерального штаба, нужно не менее 10—12 лет. А ко­мандарма? 20 лет. А их почти всех уничтожили. Ведь даже Жуков в начале войны по своей подготовке никак не равнялся Тухачевскому или Егорову.

Начало войны было критическим и потому, что фашист­ская Германия превосходила СССР в экономическом потен­циале. Так, к моменту нападе­ния на Советский Союз она примерно вдвое превосходила нашу страну по производству электроэнергии, угля, чугуна, стали, вчетверо — по выпус­ку автомобилей. Экономика фашистской Германии была давно уже, переве­дена на военные рельсы, а ее союзники за­вершали такой перевод. Кроме того, на службу агрессии были поставлены все ресурсы покоренной Европы. Хотя в нашей стране в 1940 году почти каждый третий рубль из госбюд­жета шел на укрепление обороны, но времени уже не хватило. Еще один момент. Солдаты из села, помнившие страшный голод 1933 года, смерть родных или близких, по­нимавшие — кто был виновником этой трагедии, не питали чувства преданности ни к Сталину, ни к его режиму.

Своей политикой «вождь народов» подорвал чувство советского патриотизма в крестьянской массе, и не только в ней. Когда началась война, это сказалось на стойкости солдат Красной Армии в бою. В этом заключалась одна из причин катастрофического хода войны в 1941 г. Мар­шал Г. К. Жуков впоследствии отмечал, что советские войска обрели высо­кую стойкость лишь к осени 1942 г. Здоровое чувство патриотизма в усло­виях смертельной опасности, нависшей над Родиной, не могло не взять верх над всеми по­литическими антипатиями.

 Нельзя не учитывать и того, что отрицательное влияние в начале войны оказала приверженность традиционным идео­логическим мифам, со­гласно которым народные массы капиталистических стран при всех об­стоятельствах глубоко враж­дебны своим правительствам и в случае войны в СССР не­медленно перейдут на его сторону. На нашу страну обру­шилась вся мощь германской военной машины, захватчики шли по советской земле, гибли тысячи людей, а в обраще­нии, с которым выступил В. Молотов, го­ворилось о страда­ниях германских рабочих, крестьян и интеллигенции, ко­то­рые «мы хорошо понимаем». И. В. Сталин в выступлении по радио 3 июля, когда немецко-фашистские войска уже заня­ли Литву, значительную часть Латвии, Белоруссии, Украи­ны, отнес немецкий народ, «порабощен­ный гитлеровскими заправилами», к числу наших потенциальных «верных союз­ников» в войне. Даже 6 ноября 1941 г., когда гитлеровские полчища стояли на подступах к Москве, Сталин заявил о том, что в германском на­роде произошел «глубокий перелом против продолжения войны, за ликвида­цию войны», что «германский тыл немецких войск представляет вулкан, го­товый взорваться и похоронить гитлеровских авантюрис­тов». Все это не только не способствовало мобилизации всех сил народа, но и поддержи­вало у тех, кто далеко от фронта, настроения мирного времени, веру в фа­тальную предопределенность победы. Вредно сказывались такие установки и на моральном духе войск.

И, наконец, в преддверии войны считалось, что боевые действия будут вестись исключительно на территории про­тивника. В воинском Уставе не предусматривались бои в обороне. В результате действительность жес­токо наказала нас за все.

И Гитлер решил сделать ход первым. Зная о планах Сталина, он готовил план «Барбаросса». Зная, что Сталин не верит в немецкое нападе­ние, он использовал его уверенность и решился на безумие. И, надеясь на слабость сталинской армии, подтверждённую в Финляндии, на фактор внезапности, Гитлер делает этот шаг.

 

КОРЕННОЙ ПЕРЕЛОМ В ХОДЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ.

 

Создание военной экономики.

 

Ленинский призыв времен гражданской войны «Все для фронта! Все для победы!», провозглашенный партией в новых условиях перед лицом смертельной опасности, поднимал миллионы патриотов на самоотверженный труд. На смену уходящим на фронт мужьям приходили в цехи их жены. К станкам становились ветераны труда и подростки. Путем крайнего напряжения человеческих сил в сочетании с рабочей сметкой и пытливой инженерно-технической мысли решались сложные вопросы производства. Главным из них был перевод промышленности на военные рельсы.

Переход предприятий на массовый выпуск вооружения, боеприпасов, боевой техники требовал почти во всех случаях коренного изменения технологии производства и новой производственной кооперации. В качестве примера можно привести Ленинградский металлический завод, которому в порядке перестройки понадобилось подыскать, отремонтировать и установить около 500 станков, изготовить свыше 2500 приспособлений и специальных инструментов, переквалифицировать 1500 рабочих и большую группу инженерно-технических работников.

В начале сентября, когда почти все подлежащие эвакуации заводы были вывезены в глубокий тыл, промышленность города Ленинграда продолжала работать. Войска Ленинградского фронта получали из блокированного города вооружения и боеприпасы. Более того, в середине ноября ленинградцы снабжали по воздуху минометами всех калибров и полковыми пушками и другие фронты. Это был результат героического труда рабочих-ленинградцев и самоотверженной деятельности партийной организации.

Чем шире развертывали производство предприятия оборонной промышленности, тем больше требовалось различного металла, топлива и электроэнергии. Особенно велика была потребность в качественном металле, производство которого до войны было развито главным образом на заводах южной части Украины и Донбасса. Поэтому перед металлургами Урала и Сибири была поставлена важнейшая военно-хозяйственная задача: дать в короткий срок и в достаточном количестве высококачественный черный металл, особенно необходимый для производства брони и различных видов вооружения.

Высокие темпы были достигнуты в промышленном строительстве. Для более быстрого размещения и восстановления эвакуированных предприятий использовались любые пригодные помещения. Иногда это были здания больших заводских клубов, каменные амбары, склады и т.д.

Применительно к условиям военного времени пересматривались строительные нормы, создавались новые проекты, изменялись ранее принятые технические решения. В январе 1942 года Наркомстрой СССР принял новые типовые схемы одноэтажных зданий для строительства в условиях войны. Стоимость этих сооружений было в два раза ниже, да и строились они в два раза быстрее.

В результате огромной работы, проделанный советским народом годовая валовая продукция восточных районов, несмотря на резкое уменьшение гражданского промышленного производства во втором полугодии, возросла по сравнению с 1940 годом с 39 млрд. до 48 млрд. руб. За это же время продукция авиационной и танковой промышленности, вооружения и боеприпасов увеличилась почти вдвое - с 7 млрд. до 13 млрд. руб. Рост этого происходил главным образом в первые три месяца войны. Однако потребности фронта все еще удовлетворялись недостаточно.

Быстрые темпы создания главного арсенала страны на Востоке могли быть обеспечены лишь успешным перемещением в глубокий тыл предприятий наркоматов боеприпасов, вооружения, авиационной промышленности и других отраслей. Вынужденная эвакуация в военное время людей, предприятий, материальных ценностей, продовольствия, запасов стратегического сырья и много другого из опасной прифронтовой зоны - явление не новое. Оно имело место, в частности, в России еще в первую мировую войну. Но никогда еще ни одному из воюющих государств не удавалось осуществить так целеустремленно, по плану и с таким поразительным результатом гигантскую эвакуацию производительных сил, как это было сделано Советским Союзом. Совет по эвакуации разрабатывал порядок и очередность перемещения людей и материальных ценностей, планировал сроки формирования и отправки эшелонов в пункты выгрузки в восточных районах. Его постановления, утвержденные правительством, были обязательным для хозяйственного руководства, партийных, советских органов и военных советов и фронтов, войска которых прикрывали районы и области, подлежавшие эвакуации. Особенно трудно и сложно было вывести оборудование электростанций. Прекращение их работы препятствовало демонтажу заводов. Кроме того, в электроэнергии нуждались прифронтовые госпитали, хлебопекарни, водокачки, предприятия коммунального хозяйства городов. Поэтому электростанции эвакуировались в последнюю очередь, что неизбежно вело к потерям ценного, остро необходимого народному хозяйству оборудования. Однако в целом процесс эвакуации происходил успешно. Гитлеровцам не удалось помешать эвакуации оборонных заводов Ленинграда. С 11 июля 1941 года до начала октября отсюда в глубокий тыл было вывезено или частично 86 крупных предприятий. С июля по декабрь того же года из угрожаемых районов было перебазировано 2593 предприятий, в том числе 1523 крупных. Для перевозок эвакогрузов за 6 месяцев потребовалось 1.5 млн. вагонов. За это же время в тыл было переправлено по железным дорогам более 10 млн. человек и водным транспортом - 2 млн. человек. Советское государство сумело преодолеть огромные хозяйственные трудности, которые обрушились на него в первые месяцы войны, и найти необходимые материальные и трудовые ресурсы для решения стоящих перед военной экономикой задач.

Нормы	Мясо, рыба	Жиры	Крупа, макароны	Сахар и кондитерские изделия
Обычные	1,8	0,4	1,3	0,4
Повышенные	3,2	0,9	2	0,5
Особо повышенные	4,5	1	3	0,5

Сталинградская битва. Достижение коренного перелома.

 

Военное положение Советского Союза было трудным и опасным. Немцы захватили Крым, Кубань, вышли к Волге, проникли на Северный Кавказ, достигли предгорий Главного Кавказского хребта. Враг оккупировал огромную территорию, где до войны проживало 80 млн. советских людей и выпускалась треть валовой продукции промышленности СССР.

На фронте от Баренцова моря до Ладожсского озера шли упорные бои. Ленинград был охвачен кольцом блокады. Крупная группировка (“Центр”) вермахта находилась недалеко от Москвы и продолжала ей угрожать. Однако главные сражения летом и осенью 1942 г. развертывались под Сталинградом и на Кавказе.

Противник продолжал наращивать силы на сталинградском направлении.

Группа армий “Б” в июле имела 42 дивизии, к концу августа - 69, а к исходу сентября - 81 дивизию. Войска направлялись сюда из резерва, перебрасывались с кавказского направления, из Румынии и Италии.

Против Сталинградского и Юго-Восточного фронтов к 13 сентября действовали 6-я и 4-я танковая немецкие армии, 8-я итальянская армия - всего 47 дивизий. Преобладание сил и на этом этапе было на стороне противника.

Начав 13 сентября штурм Сталинграда, противник до 26 сентября главные усилия направлял на овладение его центральной и южной частями.

На помощь защитникам Сталинграда продолжали прибывать подкрепления. В ночь на 23 сентября на правый берег переправилась 284-я стрелковая дивизия под командованием полковника Н.Ф.Батюка.

В городе, на улицах и площадях которого развернулись яростные бои, все еще находилась часть жителей. Оперативные группы городского комитета обороны, остававшиеся в городе, направляли деятельность уцелевших предприятий. Рабочие ремонтировали поврежденные танки, изготовляли оружие, снаряды, противотанковые средства. Многие жители города с оружием в руках вели борьбу с врагом.

С конца сентября главные усилия врага направились на захват северной части города, где были расположены крупнейшие промышленные предприятия. Упорная борьба проходила также в районе Мамаева кургана и на крайнем правом фланге 62-й армии в районе Орловки. Уличные бои шли на территории рабочих поселков “Красный Октябрь” и “Баррикады”.

Основные силы Сталинградского фронта были отрезаны противником от города. Учитывая это, Ставка в конце сентября переименовала Сталинградский фронт в Донской фронт. Командующим Донским фронтом был назначен генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский. Юго-Восточный фронт, войска которого вели бои за город, был переименован в Сталинградский фронт (командующий генерал-полковник А.И.Еременко). Позднее на правом крыле Донского фронта создается новый, Юго-Западный фронт (командующий генерал-лейтенант Н.Ф.Ватутин).

Командование Сталинградским фронтом стремилось ослабить натиск гитлеровских войск непосредственно на город. С этой целью были проведены частные операции южнее Сталинграда. 29 сентября - 4 октября войска 51-й армии нанесли контрудар в районе Садовое. Примерно в это же время был нанесен и второй контрудар 57-й и 51-й армиями в районе озер Сарпа, Цаца и Барманцак. Эти контрудары заставили немецкое командование снять часть сил с главного направления, что временно ослабило натиск врага непосредственно на город. Кроме того, в результате этих действий советские войска овладели выгодными плацдармами для последующего контрнаступления.

В первых числах октября 62-я армия оборонялась на фронте протяженностью 25км и глубиной от 200м до 2,5км. К этому времени противник полностью занял территорию города к югу от реки Царицы до Купоросного и вышел на вершину Мамаева кургана, что позволило ему просматривать и простреливать позиции, удерживаемые 62-й армией, а также переправы через Волгу.

Пытаясь изолировать советские войска от тыла, противник вел по переправам артиллерийский и минометный огонь. Однако связь Сталинграда с восточным берегом обеспечивалась инженерными войсками, речным гражданским флотом и кораблями Волжской военной флотилии. Они переправляли на правый берег войска, вооружение, боеприпасы, продовольствие, а из Сталинграда эвакуировали на левый берег раненых солдат и гражданское население. Взаимодействуя с войсками, оборонявшими Сталинград, военная флотилия поддерживала их огнем артиллерии своих кораблей, высаживала десантные группы.

В тяжелой обстановке уличных боев защитники Сталинграда проявляли огромное мужество стойкость. Руководящие борьбой офицеры и генералы находились непосредственно в зоне сражения. Это позволяло, например, командованию 62-й армии - генералу В.И.Чуйкову, члену военного совета армии К.А.Гурову, начальнику штаба армии Н.И.Крылову и их соратникам - обеспечивать непрерывность управления и связь с войсками. Командные пункты дивизий этой армии располагались в 200 - 300м от линии фронта.

Немецкие войска 6-й армии Паулюса так и не смогли овладеть всей территорией Сталинграда.

Замысел наступательной операции в районе Сталинграда обсуждался в Ставке Верховного Главнокомандования уже в первой половине сентября. «В это время,- пишет маршал А.М.Василевский, у нас заканчивались формирование и подготовка стратегических резервов, в значительной части состоявших из танковых и механизированных частей и соединений, вооруженных в большинстве своем средними и тяжелыми танками; были созданы запасы другой боевой техники и боеприпасов. Все это позволяло Ставке уже в сентябре 1942г. сделать вывод о возможности и целесообразности нанесения решительного удара по врагу в ближайшее время...

При обсуждении этих вопросов в Ставке, было обусловлено, что намечаемое контрнаступление должно включать в себя две основные оперативные задачи : одну - по окружению и изоляции действующей непосредственно в районе города основной группировки немецких войск и другую - по уничтожению этой группировки.» План контрнаступления, получивший условное название “Уран”, отличался целеустремленностью и смелостью замысла. Наступление Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов должно было развернуться на территории площадью в 400 кв.км. Войска, совершающие основной маневр на окружение группировки противника, должны были с боями преодолеть расстояние до 120-140 км с севера и до 100 км - с юга. Предусматривалось создание двух фронтов окружения врага - внутреннего и внешнего.

Командование вермахта не ожидало контрнаступления Красной Армии под Сталинградом. Это заблуждение поддерживалось ошибочными прогнозами немецкой разведки. По некоторым признакам гитлеровцы все же стали догадываться о готовящемся советском наступлении на юге, но основное им было неизвестно: масштабы и время наступления, состав ударных группировок и направления их ударов.

На направлениях главных ударов советское командование создало двойное и тройное превосходство сил. Решающая роль отводилась четырем танковым и двум механизированным корпусам.

19 ноября 1942г. Красная Армия перешла в контрнаступление под Сталинградом. Войска Юго-Западного и правого крыла Донского фронтов прорвали на нескольких участках оборону 3-й румынской армии. Развивая наступление на юго-восточном направлении, подвижные соединения за первые два дня продвинулись на 35-40км, отразив все контратаки врага.

На рассвете 22 ноября в полосе наступления Юго-Западного фронта передовой отряд 26-го танкового корпуса, возглавляемый подполковником Г.Н.Филипповым, неожиданным ударом захватил мост через Дон в районе Калача и удерживал его до прихода главных сил корпуса, обеспечив их беспрепятственную переправу на левый берег реки.

23 ноября подвижные войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов замкнули кольцо окружения вокруг 6-й и части сил 4-й танковой немецких армий. 22 дивизии численностью около 330тыс. человек оказались в окружении. Кроме того в ходе наступления были разгромлены крупные силы румынских войск.

Главное командование вермахта готовилось деблокировать окруженные в районе Сталинграда войска. Для решения этой задачи противник создал группу армий “Дон”. В ее состав вошли все войска находившиеся к югу от среднего течения Дона до астраханских степей, и окруженная группировка Паулюса. Командующий был назначен генерал-фельдмаршал Манштейн.

Немецкое командование оказалось бессильным восстановить фронт на Волге. Больше того, в ходе декабрьских операций на среднем Дону и в районе Котельниково противник понес огромные потери. Войска Манштейна, понеся огромные потери на рубеже реки Мышкова, у хутора Верхне-Кумский стали отходить в южном направлении, за Маныч.

К началу января 1943г. Сталинградский фронт был преобразован в Южный фронт. Его войска и Северная группа войск Закавказского фронта вели наступательные действия против немецко-фашистской группы “А”. Агрессивные планы гитлеровского рейха терпели провал на всем южном крыле советско-германского фронта.

В Сталинградской битве развертывались последние драматические события. К концу декабря 1942г. внешний фронт отодвинулся от окруженной под Сталинградом группировки на 200-250км. Кольцо советских войск непосредственно охватывающее противника, составляло внутренний фронт. Территория, которую занимал враг, составляла 1400кв. км.

Противник, опираясь на сильную и глубокую оборону, упорно сопротивлялся. Наличие аэродромов в районе “котла” позволяло ему принимать самолеты. Однако обреченность окруженной группировки с каждым днем становилось все более очевидной. Верховное командование вермахта, несмотря на бесперспективность сопротивления окруженной группировки, продолжало требовать борьбы «до последнего солдата».

Советское Верховное Главнокомандование решило, что настало время для нанесения завершающего удара. С этой целью был разработан план операции, получившей условное название “Кольцо”. Проведение операции “Кольцо” возлагалось на войска Донского фронта, которым командовал К. К. Рокоссовский.

Советское командование 8 января 1943г. предъявило войскам Паулюса ультиматум, в котором им предлагалось капитулировать. Командование окруженной группировки, выполняя приказ Гитлера, отказалось принять ультиматум.

10 января в 8 час. 05 мин. залп тысяч орудий разорвал тишину морозного утра. Войска Донского фронта приступили к окончательной ликвидации врага. Войска 65, 21, 24, 64, 57, 66 и 62-й армий расчленяли и по частям уничтожали окруженную группировку. После трехдневных ожесточенных боев был срезан “мариновский выступ” противника. Войска 65-й и 21-й армий вышли на западный берег Россошки и в район Карповки. 57-я и 64-я армии преодолели рубеж реки Червленой.

В войсках противника падала дисциплина, в подразделениях и частях все чаще возникало паническое настроения.

Утром 15 января наступающие захватили аэродром Питомник, где произошла встреча 65-й и 24-й армий. Штаб Паулюса переместился из Гумрака еще ближе к Сталинграду. Общая площадь района окружения значительно сократилась и составляла теперь около 600 кв. км.

22 января войска Донского фронта штурмовали противника на всем фронте. Тысячи орудий и минометов прокладывали наступающим путь. За четыре дня советские армии продвинулись еще на 10-15км. 21-я армия овладела Гумраком - важным опорным пунктом гитлеровцев.

Расстояние между войсками 21-й и 65-й армиями составляло всего 3,5км. В первой половине дня 26 января армии соединились в районе поселка “Красный Октябрь” и на скатах Мамаева кургана. Окруженная группировка была расчленена на две группы : южную, скованную в центральной части города, и северную, зажатую в районе “Баррикады”.

30 января войска 64-й и 57-й армий, расчленив южную группировку противника, плотную подошли к центру города. 21-я армия наступала с северо-запада. 31 января враг вынужден был сложить оружие.

 Необходимо было силой заставить сложить оружие и северную группу войск противника, так как ее командующий генерал Штреккер отклонил предложение о капитуляции.