Октябрьский переворот 1917 года, его исторические оценки

3. Октябрьский переворот 1917 года, его исторические оценки.

Октябрьская революция, явившаяся важным событием 20 века, оставила нам множество исторических источников о себе. Это документальные и мемуарные произведения, художественная литература и газетный материал. Источники разнообразны, как разнообразно и велико происшедшее событие, явившееся только одним из целой цепочки событий, потрясших мир в начале 20 века. Участники и свидетели русской революции, волей-неволей втянутые в нее, оказались поколением, для которого она стала главным событием жизни (или событием, оказавшимся в жизни поворотным). В их жизни не было ничего более запомнившегося, чем события в России, происшедшие начиная с октября 1917 года. Поэтому то, что дошло до нас от этих людей, так или иначе связано с революцией.

Воспоминаний, написанных “по горячим следам”, сохранилось очень мало. Дневник, найденный при обыске, мог стать поводом к заключению в тюрьму, расстрелу. З.Гиппиус: ”Дневник в Совдепии, - не мемуары, не воспоминания “после”, а именно “дневник”, - вещь исключительная; не думаю, чтобы их много нашлось в России после освобождения. Разве комиссарские”. Думаю, З.Гиппиус преувеличила возможности и способности “комиссаров”. Исследователям не встретилось ни одного “комиссарского” дневника.

Социальная катастрофа, произошедшая в России, практически не оставила равнодушных, потому что в нее были вовлечены все. Используемое деление участников Октябрьской революции на революционеров и контрреволюционеров условно и включает в себя все классы и слои русского общества, расколовшегося на два лагеря. Как и во всяком социальном движении, расстановка сил напоминала весы, колебавшиеся, в зависимости от обстоятельств, в пользу одного из двух лагерей.

Несмотря на стремительность октябрьских событий, о них сразу стали много писать. Эта тема оказалась очень благодарной тем, кто разрабатывал ее - ведь революция имела последствия, растянувшиеся на десятилетия.

С этого момента не только Россия, но и мир раскололся на две системы, стремившиеся подавить друг друга. То, каким виделся этот процесс его очевидцам, чем они его представляли себе, является одной из целей работы.

Отмечу сразу, что у обоих лагерей были общие черты, четко различаемые в их наследии: это, во-первых, перманентность русской революции. Все понимали, что она необратима, и ее не остановить. Революция уже стала восприниматься таковой после отречения царя. Но одни хотели закончить ее отречением (что и произошло), а другие - продолжать. Была еще малочисленная группа людей, которые знали, что этому не будет конца, пока Россия не примет черты и формы государственности, свойственные ей.

Еще одной общей чертой было всеобщее стремление к твердой власти. Но в вопросе - кому доверить Россию - единства не было, и решить этот вопрос демократическим путем не удалось. Большевики сами себе доверили Россию.

По мере развития революции ее завоевания вызывали все больший восторг у левых и сочувствовавших им и, наоборот, растерянность и ужас остальных. Это контрастирует со смешанными чувствами (радости и страха) Февральской революции, когда отречение царя воспринималось как начало новой, свободной, демократической России. Это была весна России, пробуждение и обновление ее, в то время как в октябре доминировали лишь чувства ненависти и решимости одних и страха, растерянности - у других. С этого момента начинается и все увеличивается кровожадность революции, дошедшей до своей крайней формы и разрушающей “до основанья” старый мир.

Противостоящие стороны принадлежали к разным классам, и встречающийся в мемуарном и документальном наследии классовый подход естественен в условиях революции и Гражданской войны. “Свои” выставлены в более привлекательном свете, “чужие” окрашены в черный цвет.

Очень немногие современники революции подошли к ней с надклассовых, человеческих позиций. Такой подход был сложен, хотя бы потому, что их окружало буквально море зла и ненависти. Возвыситься над классовой ненавистью, дать событиям истинную, с позиций добра и зла, оценку, в то время было нелегко. Люди, дающие такую оценку, как правило, принадлежали к интеллигенции, т.е. исчезающей при большевиках прослойке, чуждой им и опасной для них.

Среди революционеров выделяются работы “вождей”: Троцкого Л.И.,

Ленина В.И., Невского В.И., Антонова В.А., Подвойского Н.И. и др. Целью революционеров не было воссоздание «подлинной» картины событий. Они писали воспоминания по прошествии некоторого времени, многие моменты в их мемуарах отсутствуют или противоречат друг другу, а иногда даются в приукрашенном виде. Выдавание желаемого за действительное - типичная черта “революционных” воспоминаний. Преувеличение роли большевиков в русской революции, преувеличение влияния «вождей» большевиков на массы, преувеличение активности масс в ходе октябрьского восстания, выставление сил контрреволюции в невыгодном свете по отношению к революционерам - вот то, чем грешили революционеры-мемуаристы. По прочтении мемуаров революционеров понимаешь, что это воспоминания борцов, а не людей. В них не видно человека сомневающегося, размышляющего, мятущегося, то есть человека со всеми его человеческими «атрибутами». Большевиков отличала изначальная заданность решений и действий, это полностью отражено в их воспоминаниях.

Противники большевиков представляют довольно пестрый лагерь, в котором важны работы Бельгарда С.К., Изгоева А.С., Милюкова П.Н., Плеханова Г.В., Струве П.Б., Шульгина В.В., Спиридоновой М., Гиппиус З.Н. и др. Из названного работы Плеханова, Струве, Изгоева отличают философская направленность, вдумчивость и глубина понимания вопроса. Эти авторы дают всестороннюю оценку большевизма в русской революции, роли большевизма как явления в нашей истории, и его перспектив. Логичность, доказательность отличают эти работы от мемуаров большевиков. Работы в форме дневниковых записей дают нам возможность увидеть картину жизни глазами простого человека, обывателя, подмечающего мелочи жизни, которые теперь так важны для нас. Таковы дневники Готье Ю.В., Гиппиус З.Н., Бельгарда С.К., Ремизова А.М.

Воспоминания политических и партийных деятелей - с той и с другой стороны - раскрывают политическую подоплеку событий, скрытую партийную и личностную борьбу, которая современникам революции была не видна. Таковы работы Милюкова П.Н., Дана Ф.Н., Керенского А.Ф., Шульгина В.В., Демьянова А., Ленина В.И., Троцкого Л.И., Подвойского Н.И., Антонова В.А. и др.

Тенденциозность - черта, свойственная и революционерам, и контрреволюционерам в равной степени. Эта черта для контрреволюционеров естественна - большевики сломали привычный уклад их жизни - за что же их хвалить? Но в работах контрреволюционеров больше виден человек как личность, а не шестеренка революции.

А теперь - ход событий глазами восставших.

Штурму Зимнего дворца предшествовала не только организационная подготовка, захват Петропавловской крепости, идеологическая обработка толпы. По выработанному Лениным плану следовало захватить центры городских коммуникаций: почту, телеграфные и телефонные станции.

Обращает на себя внимание быстрота захвата правительственных учреждений. В качестве иллюстрации служит свидетельство А.А.Игнатьева, председателя ротного солдатского комитета: ”...рота выступила и через четверть часа уже заняла Николаевский вокзал, окружив его цепью сильных караулов”. За 15 минут можно занять здание, выставив караулы, но не отбить его. Николаевский вокзал не охранялся. Через несколько часов после занятия вокзала туда прибыл целый грузовик с юнкерами, которые были разоружены, не сделав ни одного выстрела.

Л.Д.Троцкий также обращает внимание на быстроту, с которой восстание произошло: ”Но ведь взять власть - значит повернуть руль истории; неужели же такое событие может зависеть от промежутка в 24 часа? Да, может. Когда дело дошло до вооруженного восстания, то события измеряются не длинным аршином политика, а коротким аршином войны”.

Общую картину событий 25 октября мы находим у председателя ВРК Н.И. Подвойского:”25 октября. Ночь. Но весь Петроград в огнях. Всюду - на фабриках и заводах, в полках, дивизиях, экипажах идут беспрерывные собрания, выносятся резолюции о поддержке Советов.

3 часа 30 минут утра. Крейсер “Аврора” отдает якорь у Николаевского моста. Приказываю выключить телефоны Зимнего дворца и штаба округа: телефонная станция уже в наших руках.

Из Гельсингфорса прибывают миноносцы. По улицам громыхают броневики.

Первое продвижение войск к Зимнему дворцу удалось начать только в 6-7 часов утра 25 октября. ...решено было сосредоточить руководство в Петропавловской крепости. К утру исход восстания был уже решен. Все ключевые пункты были в руках восставшего пролетариата. Временное правительство было блокировано в Зимнем дворце, лишено власти, осталось почти без сил”.

...14.35. На открывшемся заседании Петроградского Совета Ленин заявил о конце Временного правительства:”Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась...”.

“К 3 часам дня в Петропавловской крепости подготовка к штурму была закончена. К 6 часам вечера Зимний был словно опутан солдатскими цепями.

Юнкера, забаррикадировавшись штабелями дров у ворот дворца, зорко следили за движениями наших головных цепей и всякое перемещение их встречали ружейным и пулеметным огнем”.

Записки Ленина, которые он посылал то мне, то Антонову - Овсеенко, то Чудновскому...становились все более жесткими, Ленин грозил предать нас партийному суду, расстрелять. От плана бескровного переворота, казавшегося таким реальным и заманчивым, приходилось отказаться: Зимний не желал сдаваться, его нужно было брать штурмом.

Выстрелы из орудий Петропавловской крепости наполнили ночь гулом. Это были три холостых выстрела - наши части двинулись вперед, открыли ураганный пулеметный и винтовочный огонь. Баррикады встретили их решительным отпором. Вдруг над головами у нас поплыл тупой гул, за ним второй. Это “Аврора” из шестидюймовых посылала свои тяжелые снаряды. Очевидно, эти снаряды внесли большое смятение в ряды защитников Зимнего.

Воспользовавшись замешательством противника матросы, красногвардейцы и солдаты ринулись вперед. На ступенях схватываются с юнкерами. Опрокидывают их. Как ураган, несутся на третий этаж, везде по дороге сметая юнкеров.

В Зимнем дворце все было кончено. Я взглянул на часы: четверть третьего”.

Думаю, Подвойскому удалось передать атмосферу насыщенности действием, нервозности наступавших и их руководителей. Даже А.Р.Вильямс, американский публицист, бывший вместе с солдатами, осадившими Зимний, подметил ее. Солдаты “горели” побыстрее захватить дворец, на что красногвардеец отвечал им:”Нам пока нельзя наступать. Дворец охраняется женским батальоном. Газеты будут писать, что мы стреляли в женщин. И потом, товарищи, мы должны соблюдать дисциплину: никаких действий без приказа комитета” (109).

Анализируя написанное Подвойским, напрашивается вывод о явной противоречивости его рассказа с описаниями “штурма”,сделанными контрреволюционерами. Подвойский явно облагородил его, придав описанию больше выстрелов, атаку под “ура”, схватки внутри дворца. Это стремление председателя ВРК очень естественно - своим описанием он поддерживал легенду, утвержденную большевистскими вождями.

Один из интереснейших моментов, связанных с восстанием, можно обнаружить у Л.Д.Троцкого: ”Помню, огромное впечатление произвело на Ленина сообщение о том, как я вызвал письменным приказом роту Литовского полка, чтобы обеспечить выход нашей партийной и советской газеты. Ленин был в восторге. Потом он стал молчаливее, подумал и сказал: ”Что же, можно и так. Лишь бы взять власть”. Я понял, что он только в этот момент окончательно примирился с тем, что мы отказались от захвата власти путем конспиративного заговора. Он до последнего часа опасался, что враг пойдет наперерез и застигнет нас врасплох. Только теперь он успокоился и окончательно санкционировал тот путь, каким пошли события”.

Приведенные слова Льва Троцкого говорят о том, что Ленин до последнего момента не переоценивал силы большевиков, осознавал риск выступления и боялся его. Таким мы не видели Ленина никогда; его образ был связан с непоколебимостью, самоуверенностью раз и навсегда. Но захват власти - это всегда авантюра, которая карается смертью. Думается, нерешительность Ленина именно отсюда.

Итак, восстание произошло, настало время осмыслить его результаты.

Революционеры, в отличие от своих противников, воспринимали революцию более оптимистично. Их записи, дошедшие до нас, были сделаны не по “горячим следам” - большевики строили “новый мир”, им было не до дневников. А по прошествии времени в памяти остается больше хорошего, тем более что оно (хорошее) имело такое славное продолжение.

Дышало оптимизмом и первое обращение ВРК “К гражданам России”, написанное Лениным утром 25 октября: ”Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки Военно-Революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона.

Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено”.

Картину порядка после переворота рисует и Д.Фурманов, председатель Совета Иваново-Вознесенска: ”В городе полное спокойствие. Чувствуется, что власть в крепких и надежных руках солдат и рабочих”.

Л.Д.Троцкий, вспоминая ход 2 Съезда Советов, отметил немало-важный момент, когда масса начала входить во вкус переворота: ”Когда я доложил о совершившейся ночью смене власти, воцарилось на несколько секунд напряженное молчание. Потом пришли аплодисменты, но не бурные, а раздумчивые. Зал переживал и выжидал. Готовясь к борьбе, рабочий класс был охвачен неописуемым энтузиазмом. Когда же мы шагнули через порог власти, нерассуждающий энтузиазм сменился тревожным раздумьем. И в этом сказался правильный исторический инстинкт. Ведь впереди еще может быть величайшее сопротивление старого мира, борьба, голод, холод, разрушение, кровь и смерть. Осилим ли? - мысленно спрашивали себя многие. Отсюда минута тревожного раздумья. Осилим, - ответили все. Новые опасности маячили в далекой перспективе. А сейчас было чувство великой победы, и это чувство пело в крови”.

“Чувство великой победы” пело не у всех, присутствовавших сегодня на съезде. Авантюризм и противозаконность совершенного были очевидны, а чувство безнаказанности пришло немного позже. Толпу сдерживал страх, она, по привычке, боялась расплаты за совершенное преступление.

Троцкий не может отвечать за всю толпу, но переносит на нее свои собственные чувства.

Не поддаваясь лирике, результат революции можно описать достаточно сухо, как, например, это сделал журналист Е.Ефремов: ”Временного правительства больше не существовало. Власть перешла в руки рабочих и крестьян”.

Как бы ни относились к большевикам их противники, многие из контрреволюционеров прекрасно понимали масштабы грядущей большевизации России и бесперспективность собственных усилий по восстановлению существовавшего ранее порядка. Временное правительство ускорило большевизацию своей верностью союзникам в войне с Германией, тем самым подписав себе приговор. К октябрю 1917-го Россия была готова к смене власти; происшедший переворот не вызвал удивления - Временное правительство шло к нему в течение восьми месяцев.

В этой связи показательно свидетельство М.В.Фрунзе, в то время председателя Шуйского уездного совета: ”Известие (о восстании в Петрограде) было восторженно встречено широкими массами... Не помню ни одного случая протеста или недовольства со стороны каких бы то ни было групп. Все противники переворота из числа интеллигенции и городского мещанства не могли бы слова сказать против при том настроении, какое имело место в народе. ...новая власть была принята как нечто совершенно очевидное и неизбежное”.

Как писалось выше, большевиков отличало наличие четкой цели и знание путей ее достижения. Подтверждением этому служат следующие слова Л.Д.Троцкого: ”С 25 октября во главе России стал Ленин, самая большая фигура русской политической истории. Его окружал штат сотрудников, которые, по признанию злейших врагов, знали, чего хотели, и умели бороться за свои цели”.

“Портрет” русской революции был бы неполон без свидетельств интеллигенции, то есть той части общества, которая концентрирует в себе его духовный потенциал. Реакция интеллигенции на революцию была освещена в многочисленных публикациях последних лет. Общий вывод, сделанный мной по их прочтении, таков: большинство интеллигенции негативно отнеслось к революции. Поэтесса З.Гиппиус: ”...к чести русской интеллигенции надо сказать, что громадная ее часть, подавляющее большинство, состоит именно из “склонившихся”, из тех, кто с великим страданием, со стиснутыми зубами несут чугунный крест жизни. Эти виноваты лишь в том, что они не герои, т.е. герои, но не активные. Они не идут активно на немедленную смерть, свою и близких; но нести чугунный крест - тоже своего рода геройство, хотя и пассивное”.

Перейдем к конкретным оценкам.

ВОЖДИ И МАССЫ.

Контрреволюционеры считали октябрьское восстание авантюрой немногих. Называются два наиболее активных революционера - Троцкий и Ленин. Именно они привлекли массы демагогическими лозунгами, обещая царство справедливости и равенства - социализм. И хотя массы не знали, что такое социализм, методы, которые использовали большевики в борьбе с Временным правительством, были им очень знакомы. Этому их научили три года войны, сделавшие возможным октябрьское восстание. Большевики были скорее разрушительной, чем созидательной силой, причем их партия была организацией, реально воплощавшей разрушительные принципы в жизнь.

Однако, несмотря на кажущееся единство большевистского лагеря, вожди революционеров не были свободны в своих действиях. Власть толпы над ними была велика, и эта стихия диктовала свои правила поведения. Контрреволюционеры считали революционные массы похожими на звериные стаи, и в этом была доля правды: свидетельства побывавших в России в то время говорят о возвращении русского народа в какое-то первобытное состояние.

Даже революционеры признавали, что восстание - результат работы нескольких лиц, и решение о восстании принималось не без внутрипартийной борьбы. Общее же мнение революционного лагеря заключалось в признании массами и партийными руководителями необходимости восстания как единственного средства к улучшению жизни народных масс, прекращению войны и т.п.

ПОДГОТОВКА К ВОССТАНИЮ.

В анализе подготовки к восстанию контрреволюционеры реалистично подходили к силам Временного правительства. Однако возможность соглашения с большевиками правительством принципиально не рассматривалась. Довольно распространено мнение о возможности предотвратить восстание или хотя бы помешать ему. Но правительство и демократический лагерь не создали коалицию, способную противостоять большевикам, хотя были попытки сделать это. Утверждение о достаточности сил для подавления восстания встречается так же часто, как и свидетельства распыленности сил правительственного лагеря. И, тем не менее, восстание увенчалось успехом “благодаря” отсутствию сил у правительства. Поэтому захват власти произошел “явно и открыто”. Временное правительство не использовало шанс восстановить порядок, данный Корниловым. Оно было просто обречено на вооруженную борьбу с большевиками, хотя бы потому, что тактика последних состояла именно в этом.

Революционеры и в этом разделе называют Ленина и Троцкого в качестве руководителей подготовки восстания, сумевших использовать исключительно благоприятный для этого момент.

ХОД ВОССТАНИЯ.

Рассматривая ход восстания, контрреволюционеры отмечают его быстроту. Причина ее проста: минимальное сопротивление со стороны правительства. В качестве эпитафии к деятельности последнего могут служить слова английского посла в Петербурге Дж.Бьюкенена: ”Малое число жертв и сравнительно лояльное отношение большевиков к пленным объясняется еще сохранявшимся чувством страха перед возможным возмездием со стороны сил, поддерживавших старый строй. Чувство полной вседозволенности придет позднее, после первых побед над “белыми”.

Революционеры, в отличие от своих противников, отмечали необыкновенный героизм восставшего народа и его руководителей. Восстание однозначно названо подвигом. Так же, как и у контрреволюционеров, обращается внимание на быстроту захвата власти (Л.Троцкий: в 24 часа). Интересен еще один момент: вожди большевиков прекрасно понимали, чем они рискуют. Но ведь большевистская партия была, прежде всего, “партией подпольных действий”, - так что выжить в тех условиях для революционного руководства было вполне реально.

РЕЗУЛЬТАТЫ ВОССТАНИЯ.

Мнение, что победа большевиков знаменовала собой конец русской революции, не подвергается сомнению никем из контрреволюционеров. Это был не февральский праздник. Но и оптимизм последних был велик.

А.Керенский: борьба “...в 1917 году закончилась видимым торжеством красной реакции, но далеко еще не завершилась”.

Противники большевиков также указывают на их связь с Германией, и делают вывод: победа большевиков - это победа Германии. В качестве результата контрреволюционеры указывают “полную несостоятельность русской революционной демократии”.После октября события в России назвать революцией было нельзя. Это, по утверждению М.Спиридоновой, была уже контрреволюция, и большевики выступали ее защитниками, подавляя “справедливое революционное недовольство” масс. Собственно, большевики были контрреволюцией всегда.. Их победа и их “реформы” знаменовали собой банкротство и дискредитацию марксизма и научного социализма.

Относительно будущего советского режима мнения также не расходятся: у него нет никакого будущего. Ведь “красные” взяли все худшее от старого режима, только добавили сюда с лихвой террора. После революции началось насилие над побежденными, которое все возрастало, вылившись в банальную гражданскую войну. Анархия, свидетелями которой были контрреволюционеры, была явлением преходящим: непрерывная война сплотила и укрепила большевистский лагерь, который наводил порядок в России “твердой рукой”. И, хотя большевики оказались в политическом вакууме, они не заплакали от это, а начали действовать доступными им террористическими методами. Главным объектом террора было крестьянство, и здесь запятнали себя не только большевики, но и их противники. Преобразования большевиков были кажущимися: они ничего не дали России. Они сделали революцию для себя против всех. Это - шаг назад в истории России. Главный же ущерб России был нанесен в духовной сфере. Но, несмотря ни на что, большевикам не удалось изменить человеческую природу. Время показало неудачу их эксперимента.

Со стороны большевиков в оценке результатов восстания нельзя было ожидать ничего, кроме бесконечного оптимизма. Трудно было сделать первый шаг, а потом большевиков охватил революционный энтузиазм; началось строительство советского государства.

РЕВОЛЮЦИЯ И ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ.

В основной своей массе русская интеллигенция была контрреволюционной, в смысле антибольшевистской, и высказывала негативное отношение к революции вообще, и к революционным вождям - в частности. Вожди виделись фанатиками идеи, безразличными к судьбе России. Интеллигенты прекрасно понимали, что их уделом будет или вымирание от голода, или унизительная служба большевикам. Видя, как “умирает” старая Россия, ее дети тосковали по ней, проклиная бездарное и бессильное Временное правительство, способствовавшее воцарению большевиков.

Общее мнение интеллигенции таково: Октябрьская революция была не нужна России. Это результат деятельности крайних демагогов, конец которых неизбежен. Но силой русскую революцию не остановить. Надо ждать, пока в Советской России созреют новые, здоровые силы, способные сокрушить порядок, установленный Лениным. И уж если наибольший ущерб большевики нанесли духовности, возрождение России возможно только через духовное перерождение русского народа.

Список использованной литературы:

 

1.    Ильин И.А. Почему сокрушился в России монархический строй? – Журнал «Социологические исследования», №4, 1992.

2.    Русская история. Экспресс-курс. От Рюрика до Николая. – Санкт-Петербург, 1996. стр.100

3.    Блок А.А. Статьи 1907 – 1921. – Л.: 1936. стр. 192

4.    Наше Отечество. Ч. I / Кулешов С. В., Волобуев О. В., Пивовар Е. И. и др. – М.: ТЕРРА, 1991, с. 383

5.    Энциклопедия Кирилла и Мефодия, электронное издание, 2001

6.    Поляков Ю.А., Полетаев В.Е., Самсонов А.М., Корнаковский И.Л.; Отв. ред. Поляков Ю.А.– Москва: Иллюстрированная история. В 2-х т. Т. 2. С 1917г. до наших дней / Мысль, 1986, с. 24

7.    Бегунов Ю. К. Тайные силы в истории России. СПб., 1996

Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., 1991.

9.    Назаров М. Тайна России. Историософия ХХ века. М. 1999