Аграрная политика немцев на Орловщине в период оккупации

2.2. Аграрная политика немцев на Орловщине в период оккупации

Заняв город Орел, гитлеровцы ликвидировали Советскую власть, ввели старое административное деление: округа, уезды, волости и сельские общины. Во главе местного самоуправления в городах были поставлены бургомистры, в волостях старшины. В сельской местности, в деревнях, назначались старосты, в распоряжении их имелись полицейские из лиц предателей Отечества.

Германский имперский министр Альфред Розенберг объявил новый порядок землепользования, направленный на ликвидацию колхозного строя и «построения свободного и рационального сельского хозяйства»[12] Фашисты планировали перестроить сельское хозяйство на капиталистический лад, путем организации крупных поместий. Все колхозы преобразовались в общинные хозяйства, которые являлись переходной формой к единоличному, индивидуальному хозяйству. Общинные хозяйства подчинялись уездному сельскохозяйственному штабу, во главе с гитлеровскими офицерами. Сельская община являлась источником снабжения немецко-фашистской армии продовольствием.

М.Мартынов констатирует, что:

«В семи километрах от города на территории Орловского опытного поля, оккупантами было создано подсобное хозяйство, где имелась около сотни дойных коров, отобранных у местного населения. В подсобном хозяйстве на одной из плантаций выращивали горох, огурцы, помидоры»[13]

В изданной германским командованием «Памятке для ведения хозяйства в завоеванных восточных районах указывалось: Завоеванные восточные области являются германской хозяйственной территорией. Земля, весь живой и мертвый инвентарь ... являются собственностью германского государства». Германское правительство, как следовало из текста «Зеленой папки» номеровалось организовать на восточных землях немецкие помещичьи и кулацкие хозяйства, широкого применяя дешевую рабочую силу подневольного населения управляемого кнутом немецкого надсмотрщика».[14]

После захвата значительной части Орловской области оккупационные власти организовали регистрацию сельского и городского населения, как для организации производства (и в интересах своей армии, и в интересах удовлетворения самых необходимых потребностей населения), так и для налаживания продовольственного снабжения горожан (населению выдавались продовольственные карточки). В 1941 году были созданы Орловский губернский сельскохозяйственный штаб (комендант Дитмар) и земельное управление. Директором Орловского губернского управления был назначен агроном И. Ф. Скворцов. В его подчинении находились окружные и районные (уездные) земельные отделы. В орловском районе земельный отдел возглавлял Садковский. Первое время после оккупации территории Орловской области германские власти не меняли сложившихся в деревне порядков. Жителей обязали сдавать часть продуктов для снабжения частей германской армии и лазаретов. В частности, в конце 1941 года владельцы коров в Орле по приказу городского коменданта ежедневно должны были сдавать специально назначенным сборщикам по 2 литра молока. При этом германским военным категорически запрещалось самостоятельно проводить изъятие, однако такие конфискации продолжались до середины 1942 года, а сельскохозяйственные комендатуры впоследствии оплачивали взятое военными продовольствие. Военными сельскохозяйственными комендатурами было отдано распоряжение волостным старшинам о немедленном обмолоте хлебов, находящихся на общественном хранении, и сдачи через 3 недели 70% зерна германским воинским частям, а 30% разрешалось оставить работникам за труд. Крестьянам запретили произвольно забивать скот, заставляли спрашивать разрешение у германских оккупационных властей. Оккупационные власти активно поддерживали элементы колхозной системы в соответствии с «Примерным уставом сельскохозяйственной артели» (колхоза) 1935 года. В декабре 1941 года начальник штаба военной сельхозкомендатуры Орловского уезда вызвал старшин волостей с материалами о трудоднях, отработанными колхозниками в 1941 году. Предстояло сообщение о выдаче хлеба крестьянам из расчета трудодней. Через две недели последовало распоряжение о выдаче зерна, и не только колхозникам, но и беженцам. Колхозники получали зерно в качестве натуральной оплаты, беженцы должны были заплатить по 145 руб. за 1 центнер. Однако Мартынов М. пишет, что: «В селе Протасове, Малоархангельского района комендант первым делом поинтересовался содержанием колхозных амбаров. В одном из них оставалось 75 центнеров зерна, которое колхозники не успели получить по трудодням».[15] «Зерно есть собственность германского государства»-объявил гитлеровец председателю колхоза Макару Павловичу Кузину, отобрал у него ключи и опечатал склад. Вскоре амбар запылал ярким костром и от «собственности германского государства» осталась куча пепла».[16]

В противовес Саран А. заявляет:

«В текущих сельхозработах оккупационные власти должны были взять на себя функции райкомов партии. Комендант военной сельскохозяйственной комендатуры Орловского уезда Лейгут, 18 апреля отдает приказ всем старшинам волостей: «В 3 дня собрать весь сельхозинвентаръ с полей, осмотреть и разместить на хранение», а в случае, если после установленного срока сельхозтехника будет обнаружена на полях, это будет рассматриваться как саботаж. 7 июля 1942 года он посылает распоряжение старшине Цветынской волости: «К 20.07.1942 закончить вспашку паров». Через неделю очередное напоминание: «Закончить сдачу волокна пеньки к 21.07.1942».[17] Сохранив колхозы, немцы должны были сохранить и систему побуждения колхозников к работе. Население деревни и сел, под конвоем полицейских выгоняли на принудительные работы. Была введена обязательная трудовая повинность.

Как и везде на временно оккупированной советской территории, на Орловщине гитлеровцы установили обязательную трудовую повинность. Все трудоспособное население должно было выполнять тяжелые физические работы на сооружении укреплений для фашистской армии, на строительстве и ремонте шоссейных и железных дорог, на их расчистке от снежных заносов, на устройстве и ремонте военных аэродромов, в сельском хозяйстве и т.д. Это был подневольный труд без всякого вознаграждения.

Постепенно восстанавливалась и перерабатывающая промышленность. В начале был запущен молокозавод, затем пивоваренный, в 1942 году открылся плодово-овоще-консервный комбинат, махорочная мастерская. К1943 году плодово-овощной комбинат (директор Н. Н. Анисимов). Он заготовлял продукты в районах, налаживая выпуск конфет, мармелада, соленых грибов и помидоров. Получив патенты, открылись многочисленные кустарные предприятия по переработке сельскохозяйственного сырья.

Вот, что об этом говорит Мартынов:

«Под угрозой расстрела и виселиц оккупанты принуждали все трудоспособное население работать на них. Кустари, взявшие в городской управе патент на право заниматься ремеслом освобождались от такой повинности. И многие потянулись в Фронтовой отдел управы за патентом. 9 ноября 1941 года в «Орловских известиях» была опубликована одна хвастливая заметка под заголовком «Жизнь в Орле входит в свое русло». В ней сообщалось: «Не прошло и двух недель с тех пор, как германские войска вступили в город Орел, как в городе началось оживление ... уже взято 115 патентов на право производства. Заработали кустари, ремесленники, парикмахеры».[18] Действительно в Орле, как грибы после дождя, появились жес­тянщики, слесари, портные, сапожники, мастера по изготовлению детских игрушек и другие «специалисты». Гитлеровцы много времени спустя разобрались в какое «русло» входила жизнь в городе: орловцы, чтобы уклониться от работы на оккупантов регистрировались, как кустари-одиночки. «Оборудование промышленных предприятий Орла накануне оккупации было эвакуировано вглубь страны. Но кое-что осталось. Однако, как ни бились оккупанты, им не удалось восстановить и пустить в эксплуатацию ни одного крупного предприятия. Они смогли лишь организовать авторемонтную, две кустарных механических, литейно-механическую и машинно-тракторную мастерские, пивоваренный завод, тележно-санное производство, часовую мастерскую и гарнизонную прачечную. Этим и ограничивается список действующих в городе предприятий».[19]

Оккупационные власти, намериваясь использовать население в собственных целях организовало карточное снабжение граждан продовольствием. Предоставление средств для выживания было методом контроля над населением. Комендатуры имели право за противодействие политике оккупантов, отнимать продовольственный паек. Карточки для населения выдавались четырех видов: для людей занимающихся тяжелым физическим трудом, для остальных трудящихся, для детей и для иждивенцев.

Для обеспечения снабжения по карточкам и в 1943 году в Орле работало 3 городских пекарни, 14 пунктов продовольственного снабжения, общественные столовые. Кроме того, в городах действовали продовольственные рынки. Для приезжающих на рынок крестьян в Орле был открыт постоялый двор с конюшней. Для торгующих на рынке крестьян была введена система стимулирования. Кто привозил на рынок больше товаров, получал талоны на дефицитные товары- соль, табак, мыло и т.д.

Аграрная политика на территории оккупированной Орловской области сознательно противопоставлялась прежней политике коммунистических властей. В Германии основой процветающего сельского хозяйства является наследственный крестьянский двор, а в СССР колхозы подавили творческую инициативу, личную собственность крестьян. Привели к гибели процветающего сельского хозяйства России

Новую основу аграрной политики заложило распоряжение имперского министра А. Розенберга от 16 февраля 1942 года «Новый порядок землепользования». Распоряжение состояло из 6 частей.

Часть А. Называлась «Упразднение колхозного строя». Пункт 3 гласит что все колхозы преобразуются в общинные хозяйства

Часть Б. Объясняла суть общинных хозяйств, как формы перехода от упраздненных колхозов к единому хозяйству.

Часть В. Объявляла о переименовании совхозов в государственные хозяйства, МТС в сельскохозяйственные базы и переходе их в германское управление.

Часть Г. Носила название «переходу к единому землепользованию» и предусматривала выделение из общественных земель полос на каждое поле для частного использования одним крестьянина

Часть Д. Единоличное хозяйство на основе земельного товарищества: крестьянские хозяйства, получившие полосы земли, объединялись в земледельческое товарищество, в собственности которого оставались и имеющиеся крупные сельскохозяйственные машины, Члены земледельческого хозяйства должны были совместно, с помощью МТС проводить пахоту и сев после чего устанавливались межи на полях и обрабатывать посевы убирать урожай крестьянские дворы продолжали единолично.

Последняя часть Самостоятельное единоличное хозяйство - хутора и отрубы :Где способные и трудолюбивые крестьяне при на линии инвентаря и тяги могут полностью выделяться из общественного производства, но при этом своевременно сда­вать установленный сельхозналог.

Детально разработав программу реформы, немцы принялись за ее проведение в жизнь ликвидация колхозов в отдельных местах проводилась в праздничной форме, с музыкой и танцами, как в с. Некрасовка Орловского района. Сюда на собрание крестьян прибыли и представители германского военного командования и старшины соседних волостей. 6 июня 1942 года колхоз имени Куйбышева был ликвидирован, а на его месте образовалось три крестьянских общинных хозяйства в Некрасовке, Щигловке и Кишкинке.

Газета «Партизанская правда» эти события прокомментировала так: Фашистский гаденыш Розенберг пугал крестьян, что после уборки урожая, немцы его отберут и отправят в Германию.

Год спустя, подводя итоги преобразований, оккупационные власти вынуждены были констатировать несколько фундаментальных черт российской действительности, что не все колхозы еще ликвидированы и не везде образованы крестьянские общинные хозяйства, а это факты.

Руководители аграрной политики самокритично признаются, что слабо представляли себе хозяйственные условия России и не смогли разобраться в деталях.

«Аграрная реформа начинается только с момента образования земледельческих товариществ».[20]

Необходимо отметить и сопротивление со стороны крестьян. В мае 1942 года, через газету «Речь» было объявлено о приговоре к расстрелу Никишина М. 1907 г. рождения, за то, что он неоднократно отказывался принимать участие в весенних полевых работах, призывал жителей своей деревни не подчиняться германским указаниям по проведению обработки земли.

Оккупанты пытались использовать и морально-психологические факторы для стимулирования развития сельского хозяйства, подчеркивая важность и почетность крестьянского труда. Поэтому 4 октября 1942 года оккупационным властям удалось начать реформирование в аграрной сфере и осуществить основные задачи -ликвидировать коммунистическое и пропагандистское управление, создать условия для продуктивного обеспечения армии и гражданского населения. Теперь наступило время переходить к новому этапу реформы - преобразование крестьянских общинных хозяйств в земледельческие товарищества.

Приказ №6 Главного германского земледельческого управления касается текущих проблем реформирования сельского хозяйства. Делался акцент на развитие, на расширение воспроизводства, прежде всего - в животноводстве.

Обосновываясь на оккупированной территории Орловщины всерьез и надолго, германские власти содействовали закладыванию основ развивающегося сельского хозяйства. Для этого они поощряли племенную работу, завозили на оккупационные земли племенной скот, разрешали открытие случных пунктов. Действовала на территории оккупированной Орловщины и ветеринарная лечебница. Аграрная политика германских оккупационных властей определялась в своих основных чертах в течении 1941-1943 г. г. в форме нового порядка землепользования отдельные черты которого напоминали российскую деревню 1905-1916 гг., другие несли явную печать колхозного строя 1929-1941 г.г.

Итак, я пыталась сопоставить две точки зрения на вопрос об оккупации Орловской области- одна из них- классическая, т.е. описываются зверства фашистов и все негативные стороны оккупации (М. Мартынов); другая-описывает позитивные преобразования, в т.ч. аграрную реформу в духе Столыпина, которую немцы пытались провести на Орловщине (А. Саран).

Но я считаю, нельзя склоняться к одной из версий - правда есть и в одной и в другой, также как и искажения правды. В радикальных версиях истины нет, она может быть только посередине.