Разложение Османской империи. Кризис государственности и военные неудачи

1.1 Разложение Османской империи. Кризис государственности и военные неудачи

При характеристике состояния державы турецких султанов ХУШ столетия историки чаще всего используют понятие «упадок». В подтверждение этого они ссылаются на факты, свидетельствующие о падении османского военного могущества, снижении эффективности аппарата государственного управления, усилении сепаратизма и внутренних неурядиц в провинциях империи. Все эти симптомы и современниками, и современными исследователями воспринимаются как симптомы неизлечимой болезни, поразившей государство и ведущей общество к полной градации. Сдвиги, происходившие в социально-экономической жизни османского общества ХУП – ХУШ вв., на самом деле, были весьма масштабны.

Аграрная сфера. В аграрной сфере они нашли выражение в окончательном разложении сипахийской системы условных держаний и одновременном утверждении ведущей роли крупного частного землевладения. Если оставить в стороне вопрос о специфических чертах в отдаленных пограничных областях, где султанская власть имела лишь военно-политическую основу, тог на большей части государства (Балканы, Малая Азия, Сирия, Палестина, Египет) можно выделить два наиболее распространенных варианта новой аграрной структуры.

Один из них связан с практикой откупов, которая в османском обществе известна как система «ильтазимов». Обычно исследователи воспринимают откупщиков-мультазимов как своего рода агентов фиска, озабоченных лишь тем, чтобы сумма собранных с крестьян платежей не только покрывала их собственные расходы по приобретению откупа, но и обеспечивала им какой-то доход. Но подобный подход не учитывает одного обстоятельства, что государство не только уступало право сбора определенных налогов, но и предоставляло мультазимам на время аренды владельческие права на землю. Это и позволяло откупщикам выступать в качестве вполне самостоятельных эксплуататоров крестьян, а последних вынуждало признавать явно завышенные требования первых /История Востока, 1999, с. 375-376/.

С конца ХУП века султанское правительство обратилось к практике пожизненных откупов - м а л и к я н е, что свело до минимума возможности властей вмешательства в деятельность откупщиков. Через последних в сферу сельского хозяйства стали проникать значительные денежные капиталы, концентрировавшиеся в руках горожан. В первую очередь это были представители верхних эшелонов государственного аппарата, торговцев и ростовщиков. Государственные земли, прежде изъятые из операций по купле-продаже, закладу, дарению и других форм отчуждения, стали выступать объектом спекуляций и включаться в торговый оборот.

Как разновидность условий держаний, откупа не были связаны с выполнением определенной чаще всего военной службы, с осуществлением хозяйственно-организационных функций, подобных тем, которые возлагались на сипахи. Но главное – владельцы мультазимов были избавлены от жесткой государственной регламентации в своих отношениях с крестьянами. Такая ситуация способствовала развитию частноправных отношений в ущерб публично-правовым в сельском хозяйстве империи.

В еще большем объеме отмеченные явления оказались присущими системе чифтлик. Его выражением стали небольшие товарные хозяйства, которые использовали труд батраков и поденщиков. Их главной особенностью была ориентация и удовлетворение рыночного спроса в зерне, мясе, хлопке и другой сельскохозяйственной продукции. Средний размер чифтликов в ХУШ в. колебался в пределах 25 - 50 га и чаще они объединяли от 2 до 6 крестьянских наделов (чифтов). Правда существовали и крупные чифтлики, поскольку в условиях анархии административной системы крестьяне предпочитали отдать себя под опеку наиболее могущественных землевладельцев. Некоторые из последних держали десятки и даже сотни сел.

Исследователи обращают также внимание на то обстоятельство, что наиболее интенсивно образование частных владений шло в тех районах, которые были связаны с крупными городами, представлявшими значительный и устойчивый спрос на сельскую продукцию, или располагались вдоль водных путей, существенно облегчавших вывоз.

В описанных выше отношениях на смену сипахи или прямому агенту правительства, действия которых были строго регламентированы султанскими установлениями, пришли люди, чья деятельность определялась не государственным интересом, а исключительно личной выгодой. Сколь бы ни было ограниченным участие подобных лиц в организации сельскохозяйственного производства, их стремления добиться увеличения доходности земельных владений выступало как своеобразный импульс к более эффективному использованию ресурсов, находившихся в их распоряжении - земля, люди, скот и т.п.

Имеются свидетельства, подтверждающие некоторый прогресс производительных сил в земледелии. Появляются новые зерновые (кукуруза), технические (табак), садоводо-огородные (томаты, перец) культуры. На протяжении столетия значительно расширялся и экспорт сельскохозяйственной продукции из Леванта в страны Европы. Вполне вероятно, что увеличивались поставки продовольствия и промышленного сырья в быстро растущие города империи. Таким образом, можно говорить о повышении общего объема сельскохозяйственного и вообще земледельческого производства.

Сдвиги в поземельных отношениях затронули не только низы, но и верхи общества. В наибольшей степени от них пострадали сипахи, которые уступили свое главенствующее положение на местах новым провинциальным нотаблям - а я н а м. Последние преимущественно выросли и окрепли благодаря откупной системе и чифтликскому землевладению. Роль аянов, как наиболее характерных выразителей частнособственнических тенденций в общественной жизни Османской империи, достаточно многообразна. В ХУШ в. отчетливо наблюдается тенденция в стремлении аянов проникнуть на высшие должности в провинциальной администрации.

Сокращение доходов казны. Расширение сферы действия откупов и умножения числа чифтликов, приводили, в конечном счете, к увеличению доли прибавочного продукта, который присваивался аянами за счет доли, поступавшей в распоряжение султанского правительства. Согласно подсчетам, российских дипломатов в первой половине ХУШ века при общей величине доходов империи в 250 - 300 млн. курушей публичная казна могла рассчитывать лишь на 45 – 60 млн. или на пятую часть поступлений. Для сравнения укажем, что в 20-х гг. ХУ1 в. центральное правительство распоряжалось примерно половиной общих доходов. Тенденция к уменьшению поступлений в государственную казну еще более усилилась во второй половине ХУШ века. А в начале Х1Х в. в распоряжении Порты поступала вообще только восьмая часть всех сборов Таким образом, совершенно очевидно можно указать на очень острый конфликт интересов государства и крупных землевладельцев /Васильев, Т. 2, с. 154/.

Новые явления в жизни османских г о р о д о в выразился в изменении их роли в экономической структуры империи. Хотя сами города продолжали расти за счет притока сельских жителей, они стали терять свое привилегированное положение, что соответственно уменьшало долю прибавочного продукта, предназначенного на городское строительство и благоустройство, на поддержание ремесленников, артистов, поэтов и массы челяди османской верхушки. Ремесленное производство хотя и достигло определенного прогресса по сравнению с предшествующим периодом, но несомненно уступало по уровню технологии европейской промышленности.

Торговля испытывала затруднения из-за многочисленных внутренних таможенных пошлин. В поисках средств для пополнения казны, правительство постоянно прибегало к «порче монет».

Внешняя торговля фактически была монополизирована иностранцами, которые пользовались привилегиями капитуляционного режима. Ввозные пошлины были закреплены на очень низком уровне - 3 % от стоимости товаров.

Неоднозначным оказалось также воздействие расширявшихся внешнеэкономических связей со странами Западной Европы. Радикальные перемены, произошедшие в предшествующие два столетия, когда капиталистический рынок вышел за пределы Европы и стал превращаться в мировой, означали не только потерю турками-османами монополии на сбыт шелка и пряностей, но и превращение их владений в источник сельскохозяйственного сырья (шелка-сырца, шерсти, зерна) для европейских стран. Произошло также смещение центра экспортных операций из Египта и Сирии, являвшихся прежде основными районами сбыта транзитных товаров, в Западную Анатолию и на Балканы, ставшими крупнейшими поставщиками продукции земледелия и животноводства. В результате в начале века пришли в упадок прежние центры транзитной торговали, такие, как Халеб и Бурса, но получившие новый импульс к развитию Салоники и особенно Изменения в положении крестьянства заключались в определенной унификации и понижении его правового и социального статуса. Это было связано с потерей сельскими общинниками наследственных прав на землю и превращением многих из них в арендаторов. По существу, земледельцы, лишившиеся тапу (документа, гарантировавшего крестьянам возможность передачи по наследству права на обработку своего чифта) переставали восприниматься как часть податного населения. Они оказывались в одном ряду с цыганами, бродягами, кочевниками и лицами рабского статуса. Не случайно, в ХУШ веке термин р а й я, которым ранее обозначалось все податное население, и в частности крестьяне, и теряет свой смысл.

В ХУШ столетии существенно расширились масштабы проникновения аянов на высшие посты в провинциальной администрации. Однако, нежелание Порты допустить даже самых видных представителей аянов в ряды правящей верхушки определялось тем, что для султанского правительства они оставались выразителями интересов местных, а не общегосударственных интересов. Вместе с тем аяны рвались к власти и опирались при этом на значительные собственные возможности - они имели значительные вооруженные отряды, часто обладали существенными финансовыми возможностями. Причем, своим возвышением они были обязаны не службе в сипахском ополчении или в качестве султанских рабов (капыкулу), а наличием земельных владений и прочных местных связей.

Большой глубины достигло разложение правительственного аппарата и суда. Все должности в империи, в том числе судейские, продавались. Государственные служащие, включая самых высоких , не пользовались тем не менее, никакими гарантиями. Как «рабы султана» они могли быть отстранены от должности и подвергнуты казни без суда и следствия (с обязательной конфискацией имущества). Сознавая кратковременность своей власти, крупные чиновники спешили всеми возможными средствами умножить свои богатства. Процветало взятничество и казнокрадство.

Приходила в упадок и культура. Население страны оставалось почти сплошь неграмотным. Светского обучения не существовало. В мусульманских школах насаждались невежество и фанатизм.

Разложение военной организации.

Многочисленные причины внутреннего характера привели к упадку военного могущества турок. В ХУШ в. армия Османской империи пришла в полный упадок: феодальное ополчение сократилось до ничтожных размеров, янычары превратились в разнузданную «стрелецкую вольницу». Военное дело застыло на уровне ХУ1 в. Как и во времена Сулеймана Великолепного применялись в основном мраморные ядра. Литье пушек, изготовление ружей и мечей отставало от Европы, по крайней мере на полтора столетия. Солдаты носили тяжелую и неудобную одежду, пользовались разнокалиберным оружием, действовали на поле битвы сплошной и необученной массой. Турецкий флот после разгрома в Чесменском бою фактически не существовал.

Новые явления наблюдались и в жизни янычарского корпуса. Корпус был основан в 1360 г. В это время средневековые европейские государства не имели в своем распоряжении регулярных пехотных частей. Ее роль выполняли обычно иностранные наемники. В Османской империи такая армия уже была и это был янычарский корпус. Янычары представляли собой сугубо профессиональное и постоянное войско. Они получали жалование из казны, расквартировывались в казармах и были лишены, каких бы то ни было, хозяйственных и семейных забот. Кадры янычар пополнялись сначала из числа военнопленных, а затем из числа принудительно набираемых христианских мальчиков.

Обращенные в ислам молодые рекруты с детских лет обучались военному делу и воспитывались в духе непримиримого мусульманского фанатизма. Им категорически запрещалось жениться, или заниматься ремеслом и торговлей. Хорошее жалование, щедрые подарки султанов, легкая возможность выдвинуться на высокие военные и гражданские посты - все это делало янычар ревностными бойцами и надежной опорой султанского трона.

На протяжении ХУШ в. в янычарском корпусе происходили существенные изменения. Теперь сами султаны попадали в зависимость от янычар. Традиционные подарки, которыми каждый султан при своем вступлении на престол одаривал янычар, вылились в обязательную дань. Теперь султан как бы покупал свои права на трон … Янычары сделались преторианской гвардией. Они постоянно устраивали перевороты, смещали неугодных им визирей и султанов, часто становились орудием внутренних или даже иностранных интриг.

В итоге совершенно потеряли свои преимущества военной организации и вынуждены были искать дополнительные источники доходов за пределами военной службы. Янычары стали обзаводиться семьями, что раньше категорически запрещалось. Пополнение корпуса стало проводиться преимущественно из детей янычар … В списках корпуса фигурировало несколько десятков «мертвых душ», жалование которых присваивали себе командиры.

Еще одним новым явлением в жизни янычарского корпуса стало его сближение с торгово-ремесленным населением городов. На протяжении всего ХУШ в. Порта неоднократно пыталась бороться с обращением янычар к ремесленным профессиям и торговле и встречным стремлением многих городских жителей записаться в янычары. Постепенно в османских городах оформляется новая социальная группа, которая характеризовалась широким оппозиционным настроением по отношению к центральной власти.