Уровень просвещения в Сибири до декабристов

2.1 Уровень просвещения в Сибири до декабристов

Разносторонняя деятельность «первенцев свободы» в годы изгнания оставила глубокий след в жизни Сибири. Поставленные «вне рамок политического бытия» Россией крепостников декабристы решили в меру своих сил и возможностей быть полезными народу, во имя освобождения которого они выступили с оружием в руках на Сенатской площади. Велики заслуги декабристов в области просвещения в Сибири. Народному образованию они всегда уделяли большое внимание. Почти во всех дошедших до нас программных документах декабристов просвещение почиталось как «вернейший сподвижник в борьбе против зол».[42] Они сыграли определяющую роль в развитии общественного сознания, повлияли на политику правительства в сфере культуры. Наиболее яркое отражение вопросов образования получили в «Русской Правде» П.И. Пестеля. Просвещение рассматривалось декабристами в тесной взаимосвязи со всеми проблемами государственного устройства России. Будучи образованнейшими людьми своего времени, они считали, что учить народ – значит, способствовать преобразованию общества на лучших, более справедливых общественных началах.

Просвещение в России, особенно широких народных масс, в первой половине XIX в. развивалось крайне медленными темпами, что отвечало идеологическим установкам крепостников, по мнению которых, «обучение грамоте всего народа принесло бы более вреда, нежели пользы». Однако ход исторического развития и давление прогрессивной общественности, выступавшей за введение всеобщего образования, вынуждали царское правительство проявлять некоторую заботу о развитии школьного дела. Малые и Главные народные училища, существовавшие с конца 80-х- начала 90-х годов XVIII в. на средства Приказов общественного призрения и пожертвования населения, не соответствовали требованиям времени ни по уровню и постановке работы, ни по состоянию материальной базы. Правительство Александра I в начале XIX в., в пору его либеральных колебаний и заигрывания с общественностью страны, провело реформу системы просвещения. «Предварительными правилами народного просвещения» 1803 г. и «Уставом учебных заведений» 1804 г. предусматривалось создание системы государственных светских школ, связанных между собой преемственностью обучения: одногодичные приходские училища, двухгодичные уездные и гимназии с четырехлетним сроком обучения.[43] Выпускникам последних открывался доступ в университет.

Школьный устав 1804 г. провозглашал принципы бесплатности и бессословности образования. И хотя эти принципы были скорее формальными, они открывали доступ к образованию более широким слоям населения. Содержание школ, за исключением приходских, правительство брало на себя. Руководство создаваемой трехступенчатой системой школ было возложено на университеты. С этой целью Россию поделили на 6 учебных округов. Сибирь вошла в состав Казанского округа. Устав 1804 г., принятый под давлением общественности, был данью времени, поэтому его прогрессивные положения вскоре стали нарушаться, особенно в годы реакции, наступившей после подавления восстания декабристов.

Развитие гражданской школы Сибири имело много общих черт с развитием просвещения европейских губерний России. Имевшаяся сеть школ была очень малочисленной. В 1800 г. на каждую тысячу душ мужского пола тогдашней России приходился один учащийся. В Сибири в то время существовали 2 главных народных училища, 9 малых, а также школа татарского языка при Тобольском главном народном училище. В них обучалось 419 чел. Мужское население Сибири в тот период составляло примерно 600 тыс. чел.[44] Следовательно, соотношение учащихся в гражданской школе Сибири было несколько ниже, чем в целом по России (1:1432).

Согласно уставу 1804 г. в Сибири предполагалось открыть 3 гимназии (в Иркутске, Тобольске и Томске) и 32 уездных училища (в Тобольской губернии — 9, Иркутской — 15, Томской — 8). Однако скудное финансирование со стороны государства, недостаток педагогических кадров, отсутствие школьных помещений, учебных пособий замедлили реорганизацию гражданской школы Сибири, как впрочем, и Европейской России. Царское правительство сводило до минимума финансирование школьного дела. В 1819 г. на училищные нужды Сибири было ассигновано 57 088 руб., что составляло 0,8% ее бюджета.[45] Эти скудные средства отпускались в основном на обеспечение гимназий, где обучались дети дворян и чиновников, а на нужды уездных и приходских училищ деньги практически совсем не отпускались. Их содержание и строительство возлагалось на Приказы общественного комитета, Совет Казанского университета.

Директора училищ Томской, Тобольской и Иркутской губерний в поисках средств на организацию сибирской школы по новому уставу обращались в Министерство народного просвещения, к местным властям, к населению. В итоге уездные и приходские училища открывались и существовали главным образом на пожертвования населения. Знаменательно, что пожертвования на школы вносили представители всех слоев сибирского населения, как правило, при этом выражавшие желание видеть своих детей грамотными. В этой связи необходимо отметить, что высказывания представителей царской администрации и буржуазных исследователей о том, что населению Сибири было чуждо образование, безосновательны.

Средства, полученные от населения, шли на ремонт имевшихся и приобретение новых школьных зданий для уездных и приходских училищ. Преимущественно благодаря пожертвованиям населения к 1825 г. на территории Сибири действовало 32 гражданских, учебных заведения (2 гимназии, 19 уездных, 8 приходских училищ и 3 приготовительных отделения, выполнявших функцию приходских училищ при Курганском, Каинском и Киренском уездных училищах), в которых обучалось 1613 чел.Следовательно, сеть гражданских школ Сибири с 1800 по 1825 г. увеличилась примерно в 3 раза, а численность учащихся — в 3,8 раза. Если учесть, что мужское население края составляло в 1825 г. примерно 935518 чел., то отношение обучавшихся к общей массе мужского населения стало 1:579, что было несколько выше, чем в целом по Казанскому учебному округу (о женском образовании всерьез, как и в начале века, говорить не приходится).[46]

Следует отметить, что оживление школьного дела в Сибири началось в связи с ревизией Сперанского и реформой местного самоуправления. Если к 1815 г. по всей Сибири было открыто или реорганизовано из малых народных училищ только 7 уездных училищ (из 32 по уставу 1804 г.), то с 1815 по 1825 г. их количество возросло до 19.

Что касается сельских школ, то в первой четверти XIX в. в Западной Сибири их практически не было. Правда, крестьянам разрешалось посещать приходские, и даже уездные училища, находившиеся в городах. Разумеется, таким разрешением могли пользоваться очень немногие. В Иркутской же губернии к 1822 г. при поддержке Сперанского было открыто 17 сельских приходских училищ, в которых обучалось 387 мальчиков. Однако после отъезда Сперанского 12 из них были закрыты, так как Главное управление Восточной Сибири в 1824 г. отменило сбор на их содержание.

После подавления восстания декабристов правительство перешло к жесткому курсу, направленному на то, чтобы все «сословия получали только соответствующее их положению образование». Науки, изощряющие ум, не составляют без веры и безнравственности благоденствия народного, обучать грамоте весь народ принесло бы более вреда, чем пользы, науки полезны только тогда, когда как соль употребляются в меру, смотря по состоянию (т. е. сословию) людей - в этих словах был сформулирован принцип сословности образования, ставший главным в политике правительства Николая I по отношению к школе.[47] По уставу гимназий и училищ 1828 г. усиливалась сословная замкнутость в системе образования и нарушалась преемственная связь школ, хотя типы их оставались прежними. Одногодичные приходские школы предназначались для обучения детей самых низших сословий, уездные училища с трехгодичным сроком обучения — для детей купечества и чиновничества, гимназии с семилетним сроком обучения — для детей «благородного сословия». Доступ в университет имели лишь выпускники гимназий. При этом правительство и финансировало в основном гимназии и университеты. Приходские училища совсем не финансировались, а на уездные отпускались мизерные суммы. Ассигнования на гимназию примерно в 5 раз превосходили средства, выделяемые на уездное училище.

К концу первой четверти XIX в. школьная система России окончательно превратилась в средство внедрения религиозного учения и феодально-крепостнической идеологии[48]. Печально знаменитый Магницкий в 1819году велел пересмотреть все книги библиотеки Казанского университета. Часть из них изъяли из употребления как «зловредные», зато более чем на 10 тыс. руб. приобрели книг священного писания, чтобы «слова божьи... были сильнее укореняемы в детях, воспитанию Казанского округа поручаемых». И это в то время, когда визитор Сибирских училищ П. А. Словцов доносил в Совет Казанского университета об отсутствии учебных пособий в школах Сибири, из-за чего «почасту предмет или два упускаются из числа годовых уроков», а «из всех сибирских училищ одно Якутское и Иркутская гимназия имеют по паре глобусов и больше их нигде нет, хотя все уездные училища, не говоря о гимназиях, должны проходить две науки с сими орудиями».[49]

Наиболее ярким воплощением реакционной политики царизма в области просвещения был школьный устав 1828 г., согласно которому в гимназическом курсе был сокращен объем предметов естественнонаучного цикла, а в уездных училищах вообще запрещалось их преподавание. Зато во всех типах школ предписывалось изучать Закон Божий, чтобы противостоять влиянию освободительных идей «крамольного Запада». Одновременно усиливались зубрежка и муштра, вводились телесные наказания. Школы Сибири были переданы в подчинение вначале гражданским губернаторам, а затем и генерал-губернаторам (в Западной Сибири с 1836 г., в Восточной — с 1841 г.). Усилилось вмешательство местных властей в училищные дела.

Во второй четверти XIX в. школьная сеть Сибири, как и всей России, продолжала развиваться крайне медленно. С 1825 по 1835 г. было открыто 2 уездных училища (в Ачинске и Кузнецке), общая численность их достигла 21 (из 418 по всей России) и оставалась на этом уровне до середины XIX в. Несколько быстрее росло количество приходских училищ, создаваемых на средства самого населения. В отчете за 1852 г. по сибирским губерниям значилось 3 гимназии, 21 уездное (11 — в Западной и 10 — в Восточной Сибири), 46 приходских училищ (15 — в Западной и 31 — в Восточной Сибири) и 2 частных учебных заведения с общим количеством учащихся 4272 чел. В Сибири проживало в то время 2712 тыс. душ обоего пола. Следовательно, соотношение учившихся в гражданской школе к общей численности населения составляло 1:634 (если же учитывать только мужское население, то 1:334). По сравнению с 1825 г. школьная сеть Сибири выросла в 2,5, а количество учащихся — в 2,6 раза. Среднегодовой прирост учащихся в 1800—1825 гг. составлял 48 чел., в 1825—1843 гг.—70 чел., в 1843—1852 гг.—140 чел.[50]

В связи с увеличением количества начальных школ во второй четверти XIX в. происходит изменение соотношения социальных групп в составе учащихся приходских и уездных училищ. Растет число детей податных сословий, прежде всего из купцов и мещан. Например, в Енисейской губернии оно составило в 1852 г. 84%. Увеличивается в начальных школах и численность учащихся из крестьян: в Тобольской губернии 250 из 1326 (18,9%), в Иркутской —215 из 1199 (18% ). Что же касается гимназий, то контингент их оставался прежним — дети чиновников и военнослужащих, но с 40-х годов XIX в. начала расти купеческая прослойка.

Сельская гражданская школа Сибири второй четверти XIX в. не получила сколько-нибудь значительного развития. Изъявление крестьянскими мирами желания на свои средства содержать такие школы нередко упиралось в сопротивление властей, особенно в Западной Сибири. Так, в 1848 г. 17 крестьянских обществ Курганского округа составили «приговор» об открытии нескольких приходских училищ, обязавшись вносить ежегодно на их содержание по 20 коп. серебром с ревизской души. Но генерал-губернатор П. Д. Горчаков, не согласился с этим решением под предлогом существовавших недоимок с крестьян. В Восточной Сибири, где генерал-губернатор Н.Н. Муравьев-Амурский стремился завоевать в глазах местной общественности популярность либерала, отдельные прогрессивные начинания в школьном образовании были поддержаны. П.А. Кропоткин писал о нем: «Он был очень умен, очень деятелен, обаятелен, как личность, и желал работать на пользу края»[51]. При нем к 1851 г. количество сельских школ достигло 22.

Вопрос о женском просвещении, поставленный на повестку дня передовой мыслью России, волновал и сибирскую общественность. Однако сопротивление консервативных сил было так велико, что в первой четверти XIX в. в Сибири не было открыто ни одной женской школы. Количество же девочек, обучавшихся вместе с мальчиками в отдельных приходских и уездных училищах, исчислялось единицами. И только во второй четверти XIX в., в значительной мере под влиянием декабристов, в Сибири появилось несколько женских учебных заведений: Сиронитательный дом Медведниковой и Институт для «девиц благородного и духовного звания» в Иркутске, детские приюты в Томске и Иркутске, отделение для девочек при Курганском приходском училище и школа для девочек в Березове (о школах, открытых непосредственно декабристами, речь пойдет несколько ниже). Однако состав их был крайне малочисленным. По данным А. Саблина, в учебных заведениях Западной Сибири обучалось не более 150 чел. Даже генерал-губернатор Г.X. Гасфорт вынужден был признать недостаток женских учебных заведений в Западной Сибири и в ответе министру просвещения высказался за открытие женского пансиона в Омске и женских приходских училищ в других городах, «в коих дочери местных жителей могли бы получать хотя бы самые необходимые элементарные познания в науках»[52]

Царскому правительству было чуждо стремление к общему подъему просвещения в Сибири. Его интересовали лишь нужды казны в элементарно грамотных кадрах для заполнения аппарата низовой администрации. При таком отношении к делу народного образования не удивительно, что даже не все сибирские города имели школы, а переписка об открытии каждого училища затягивалась на многие годы и далеко не всегда заканчивалась успешно.

При незначительных ассигнованиях на нужды просвещения школы Сибири, в том числе и гимназии, испытывали огромный недостаток в самом необходимом: в помещениях, учебных пособиях, учительских кадрах. Характерной особенностью Сибири являлось то, что она была краем низших учебных заведений. Это полностью отвечало классовой политике крепостников.[53] Но даже школ, дающих самые элементарные знания, было явно недостаточно для удовлетворения потребности в обучении детей. Поэтому сибиряки отдавали детей на обучение всем, кого считали сколько-нибудь способными к этому. Частное обучение получило в Сибири значительное распространение еще в XVII—XVIII вв. В первой половине XIX в. оно охватывает новые, более широкие слои населения, включая сельское.

Крестьяне в Сибири предпочитали обучать детей частным образом, а не отдавать их в городские училища, расположенные порою за десятки и сотни километров: это и стоило намного дешевле, и дети как подсобная рабочая сила оставались. И.И. Пущин, близко наблюдавший; в течение трех десятилетий сибиряков, считал их «народом смышленым, довольно образованным сравнительно с Россией» и отмечал заботу населения о том, «чтобы новое поколение было грамотное»[54].

Таким образом, в первой половине XIX века прослойка местной интеллигенции в Сибири была еще слишком незначительной, что отрицательно сказывалось на развитии производительных сил края. Однако мысль об открытии высшего учебного заведения до 80-х годов оставалась лишь проектом.

Высшие правительственные круги царской России находили учреждение подобного заведения не только преждевременным, но даже едва ли полезным и удобным, так как оно, потребует значительных расходов, не принесет существенной пользы краю, где в настоящее время весьма мало лиц, для которых было бы необходимо получить высшее образование и где народное образование должно соответствовать потребностям находящегося ныне там населения. «Как в Сибири нет дворянства и высшее сословие, состоит там из класса чиновников и купечества, кои могут получать соответствующее их потребностям образование в местных учебных заведениях, то мысль об учреждении в Сибири высшего учебного заведения должна быть оставлена без последствий»[55].