Февраля 1766 года Десницкий и Третьяков представили свои диссертации факультету, а 8 апреля было разрешено их опубликовать

8 февраля 1766 года Десницкий и Третьяков представили свои диссертации факультету, а 8 апреля было разрешено их опубликовать.

Однако, начиная с 1766 года канцелярия Московского университета очень болезненно реагировала на жалобу Десницкого и Третьякова в Сенат по поводу не высылки денег и непрерывно настаивала на их выезде в Россию. В декабре 1765 г. русский агент в Англии Гросс назначил им время выезда в Россию – конец марта, как раз тогда готовился отзыв на их диссертации.

Получив докторские степени, Десницкий и Третьяков выехали из Глазго и прибыли в Петербург 11 июня 1767 года.

В России к научной подготовке Десницкого и Третьякова отнеслись с большим недоверием. От них потребовали сдачи экзаменов по юриспруденции и математике. К экзамену по юриспруденции проявила интерес императрица.

После успешной сдачи экзаменов вновь прибывшим ученым-юристам было предложено прочесть пробные лекции на темы, утвержденные университетской конференцией (так тогда назывался Ученый совет Университета). Десницкий читал лекцию о приобретательной давности.

17 августа 1767 г. Десницкому было поручено читать студентам «Римское право по институциям с применением к русскому праву отдельных законов». Не смотря на неоднократные отказы Десницкого и Третьякова держать экзамен по математике, куратор университета В. Е. Адодуров продолжал на этом экзамене настаивать. Десницкий на экзамен не явился.

Сразу же по приезде в Россию, Десницкий и Третьяков стали добиваться права читать лекции на русском языке, и 19 ноября 1767 года указ ЕкатериныII давал им такую возможность. В «Московских ведомостях» появилось объявление: «С сего 1768 года в императорском Московском университете, для лучшего распространения в России наук, начались лекции во всех трех факультетах природным россиянам на российском языке, любители наук могут в те дни и часы слушать, которые оным в лекционном каталоге назначены».

В своих лекциях Десницкий должен был знакомить студентов не только с римским, но и с русским правом. Последнее представляло значительные трудности, поскольку в то время русское право почти не было разработано.

5 мая 1768 года Десницкому было присвоено звание экстраординарного профессора, и он получил право участвовать в заседаниях университетской конференции. После шести лет успешной педагогической деятельности Десницкий получил звание ординарного профессора. С1773 года он занимал кафедру российского законоведения.

Десницкий и Третьяков вернулись на родину в то время, когда в Москву съезжались депутаты созванной ЕкатеринойII комиссии для составления нового уложения. Оно было призвано сменить формально действовавшее, но совершенно устаревшее Соборное уложение 1649 года. Открытие заседаний комиссии состоялось 30 июля 1767 года. Созывая комиссию, императрица стремилась завоевать на свою сторону прогрессивно настроенные круги как внутри страны, так и в Западной Европе, но вовсе не ставила своей задачей проведения существенных реформ. 18 декабря 1768 года комиссия была «временно» распущена и более не собиралась.

Десницкий счел своим долгом оказать какое-то воздействие на работу комиссии. В марте 1768 года он направил ЕкатеринеII «Представление об учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи». Основные положения Десницкого оказались совершенно неприемлемыми для императрицы, и «Представление…» было похоронено в архивах. Однако ЕкатеринаII использовала некоторые рекомендации Десницкого по вопросам финансов, составляя дополнения к «Наказу».[7]

Кроме «Представления…» Десницкий подготовил в 1768 годе еще две теоретические работы. Первая – «Слово о происшествии и учреждении университетов в Европе на государственных иждивениях». Вторая – «Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции».Второе «Слово…» по существу, было манифестом только что родившегося передового направления в русской правовой науке. Десницкий сформулировал ряд методологических положений, остановился на задачах юридических исследований. «Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции» было первым выступлением Десницкого на публичном собрании Московского университета. В дальнейшем он неоднократно выступал с такого рода речами.

Работы Десницкого долгие годы оставались неизвестными западноевропейским юристам. Одной из причин этого было явное неуважение к русской науке и русским ученым, характерное для ЕкатериныII и ее окружения.

В своих произведениях Десницкий не ограничивался чисто юридической проблематикой. Он активно включился в борьбу своего времени по философским вопросам. В борьбе с религией Десницкий обращается к скептицизму. Уже в «Слове о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции» он с позиций скептицизма весьма открыто отвергает содержание традиционных вероучений.

В 1772 году Десницкий выступает с «Рассуждением о вещах священных, святых и принятых в благочестие, с показанием прав, какими оные у разных народов защищаются». Появление этой работы следует рассматривать как результат попыток просветительского кружка, сложившегося в Московском университете, публично изложить свои взгляды на религию.

Десницкий принимал активное участие в работе Вольного российского собрания, основанного при Московском университете в 1771 году. Объявляя об организации собрания, «Московские ведомости» писали, что источником для его трудов и изданий будут служить: во-первых, Россия со своими разнообразными народами и климатом, во-вторых, общественные и частные хранилища книг и рукописей, в-третьих, судебные архивы как сокровищница для истории русского законоведения. Появление последнего пункта следует приписать стараниям Десницкого, придававшего большое значение изданию материалов судебных архивов.

Когда в октябре 1783 года была открыта в Петербурге Российская академия, поставившая своей основной задачей подготовку и издание словаря русского языка, в число ее действительных членов были избраны только два московских профессора – филолог А. А. Барсов и С. Е. Десницкий.

По поручению академии Десницкий взял на себя выборку и истолкование юридических терминов из «Русской правды», «Судебников» и «Уложения 1649 года». В 1789 – 1794 гг. «Словарь Академии Российской по азбучному порядку расположенный» вышел из печати. Толкование юридических терминов из древнерусских памятников права, содержавшееся в словаре, было позднее использовано русскими историками-юристами и оказало известное влияние на развитие науки истории русского права.

Десницкий неоднократно выступал в качестве редактора и переводчика. Под «смотрением» Десницкого на русском языке четыре раза издавалась книга Дильтея «Начальные основания вексельного права, а особливо российского, купно со шведским». В 1780 году Десницкий переводит с английского языка книгу Томаса Боудена «Наставник земледельческий». Книга выходит с предисловием переводчика, кроме того, Десницкий делает в тексте книги ряд вставок. Большое значение имела работа Десницкого над переводом книги Блэкстона «Комментарии к аглинским законам».

В 1787 году Десницкий подает в отставку и покидает университет. Умер Десницкий 15 июня 1789 года.

Власть, государство и частная собственность: понятие, происхождение, развитие.

Наиболее развитая социологическая концепция развития общества принадлежит С. Е. Десницкому. Учение же его о происхождении государства, права, семьи и частной собственности тесно связано с его социологическими воззрениями. Констатировав факт прогрессивного развития общества, он ставит вопрос о тех факторах, которые определяют ход этого развития. В своих попытках обнаружить данные факторы он имел предшественников и, по-видимому, опирался на труды некоторых из них. Десницкий прямо указывает на Смита, Юма, Робертсона. Совершенно бесспорно влияние Монтескье и Миллера.

Объясняя особенности развития общественных явлений, он широко использовал в своих работах «способ исторический». Изучая историю, Десницкий видит в ней основу понимания всех общественных институтов. В центре его внимания оказывается быт отсталых в своем развитии народов.

Десницкий решительно отвергает широко распространенную в XVIII веке аналогию развития общества с развитием живого организма, в соответствии с которой «род человеческий» проходит в своем развитии четыре этапа: отрочество, юность, мужество и престарелость. Десницкий признает, что были периоды упадка наук и искусств, но убежден, что отдельные попятные движения не могут изменить общей картины поступательного развития человеческого общества, что творческие возможности человечества во все времена остаются весьма значительными, и только отдельные временные обстоятельства в некоторые периоды истории мешают им развернуться с полной силой.

Изучая историю, Десницкий видит в ней основу понимания основных общественных институтов. Опираясь прежде всего на данные этнографии, С. Е. Десницкий пытается установить действительную картину происхождения и развития власти, государства, права, собственности, родительской власти над детьми и других институтов.

Учение о трех стадиях развития общества – охотничьей, пастушеской и земледельческой – было создано еще античными авторами. Эта теория находила себе сторонников и в более поздние эпохи, в частности ее придерживался выдающийся английский юрист XVIII века У. Блэкстон. А. Смит, Д. Миллер, У. Робертсон в Шотландии и А. Тюрго во Франции также восприняли эту теорию, но дополнили ее учением о четвертой стадии. Характер этих дополнений существенно отличен у каждого из этих авторов, еще более различно использование положений этой теории в ходе анализа конкретно-исторического материала.

А. Смит под четвертой ступенью развития общества разумеет общество с весьма высоким уровнем развития производительных сил. К земледельческой стадии Смит относил Древнюю Грецию, Рим, «европейские монархии, возникшие на развалинах Римской империи». У Тюрго четвертая стадия называется «просвещенные народы», однако он не делает какой-либо попытки четко определить, с какими именно явлениями в жизни общества связан переход к ней. Теория о четырех стадиях в трудах Робертсона боле развита, чем у Смита и Тюрго, однако и он не определяет достаточно четко границы четвертой, коммерческой стадии. Можно лишь предположить, что он, подобно Смиту, полагал, что античные общества относились к земледельческой стадии. Наиболее развитой теория четырех стадий развития общества выступает в трудах Дж. Миллара. Называя каждую стадию, он одновременно указывает, какие народы относятся к данной стадии развития. К охотникам и рыболовам он относит индейцев Америки, австралийцев, некоторых жителей южного побережья Африки. К скотоводческой стадии причисляет жителей «большей части Татарии», арабов и древних ирландцев. К земледельцам – некоторые племена Южного берега Африки, жителей Вест-Индии, городов и деревень Древней Греции и Древней Италии. К коммерческой стадии Миллар относит «все политические нации».[8]

Используя теорию четырех стадий, в ранних работах Десницкий следует Смиту, Робертсону, Миллару. Однако в работах, написанных в 1775 – 1781 годы, он иначе трактует «коммерческое состояние». Коммерческое состояние, по С. Е. Десницкому, теперь вовсе не соответствует этой же ступени развития у шотландских исследователей. Переход к нему для Десницкого ознаменован появлением купечества. К коммерческому состоянию он относил не только современную ему Англию, но также Древний Рим и феодальные общества.

Переход из одного состояния в другое Десницкий связывает с изменениями в хозяйственном быте. Главное в причинах перехода к коммерческому состоянию Десницкий видел в том, что « художества и рукоделия» начали производиться «особливыми и нарочитыми мастерами», и уж из этого выводит появление купечества.[9]

Отмечая слабости, присущи концепции Десницкого, в то же время следует отметить, что его представления о четвертой стадии развития общества позволили ему сконцентрировать внимание на изменениях общественной жизни, связанных с периодом перехода от «варварства к цивилизации»

Наряду со «способом историческим» Десницкий широко использовал «способ метафизический». В рамках этого способа главным средством анализа было учение о природе человека. В своих ранних произведениях русский просветитель опирался на книгу Давида Юма «Трактат о человеческой природе, или попытка изменить основанный на опыте метод рассуждений к моральным предметам».

В ранних работах С. Е. Десницкий, подобно Юму, исходит из того, что природа человека остается неизменной на всех этапах развития общества и что наблюдения о влечениях и склонностях человека любой эпохи остаются верными для всех остальных эпох. Такой подход к вопросу был характерен для общественной науки XVIII века. Сторонники этого подхода наделяли человека, жившего в условиях разложения родового строя, качествами члена буржуазного общества своего времени. На представлениях о неизменности природы человека базируются такие работы Десницкого, как «Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции» (1768 г.) и «Слово о причинах смертных казней по делам криминальным» (1779 г.)

к 1775 году русский просветитель меняет свою точку зрения. Начиная с этого времени, он ни разу не ссылался в своих теоретических построениях на неизменную природу человека.

Десницкий развил оригинальную и при этом весьма отличную от договорной теорию происхождения государства.

Вопросом о происхождении государства Десницкий решил заняться в первой же опубликованной им работе – «Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции» (1768). Составной частью «Слова…» является «Рассуждение о происхождении преимущества, власти и старшинства в народах, от которых происходит их правление»

Свое «Рассуждение» Десницкий начал с ответа на вопрос:«Какие случаются обстоятельства в обществе, которые советуют одному поддаваться власти и повелению другого?»[10]

Выявляя эти обстоятельства, Десницкий считал, что природа человека остается неизменной на всех этапах развития человеческого общества, поэтому обращается не только к жизни древних или отсталых в своем развитии народов, но и к явлениям, которые можно наблюдать в жизни современного ему общества.

Десницкий выделяет три причины возникновения власти отдельных индивидуумов над остальными членами общества: превосходство в физической силе, превосходство ума и превосходство в богатстве.

«Превосходство в телесных качествах», по мнению Десницкого, наиболее важно у «таких народов, которых состояние советует уважать и почитать такие качества, ибо в непросвещенном веке, когда еще науки и художества мало известны, дебелость и крепкое телосложение весьма надобны роду человеческому».[11] Действует эта причина и в настоящее время:«В школах между юношеством».

Вторая причина – «качества духовные», «премудрость, хитрость и прозорливость» начинает действовать, «когда народы начинают хотя мало возвышаться в познании вещей». Люди, выдающиеся по своим душевным качествам, также, как и люди физически сильные, в более ранний период развития человеческого общества получают власть главным образом вследствие психологических переживаний подвластных.

Говоря о третьей причине, Десницкий кратко повторяет доводы А. Смита, в подтверждение того, что власть богатства порождается чувствами ужаса, благоговения и удивления, которые испытывают люди перед богатым человеком.

Необходимо подчеркнуть, что объясняя значение богатства, как источника власти, Десницкий ведет речь не о классе, приобретающем полное господство в результате захвата в свои руки орудий и средств производства, а о власти отдельного индивида. Ему не удалось вскрыть классового характера государства, но он показал, что и в нынешних народных правлениях правят только имущие.

В данной работе Десницкий еще не считает имущественное неравенство универсальным источником власти, по его мнению, «хотя богатство и достаток всегда бывают источником достоинств и чинов, однако они не с равномерным успехом действуют во всех веках и у всех народов».[12] В более поздних работах эта оговорка будет снята.

Не признавая универсального значения «богатства», Десницкий, очевидно, исходил из того, что на ранних ступенях развития человеческого общества частная собственность отсутствует и, следовательно, «богатство» как источник власти не имеет и не может иметь никакого значения. Это было связано с тем, что Десницкий, подобно А. Смиту, еще не видел различия между общественной властью, которая всегда была и всегда будет существовать в человеческом обществе, и государственной властью.

Значительный интерес имеют представления Десницкого о происхождении права.

По мнению Десницкого, правовые нормы существуют в человеческом обществе на всех ступенях его развития. На первых порах законы бывают «просты и немногие». Это продолжается до тех пор, пока некоторые из членов общества не сосредотачивают в своих руках значительного имущества. За этим следует появление законов, охраняющих собственность, и вообще усложнение системы права. Десницкий так пишет об этом:«Но как скоро польза и надобность вещей движимых и недвижимых стала народом столько чувствительна, что многие через потеряние оных в разорение походить казались, то отсюда начали в обществах происходить тяжбы, ссоры и смертоубийства, для отвращения которых законы сысканы, показующие, в чем святость прав и в чем принадлежащая всякому собственность и наследие состоит».[13]

В этих положениях Десницкого содержится весьма интересная догадка, что имеется существенное различие между обычаями родового строя и новыми правовыми установлениями классового общества.

К 1781 году серьезные изменения претерпели взгляды Десницкого на происхождение государства и права,

Как было сказано выше, излагая вопрос о происхождении власти, государства и права в «Слове о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции», Десницкий во многом повторял положения, высказанный А. Смитом. Особо следует подчеркнуть, что, подобно Смиту, он не прибегал к аргументам, заимствованным из арсенала договорной теории происхождения государства.

Следует иметь в виду, что договорная теория происхождения государства вошла в историю политических учений прежде всего как орудие революционной буржуазии, направленное на низвержение феодального строя. Англия уже пережила буржуазную революцию, и после классового компромисса 1689 года буржуазия стала составной частью господствующих классов Англии. Вместе с остальными она была заинтересована в подавлении массы трудящегося народа.

Данное обстоятельство не могло не отразиться на отношении идеологов английской буржуазии к договорной теории происхождения государства.

Кроме того, накопленный к тому времени фактический материал свидетельствовал об антиисторичности договорной теории. Именно это обстоятельство и обусловило, на наш взгляд, первоначальное принятие Десницким теории шотландских мыслителей.

Дальнейшее развитие его взглядов происходило на русской почве.

В России договорная теория была использована для морального обоснования существующего общественного строя, в том числе и крепостнических порядков. Отрицание договорной теории происхождения государства лишало эти порядки нравственной санкции. Именно такие мотивы теперь имел отказ Десницкого от договорной теории происхождения государства.

Свою теорию происхождения государства Десницкий изложил в 1781 году в «Юридическом рассуждении о разных понятиях, какие имеют народы о собственности имения…» Он приводит здесь примеры из жизни отсталых в своем развитии народов и приходит к выводу, что «…некоторые из них для удобного пропитания и для отражения всеобщих себе неприятелей, в общежительство сошлись, в котором соединенная нужда научила их хлебопашеству и так далее. После чего законы, права и правительства у них начали происходить»[14].

Возникновение «первоначальных правительств» не означает по Десницкому, образования государства. Эти правительства «примечаются столько слабыми и неустроенными, что в оных судом, кроме медиаторской или посредственнической, никакой другой почти силы, ни власти над частными людьми имеющиеся не доказываются»[15].

Таким образом, Десницкий, знакомый с фактами общественной организации народов, живших как в условиях первобытнообщинного строя, так и в условиях классового общества, обнаруживает известное понимание различия их институтов, в частности близок к разграничению общественной и публичной (государственной) власти.

Вознивновение государства Десницкий связывал с началом и происхождением собственности. Он утверждал, что всем первоначинающимся государствам свойственно «февдальное правление», возникновение которого связано с введением «собственности в земле». Собственность на земле породила «баронские и маркграфские чиноначальства» и само «февдальное правление». Появление этих первоначальствующих государств, по мысли русского просветителя, ни в какой мере не отвечало интересам народа.

Отмечая различия взглядов Десницкого на происхождение государства и взглядов сторонников договорной теории, не следует эти различия абсолютизировать. Десницкие не выводит образования государства из договора, однако он использует такой элемент договорной теории как антиисторическое утверждение о разобщенном существовании людей в далеком прошлом. В образовании общества он отводит известную роль наряду с насилием и договору.

 

Правовые взгляды

 

Для просветителей было характерно сближение права и морали. Законы должны иметь нравственное основание.

Нравственные нормы, обосновывавшиеся и защищавшиеся просветителями, носили антифеодальный характер. Просветители отрывали мораль от религии, отрицали право на существование за теми моральными нормами, которые были направлены на освещение феодальных привилегий. Десницкий, критикуя «нынешних схоластиков», выводивших нравственные нормы из воли божьей, писал:«Мы можем узнать и доказать божее всемогущество и подобные сему вседержителя качества; но какая его воля и намерение есть, в сем состоит тайна, в которую еще и высшие нас существа желают проникнуть». [16] Здесь мы видим наряду с вынужденной данью господствующей религиозной идеологии совершенно недвусмысленный разрыв религии и морали.

Разбирая с нравственной точки зрения существующие порядки, просветители сделали нравственность острейшим орудием критики явлений феодального строя, в том числе феодального права. Сближая право и нравственность в целях критики феодального права, они проводили между тем и другим определенную грань. Десницкий различал «воздаятельную истину» - нравственность и справедливость, «исполнительную истину» - право. «Воздаятельная» истина, писал просветитель, «перед исполнительной ту имеет разность, что за неисполнение ее люди не подвергаются наказанию, хотя, впрочем, исполнением оной заслуживают себе великую похвалу»[17].

Десницкий делил законы на справедливые и несправедливые, исходя из положение нравоучительной философии, а не ссылаясь на естественное право, как это делали многие другие просветители. Этические нормы, по теории Десницкого, не абсолютны и зависят от той ступени хозяйственной деятельности, на которой в данный момент находится конкретный народ. Для Десницкого было характерно стремление преодолеть антиисторизм в решении вопросов этики.

Отмечая, что неисполнение правовой нормы в отличии от моральной влечет за собой принуждение, русские просветители в то же время писали, что исполнение подлинно разумных законов должно основываться в первую очередь не на страхе наказания, а на сознании общественного долга. Просветители высоко ставили чувство общественного долга. Десницкий называл его «чувствованием должности своей в человечестве» и говорил, что это чувствование «… наиважнейшее в житии человеческом нравоучительной начало, по которому только единому род человеческий может управлять свои поведения и соблюсти оных благопристойность»[18].

Десницкий придавал большое значение воспитательной роли суда. «Натуры глас вопиет:… ,,Дозволь ходатайствующим с обеих сторон иметь свободный и публичный голос перед судом за судимых, дабы ничто в тайне, но откровенно и посторонним известно судимо было и исходило бы во свет для научения народного”», - писал просветитель[19]. Он рекомендовал также издавать судебные решения «во всенародное известие».

Просветители резко возражали против расширения сферы правовой регламентации жизни общества. Противоположную позицию занимали известные в то время немецкие юристы-полицеисты Якоб Фридрих Бильфельд и Иоганн Генрих Готлиб Юсти. В работах этих юристов откровенно выражалось презрение к народу, неверие в его творческие силы [20]. ЕкатеринаII широко пропагандировала их произведения.

Выступая против расширения сферы правового регулирования, просветители вовсе не отрицали значения права. Речь может идти как раз об обратном, об известной переоценки роли права в жизни общества. Они считали, что «хорошее законодательство», соответствующее справедливости и духу времени, способно облегчить положение народных масс, разрешить насущные вопросы современности. С помощью совершенного законодательства они надеялись ограничить произвол царей, правителей и помещиков, искоренить казнокрадство, взяточничество и крючкотворство, преодолеть бессмысленную жестокость и невежество.

Выдвигая идею совершенного законодательства, просветители в то же время много внимания уделяли проблеме законности. Одной из гарантий соблюдения законности они считали знание законов каждым членом общества. «Нужно всем вообще прилежать к познанию своего закона для соблюдения единственно токмо собственности и свободы»[21], - писал Десницкий. В этом сказывались просветительские иллюзии, что знание закона оградит от беззакония и несправедливости.

Добиваясь распространения знания законодательства, просветители требовали, чтобы законы писались простым и ясным языком.

По мнению Десницкого, в основу изучения правовых явлений должен быть положен «надлежащий способ исторический, метафизический и политический, которого употреблением всяк удобно может проникать в самые отдаленнейшие, в самые странные обыкновения и установления народные и может оные со сношением с своими исследовать по различному народов состоянию и по природе всего рода человеческого»[22].

Характеристику «исторического и метафизического способов» мы дали выше, когда говорили о взглядах Десницкого на происхождение государства, права и частной собственности, здесь мы коснемся только «политического способа».

Понятие политики в XVIII в. трактовалось весьма широко. Так, по мнению Д. Юма, «политика рассматривает людей как объединенных в общество и зависимых друг от друга»[23]. Шотландский мыслитель включал в политику почти все аспекты социальной проблематики. Вместе с тем наибольшее внимание он уделял осуществлению справедливости и принятию соответствующих решений, видел в этом главное назначение политических исследований.

Д. Юм дал определение политики как теоретической науки. Русский философ Я. П. Козельский определял политику с точки зрения ее воздействия на практику. По Козельскому, «политика есть наука производить праведные намерения самыми способнейшими и притом праведными средствами в действо… политика по разуму слова значит политировальную или выглаживательную науку»[24].

Эти определения политики были, несомненно, известны Десницкому, и при рассмотрении вопроса о его политическом методе должны быть приняты во внимание.

В произведениях Десницкого мы встречаем ряд положений, которые с точки зрения приведенных выше определений затрагивают вопросы политики. Таково положение о том, что не следует чрезмерно расширять сферу правового регулирования[25], его соображения о воспитательной роли суда[26],высказывания о необходимости прекращения и истребления « злоупотреблений, неправд, обид и притеснений, происходящих от несогласия и криводушного толкования законов и от непорядка судов»[27]. К сожалению, детальной разработки принципов «юридической политики» в произведениях просветителя мы не находим.

«Политический метод» был использован Десницким при догматической разработке русского права. Просветитель подвергал резкой критике не одушевленную общественными идеями эмпирическую юриспруденцию, которая сводится к «безмерному и беспорядочному множеству законоучительных примечаний», чтение которых отнимает «у всех почти размышление», утомляет «рачительную память» и в изнеможение приводит «всю остроту разума и рассуждения»[28].

Во взглядах Десницкого на задачи догматической разработки русского права, видимо, сказалось влияние М. В. Ломоносова, с воззрением которого на задачи юридической науки русский юрист мог ознакомится перед поездкой в Глазго во время своего обучения в Петербургском академическом университете. М. В. Ломоносов уделял большое внимание подготовке отъезжающих за границу студентов.

Ломоносов полагал, что русские юристы должны «собрать все то, что подлежит до российских и новых и древних прав и для их объяснения и приводить в систематическое расположение для пользы при сочинении прав российских; паче же всего должно юристу, яко знающему довольно философию, всяческому юридическому термину изобретать и составлять дефиниции»[29].

Таким образом, согласно Ломоносову, противоречивые данные эмпирической юриспруденции необходимо было упорядочить, привести в стройную систему. Юридические определения должны составляться на основе конкретных фактов и проверяться жизнью, теория должна сочетаться с практикой. В соответствии с этим Ломоносов утверждал, что юристы «не суть художники, но государственные люди»[30].

Следуя этой программе, Десницкий ставит вопрос о необходимости составить « самократчайшие наставления всероссийских прав, в которых разделение и оглавление надлежит иметь весьма применительное к свойству российского правления и закона»[31]. Просветитель придает этому труду очень большое значение. «Наставления» должны были ознакомить широкие круги населения с отечественным правом, что, по мнению Десницкого, должно способствовать укреплению законности в стране.

Чтобы облегчить работу по составлению «Наставлений», Десницкий сформулировал определения ряда важнейших юридических понятий, высказал ряд соображений о системе русского права.

Систему права Десницкий строил по институционной системе, различая «троякий предмет законов, то есть персоны, вещи и обязательства с принадлежащими к сим последним челобитными».

Значительное внимание в своих трудах Десницкий уделял праву собственности. «Собственность всякого, - писал просветитель, - утверждается на праве, дозволяющем употреблять, отчуждать и взыскивать свою вещь»[32]. Отступление Десницкого от ставшего в XIX веке традиционным перечисления привилегий собственника (право владения, право пользования, право распоряжения) привлекло внимание исследователей. Следует отметить, что «право взыскивать свою вещь» было известно римским юристам.

Отсутствие права владения в Определении Десницкого, на наш взгляд, связано с тем, что он приспосабливал его к действующему русскому праву, в котором до 1832 г. отсутствовал термин «собственность», а его роль выполнял термин «владения». После 1832 г. термины «собственность» и «владение» некоторое время были взаимозаменяемы.

Десницкий относил право собственности к числу неотъемлемых прав человека. «Человек, - пишет русский просветитель, - имеет природные права пользоваться беспрепятственно своей жизнию, здравием, честию и собственностью имения»[33]. Это положение имело огромное прогрессивное значение в условиях крепостничества, когда помещичьи крестьяне не имели права собственности не только на землю, но даже на движимое имущество.

Опубликованные произведения Десницкого дают возможность судить о том, в каком направлении он вел исследование вопроса об объекте права собственности. Русский просветитель определяет право собственности как право на вещи. Своей юридической конструкцией он косвенно критикует крепостное право, в соответствии с которым человек – крепостной крестьянин рассматривался как объект собственности помещика.

Десницкий имел прямое отношение к подготовке книги Дильтея «Начальные основания вексельного права, а особливо купно со шведским», вышедшей первым изданием в 1768 г. Дильтей, плохо владевший русским языком, написал книгу на латинском, взяв за основу текст Гейнекция и дополнив ее материалами о шведском и русском вексельном праве. По вопросам русского права он пользовался указаниями Д. П. Цицианова.

На русский язык книга была переведена «под смотрением Десницкого». Издание руководства по вексельному праву отвечало потребностям времени. Успех книги в какой-то мере был обеспечен усилиями Десницкого, который при подготовке новых изданий вносил в них дополнения, обусловленные изменениями русского вексельного законодательства.

Значительное внимание Десницкий уделял вопросам семейного права. Кроме «Рассуждения о родительской власти, которую у римлян имел отец над своими детьми…» и «Юридического рассуждения о начале и происхождении супружества», им, по-видимому, было подготовлено обширное «особливое дополнение» к последнему «Рассуждению», посвященное анализу и объяснению действовавшего семейного законодательства.

В «Слове о причинах смертных казней по делам криминальным» Десницкий, опираясь на некоторые положения этики А. Смита, предпринял попытку отграничить юридическую ответственность от прочих видов ответственности, определив сферу действия уголовно-правовой ответственности. Как известно, А. Смит различал два виды справедливости – «истина исполнительная» и «истина воздаятельная» «Исполнительная истина велит девать все то, что только по строгости прав требовано быть может от целого света…. Напротив сей, истина воздаятельная требует только того, что всякому по людскости и человечеству должно отдавать, - пишет русский просветитель [34].

Различая два вида справедливости, А. Смит полагал, что первая из них, то есть «истина исполнительная», является необходимым условием существования общества, что же касается второй, то без нее общество не может достигнуть процветания.

Десницкий высказывает сходную мысль, утверждая, что «исполнение истины воздаятельной… не столько нужно к устоянию государства, сколько наблюдение строгое истины исполнительной»[35]. Отсюда русский просветитель делает вывод, что юридическая ответственность возможна, как правило, только за нарушение истины исполнительной. Что касается истины воздаятельной, то «творение сей добродетели всегда бывает свободное и не может быть требовано насильно не от кого»[36].

Теория Десницкого о том, что основанием юридической ответственности может быть только нарушение исполнительной истины, резко расходилась с практикой русского государства, которое активно вмешивалось в нравственную сферу. Десницкий, видимо, ясно осознавал противоречие его теории сложившейся практике, но не решался безоговорочно осудить эту практику. В «Слове о причинах смертных казней по делам криминальным» содержится лишь попытка как-то очертить те рамки, за которыми вмешательство государства в нравственные отношения является явно недопустимым. В постановке этого вопроса большая заслуга Десницкого. Смит, по-видимому, не придавал ему большого значения. Десницкий же считал проблему определения границ государственного вмешательства в нравственную сферу очень важной и уделял ей большое внимание.

Десницкий вынужден признать, что в ряде случаев государство может закреплять в законе требования истины воздаятельной. «Однако, - подчеркивает русский просветитель, - и самим законодавцам в таких законоположениях премудрость велит весьма законоискусно поступать, дабы в противоположном случае и их воздаятельная истина не была налогом в тяжесть народу… Святые инквизиции в Европе много мучеников наделали, однако не много святых произвели во свет, а благодарящего за оные совестно – ни одного»[37]. Он формулирует общий принцип: правила истины воздаятельной должны в закон «с благопристойностью и благоволением всех», то есть активно поддерживаться общественным мнением [38].

Существование уголовного наказания вытекает, согласно Десницкому, из природы человека. «Наблюдение сей истины (исполнительной) утверждается единственно на страхе наказания, и натура, предвидя ее необходимую в обществе надобность, влияла в сердце человеку особливое чувствование мздовоздаяния и оный страх достойного наказания, какие обращаются на главу всякого за нарушение сей истины. Сие врожденное всякому страшное и понуждающее всякого к исполнению сей истины натура обществу приставила как стража для защищения невинны, для сокрушения гордых и для наказания виноватых»[39].

Учение о мстительной склонности человека развивал А. Смит. По его мнению, стремление к мести может выражаться с разной силой. «Самые священные законы справедливости, законы, нарушение которых заслуживает мести и самого жестокого наказания, суть, стало быть законы, охраняющие жизнь и личность человека: за ними следуют законы, охраняющие собственность и обладание; наконец, последнее место занимают законы, имеющие своим предметом охранение личных прав и обязательств, заключенных между гражданами»[40].

Десницкий полностью разделяет эти взгляды Адама Смита и, отталкиваясь от них, отграничивает уголовную ответственность от прочих видов юридической ответственности. Уголовная ответственность возможна только за нарушение законов, «которыми защищаются наши здравие и жизнь» и «которые берегут нашу собственность и владение». Что же касается нарушения контракта, то это «дело некриминальное»[41].

Правильно назначенное уголовное наказание вызывает всенародное одобрение. «Предстоящие при том зритель и непристрастные слушатели внутренне благоволят о наказании такого законопреступника и в тревогу бьют на зачинщика такого злотворства», - пишет Десницкий[42]. Однако, это одобрение основано не только на чувстве «мздовоздаяния». «Нарушение истины исполнительной и восстание против нее подвергает всякого жестокому истязанию потому, что через то самое другому непосредственно следует действительной зло и разорение», - пишет Десницкий[43]. Это замечание русского просветителя весьма многозначительно, оно свидетельствует, что Десницкий неудовлетворен психологической теорией наказания, развивавшейся Адамом Смитом, и ищет свои пути объяснения этого явления.

Десницкий настаивает на том, чтобы уголовные наказания были «согласны всячески с удовлетворением обидимых, с общим благоволением посторонних зрителей»[44]. Они будут иметь «действительный успех в пресечении злотворства» только в том случае, если будут «умерены по делам, учинены без изъятия всякому и не выходят за пределы человечества»[45].

Десницкий выступает за смягчение уголовного наказания и говорит о том, что чрезмерная жестокость вызывает «сожаление об виноватом « и негодование против судей[46]. Призыв к смягчению уголовного наказания был смелым гражданским подвигом Десницкого.

Десницкий энергично защищал принцип равенства всех перед уголовным законом. В «Представлении об учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи, он писал «о надобности, повсеместной в Российской империи, что всяк без изъятия в своей вине казнен был, например, убийца – смертью, вор – шельмованием и самым бесчестным наказанием и прочая»[47].

Русский просветитель предвидит, что «многие благородные и знатные фамилии возопиют на такую строгость законов, представляя свой род и свою кровь достойным сожаления и исключения от такой строгости»[48], но решительно отвергает поползновения дворянства получить неосновательные привилегии в сфере действия уголовного права. «Знатные ж притом и благородные дворяне, - пишет русский просветитель, - приличены в криминальных и смертоубийственных делах, исключения себе из такой строгости и святости прав разве для того только будут просить, чтобы все и самые спасительные законы недействительными в отечестве сделать, чего они и сами, как сыны отечества, не могут желать»[49].

Столь категорично защищая принцип равенства всех перед уголовным законом, Десницкий все же счел необходимым допустить от него отступление в пользу дворянства. Совершенно очевидно, что в этом сказалось влияние взглядов А. Смита. Смит считал, что самый страшный позор для дворянина – потерять свою честь. С связи с этим, приговаривать их к кнуту или позорному столбу – зверство. В «Представлении» Десницкий почти дословно воспроизводит аргументы Смита и делает вывод, что «благородных можно штрафовать, в ссылку ссылать и смертно казнить, только не шельмовать»[50].

В «Слове о причинах смертных казней по делам криминальным» принцип равенства всех перед уголовным законом сформулирован почти в тех же выражениях, что и в «Представлении об учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи», но оговорки о нераспространении его в некоторых случаях на дворян в «Слове» нет. Возможно, что в период написания «Слова» Десницкий, уже отказавшийся по многим вопросам от воззрений Адама Смита, считал этот принцип распространяющимся без всякого изъятия и на дворян.

Исходя из своей теории о границах уголовной ответственности, Десницкий решительно отвергает возможность применения уголовного наказания за преступление против религии. «Если взять в рассуждение человека, истязуемого смертью за то только, что он от несправедливости рассуждения и неосторожности выговорил что-либо противное божьему закону, и другого, напротив такому, ежели представить убийцу множества невинных и наглого разбойника, истязуемого смертию ж , - в первом случае народ внутренне будет сожалеть и просить самого того бога, против которого закона виноватый погрешил, чтоб он каким-нибудь образом избавился от наказания и не был бы живой сожжен; и верховная власть весьма благоразумно во многих государствах к таким несчастливым делает милости и богоугоднейшее снисхождение, оставляя такие дела виноватых судить самому богу. В другом, напротив сему, случае, когда смертоубийца убежит, все бегут в погоню за ним, и когда умрет прежде понесения казни, все слышащие и ведающие про то думают, что такого бог за человека невинного и в будущем накажет житии…»[51], - пишет Десницкий.

В произведениях русского просветителя совершенно отсутствует упоминание о таком виде преступлений, как «оскорбление величества». Между тем борьбе с этим преступлением в России придавали большое значение. Мы видим здесь резкое расхождение взглядов Десницкого с началами уголовной политики феодально-абсолютистского государства.

Десниц предпринял попытку проследить историю развития уголовных наказаний, а также некоторых составов преступлений.

По мнению Десницкого, наиболее естественным является «мздовоздаяние злом за зло», поскольку «невинно от наглости другого претерпевший удар всеми силами старается отплатить оный равномерным поражением своему врагу». Этот принцип, говорит Десницкий, «строго наблюдается во всех почти державах просвещенных»[52].

В русской литературе второй половина XVIII века нередко раздавались призывы усилить наказание за воровство, причем шли они как от представителей дворянства, так и от представителей нарождающейся русской буржуазии. Весьма характерно, что Десницкий не поддерживал этих требований. По его мнению, « натуральнее представляется правлению смягчать наказания по таким криминальным делам, особливо когда народы начнут приходить в совершеннейшее и просвещеннейшее состояние»[53].

Критика общественного и государственного строя России.

Социально-политическая программа.

Русские просветители второй половины XVIII века критически относились к существовавшему общественному и государственному строю России.

Анализируя литературное наследие русских просветителей, следует помнить о тех тяжелых цензурных условиях, в которых они публиковали свои произведения. В такой обстановке особенно примечательно всякое несогласие с официальной идеологией. Оно не может иметь случайного характера и должно истолковываться как продиктованное горячим желанием автора донести свои подлинные взгляды до читателя.

Выступая с критикой общественного и государственного строя России, просветители прежде всего должны были разгромить официальную идеологию самодержавия – теорию просвещенного абсолютизма.

Резко отрицательное отношение русских просветителей 60-80-х гг. XVIII века к указанной теории не всегда должным образом подчеркивается в нашей литературе. Между тем, это вопрос большой принципиальной важности, от правильного решения которого во многом зависит оценка наследия просветителей в целом, выяснение их действительного места в истории русской освободительной мысли.

Анализ произведений просветителей показывает, что проблема «просвещенного абсолютизма» занимает в них одно из первых мест. Рассматриваемые в единстве труды просветителей содержат достаточно полную и всестороннюю картину этой теории.

Изучение произведений просветителей свидетельствует, что между ними существовало известное разделение труда. Каждый из них в опубликованных произведениях критикует лишь какой-либо один аспект враждебной ему теории. Так, Я. П. Козельский доказывал, что в истории вообще не было ни одного просвещенного монарха. Н. И. Новиков и Д. И. Фонвизин критиковали беззаконие и произвол, существовавшие в России, где якобы правит просвещенный монарх. Десницкий также занимался своим кругом вопросов. В условиях, когда русское просвещение уже обрело известные организационные формы, вполне возможно соглашение между просветителями о путях пропаганды своих взглядов.

В качестве просвещенных монархов во времена Десницкого называли римского императора Августа и французского короля ЛюдовикаXIV . Всячески пропагандировалась мысль о том, что благодаря деятельности этих личностей широко распространились и стали процветать науки и искусство. Десницкий решительно возражает против такого утверждения.

«Восстание при них множества ученых мужей было не что иное, как созрение плодов, посеянных прежде и до сих еще времен за множество веков. Прославившихся при Августе Вергилиев, Овидиев Горациев и Ливиев увидел Рим не прежде как по прошествии уже седми сот лет от своего созидания, и подобные сим великие умы явились на природном языке при Людовике, когда уже их предки сразумели и даровали на французском, что древле Римлянин и Грек предали на своем», - пишет просветитель[54].

Доказывая несправедливость всеобщего мнения, Десницкий обращался к разбору личных качеств ЛюдовикаXIV. Он утверждает, что дарования и добродетели французского короля были посредственными, что оказываемое ему почтение было раболепным. Просветитель заявляет, что он воспроизводит оценку ЛюдовикаXIV, принадлежащую А. Смиту, но это не совсем так; Десницкий пишет об отрицательных качествах французского монарха более пространно и в более сильных выражениях.

Характеристика ЛюдовикаXIV делает мнение Десницкого о том, что жизнь развивается по своим законам и возможности воздействия монарха на общественные процессы весьма ограничены, особенно убедительным.

Небезынтересно, что в этом случае Десницкий создает новый прием критики существующего строя: прибегает к заведомо искаженному переводу.

Доказывая несправедливость всеобщего мнения, Десницкий обращался к разбору личных качеств ЛюдовикаXIV. Он утверждает, что дарования и добродетели французского короля были посредственными, что оказываемое ему почтение было раболепным. Так, в одном из примечаний к переводу второго тома книги Блэкстона «Истолкование английских законов» русский просветитель с возмущением говорит, что при Генрихе VIII «оба парламента были в трепете и, как восточных монархов гнусные рабы, похваляли в нем даже и самое бесчеловечие»[55].

Весьма важным для определения подлинных взглядов Десницкого является написанное им «Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи».

В предисловии к «Представлению…» Десницкий пишет: «Законы делать, судить по законам и производить суд в исполнение – сии три должности составляют три власть, то есть законодательную, судительную и наказательную, от которых властей зависят все почти чиноположения и все главное правление в государствах»[56].

По мнению С. А. Покровского, Десницкий исходит здесь из теории разделения властей.[57] В действительности позиция русского просветителя не может быть определена столь однозначно. Теория разделения властей предполагает распределение всей власти в государстве между несколькими ветвями.

В проекте же Десницкого органы законодательной, судительной и наказательной власти не являются единственными органами, осуществляющие властные полномочия государства. Десницкий лишь указывает, что от перечисленных им властей зависят «все почти чиноположения и главное правление в государстве»[58].

Таким образом, очевидно, предполагается, что будут существовать органы государства, не входящие в состав трех властей и только зависимые от них, будут также и органы от этих властей независимые.

Десницкий отказался от основной идеи теории разделения властей – идей о взаимном равновесии, взаимном ограничении властей.

Вместе с тем речь идет не только о создании нескольких новых государственных органов. Десницкий не только подробно рассматривает структуру и компетенцию этих органов, но и вопрос об их взаимоотношениях.

«При учреждении сих властей, - подчеркивает просветитель, - ту надобно осторожность иметь, чтобы одна власть не выходила из своего предела в другую и чтобы притом всякая из сих властей имела своих надзирателей, которых опасению она всегда была подвержена»[59].

Десницкий говорит не столько о разделении властей, сколько об обособлении друг от друга органов, осуществляющих законодательные, судебные и некоторые административные функции (наказательная власть).

Появления такой своеобразной теории можно объяснить социально-экономическими условиями в России того времени. Теория разделения властей по существу оправдывала компромисс между дворянством и буржуазией. К Маркс и Ф. Энгельс указывали в «Немецкой идеологии», что учение о разделении властей оказывается господствующей мыслью в такое время и в такой стране, где королевская власть, аристократия и буржуазия спорят из-за господства, где, таким образом, господство разделено[60].

Ничего подобного в России конца 60-х годов XVIII века не было. Буржуазные элементы русского общества были еще очень слабы и не решались в основной своей массе выступать с требованиями коренных изменений государственного строя России.

Создавая свою теорию, Десницкий опирался на некоторые положения, выдвигавшиеся в западноевропейской политической литературе. В частности. можно провести некоторую параллель между идеями Десницкого, положенными в основу его проекта, и учением Монтескье о монархии.

Монтескье разграничивал понятие монархии и деспотии. По его мнению, в отличии от деспотии монархия управляется посредством неизменных основных законов. Гарантию против монаршего произвола он видит в сословных привилегиях дворянства, духовенства и городов. Так, по его мнению, юрисдикция, которой обладают сеньоры, препятствует расширении юрисдикции монарха, а это имеет положительное значение. Однако, существование посредствующих властей еще не гарантирует того, что монархия не превратится в деспотию. Монархия, пишет Монтескье, «нуждается в учреждении, охраняющем законы. Такими учреждениями могут быть лишь политические коллегии, которые обнародуют вновь изданные законы и напоминают о существующих, когда о них забывают… Состоящий при государстве совет не годится для этой цели»[61]. Эти соображения Монтескье, несомненно, весьма схожи с соображениями Десницкого, положенными в основу его проекта. Десницкий проектирует создание политической коллегии – сената; судебная и наказательная власть по его проекту организована таким образом, что может сдерживать произвол монарха.

Западноевропейские сторонники теории разделения властей, проектируя организацию законодательной власти, серьезно ограничивали участие монарха в ее осуществлении. Публично защищать подобные идеи в условиях России Десницкий не мог. Екатерина решительно отвергала всякие надежды на возможность добиться ограничения ее власти.

Именно поэтому Десницкий пишет о законодательной власти, что «сей власти в Российской империи кроме монархов никто в полном значении не может иметь», что «законодательная власть всех прочих высшею представляется»[62]. Эти заявления, как мы видели, противоречат подлинным политическим взглядам Десницкого, однак5о он вынужден был их сделать, чтобы не вызвать к своему проекту недоверия императрицы.

Десницкий не был сторонником широкого народного представительства. Это достаточно четко видно из «Слова о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции», произнесенного в том же 1768 году, когда было написано «Представление». С целью ограничить участие широких народных масс в формировании сената Десницкий вводит для избирателей высокий имущественный ценз. Пассивное избирательное право, т. е. право быть избранным в сенаторы, получил по проекту Десницкого еще более узкий круг лиц.

Десницкий предлагал наделить сенат значительными законодательными и судебными полномочиями. Желательным он считает предоставление сенату права финансового контроля над деятельностью правительственных учреждений, в том числе высших административных органов.

Опасаясь, что его могут обвинить в подрыве принципа самодержавия, Десницкий подчеркивает, что «самодержец и есть один всего правительствующего сената надзиратель и судья, от которого приказаний зависит и в его единственном повелении сенат будет завсегда», что ничто не будет иметь силы указа, «пока не получит себе на то монаршего изволения и подтверждения»[63].

Вряд ли такое положение сената могло удовлетворять Десницкого. Явно с целью укрепить независимость сената от власти монарха Десницкий предлагает создать сенат «из шести или восьми сот персон». Такой многочисленный сенат не мог не стать весьма авторитетным выразителем общественного мнения, и с ним волей-неволей пришлось бы считаться монарху.

Сенат, по мысли Десницкого, должен быть однопалатным. Внутри сената все его члены должны пользоваться равными правами, независимо от сословной принадлежности. Десницкий решительно выступает против каких-либо преимуществ для дворянства и духовенства. В частности, он пишет: «Дворянству же в заседании совокупно с разночинцами в сенате согласным не быть причины нет. У них во всех неприватный интерес, но целого отечества польза и благосостояние должно всегда за главное правило в наблюдении поставляемо быть»[64]. Здесь мы встречаемся с довольно широко распространенной среди русских просветителей второй половины XVII века иллюзией – просветители решительно обличали своекорыстие, паразитизм и злоупотребления дворянства, но вместе с тем предполагали, что в результате развития просвещения дворянство коренным образом изменится и в центре его внимания окажутся не личные интересы, но «целого отечества польза и благосостояние».

Характерно, что и П. П. Пестель, во всяком случае в первые годы работы над «Русской правдой», разделял эти иллюзии просветителей.

Судительная власть, по мысли Десницкого, должна быть почти полностью независима от воли монарха. Правда, судей назначает монарх, однако вместе с тем, Десницкий требует, «чтобы судья, однажды сделан, по самую смерть судьею и при своей должности прибывал завсегда и чтоб притом ему полная власть дана была судить всякого без изъятия так, что и апелляции делать на него никому б не дозволялось, разве в случае, когда он явно против закона кого осудит»[65]. Но и в этом случае монарх не решает вопроса о судьбе нарушившего свой долг судьи: дело разбирается сенатом, а монарху предоставляется лишь право в случае установления факта виновности подвергнуть судью «штрафу или наказанию»[66]. Это была первая в русской политической литературе формулировка принципа независимости и несменяемости судей, причем эти принципы были проведены весьма последовательно.

Десницкий стремился также поставить в известные рамки право монарха назначать судей. Судьей, по Десницкому, может стать лишь тот, кто сдал экзамены перед профессорами юридического факультета, а затем перед факультетом адвокатов. После сдачи экзаменов кандидат в судьи должен не менее пяти лет практиковать в качестве адвоката. Десницкий ничего не говорит об организации адвокатуры, но надо полагать, что он представлял ее как независимую от государства корпорацию, имевшую право принимать в свой состав и исключать из него отдельных лиц.

Дела рассматриваются судом с участием 15 присяжных, которых Десницкий называет свидетелями. Присяжные решают вопросы факта большинством голосов, на основании их вердикта судьи решают вопросы права. Небезынтересно, что проектируя создание суда присяжных, Десницкий за образец берет не английский суд, а суд, существовавший в Шотландии. Видимо, русский просветитель считал неприемлемым порядок, при котором решение коллегии 12 присяжных в Англии выносилось только единогласно.

Эти особенности судительной власти превращали ее в институт, который действительно мог при соответствующем соотношении классовых сил положить предел «изменчивой воле одного».

Третья часть «Представления…» посвящена организации наказательной власти. В задачи наказательной власти входит «спокойствие и тишину наблюдать в порученных себе местах, т. е. воров, разбойников и подобных сим в тюрьму брать…», «осужденных в тюрьме содержать и в приказанном судьями месте казнить…», «собирать подушное и пошлины из земельных владельцев». На наказательную власть возлагаются также противопожарные мероприятия[67].

Наказательная власть по проекту Десницкого возлагается на воевод, назначаемых монархом. За воеводами устанавливается строгий судебный контроль[68].

Жалобы на действия воевод должны рассматриваться в сенате, после чего воевода может быть подвергнут «произвольному монарха штрафу или наказанию».

Наказательную власть, о которой идет речь в «Представлении…», ни в коем случае нельзя отождествлять с исполнительной, о которой говорил Монтескье. Органы центрального управления в состав органов, осуществляющих наказательную власть, не входят, более того, они вообще не упоминаются в проекте. Такое умолчание об организации органов центрального управления – еще одно свидетельство того, что «Представление…» в конечном счете направлено на ограничение самодержавия в России. В самом деле, в случае осуществления намеченных в проекте мероприятий все функции центрального управления должны оказаться в руках монарха, но именно это положение никак не закреплено в проекте. По мнению Десницкого, от проектируемых им трех властей должно зависеть «все главное правление в государстве», но это в отношении центральных органов не более как декларация. Только в связи с усилением власти сената, для чего в «Представлении…» создается ряд предпосылок, центральная администрация попадает в зависимость от представительного органа. Очевидно, Десницкий надеялся, что сенат сумеет добиться нужной ему реорганизации центральных органов. Чтобы облегчить эту реорганизацию, Десницкий и не хотел никакой законодательной регламентации устройства органов центрального управления в первый период осуществления мероприятий, намеченных им в «Представлении…».

В предисловии к «Представлению..» Десницкий говорит только о трех властях: законодательной, судительной и наказательной. Обстоятельно изложив свои соображения об их организации, Десницкий неожиданно говорит о не упоминавшейся ранее «гражданской власти». Очевидно, небольшой параграф раздела III, озаглавленный «в дополнение судительной и наказательной власти», а также весь раздел IV «Гражданская власть» Были добавлены к «Представлению…» уже после того, как работа над предыдущей частью текста была полностью закончена.

Чтение этих дополнений вызывает серьезное недоумения: каким образом ученый в течение долгих лет своего обучения в Шотландии, оторванный от России, смог так хорошо понять насущные нужды городского населения. В самом деле, в добавлениях к первоначальному тексту проекта по существу отстаиваются именно те требования, которые выдвигаются в городских наказах, посылавшихся в созванную ЕкатеринойII Комиссию о сочинении нового уложения. Сам Десницкий не имел ни времени, ни возможности ознакомиться с огромной массой материалов, поступивших в Комиссию.

Четвертая часть «Представления…» по существу является критическим выступлением против XXI главы Екатерининского Наказа Комиссии о сочинении нового уложения. Эта глава озаглавлена «О благочинии, называемом инако полицией» и написана под влиянием работ австрийских и прусских специалистов по вопросам так называемой «полицейской науки».

Юристы-полицеисты признавали, что повеления абсолютного монарха в ряде областей общественной жизни не исполняются, но причину этого видели прежде всего в том, что «государственная власть используется недостаточно интенсивно, что имеются проблемы в системе предписаний, которыми государство стремиться обеспечить благоденствие, что неспособная и не образованная бюрократия пренебрегает своими обязанностями и не соответствует своим задачам». В произведениях юристов-полицеистов ярко выражено презрение к народу, неверие в его творческие силы, стремление к мелочной регламентации жизни общества.

Идеи, защищавшиеся сторонниками «полицейской науки», были глубоко противны Десницкому. Он протестовал против всепроникающей правовой регламентации поведения людей. «Принуждение людей к добродетельным взаимным должностям бывает произведением великих непорядков и худших следствий», - писал просветитель[69].

В противоположность главе XXI Екатерининского Наказа, основной идее которой является идея мелочной полицейской опеке над гражданами, основной идее четвертой части «Представления…» является идея необходимости широкого местного самоуправления. Посылая свой проект Екатерине, Десницкий ясно видел противоречие между Наказом и четвертой частью «Представления…». В этом отношении весьма показательна дата окончания проекта – 30 февраля 1768 г. XXI глава Наказа является позднейшим дополнением к основному тексту и была подписана Екатериной 28 февраля 1768 г. Работа над «Представлением…» была закончена, очевидно, в марте, но Десницкий, желая скрыть свое знакомство с XXI главой, решил пометить рукопись февралем и в спешке не обратил внимание на то, что в феврале не может быть тридцати дней. Спешкой же, в которой заканчивалось «Представление…», следует объяснить и то, что в текст первых трех частей проекта не были внесены необходимые изменения, вытекающие из добавления четвертой части.

Во всяком случае совершенно очевидно, что четвертая часть «Представления…» написана в короткий срок без предварительной подготовки и к тому же с широким привлечением материалов, имевшихся в комиссии по наказу. В связи со всем выше изложенным, историки приходят к выводу, что четвертая часть написана Десницким в соавторстве с кем-то из лиц, близких к работе комиссии. Соавтором, очевидно, мог быть гимназический товарищ Десницкого Н. И. Новиков. Он был держателем дневной записки в Большом собрании Уложенной комиссии и в комиссии «о среднем роде людей». В последней он, кроме того, составлял реестры из наказов. Под непосредственным руководством Екатерины Новиков составлял газетные отчеты о работе комиссии. Очевидно, он был не только в курсе всех событий, происходивших в комиссии, но и знал, как Екатерина реагирует на них и что намерена предпринять. Возможно, что он узнал заблаговременно и о предстоящей публикации XXI главы Наказа.

Екатерина поручила Новикову делать выписки из журналов английского парламента, а английского языка Новиков не знал. Естественно, он мог воспользоваться услугами своего гимназического товарища Десницкого. С учетом этих фактов, помощь Новикова в написании четвертой части «Представления…» кажется нам весьма вероятной.

В четвертой части «Представления…», как мы уже говорили, отстаиваются требования городских наказов.

В наказах содержится резкая критика городской администрации. Спасение от ее злоупотреблений городские наказы видят в расширении компетенции городских магистратов, в том, чтобы городские дела решались не дворянством, а купечеством, в том, чтобы были созданы выборные городские суды. Все эти требования городских наказов нашли свое отражение в четвертой части «Представления…».

В «Представлении об учреждении законодательной, судительной и наказательной власти…» Десницкий отстаивает целый ряд принципов буржуазного права. Эти принципы во времена Десницкого уже получили свое воплощение в ряде стран Запада. Однако политические порядки Запада никогда не вызывали восхищения Десницкого.

Русский просветитель, в целом весьма благожелательно относится к английскому парламенту как к институту, служащему «к премногим выгодам для подданных аглинских». Вместе с тем он отмечал и те злоупотребления, которые совершались «при выборе членов парламентских, а именно: провинциальный большой помещик, имеющий обширные в разных провинциях землевладения, может не токмо сам выбран быть, но с собою и других премногих по сердцу своему выбрать в члены парламентские»[70].

Десницкий весьма решительно высказался против влияния «сокровиществующих миллионщиков» на деятельность правительства, которые «могут нечувствительно тьмы народов от себя зависящими сделать», у которых «даже и самое правосудие может быть нечувствительно на откупе»[71].

Важным недостатком английских порядков Десницкий считал сложность и непонятность для широких кругов существующей в Англии юридической терминологии[72].

Столь же решительно критиковал русский просветитель и порядки, установленные в Северной Америке, где «барышничают людьми, точно скотиной и вещами»[73].

Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти» кроме основного текста содержит четыре приложения. В них намечен план, которому должна следовать в своей работе комиссия по составлению нового уложения. Среди этих приложений наибольший интерес представляет та часть приложения первого, которая посвящена крестьянскому вопросу.

Все земледельческое население Десницкий делит на две группы. К первой группе он относит однодворцев, пахотных солдат и людей, содержащих ланд-милицию, черносошных и ясашных крестьян. Русский просветитель считает настоятельно необходимым сочно зафиксировать в законе правовой статус этой группы населения. Предложения Десницкого не направлены к какому-либо коренному улучшению их положения. Он озабочен только одним: путем создания четких и определенных законов положить предел произволу по отношению к этой части населения со стороны дворянства и чиновничества. В этом сказались просветительские иллюзии Десницкого. Как и все русские просветители 60-80-х годов XVIII века, Десницкий отводил праву особо важную роль в жизни общества. По мнению просветителей, достаточно полное и четкое законодательство при условии соблюдения законности способно в очень значительной степени облегчить положение народных масс. Что касается режима законности в стране, то его также предполагалось установить чисто юридическими мерами.

Ко второй группе земледельческого населения Десницкий относил помещичьих, дворцовых и экономических крестьян.

В отношении этой группы населения Десницкий также не предполагает каких-либо коренных реформ. Он пишет:«… нет возможности без нарушения спокойствия государства дать оным земледельцам права и преимущества; однако есть способы, по которым, следуя благоразумным учреждениям, можно поставить нечто в пользу сих жителей, всяких выгод лишенных, и прекратить некоторые злоупотребления, вредные для государства и для них пагубные»[74]. (Следует отметить, что с официальной точки зрения того времени Десницкий весьма резко характеризует здесь правовое положение крестьян). «Учреждения в их пользу, - продолжает Десницкий, - должна быть сделаны с крайней осторожностью, и потому при сей работе принять должно во уважение четыре следующих предлога:

1.  Чтоб оные учреждения не имели вида повелений.

2.  Чтоб ничего не учинить во вред помещиков, ниже подать крестьянству поползновения к непослушанию и дерзости.

3.  Чтоб единственно зависело от воли помещичьей употребить в действо те учреждения.

4.  Чтоб крестьяне ни под каким видом исполнения оных не могли требовать»[75].

Стремясь удержаться на реальной почве и предлагая включить в рекомендации только то, что, по его мнению, может быть одобрено комиссией, Десницкий ссылается на пример Лифляндии, где якобы урегулированы обязанности крепостных и за ними признано право собственности на некоторые виды имущества (эти же мероприятия намечает в своем проекте и Десницкий). Свои предложения русский просветитель отстаивает следующим образом:«Самый опыт нас удостоверяет, что от наблюдения такого рода порядка происходит великая прибыль для помещика. Лифляндия в том служит ясным доказательством: там крестьянин более платит господину, нежели где-либо в России; притом же известно, что земля во оной области не весьма плодородна и без одобрения почти ничего не производит; в оной же губернии, пользуясь земледелец приличными его состоянию выгодами, не менее для того пребывает послушен своему господину; наконец, не слыхать там и дерзостей, чинимых крестьянами»[76].

В действительности положение крестьян в Лифляндии было не легче, а тяжелее чем в остальных частях империи. Даже сама Екатерина во время своего путешествия по Лифляндии в 1764 году пришла к выводу, что деспотизм и тирания немецких помещиков по отношению к крепостным не знают границ.

В своем проекте Десницкий говорит не только о необходимости дать помещикам некоторые рекомендации: ряд мер он предполагает провести в порядке обязательного законодательства. Он предлагал таким образом улучшить положение дворовых, требовал запретить продажу крестьян без земли и ограничить право помещиков переводить крестьян из одной деревни в другую. Десницкий глубоко сочувствовал многострадальному русскому крестьянству. Порой он оставлял спокойный деловой тон, который характерен для «Представления…» в целом и отдавался охватывающему чувству негодования против помещиков-крепостников. «Противны человеколюбию, пагубны для государства, вредны самим помещикам ныне чинимые продажи крестьян без земли в розницу или хотя и семьями, но без земель. Какой жалкое позорище видеть граждан, скитающихся в недрах своего отечества и повинных всегда в новых и неизвестных им обитать жилищах, наконец, зреть их разлученными с их семьями. Такое зло, более всего препятствующее размножению народа и благонравию, надлежит совсем искоренить» - пишет Десницкий[77].

«Представление…» свидетельствует об отрицательном отношении Десницкого к крепостному праву. Еще более резкое осуждение крепостничества прозвучало в книге «Наставник земледельческий или краткое аглинского хлебопашества показание… издана на аглинском языке Томасом Боуденом.., а переведена на российский язык и притом из наилучших аглинских о земледелии писателей приумножена и пополнена профессором Семеном Десницким». Книга вышла из печати в 1780 году.

Десницкий обширный труд Т. Боудена взял лишь за основу и существенно переработал его. В текст внесены не только дополнения из произведений других «аглинских агрономов», но ряд мест написан самим Десницким. В своих добавлениях Десницкий на основе сопоставления английского и русского сельского хозяйства убедительно показывает преимущества наемного труда, отмечает, что крепостнические порядки препятствуют внедрению передовых методов в земледелие. «Наставник земледельческий…» бал одним из наиболее заметных выступлений против крепостного права в начале 80-х годов XVIII века.

Критика крепостного права, которую мы обнаруживаем в произведениях Десницкого и других русских просветителей 60-80-х гг. XVIII века, весьма существенно отличается от критических суждений по поводу крепостного права, исходивших из лагеря дворянских либералов. Указывая на злоупотребления отдельных помещиков, последние не считали эти злоупотребления типичными, не допускали мысли о немедленном освобождении крестьян.

Обращаясь к конкретным предложениям просветителей, направленным на улучшение положения крепостного крестьянства, в том числе к предложениям, содержащимся в «Представлении…» Десницкого, мы, прежде всего, должны отметить их умеренность и половинчатость. Таким образом, налицо явное противоречие между острой критикой крепостного права, которую мы обнаруживаем в их произведениях, и содержанием предлагавшихся ими реформ. Есть все основания полагать, что перед нами лишь программа-минимум просветителей, что разбираемые проекты составлялись с учетом представлений просветителей о настроениях дворянства. Просветители выдвигали лишь такие предложения, которые, по их мнению, могут быть осуществлены на практике. Отсюда близость планируемых ими реформ к предложениям дворянских либералов, хотя мотивы, по которым выдвигались сходные предложения, были различны.

Заключение

 

60 – 80-е годы XVIII века – чрезвычайно важный период в истории русской общественно-политической мысли. Именно в эти годы формируется и завоевывает признание в передовых слоях русского общества идея служения народу, сознание общественного долга, идея справедливого общественного строя. Русские просветители этого периода в своих произведениях подвергают критике крепостное право и теорию просвещенного абсолютизма. В России складывается общественное мнение, свободное от идеологии, насаждавшейся самодержавием.

Русское просвещение 60 – 80-х годов XVIII века – это четко определившееся идейное течение. В основном и главном общественно-политические взгляды просветителей совпадали. Одним из признанных лидеров Московского просветительского кружка, сложившегося в конце 60-х годов, был С. Е. Десницкий, что определяет в первую очередь его место в истории русской политической мысли.

Десницкий в своих произведениях рассматривал различные вопросы в сфере юриспруденции, нравственности и идеологии. В числе прочих были затронуты вопросы происхождения семьи, государства, частной собственности и права. Во взглядах по этим вопросам русский просветитель нередко частично придерживается взглядов шотландских мыслителей. Но в некоторых моментах их мнения диаметрально противоположны.

Также в некоторых работах С. Е, Десницкий излагает свои взгляды на существующие общественно-правовые порядки в российском государстве. Разбирая с нравственной точки зрения существующие порядки, просветитель сделал нравственность острейшим орудием критики явлений феодального строя.

Он подробно разбирает правовые порядки Российской империи, отмечает их недостатки.

Кроме того, Десницкий сформулировал ряд общих методологических положений, остановился на задачах юридических исследований, привел образцы научной разработки конкретных юридических вопросов.

В произведениях Десницкого мы встречаем ряд положений, которые затрагивают вопросы политики.

Помимо общей критики общественно-политического строя России, Десницкий в своей работе «Представление об учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи» смог сформулировать вполне внятную социально-политическую программу преобразований в бюрократическом аппарате Российской империи.

В своем произведении русский просветитель критикует политику просвещенного абсолютизма и сам этот строй как таковой. Он излагает свою теорию разделение власти между тремя ветвями – «законодательной, наказательной и судительной.»

Кроме того, в «Представлении…» содержится критика крепостного права и предложения по улучшению положения крепостных крестьян.

Десницкий резко отрицательно относился к крепостному праву, горячо сопереживал угнетенному народу. Просветитель считал крепостничество вредным не только для крестьян, но и для экономического положения России в целом, так как основой экономически процветающего государства он считал частную собственность крестьян на землю. Однако изучив его работы, можно согласиться с большинством историографов, что меры, предлагаемые Десницким для смягчения крепостного права непоследовательны. Эта точка зрения в крестьянском вопросе была характерна для тех представителей разночинной интеллигенции, которые отражали настроения поднимавшейся русской буржуазии. Хотя объективно, все они были противниками беззакония крепостнической системы.

Произведения Десницкого, его исследования в области происхождения права, государства, семьи, частной собственности, его программа социально-политических преобразований в Российской империи имели большое значения для дальнейшего развития социально-политической мысли в России.

Вместе с произведениями Радищева и его последователей произведения просветителей 60 – 80-х годов XVIII века оказали серьезное влияние на идеологию декабристов.

Специально следует отметить интерес, проявленный декабристами к наследию Десницкого. В 1819-1823 гг. Вольное общество любителей российской словесности, активными членами которого были Рылеев, братья Бестужевы и Кюхельбекер, предпринимает четырехтомное издание «Речей, произнесенных в торжественных собраниях Императорского Московского университета русскими профессорами оного». Примерно четверть этого издания занимают речи Десницкого.

Источники

 

1.         Представление об учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи. С. Е. Десницкий.

2.         Слово о причинах смертной казни по делам криминальным

3.         Слово о прямом и ближайшем способе к научении юриспруденции. С. Е. Десницкий

4.         Юридическое рассуждение о начале и происхождении супружества у первоначальных народов и о совершенстве, к какому оное приведенным быть кажется последовавшими народами просвященнейшими.

5.         Юридическое рассуждение о разных понятиях, какие народы имеют о собственности имения в различных состояниях общежительства.

Литература

 

1.         Бак И. С. С. Е. Десницкий – выдающийся русский социолог // Вопросы философии. 1955. № 1.

2.         Белявский М. Т. Семен Десницкий и новые документы о его деятельности // Вестник Московского университета. История. 1969. № 4.

3.         Браун А. С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков в Глазговском университете (1761-1767 гг.) // Вестник Московского университета. История. 1969. № 4.

4.         Грацианский П. С. Десницкий. М., 1978.

5.         Грацианский П. С. Общественно-политические взгляды русских просветителей 60-80-х гг. XVIII в. // Из истории политических учений. М., 1978.

6.         Грацианский П. С. Политическая и правовая мысль в России второй половины XVIII в. М., 1984.

7.         Загряцков М. Д. Общественно-политические взгляды С. Е. Десницкого // Вопросы истории. 1949. № 2.

8.         Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII в. Т. 1-2. М.,1952.

9.         Коркунов Н. История философии права. СПб., 1915.

10.      Покровский С. А. Политические и правовые взгляды С. Е. Десницкого. М., 1955.

11.      Штранге М. М. Демократическая интеллигенция России в XVIII в. М., 1965.

12.      Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. М., 1959.

[1] Бак И. С. С. Е. Десницкий – выдающийся русский социолог // Вопросы философии. 1955. № 1.;

Белявский М. Т. Семен Десницкий и новые документы о его деятельности // Вестник Московского университета. История. 1969. № 4.

Браун А. С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков в Глазговском университете (1761-1767 гг.) // Вестник Московского университета. История. 1969. № 4.

[2] Покровский С. А. Политические и правовые взгляды С. Е. Десницкого. М., 1955. С. 48.

[3] Грацианский П. С. Политическая и правовая мысль в России второй половины XVIII в. М., 1984.;

 Грацианский П. С. Политическая и правовая мысль в России второй половины XVIII в. М., 1984.

[4] Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. М., 1959, с. 156.

[5] Грацианский П. С. Десницкий. М., 1978. С. 12.

[6] Браун А. С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков в Глазговском университете (1761-1767 гг.) // Вестник Московского университета. История. 1969. № 4. С. 80.

 

[7] Грацианский П. С. Десницкий. М., 1978. С. 32.

[8] Грацианский П. С. Десницкий. М., 1978. С. 60.

[9] Юридические произведения.

[10] Там же, с.

[11] там же, с.

[12] Там же, с

[13] Там же, с

[14] Юридические произведения…, с.

[15] Там же, с.

[16] Юридические произведения…, с. 156.

[17] Там же, с. 187.

[18] Там же, с. 212.

[19] Там же, с. 149

[20] Грацианский П. С. Политическая и правовая мысль в России второй половины XVIII века. – М.: Наука, 1984, с. 149.

[21] Грацианский П. С. Политическая и правовая мысль в России второй половины XVIII века. – М.: Наука, 1984, с. 151 Из речей, произнесенных в торжественных собраниях Императорского Московского университета русскими профессорами оного.

[22] Юридические произведения…, с. 216.

[23] Грацианский П. С. Политическая и правовая мысль в России второй половины XVIII века. – М.: Наука, 1984, с. 151.

[24] Юридические произведения…, с. 338.

[25] См.: Там же, с. 188.

[26] См.: Там же, с. 149.

[27] Грацианский П. С. Политическая и правовая мысль в России второй половины XVIII века. – М.: Наука, 1984, с. 152. Из речей, произнесенных в торжественных собраниях Императорского Московского университета русскими профессорами оного.

[28] Юридические произведения…, с. 216.

[29] Грацианский П. С. Политическая и правовая мысль в России второй половины XVIII века. – М.: Нука, 1984, с.153.

[30] Там же.

[31] Юридические произведения…, с. 237.

[32] Там же, с. 228.

[33] Там же, с. 261.

[34] Там же, с 187.

[35] Там же, с.189.

[36] Юридические произведения…, с. 187.

[37] Там же, с. 188.

[38] Там же.

[39] Там же, с. 189.

[40] Грацианский П. С. Политическая и правовая мысль в России второй половины XVIII века. – М.: Нука, 1984, с.158.

[41] Юридические произведения…, с. 195.

[42] Там же, с. 189.

[43] Там же.

[44] Там же, с. 191.

[45] Там де, с. 191, 192.

[46] Там же, с. 192

[47] Юридические произведения…, с 112.

[48] Там же, с. 112.

[49] Там же, с. 113.

[50] Там же.

[51] Там же, с. 195.

[52] Там же, с. 191.

[53] Там же, с. 197.

[54] Юридические произведения… ,с. 97.

[55] Там же, с. 264.

[56] Там же, с. 101.

[57] Покровский С. А. Политические и правовые взгляды С. Е. Десницкого. М., 1955, с. 97.

[58] Юридические произведения…, с. 101.

[59] Там же.

[60] Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 46.

[61] Грацианский П. С. Десницкий. М., 1978, с.74.

[62] Юридические произведения… с. 101, 102.

[63] Там же, с. 105, 106.

[64] Там же, с. 106.

[65] Там же, с 111.

[66] Там же.

[67] Юридические произведения…, с. 114 – 115.

[68] Там же, с. 113 –114.

[69] Грацианский П. С. Десницкий. М., 1978. Из Речей, произнесенных в торжественных собраниях императорского Московского университета русскими профессорами оного.

[70] Юридические произведения…, с. 262.

[71] Там же, с. 264.

[72] Там же, с 163.

[73] Там же, с. 180.

[74] Юридические произведения…, с. 123.

[75] Там же.

[76] Там же, с. 124.

[77] Юридические произведения…, с. 124-125.