Обнародование манифеста «Положений 19 Февраля 1861 г.»

2.2. Обнародование манифеста «Положений 19 Февраля 1861 г.».

19 февраля 1961 г. Государственный совет завершил обсуждение проекта «Положений». А 29 февраля они были подписаны царём и получили силу закона. В тот же день царь подписал Манифест, возвещающий об освобождении крестьян.

Правительство прекрасно понимало, что издаваемый закон не удовлетворит крестьян и вызовет с их стороны массовый протест против его грабительских условий. Поэтому уже с конца 1860 г. оно начало мобилизовывать силы для подавления крестьянских волнений. «Положения 19 февраля 1861 г.» распространялись на 45 губерний Европейской России, в которых насчитывалось 22563 тыс. душ обоего пола крепостных крестьян, в том числе 1467 тыс. дворовых и 543 тыс. приписанных к частным заводам и фабрикам.

Ликвидация феодальных отношений в деревне – не единовременный акт 1861 г., а длительный процесс, растянувшийся на несколько десятилетий. Полное освобождение крестьяне получали не сразу с момента обнародования Манифеста и «Положений 19 февраля 1861 г.». В манифесте объявлялось, что крестьяне в течение двух лет (до 19 февраля 1863 г.) обязаны отбывать те же самые повинности, что и при крепостном праве. Отменялись лишь так называемые добавочные сборы (яйцами, маслом, льном, холстом, шерстью и т.п.), барщина ограничилась 2 женскими и 3 мужскими днями с тягла в неделю, несколько сокращалась подводная повинность, запрещался перевод крестьян с оброка на барщину и в дворовые. Завершающим актом в ликвидации феодальных отношений являлся перевод крестьян на выкуп.

2.3. Правовое положение крестьян и крестьянские учреждения.

По Манифесту крестьянин сразу получал личную свободу. Бывший крепостной, у которого раньше помещик мог отнять всё его достояние, а самого его продать, подарить, заложить, теперь получал не только возможность свободно распоряжаться своей личностью, но и ряд гражданских прав: от своего имени заключат разного рода гражданские и имущественные сделки, открывать торговые и промышленные заведения, переходить в другие сословия. Всё это давало больший простор крестьянскому предпринимательству, способствовало росту отхода на заработки и, следовательно, складыванию рынка рабочей силы. Однако вопрос о личном освобождении крестьян не получил еще полного, последовательного разрешения. Черты внеэкономического принуждения продолжали сохраняться. Сохранялись и сословная неполноправность крестьян, прикрепление их к месту жительства, к общине. Крестьянство продолжало оставаться низшим, податным сословием, которое обязано было нести рекрутскую, подушную и разного рода другие денежные и натуральные повинности, подвергалось телесным наказаниям, от чего были освобождены привилегированные сословия (дворянство, духовенство, купечество).

В июне – июле 1861 г. в селениях бывших помещичьих крестьян появились органы крестьянского «общественного управления». За образец было взято крестьянское «самоуправление» в государственной деревне, созданное в 1837-1841 гг. реформой П. Д. Киселёва.

За поведением крестьян и обеспечения исправного отбывания крестьянами повинностей в пользу помещика и государства отвечало крестьянское «Общественное управление». Закон 1861 г. сохранял общину, которую правительство и помещики использовали как фискально-полицейскую ячейку в пореформенной деревне.

В июне 1861 г. был создан институт мировых посредников, на который правительство возложило исполнение многочисленных административно-полицейских функций, связанных с проведением реформы в жизнь: утверждение и введение уставных грамот (определявших пореформенные повинности и поземельные отношения крестьян с помещиками), удостоверение выкупных актов при переходе крестьян на выкуп, разбор споров между крестьянами и помещиками, руководство разграничением крестьянских и помещичьих угодий, надзор над органами крестьянского самоуправления.

Мировые посредники прежде всего прежде всего защищали помещичьи интересы, иногда даже нарушая закон. Однако среди мировых посредников находились и представители либерально-оппозиционного дворянства, критиковавшие тяжелые для крестьян условия реформы 1861 г. и требовавшие проведения ряда буржуазных преобразований в стране. Однако удельный вес их был весьма невелик, поэтому их быстро удаляли с занимаемых должностей.

2.3.1. Крестьянский надел.

Решение аграрного вопроса занимало первенствующее место в реформе 1861 г. Закон исходил из принципа признания за помещиком права собственности на всю землю в имении, в том числе и на крестьянскую надельную. Крестьяне считались лишь пользователями надельной землёй, обязанные отбывать за неё повинности. Чтобы стать собственником своей надельной земли, крестьянин должен был выкупить её у помещика.

Наделение крестьян землёй диктовалось необходимостью сохранить крестьянское хозяйство как объект эксплуатации и обеспечить социальную безопасность в стране: правительство знало, что требование предоставления земли очень громко звучало в крестьянском движении предреформенных лет. Полное обезземеление крестьян было экономически невыгодной и социально опасной мерой: лишая помещиков и государство возможности получать прежние доходы с крестьян, оно создавало многомиллионную армию безземельного пролетариата и грозило крестьянским восстанием.

Но если полное обезземеление крестьян в силу указанных соображений было невозможно, то и наделение крестьян достаточным количеством земли которое поставило бы крестьянское хозяйство в независимое положение от помещичьего, было не выгодно помещику. Поэтому ставилась задача предоставить крестьянам землю в таком размере, чтобы они были привязаны к своему наделу, а вследствие недостаточности последнего – и к помещичьему хозяйству.

Наделение крестьян землёй носило принудительный характер. Закон запрещал крестьянам в течение 9 лет после его издания (до 1870 г.) отказываться от надела, но и по истечении этого срока право отказа от надела было обставлено такими условиями, что фактически сводилось на нет.

При определении норм надела учитывались особенности местных природных и экономических условий.

Закон предусматривал отрезку от крестьянского надела, если он превышал определенную для данной местности высшую или указную норму, и прирезку, если надел не достигал низшей нормы. Законом же разрешалась отрезка в тех случаях, если у помещика оказывалось менее 1/3 земли в имении по отношению к крестьянской надельной (а в степной полосе менее 1/2) или когда помещик предоставлял крестьянину бесплатно («в дар») ¼ высшего надела («дарственный надел»). Разрыв между высшей и низшей нормами сделал отрезки правилом, а прирезки – исключением. Да и размер отрезки в десятки раз превышал прирезку, причем у крестьян отрезались лучшие, а прирезались худшие земли. Прирезка, в конечном счете, производилась также в помещичьих интересах: она доводила надел до определённого минимума, необходимого для сохранения крестьянского хозяйства, и в большинстве случаев была связана с увеличением повинностей. В итоге крестьянское землепользование в целом по стране сократилось более чем на 1/5.

Тяжесть отрезков заключалась не только в их размерах. Как правило, отрезались наиболее ценные, а главное, необходимые для крестьян угодья, без которых не возможно было нормальное функционирование крестьянского хозяйства: луга, выгоны, водопои и т.п. Крестьянин вынужден был арендовать эти «отрезные земли» на кабальных условиях. Отрезки превратились в руках помещиков в весьма эффективное средство нажима на крестьян и явились базисом отработанной системы в пореформенное время.

Землевладение крестьян было утеснено не только отрезками, но и чересполосицей, лишением крестьян лесных угодий (лес включался в крестьянский надел только в лесистых северо-восточных губерниях). Закон давал помещику право переносить крестьянские усадьбы на другое место, до перехода крестьян на выкуп обменивать их наделы на свои земли, если на крестьянском наделе открывались вдруг какие-нибудь полезные ископаемые, или просто эта земля оказывалась необходимой для тех или иных нужд помещика. Реформа 1861 г. не только сохранила, но ещё больше увеличила помещичье землевладение за счёт сокращения крестьянского. 1,3 млн. душ крестьян (724 тыс. дворовых, 461 тыс. дарственников и 137 тыс. принадлежавших мелкопоместным владельцам) фактически оказались безземельными. Надел остальных крестьян в среднем составил 3,4 десятины на душу, в то время как для нормального обеспечения необходимого жизненного уровня крестьянина за счёт сельского хозяйства при тогдашней агротехнике требовалось от 6 до 8 десятин на душу (в зависимости от различных районов). Недостаток почти половины необходимой крестьянам земли они вынуждены были пополнять кабальной арендой, частью покупкой или сторонними заработками. Вот почему аграрный вопрос принял такую остроту на рубеже XIX-XX вв. и явился «гвоздём» революции 1905-1907 гг.