1928 г. - возрождение чрезвычайных мер по конфискации хлебных излишков, незаконные обыски, запрещение свободной продажи хлеба на рынке.
В колхозы было объединено 93% всех крестьянских хозяйств. Колхозы охватывали более 99% всех посевных площадей. Вместе с тем формы и методы проведения коллективизации отразились на результатах сельскохозяйственного производства. Так, посевные площади под зерновыми культурами за период с 1932 по 1937 гг. возросли лишь на 4,8%, произошло сокращение площадей под техническими и кормовыми культурами. Политика насилия и силовой коллективизации, яростное тому противостояние значительной части крестьян привело к катастрофическим результатам: в 1928-1932 гг. валовое производство зерна сократилось на 10%, поголовье крупного рогатого скота уменьшилось на одну треть. Сократился экспорт зерна с 9 млн тонн в 1913 г. до 2-3 млн тонн ежегодно в годы коллективизации.[6]
Наращивание темпов сельскохозяйственного производства происходило во многом за счет повышения интенсивности труда. Так, если в 1925 г. в индивидуальном крестьянском хозяйстве на одного трудоспособного приходилось 92 человеко-дня работы в год, то в колхозах на одного трудоспособного в 1937 г. — 185 человеко-дней.
Разумеется, анализируя результаты развития сельского хозяйства, нельзя не учитывать и факторы, способствовавшие повышению производительности труда, и прежде всего — функционирование машинно-тракторных станций, количество которых в 1937 г. достигло 5518. Они обслуживали 91,5% колхозов, являясь основой последующей индустриализации сельского хозяйства.
Создание в 1929 г. машинно-тракторных станций (МТС) позволило использовать в колхозах достижения науки и техники, что явилось самым быстрым и радикальным способом перевода сельского хозяйства на индустриальную основу. В 1932 г. в стране было уже 74 тыс. тракторов. К 1935 г. произошло освоение новых сельскохозяйственных районов, относительно возросла урожайность.
Коллективизация существенно отразилась на материальном положении крестьянства. Это выразилось прежде всего в снижении душевого потребления сельским населением продуктов питания. Так, потребление на душу населения хлеба и хлебопродуктов в год составляло в 1928 г. – 250,4 кг, в 1932 г. – 214,6 кг; картофеля – 141,1 и 125,0 кг; мяса – 24,8 и 11,2 кг; масла – 1,5 и 0,7 кг. Во второй пятилетке положение стабилизировалось: в 1937 г. потребление хлеба и хлебопродуктов составило 249,1 кг, картофеля – 97,1 кг, мяса – 15,8 кг.[7] Однако следует признать, что это произошло в решающей степени за счет личного хозяйства колхозников, которым с 1933 г. начали продавать скот на откорм. Поэтому в 1936 г. валовая продукция животноводства, произведенная в подсобных хозяйствах, по сравнению с предыдущим годом возросла почти в два раза, или на 744 тыс. т, в то время как в колхозах – на 60%, или на 193,9 тыс. т. Весьма показателен факт неуклонного роста государственных заготовок в виде обязательных поставок, натуроплаты за работы МТС, государственных закупок. Темпы роста заготовок постоянно превышали темпы роста валовой продукции. Более того, например, если среднегодовой сбор зерновых в 1933–1937 гг. (72,9 млн т) уменьшился по сравнению с первой пятилеткой (73,6 млн т), то государственные заготовки и закупки зерновых (в среднем за год) выросли в 1,5 раза.[8]
Тем не менее, коллективизация создавала социальную базу для модернизации аграрного сектора, позволяла повысить производительность труда, высвободить трудовые ресурсы для других сфер экономики.
Такие шаги советского правительства значительно подрывали экономическую базу в сельском хозяйстве. Вся аграрная политика первых лет советской власти сводилась в основном к принудительному изъятию хлеба. В итоге на смену экономическим методам пришли методы административные, насильственные и чрезвычайные.
Большевики осуществляли свою политику в сельском хозяйстве, создавая культ бедности. Беднякам предоставлялись льготные кредиты, их снабжали рабочим скотом, сельскохозяйственным инвентарем. Но все это мало помогало, ибо зачастую и семенное зерно, и скот использовались ими в качестве продовольствия. В свою очередь, правительство ограничивало зажиточных крестьян. Относительно них проводились уравнительные наделы земли, изъятие земельных излишков, что влекло за собой дробление крестьянских дворов и снижение их мощности. В результате слабые крестьянские хозяйства имели низкую техническую оснащенность, поэтому через 9 лет советской власти, в 1926 г., 40% пахотной земли по-прежнему обрабатывались сохой, а уровень урожайности был одним из самых низких в Европе.
Таким образом, первая советская реформа не увенчалась успехом. Сельское хозяйство России не претерпело каких-либо позитивных перемен.
Следует отметить, что на территории, подвергшейся временной оккупации, в 1941 г. проживало 88 млн. человек, или 40% всего населения СССР, 32% рабочих и служащих. Оккупанты захватили огромную территорию с плодородными землями, на которой до войны было занято посевами зерновых и технических культур свыше 70,8 млн. га, или 47% всего пахотного поля страны, собиралось 38% зерна, 53% льна-долгунца, выращивалось 45% поголовья крупного рогатого скота, 68% свиней, 29% овец и коз.[9]
В суровые годы войны 1941-1945 гг. на колхозы возлагались тяжелые задачи: обеспечить армию и население продовольствием, а промышленность - сырьем. Для их выполнения 13 апреля 1942 г. было принято постановление СНК и ЦК КПСС(б), согласно которому в сельском хозяйстве вводились чрезвычайные меры военного времени. Например, подростки, достигшие 12-летнего возраста, должны были отработать в колхозе 50 дней в году, жители городов были мобилизованы на сельскохозяйственные работы.
С приближением вражеских войск эвакуировались не только промышленные предприятия. На восток отправлялось имущество колхозов и совхозов. Более 10 млн. голов скота было перегнано с Украины в восточные районы. Из Белоруссии отправили 395 тыс. голов крупного рогатого скота, 248 тыс. овец, 15 тыс. свиней.[10] Благодаря усилиям эвакуированного и местного населения на востоке страны была решена жизненно важная в то время задача обеспечения фронта вооружением и продовольствием.
Колоссальный ущерб был причинен сельскому хозяйству. Разорено и разграблено 98 тыс. колхозов, 1876 совхозов, 2890 машино-тракторных станций. Трудоспособное население деревни уменьшилось почти в 1.5 раза. Энерговооруженность сельского хозяйства упала почти на 40%. Поголовье лошадей сократилось примерно в 1,5 раза, крупного рогатого скота – на 20%, свиней – на 65%. Посевные площади уменьшились на 36,8 млн гектаров, урожайность зерновых упала с 8,6 центнера с гектара в 1940 г. до 5,6 центнера с гектара в 1945 г. Валовая продукция сельского хозяйства в 1945 г. сократилась по сравнению с 1940 г. на 40%, производство зерна и хлопка упало в два раза, мяса – на 45%. Из-за временной оккупации районов СССР здесь было недопроизведено 63 млн ц сахара, 11 млрд. пудов зерна, 68 млн. ц мяса и много другой продукции.[11]
Все республики помогали восстанавливать сельское хозяйство в освобожденных районах. Например, для восстановления в них животноводства Казахская ССР выделила 550 тыс. голов скота, Киргизская ССР — свыше 130 тыс., Грузинская ССР — около 30 тыс. голов. Таким образом, возрождаемые колхозы получили 1,7 млн. голов скота и 516,8 тыс. голов домашней птицы. Государство наделяло колхозников семенным фондом. В 1944 г. для проведения посевной кампании из государственных резервов выделили 50 тыс. т зерна. Только в Литовскую ССР было завезено в 1945 г. 10 тыс. т семян зерновых и 4 тыс. т картофеля. Уже в 1944 г. в освобожденных районах было засеяно свыше 16 млн. га пашни. В начале 1945 г. на освобожденной земле было восстановлено 84700 колхозов, 1883 совхоза и 3093 машинно-тракторные станции. Ими было засеяно 72% довоенных площадей и получено 51% довоенной сельскохозяйственной продукции, в том числе половина товарного зерна, свыше 75% сахарной свеклы, 30% молока и молочной продукции, 25% скота и птицы.[12]
Сельское хозяйство послевоенного периода переживало очень большие трудности. Ему не хватало сельхозтехники и рабочей силы, тем более что все сельское хозяйство было практически на женских плечах.
Несмотря на усилия, довоенный уровень развития народного хозяйства по основным показателям не был достигнут.
В марте 1946 г. на сессии Верховного Совета СССР был утвержден пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства на 1946—1950 гг. Основная его задача — восстановить пострадавшие от войны районы страны, достичь довоенного уровня развития промышленности и сельского хозяйства, а затем превзойти его. Пятилетний план был нацелен на быстрейшее восстановление районов, пострадавших от фашистской оккупации, включение имеющихся в них природных, производственных и людских ресурсов в экономический потенциал государства.
В первый год послевоенной пятилетки к огромному ущербу, нанесенному сельскому хозяйству войной, прибавилось стихийное бедствие. В 1946 г. Украину, Молдавию, области Центрально-Черноземной зоны, Нижнее и часть Среднего Поволжья охватила засуха. Это была самая жестокая засуха, поразившая нашу страну за предшествующие пятьдесят лет. В этот год колхозы собрали зерна в 2,6 раза меньше, чем до войны. Засуха тяжело отразилась и на животноводстве. В охваченных засухой районах численность только крупного рогатого скота снизилась на 1,5 млн. голов. На выручку районам, пострадавшим от засухи, пришли труженики других регионов страны, выделившие из своих скудных ресурсов материальные и финансовые средства.
Ежегодно увеличивались ассигнования на развитие сельского и лесного хозяйства из государственного бюджета. При этом возрастали не только абсолютный размер этих средств, но и их удельный вес в расходах на народное хозяйство. Если в 1946 г. они составляли 12,9 млрд. руб., или 11,9% расходов на народное хозяйство, то в 1950 г. их объем составил 34 млрд. руб., а удельный вес — 21,6%. Всего за годы послевоенной пятилетки из государственного бюджета было направлено в сельское и лесное хозяйство 115,5 млрд. руб.[13]
Кроме централизованной помощи сельскому хозяйству со стороны государства, не менее важной была помощь промышленных предприятий и жителей городов. Городские предприятия построили и отремонтировали десятки тысяч жилых домов, машинно-тракторных станций, производственных зданий, детских садов, клубов, библиотек и т. п. Все это позволило укрепить материально-техническую базу сельского хозяйства. Однако средств для сельского хозяйства не хватало. Недостаточное ресурсное обеспечение сельского хозяйства особенно проявилось в засуху 1946 г. Перед государством со всей остротой встала задача планомерного преобразования природы засушливых районов страны, с тем, чтобы снизить зависимость сельскохозяйственного производства от погодных условий.
Опыт многих поколений земледельцев, научные разработки доказывали, что одним из методов борьбы с засухой является лесоразведение в степных районах. Полезащитные лесные полосы охраняют поля от суховеев, улучшают водный режим почвы, увлажняют воздух, создают благоприятный микроклимат для посевов, предотвращают выдувание верхнего плодородного слоя и эрозию почвы. Для того чтобы придать лесоразведению в степных и лесостепных районах организованный характер и государственные масштабы, был принят «План полезащитных насаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспечения высоких и устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР». Особое внимание в нем уделялось лесоразведению. В течение 1950—1965 гг. предусматривалось создание в 16 областях в основном в РСФСР, УССР восьми крупных государственных лесных полос общей протяженностью 5320 км. Кроме того, намечалось насаждение защитных лесных полос на полях совхозов и колхозов общей площадью 5 млн. 709 тыс. га.[14]
Весной 1949 г. широким фронтом начались лесопосадочные работы. Особенно активно они велись в Краснодарском крае, Сталинградской, Рязанской, Ростовской и Тульской областях. Начатые в годы первой послевоенной пятилетки работы по преобразованию земли, улучшению условий для сельскохозяйственного производства дали положительные результаты. Колхозы, совхозы и лесхозы заложили до 1951 г. полезащитные лесные полосы на площади 1852 тыс. га: Камышин — Волгоград, Воронеж — Ростов-на-Дону, Пенза — Каменск, Белгород — Дон, Чапаевск — Владимировка и др. Их протяженность составляла более 6 тыс. км.[15]
Созданные более 40 лет назад лесонасаждения и сегодня защищают около 25 млн. га сельскохозяйственных угодий и являются примером мирного приложения человеческих сил и мудрого отношения к земле и природе.
Таким образом, в отличие от промышленности и транспорта, которые хотя и понесли огромный урон, но тем не менее ускоренно, в первоочередном порядке восстанавливались уже в годы войны, положение в сельском хозяйстве было просто катастрофическим.
Успехи в промышленности, военном деле базировались на жесточайшем административно-политическом нажиме на деревню, на откровенном ограблении крестьян. Нажим на деревню был сопоставим разве что с периодом массовой коллективизации, но теперь основные усилия партийных, советских, хозяйственных органов, а также милиции и госбезопасности были сосредоточены уже не на создании колхозов, а на беспощадном выкачивании из них продовольственных и денежных ресурсов. Нередко, выполнив государственный план поставок, колхоз оставался без хлеба. Виновными в такой ситуации оказывались председатели колхозов. В некоторых районах были осуждены до половины всех председателей колхозов. В целом по СССР в 1945 г. их было осуждено 5,8 тыс. человек, а в 1946 г. – уже 9,5 тыс. человек, в основном за раздачу зерна и сельскохозяйственных продуктов крестьянам и срыв государственных заготовок.[16]
Простым колхозникам приходилось еще труднее. В результате развернутой государством кампании в 1946–1947 гг. площадь приусадебных участков крестьян была сокращена на 10,6 млн гектар. В то же время в 1947 г. средняя норма выдачи зерна на трудодень была ниже уровня 1940 г. почти в два раза (4,2 центнера против 8,2 центнера). При этом в некоторых областях норма выдачи зерна на трудодень составляла менее 300 г, а в некоторых колхозах зерна крестьянам не выдавали вовсе. В последующие годы, несмотря на некоторое улучшение положения, доходы от колхоза составляли в среднем лишь 20,3% денежных доходов семьи крестьянина, а 27,4% колхозов в 1950 г. вообще не выдавали денег на трудодни. Даже учитывая некоторое повышение норм выдачи продуктов на трудодень, можно констатировать, что изнурительная, порой 15-часовая работа в колхозе не столько обеспечивала крестьян, сколько давала им право кормиться за счет собственного, сократившегося в размерах приусадебного участка (причем, по статистике, колхозник работал на приусадебном участке лишь 17% отработанного времени).
Следует учитывать, что, не имея паспортов, крестьяне не могли покинуть деревню, а за невыполнение определенной нормы им грозила судебная ответственность.
Таким образом, после некоторого «послабления» в годы войны в советской колхозной деревне восстановилась, причем еще в более жестком виде, чем в 30-е годы, система принудительного труда. Оставаясь основным «донором» сталинской экономики, деревня, тем не менее, оставалась «пасынком» в выделении государственных ресурсов и темпах восстановления. Не случайно в начале 50-х годов деревня только приблизилась к довоенному уровню, хотя по четвертому пятилетнему плану должна была его превзойти на 27%.
Даже в середине 1953 г. поголовье крупного рогатого скота было на 3,5 млн голов меньше, чем до войны. Урожайность зерновых даже в 1949–1953 гг. была заметно ниже, чем в 1913 г. (7,7 и 8,2 центнера с гектара). Среднегодовые темпы роста сельскохозяйственного производства в 1950–1953 гг., по официальным данным, составляли 1,6%.[17] Более того, небывалый нажим со стороны государства надломил советскую деревню. С 1950 г. число сельских жителей стало сокращаться.
Избранный в СССР вариант форсированного восстановления с опорой на внутренние ресурсы, сверхконцентрация средств в тяжелой, военной промышленности и страшный голод 1946 г. поставили десятки миллионов людей перед проблемой физического выживания, что не могло не вызывать определенного роста социальной напряженности.
Таким образом, политическое руководство СССР в послевоенные годы избрало наиболее сложный и ресурсоемкий вариант восстановления и развития аграрного сектора экономики. Он предусматривал не только автаркическое развитие, с опорой на собственные силы, но и был отягощен курсом на максимальное форсирование тяжелой индустрии и военно-промышленного комплекса (ВПК) за счет беспрецедентного ограбления деревни. Реализация такого курса требовала не просто масштабного внеэкономического принуждения, но и массовых репрессий.
Послевоенные годы по характеру социально-экономического развития можно подразделить на три периода:
• взлет (1950—1970 гг.)
• застой (1971—1985 гг.)
• кризис и смена социально-экономической системы (1985 — 1990-е гг.).
Рассмотрим состояние аграрного сектора нашей страны в эти периоды.
... Так как, на мой взгляд, период 1950 – 1958 гг. был периодом относительного подъема сельского хозяйства Донбасса, а период 1958 – 1980 гг. – относительного спада. Организационно-хозяйственное и социальное развитии аграрного комплекса Донбасса в 1950 – 1958 гг. В 50 – 60 гг. деревня и сельское хозяйство являлись основным объектом для проведения социально-экономических экспериментов. В аграрной ...
... , возможен иной путь к социализму, не обязательно предусматривающий советскую систему и диктатуру пролетариата[44]. Таким образом, в первые годы существования народной демократии, руководители компартий стран Центральной и Юго-Восточной Европы, рассматривая советский строй как классический образец перехода к социализму, допускали возможность иного пути, при котором учитывались бы национальная ...
... время Китай и Россия еще находятся в процессе преобразований, перед ними стоит общая задача углубления реформ и развития экономики. Обе страны являются постоянными членами СБ ООН и мировыми державами. Вместе с этим мы должны прилагать целенаправленные усилия для дальнейшего развития китайско-российских отношений. Следует развивать сотрудничество в экономической и технической сфере. Здесь Китаю и ...
... средств из аграрного сектора в промышленный (отсюда, например, беспрецедентное повышение налогов на крестьянство в послевоенный период) 1.2 Восстановление промышленности, перевооружение армии. Восстановление промышленности проходило в очень тяжелых условиях. В первые послевоенные годы труд советских людей мало чем отличался от военной чрезвычайщины. Постоянная нехватка продуктов ( ...
0 комментариев