Позиция и тактика политических партий России в 1907-1914 годах по основным вопросам общественного развития России

3. Позиция и тактика политических партий России в 1907-1914 годах по основным вопросам общественного развития России.

Резкий спад общественного движения после революции, неослабевающие полицейские репрессии поставили в кри­зисное положение все партии социалистической ориентации, Вновь отправились в эмиграцию партийные вожди и их бли­жайшие помощники. Рвались связи между центральными ор­ганами и местными организациями, многие из которых пере­стали существовать. Некоторые их члены оказались в тюрь­мах и ссылках, другие отшатнулись от революции, ушли в частную жизнь. Самая многочисленная из социалистических партий, РСДРП, уменьшилась примерно в семь раз-Правда, несмотря на изменения, внесенные в избиратель­ный закон 3 июня 1907 г., социал-демократам удалось про­вести в Третью думу 19 депутатов. Руководящую роль в социал-демократической фракции играли меньшевики Н.С. Чхеидзе и Е.П. Гегечкори. Н.Г. Полетаев, возглавлявший большевистское крыло, поддерживал связь с В.И. Лениным. Социал-демократы видели свою задачу в использовании дум­ской трибуны только для критики правительства, поэтому голосовали подряд против всех законов.

Среди большевиков не утихали споры по поводу работы социал-демократической фракции в Третьей думе. Некото­рые наиболее горячие головы считали, что социал-демократы роняют свое достоинство, участвуя в таком “реакционном” парламенте, как Третья дума. Они требовали отозвать фрак­цию из Думы, покинуть все легальные организации и сосре­доточиться на подпольной работе. К “отзовистам” примыка­ли “ультиматисты”. Считая тактику думской фракции слиш­ком “оппортунистической” (недостаточно революционной), они требовали предъявить ей “ультиматум”, а в случае не­выполнения его — отозвать фракцию. Среди "ультимати­стов" оказались такие видные большевики, как А.А. Богда­нов, М.Н. Лядов, А.В. Луначарский.

В.И. Ленин понимал, что время работы в глухом подполье далеко позади, а потому настаивал на сочетании легальных и нелегальных форм борьбы. Причем легальные организации (профсоюзы, кассы взаимопомощи и пр.) большевики стара­лись предельно политизировать и превратить в “крышу” для подпольной работы. В конце концов Ленину удалось изоли­ровать “отзовистов” и “ультиматистов”, объединившихся в группу “Вперед”. В 1912—1913 гг. эта группа фактически распалась.

Одновременно, играя на противоречиях, возникших в меньшевистской среде, Ленин попытался отсечь от социал-демократии одну из меньшевистских фракций и растворить в большевизме другую. Такую цель преследовала партийная конференция в Праге в январе 1912 г. Правда, на нее явились далеко не все приглашенные. Зато она прошла столь же дружно и под диктовку Ленина, как и III съезд РСДРП. Меньшевики-“ликвидаторы” (сторонники свертывания нелегаль­ной партийной работы) были исключены из партии, однако с этим не согласились меньшевики-“партийцы” во главе с Плехановым — недавние противники “ликвидаторов”. Поэ­тому в общем-то ленинский план не удался. Но с этого вре­мени большевики и меньшевики окончательно разъедини­лись.

К 1912 г. большевики уже оправились от послереволю­ционного потрясения, и ветер удачи вновь стал наполнять их паруса. В стране начался промышленный подъем, В горо­да хлынула новая волна выходцев из деревни. Неустроенные, плохо знакомые с городской жизнью, они составляли самый беспокойный элемент и легко откликались на большевист­скую пропаганду. В массе пришельцев тонули интеллигент­ные рабочие, являвшиеся социальной опорой меньшевизма. Большевистская газета “Правда”, издававшаяся с 1912 г., и в Петербурге и в Москве доминировала над меньшевистским “Лучом”. Чувствуя усиление своих позиций, большевист­ские лидеры рвали все организационные связи с меньшеви­ками. В 1912 г. в Четвертую думу было избрано 7 меньше­виков и 6 большевиков, которые первоначально образовали единую фракцию. На следующий год большевистская “шес­терка” выделилась в отдельную фракцию.

“Ликвидаторское” течение в социал-демократии оформи­лось сразу же после окончания революции, а затем широко распространилось среди меньшевиков. “Ликвидаторы” счи­тали. что третьеиюньский переворот не упразднил всех за­воеваний революции и не вернул страну к старым порядкам, Более или менее свободно выходила оппозиционная пресса, действовала Дума, существовали профсоюзы, фактическую легализацию получили забастовки. В таких условиях, по мнению “ликвидаторов”, партия должна выходить из под­полья, отказываться от нелегальной работы, идти в профсо­юзы, кооперативы. Думу, отстаивать в них интересы рабоче­го класса, учиться действовать в рамках законности — и учить этому рабочих. Идейными центрами “ликвидаторско­го” течения были московский журнал "Возрождение" и пе­тербургский "Наша заря". Меньшевистско-“ликвидаторскую” окраску приобрели два больших журнала “Образова­ние” и “Современный мир”, игравших заметную роль в литературной жизни тех лет. В числе “ликвидаторов” оказались видные меньшевистские лидеры—П.Б. Аксельрод, А.Н. Потресов, Ф.И. Дан, В.О. и С.О. Цедербаумы (братья Ю.О. Мартова).

Сравнительно малочисленные меньшевики-“партийцы” группировались вокруг Г.В. Плеханова, который в эти годы резко разошелся с некоторыми былыми соратниками. Сто­ронники Плеханова настаивали на сохранении нелегальных организаций и революционного подполья. Мартов старался примирить обе спорящие стороны и преодолеть возникшее разделение. Считая, что государственные преобразования в России зашли не очень далеко и фактически остановились, он говорил о неизбежности новой буржуазно-демократиче­ской революции. В связи с этим он полагал преждевремен­ным полный отказ от нелегальных организаций и революци­онных форм борьбы, но призывал полностью отказаться от экспроприации и других подобных действий.

Таким образом, в послереволюционные годы в меньшеви­стском руководстве произошли перестановки. Плеханов, наиболее авторитетный лидер, обособился с небольшой груп­пой своих приверженцев. Мартов же, второй по влиятельно­сти руководитель, занял центральное положение, С большим трудом он сумел удержать меньшевиков, хотя бы формально, в рамках одной партии. Не удалось, однако, исполнить свою мечту — создать в России на основе меньшевистского тече­ния широкую, демократически организованную рабочую пар­тию по западноевропейскому образцу. Кризис в партии мень­шевиков продолжался и в годы нового революционного подъ­ема на фоне усиления большевиков.

Третьеиюньский государственный переворот партия эсе­ров восприняла как полный возврат к старому строю. В связи с этим было решено бойкотировать выборы в Третью думу и усилить боевую работу, однако эсеров вскоре постигла ката­строфа,

В конце 1908 г. был разоблачен провокатор Е.Ф. Азеф, один из основателей партии и руководитель ее “Боевой ор­ганизации”.

ЦК партии долго отказывался признать, что Азеф — про­вокатор. Убедил его только сам Азеф, скрывшийся неизве­стно куда. Самым непонятным было то, что отнюдь не все покушения, организованные Азефом, кончались провалом. Достаточно вспомнить убийства Плеве и великого князя Сергея Александровича. Существует версия, что оба были убиты по сговору Азефа с начальником заграничной агенту­ры П.И. Рачковским.

И в последующие годы охранка продолжала засылать своих агентов в революционные партии. Особым вниманием стали пользоваться большевики. Агенты полиции были в чис­ле социал-демократических депутатов Третьей и Четвертой думы, в редакции “Правды”. Один из провокаторов, Р.В. Ма­линовский, стал членом большевистского ЦК.

После провала Азефа эсеры попытались возродить свою “Боевую организацию”, но безуспешно. Фактически партия прекратила индивидуальный террор. Аграрный террор пре­кратился сам собой — вместе с резким спадом крестьянского движений и началом столыпинской аграрной реформы. Пар­тия оказалась в жесточайшем кризисе. Постепенно, однако, в ней стало зарождаться более реалистическое направление, связанное с деятельностью таких видных эсеров, как Н.Д. Ав­ксентьев, И.И. Бунаков, С.Н. Слётов. Они высказывали со­мнения в целесообразности террора и предлагали сосредото­читься на легальной деятельности — в профсоюзах, в бурно развивавшейся в эти годы крестьянской кооперации.

После окончания революции происходил процесс быстрого распада и разложения анархистских групп и организаций. В стране орудовали шайки грабителей (“Кровавая рука, “Лига красного шнура”, “Черные вороны”, “Мстители” и др.), выда­вавшие себя за “идейных” анархистов. С другой стороны, настоящие анархистские организации быстро исчезали. Если в 1908 г. действовало 108 групп анархистов в 83 населен­ных пунктах, то в 1909 г. их насчитывалось уже 57 в 44 городах, в 1910г.—34 группы, в 1911 г.—21. в 1912 г. ~ 12, в 1913 г. — 9 и в 1914 г. — 7 групп. Накануне войны группы анархистов сохранились в Москве, Петербурге, Киеве, Одес­се, Харбине и других городах. Активно действовала анархи­стская эмиграция. В конце 1913 г. в Лондоне прошла конфе­ренция анархистов-коммунистов. Таким образом, анархист­ское движение в России полностью не сошло на нет и сохраняло шансы возродиться в условиях нового обострения внутриполитической обстановки.

В первую мировую войну Россия вступила с грузом не­решенных проблем, с назревающим революционным кризи­сом. Однако в первые месяцы войны наблюдалась небывалая консолидация русского общества. Почти совершенно прекра­тились забастовки. В столицах и других городах прошли патриотические манифестации. Крестьянские общества при­нимали решения собрать урожай для тех семейств, из кото­рых все работники ушли в армию.

Выборы в IV Государственную думу (1912—1917) практически не изменили расстановку фракций в Думе. Председателем был октябрист М. В. Родзянко. Правые (черносотенцы) имели 184 голоса, октябристы (правые центристы) — 99 голосов, левые центристы образовали блок, куда входили кадеты (58 голосов), националисты (21 голос) и прогрессисты (47 го­лосов).

С 1913 г. большинство Думы (кадеты, прогрессисты, радикалы) стали в оппозицию царизму. Николай II неоднок­ратно ставил вопрос об уголовной ответственности депутатов за их критические и разобла­чительные речи с думской трибуны.

26 июля 1914 г. состоялась чрезвычайная сессия Четвер­той думы. Обсуждая военный бюджет, депутаты и министры продемонстрировали редкое единодушие. От имени “Трудо­вой группы” с призывом отстоять русскую землю и культуру от германского нашествия выступил А.Ф. Керенский. Только две социал-демократические фракции заняли иную позицию, В совместном заявлении большевиков и меньшевиков гово­рилось, что ответственность за войну “несут правящие круги всех воюющих стран”. В декларации содержался призыв к “международной солидарности трудящихся всего мира”. В момент голосования за военные кредиты социал-демократы вышли из зала.

В.И. Ленин одобрил этот демарш, но декларацию счел недостаточно четкой и последовательной. Он пришел к вы­воду, что война с обеих сторон носит империалистический, захватнический характер. Поэтому, утверждал Ленин, надо бороться за превращение империалистической войны в граж­данскую, за то, чтобы солдаты повернули штыки в другую сторону и пошли против собственной буржуазии. Тогда же Ленин выдвинул очень рискованный лозунг поражения сво­его правительства,

Попытки Ленина вынести свои идеи на арену междуна­родного социалистического движения большого успеха не имели. Ему удалось найти общий язык лишь с некоторыми крайне левыми социалистическими группировками в нейт­ральных странах. Но в большевистской партии ленинские идеи господствовали безраздельно.

2 ноября 1914 г. в Озерках, близ Петрограда, состоялось совещание большевиков, в котором участвовали пятеро чле­нов Четвертой думы (А.Е. Бадаев, М.К. Муранов, Г.И. Пет­ровский, Ф.Н. Самойлов и Н.Р. Шагов), а также представи­тель ЦК Л.Б. Каменев (Розенфельд). Нагрянула полиция и захватила документы. В условиях войны депутатский имму­нитет не помог. 10—13 февраля 1915 г. состоялся суд. Пя­теро депутатов держались мужественно, а Каменев, опасаясь смертного приговора, начал открещиваться от лозунгов своей партии. Все подсудимые были приговорены к ссылке в Сибирь.

Совершенно иную позицию по вопросу о войне занял Г.В. Плеханов. Считая Германию зачинщицей и главной ви­новницей войны, он призывал рабочий класс “всеми силами, всем сердцем и всем помышлением” поддержать вооружен­ную борьбу с прусским юнкерством. Военное поражение, писал он, превратит Россию в германскую колонию. Такие же мысли высказывал вождь анархистов П.А. Кропоткнн. Некоторые меньшевики заняли более осторожную позицию. А.Н. Потресов выдвинул иную, более нейтральную формулу — “непротиводействие войне”. С правительством нам не по пути, говорили меньшевики, но мешать ему вести войну мы не будем.

На позициях, близких к ленинским, в ту пору оказался лидер эсеров В.М. Чернов, хотя далеко не вся партия разде­ляла его воззрения. Например, С.Н. Слётов поступил добро­вольцем во французскую армию и пал на полях сражений.

Внутри страны в эти годы большевики и эсеры находи­лись в глубоком подполье, а меньшевики старались продол­жать свою деятельность в оставшихся еще профсоюзах, кас­сах взаимопомощи, в легальной печати. В отличие от боль­шевиков и эсеров, меньшевики не отказались от выборов в “рабочие группы” военно-промышленных комитетов. К фев­ралю 1917 г, такие группы были созданы в 58 городах и рабочих поселках. В некоторых городах (Харькове, Баку, Нижнем Новгороде, Саратове) рабочие под влиянием боль­шевистской агитации отказались участвовать в выборах.

Председателем “рабочей группы” при Центральном воен­но-промышленном комитете стал рабочий телефонного заво­да, меньшевик К.А. Гвоздев, “Рабочие группы” вели значи­тельную работу на фабриках и заводах, стараясь улаживать трудовые конфликты и в меру сил защищая интересы трудо­вого народа. Слишком часто они, однако, наталкивались на непонимание и противодействие со стороны властей, пред­принимателей и большевистски настроенных рабочих. Фев­ральскую революцию 1917 г. Гвоздев и его товарищи встре­тили в Петропавловской крепости.

Партии социалистической ориентации были важной со­ставной частью спектра политических сил в России в начале XX в. Сужение или расширение этой части мало зависело от интенсивности полицейской деятельности, которая оста­валась более или менее постоянной величиной. Гораздо силь­нее действовали другие факторы. Общенациональный кри­зис, доведенный правительством до социального взрыва (как, например, в 1905 г.), вызывал резкое увеличение красной части спектра. Очередной виток индустриализации и урба­низации (в конце XIX в., перед мировой войной или во время ее) делал красный цвет более интенсивным. И наоборот, в период сравнительно спокойный, свободный от таких драма­тических перемен (как в первые послереволюционные годы), красная полоса суживалась и заметно желтела.

Заключение

Третьеиюньская монархия стала последней фазой эволюции российского самодержавия. Переворот 3 июня 1907 г. завершил процесс формирования своеобразной российской разновидности бонопартистской государственности, в принципе типичной для эпохи утверждения буржуазного строя, для эпохи перехода от абсолютизма к правовому государству. В третьеиюньской политической системе причудливо сочетались элементы нового и старого, черты парламентаризма и черты «классического» самодержавия. Преобразования, проведенные в период революции (создание Государственной думы и пр.), знаменовали собой движение к правовому государству. Вместе с тем в политической жизни страны огромную, во многом ведущую роль продолжали играть институты и нормы, унаследованные от прошлого. Известной двойственностью отличалась и социальная природа третьеиюньской монархии. Хотя дворянство сохраняло статус первого сословия империи, преобразования, осуществленные в 1905-1907 гг., открыли российской буржуазии более широкие возможности для воздействия на управление страной, чем это было раньше. Зримым воплощением третьеиюньской системы стала III Дума, собравшаяся осенью 1907 г. Благодаря новому закону о выборах в III Думе резко сократилось (по сравнению с первыми двумя) представительство левых партий (трудовики получили 13 мест, социал-демократы — 19). Самую крупную фракцию образовали октябристы, имевшие (вместе с примыкающими к ним) 154 мандата. Поддерживая курс П.А.Столыпина, они играли в Государственной думе роль правительственной партии. Кадеты смогли провести в Думу 54 депутата. Значительно укрепили свои позиции правые: группа из 51 депутата образовала фракцию крайних правых, а 96 мест имели умеренно правые и националисты, которые также стали опорой П.А.Столыпина.
       Период третьеиюньской монархии характеризовался попытками части правящих кругов решить наболевшие проблемы социально-экономического и политического развития страны путем реформ с тем, чтобы предотвратить новый революционный взрыв. Эти попытки были в первую очередь связаны с деятельностью П.А.Столыпина. Не отказываясь (и после разгрома революции) от широкого применения репрессий для окончательного «успокоения» страны, П.А.Столыпин вскоре после своего прихода к власти выдвинул обширную программу преобразований, реализация которой должна была, по его мнению, сделать невозможным новый революционный взрыв.

Литература:

1.    Бородин А.П. Усиление позиции объединенного дворянства в Государственном Совете в 1907-1914 гг. / Вопросы истории, 1977, № 2.

2.    Демин В.А. Государственная Дума России: история и механизм функционирования. М.: РОССНЕП, 1996.

3.    Исаев И.А. История государства и права России. - М.: Юристъ, 1998.

4.    История отечественного государства и права. Учебное пособие. Ч. II. - М.: Изд-во "Юридический колледж МГУ", 1996.

5.    Кузнецов И.Н. История государства и права России (Курс лекций). Минск: Амалфея, 1999.

6.    Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. Ставрополь, 1993.

7.    Чиркин В.Е. Разделение властей: социальные и исторические аспекты.// Советское государство и право, 1990, №8.

 

[1] Кузнецов И.Н. История государства и права России (Курс лекций). Минск: Амалфея, 1999. С.238

[2] Бородин А.П. Усиление позиции объединенного дворянства в Государственном Совете в 1907-1914 гг. / Вопросы истории, 1977, № 2.

[3] Исаев И.А. История государства и права России. - М.: Юристъ, 1998. С.342