Реформы Аббаса I и укрепление государственного строя страны

2. Реформы Аббаса I и укрепление государственного строя страны

В начале правления шаха Аббаса I (правил в 1587-1629 гг.) внутреннее положение Ирана, как и внешнеполитическая обстановка, были исключительно тяжелыми. Войска узбекского государства Мавераннахра овладели всем Хорасаком, с годами Мервом, Хератом, Мехихедом и Кишакуром (1587-1588 гг.). Восточная Армения, Азербайджан и западная окраина Ирана были заняты турецкими (османскими) войсками. Население было разорено войнами и массами угонялось османами в рабство. Религиозный фанатизм давал оправдание грабительским приемам войск турецкого султана: хотя шариатом обращение мусульман в рабство, даже и во время войны, строго запрещалось, турецкое сункитское духовенство объявило дозволенным обращать в рабство и продавать «нечестивых» шиитов. Потому-то при взятии турками Тебриза даже местные сейиды были угнаны в рабство и проданы «франкским» и еврейским купцам в Стамбуле.

Внутри страны происходили междоусобная борьба феодальных клик и народные восстания. Как сказано в предыдущей главе, шаха Аббаса I возвела на престол одна из клик кызылбашской военно-кочевой знати во главе с Муршид-кули-ханом, главою племени устаджлу, и Али-кули-ханом, главою племени шамлу. Оба хана рассчитывали сделать юного шаха (ему было только 17 лет) орудием достижения своих целей. Затем между прежними союзниками началась борьба за власть. Муршид кули-хан одолел. Но вскоре шах Аббас отделался от стеснительной опеки Муршид-кули-хана путем убийства. Тогда же шах Аббас стал опираться на ту группировку класса феодалов, которая одна лишь была заинтересована в существовании сильной центральной власти на гражданских чиновников (бюрократию), почти сплошь персов. Опираясь на них, шах отдавал предпочтение иранскому оседлому элементу перед азербайджанским кочевым элементом.

Правительство шаха Аббаса I предложило правительству России начать совместные военные действия против Турции, дабы вырвать из ее рук недавно захваченное ею кавказское побережье Каспийского моря и богатый шелководческий Ширван. За военную помощь Сефевидскому государству против Турции посол шаха Аббаса I Хади-бек1 обещал уступить России города Дербену и Баку с их районами. Правительство царя Федора Ивановича добивалось формального подтверждения этой уступки. Посол шаха Аббаса давно уклонялся от этого, ограничиваясь устными обещаниями, наконец, получил от шаха полномочия дать письменное обязательство. Но Россия, ослабленная данной ливанской войной и находясь под угрозой войны со Швецией, Польшей и крымским ханом, не могла развернуть большую войну против столь сильной военной державы, какой была тогда Османская империя, и вынуждена была ограничиться военными действиями местного значения у рубежей Дагестана.

В 1590 г. Сефевидское государство вынуждено было заключить тяжелый для него мир с османской Турцией, уступив ей Восточную Грузию, Восточную Армению, Курдистан, весь Северный и Южный Азербайджан (кроме Ардебиля и Тальина) и часть Луристана. Еще раньше в ряде областей вспыхнули восстания местных феодальных владетелей, которые иногда были поддержаны и народными массами, страдавшими от тяжести налогов, установленных центральным правительством в 70-80 годах XVI в.: по свидетельству Искендера Мукини, размеры некоторых налогов возросли в пять раз. В 1588 г. восстал Шах-верди-хан, владетель Луристана, в 1589 г. в Хорасане возмущался и пытался овладеть Систаком родственник шаха царевич Рустам-мирза. В Фарсе восстало кызылбашское кочевое племя зулькадар, в Кермане – кызылбашское племя афшар. Эти восстания были подавлены. В Исфахане поднял восстание местный правитель Юли-бек; шаху не удалось взять цитадель и пришлось пойти на соглашение с Юли-беком (1590г.).

В том же году были подавлены народные восстания в Тальине и Луристане, в 1596 г. восстание сейида Мубарека в Арабистане. После того шах Аббас предпринял поход в Мазендеран и, низложены четыре династии местных владетелей, обратил эту область в свой собственный домен (1596 г.). подавление восстаний производилось Аббасом I с большой жестокостью: в Гиляне, например, было вырезано поголовно племя джин, позднее такая же участь постигла племя мукри, кызылбашское племя текелю.

2.1 Налоговая реформа

При Аббасе I экономическая политика Сефевидского государства имела ярко выраженный характер покровительства центральным областям империи, населенным в основном персидским этническим элементов. Это обстоятельство, вызвавшее в свое время ненависть азербайджанцев, армян, грузин и прочих народностей, было отмечено современниками Аббаса. Так, Аракел Тебрицкий указывает, что шах Аббас I сознательно проводил политику опустошения некоторых окраин государства с тем, чтобы обеспечить за их счет процветание центра Ирана и в особенности столичного города Исфахана1.

Но, как было сказано, Аббас I проводил и отдельные меры по облегчению налогового бремени в некоторых городах и областях Ирана. Это было вызвано необходимостью восстановления дотла разрушенного хозяйства, без чего было немыслимо думать о налоговой платежеспособности податного населения. Эти мероприятия шаха носили в основном вынужденный характер. В основе решений шаха о предоставлении налогового иммунитета отдельным городам иногда лежали и политические мотивы.

В раде преступных мероприятий Аббаса I в этой области, как сообщает Искендер Мукини, было временное освобождение от уплаты некоторых налогов части крестьян и других налогоплательщиков Ирана. Это произошло когда были изгнаны из пределов страны османские войска под командованием Мурад-наши. Аббас I «освободил в этом году и на следующий год от поземельного налога и чрезвычайных государственных сборов часть районов, пострадавших от нашествия румийских войск».

Помимо этого был проведен в жизнь ряд других мер по облегчению налогового бремени населения Ирана, которые отчасти касались и Азербайджана. В 1615 г. минтское население страны получило «в дар» от шаха налоговое облегчение в размере 1/12 части годового сбора. Искендер Мукини утверждает по этому поводу, что шах «пожертвовал шиитам всех областей Ирана диванский поземельный налог и арендную плату недвижимых имуществ в части, проходящей на месяц рамазан…»

Данное мероприятие Аббаса I, видимо, не сразу распространилось по всей Сефевидской империи и не одновременно охватило соответствующие области, на селенные шиитами. Есть основание полагать, что для пользования представленной налоговой льготой требовалось нечто большее, а именно доказать приверженность шиизму каждой определенной области отдельно. Наивно было допустить. Что при проведении подобной меры Аббасом руководили в действительности гуманные соображения. Все это имело свою глубокую политическую подоплеку, так как должно было служить и на деле послужило как бы критерием определения религиозной, следовательно, и политической ориентации целой империи. Этим предусматривалось выявить повсеместное настроение населения по отношению к созданному Аббасом I централизованному государству, поощрять шиитскую, просефевидскую и в то же время усилить антиосманскую и антиузбекскую его направленность.

Далее Искендер Мукини сообщает об отмене Аббасом I в том же году (1615) некоторых других сборов, установившихся при правлении прежних шахов. Эти сборы (вуджухат-и эхдас) взимались за ночную охрану города и представляли собой значительную сумму в «30000 шахских тумаков, имеющих хождение в Ираке (Персидском)». Такая мера оказала влияние на развитие городского и главным образом кустарного производства в Иране. Взявший верх в Сефевидском государстве XVII в. персидский этнический элемент в лице гражданской бюрократии продолжала свои усилия с целью ослабления позиций военных феодалов, представляющих в основном азербайджанский элемент и занимавших все еще высокие посты в управлении многими областями. Промдакская бюрократия искала поддержку у широких слоев населения империи и добивалась ее путем склонения самодержца – шаха к некоторым уступкам в пользу последних. Убытки, связанные с подобными мерами возмещались за счет военных феодалов. В практике изганского Сефевидского государства XVII в. было распространено «превращение в хассе, т.е. перевод областей отдаваемых военным феодалам, в число личных владений шаха и царствующей династии.

 Как видно из всего вышеизложенного, политика сефевидского правительства к середине XVII в. была направлена на упорядочение налогового вопроса, на частичное облегчение бремени податного населения. В решении этого вопроса главную роль сыграл Хатембек Орду-бади, который, будучи главой финансового ведомства, в 1591 г. по указу шаха приступил к составлению реестра доходов и расходов «охраняемой богом страны» - всей сефевидской империи. Аналогичные меры в этих областях могли быть осуществлены лишь к концу правления Аббаса I и даже к концу 30-х и началу 40-х годов столетия, т.е. после установления мира между враждующими странами: сефевидским Ираном и Османской Турцией. При этом необходимо оговориться, что большинство этих уступок касались задолженности податного населения, так называемых «бакая» (недоимки). И сефевиды, идя на такой шаг упраздняли лишь ту часть налогов, оплатить которые податное население было не в состоянии. Этого, конечно, нельзя сказать в отношении тех случаев, когда центральная власть освобождала на время или навсегда какую-нибудь область или город вообще от уплаты определенного налога или всех налогов, что безусловно, служило стимулом роста производительных сил данной местности.

Шахская власть стремилась упорядочить дело налогообложения, определить нормы и размеры налогов и податей, а вместе с тем указать, куда и как должны быть направлены расходы государственных поступлений в денежном или натуральном виде. По сути дела эта тенденция носила прогрессивный характер. Мероприятия шахской1 власти в области налогообложения создавали относительно твердую почву для утверждения законности правопорядка в отношениях между фискальным ведомством, его чиновниками и податным населением. «Щедрость» сефевидского правительства прежде всего проявлялась, как указано нами, в отношении недоимок, которыми «пожертвовал» шах, убедившись в безысходности положения налогоплательщиков. Фактически шах «прощал» районам именно ту часть налогов, которую взимать с податного населения практически было невозможно. Известно, что подобные «милости» главы феодального государства не могли составить базу для расширенного воспроизводства ни в сельском хозяйстве, ни в другой отрасли производства и осуществлялись для предупреждения острых классовых столкновений.

Тенденция к облегчению налогового бремени населения проявлялась спорадиски, в ней отсутствовала какая-либо последовательность и целеустремленность. Верхушка сефевидского государства шла на уступки в области налогов обычно при коронации нового шаха или какой-либо крупной военной победы, а подобные случаи представлялись довольно редко. Вместе с тем другая тенденция увеличения налогов и податей проявляли себя как постоянно действующий фактор, и налоговое бремя населения Сефевидской империи все больше увеличивалось по мере прекращения победоносных войн.

Однако было бы и ошибкой утверждать, что налоговая политика Сефевидов не имела никакого положительного влияния на развитие экономики и хозяйственной жизни окраины империи, в том числе не Азербайджан. Наоборот, в отдельные годы в некоторых областях Азербайджана поощрительные плоды Сефевидов были наглядны и ощутимы. Они прежде всего касались местной феодальной знати и городской верхушки. Поэтому необходимо еще раз подчеркнуть, что экономической развитие Ирана в середине XVII в. оживление и подъем хозяйственной жизни, расширение его торговли было в основном результатом трудового подъема народа, взявшегося за восстановление и развитие экономики и культуры в условиях наступившего мира в отношениях между Сефевидским Ираном и Султанской Турцией.

При шахе Аббасе 1 была проведена монетная реформа. Номинальной единицей сефевидской денежной системы считался «динар», до того времени давно исчезнувший из обращения. Аббас 1 ввел в обращение новую монету, назвав ее своим именем «аббаси». Эта монета весила два мискала1 чистого золота и имела достоинство в 200 динаров2. В качестве примеси, по всей вероятности, использовалась медь. О пробе сефевидских монет XVII в. точных сведений нет. Шарден указывает, что эта проба была или должна быть равна пробе искакских монет.

В Иране, как и в других владениях сефевидов в XVII в., были в обращении следующие виды монет:

1.         аббаси – достоинством в 200 динаров;

2.         махмуда – достоинством в 100 динаров;

3.         шахи – достоинством в 50 динаров;

4.         бисти – достоинством в 20 динаров;

5.         газбели – достоинством в 5 динаров.

Первые четыре чеканились из серебра и были круглыми, дисковой формы, за исключением бисти, которая имела овальную форму. К середине второй половины века чеканить серебряные монеты бисти стали все меньше и меньше. Шарден, наиме6ньшей серебряной монетой Сефевидов считает шахи. Газбели чеканились из меди. Все крупные суммы у Искендера Мукини исчисляются архаичным «тумаком», равным 10 тысячам динаров, который отсутствовал в обращении. По Тавернье, пятиаббасовые монеты чеканились из золота и котировались то выше, то ниже своей номинальной стоимости, в зависимости от обстоятельств. Чеканка эта носила эпизодический характер и практиковалась при коронации шахов, больших праздниках, значительных военных победах.

Лицевую сторону (аверс) серебряных монет «украшали» посередине слова: «Нет божества, кроме Аллаха, Мухаммед есть посланник божий, Али ставленник божий», а вокруг диска: имена 12 имамов. На оборотной стороне (реверс) были выбиты: имя царствующего шаха, место и дата чеканки. Подобный порядок изготовления сефевидских монет был установлен еще в XVI в., нововведения же Исмаила 11 ненадолго пережили его на лицевой стороне дробных медных монет изображается лев с восходящим солнцем на спине, а на оборотной стороне указывались место и дата чеканки. Однако Насрулла Фальсари, не указывая, к сожалению, первоисточника, дал более подробные и интересные сведения о чеканке медных монет. Каждый город, по его словам, чеканил свои медные монеты с изображением своего специального герба (в виде оленя, козла, рыбы, змеи и т.п.). в 30-х годах XVII в., как отмечает Фпльсари, ссылаясь неназванного европейского путешественники. Медные монеты Исфахана имели изображения льва, а монеты Коллана, Гиляна и Шемахи петуха, рыбы и сатаны. В начале каждого года, к празднику Новруза, пускались в обращение новые монеты, после чего старые сохраняли силу лишь в городе первоначальной чеканки1.

Месторождения благородных металлов в сефевидских владениях, в том числе и в Закавказье, не разрабатывались. Отсталая техника эксплуатации и отсутствие специалистов горного дела в стране имели своим последствием то, что правящие круги пришли к выводу об убыточности такого мероприятия. Таким образом, Сефевидское государство в отношении благородных металлов всецело зависело от границы, хотя и собственных запасов было немало. Серебро, идущее на чеканку монет, составляли ввозимые в страну иностранные монеты, серебряные изделия и слитки. Все золото, поступавшее в государственную казну, как правило, там застревало, навсегда выбыв из сферы обращения. Шарден имел все основания уподобить поэтому шахскую казну бездонной бочке, которая пожирала буквально все. Шах Ирана, - отмечал Тавернье, - из предметов личного пользования признавал лишь золотые. Более поразительно сообщение Мухаммеда Такира Вахида о том, что у охотничьих животных (генордов) шахского двора ошейники были инкрустированы дорогостоящими камнями, а цепи были золотые.

В последние десятилетия XVII в. иссяк и основной источник притока в страну серебра и серебряных монет – внешняя торговля. Армянское купечество, в руках которого была сконцентрирована внешняя торговля, не желало перечеканивать приобретенные им иностранные серебряные монеты, предпочитая отправлять их в Индию. Такое положение было обусловлено обесцениванием серебра в сефевидских владениях, на что имеется прямое указание источников. Все это в конечном счете привело к непригодности сефевидской монеты, было пущено в ход огромное количество фальшивых монет, расстроивших товарооборот в стране. Денежный кризис второй половины XVII в. и его затяжной характер необходимо считать одним из факторов, подточивших основы Сефевидского государства.