Любовь как ответ на проблему существования

1. Любовь как ответ на проблему существования.

Тот факт, что человек вышел из животного царства, является, по Фромму, существенным для всего существования человека. Выйдя из царства животных, человек тем самым вышел из «сферы инстинктивной адаптации»[11], он переступил границы природы. Обратной дороги у человека нет. Когда-то оторвавшись от природы, человек больше уже никогда не сможет к ней вернуться.

Поскольку человек одарён разумом, т.е. является сознающей себя жизнью, он способен осознать самого себя, своих ближних, своё прошлое и возможности своего будущего. Человек осознаёт краткость своего существования, осознаёт себя, как отдельное существо, причём существо, которое было рождено не по своей воле и умрёт вопреки своей воле. Осознание того, что он может умереть раньше тех, кого он любит, или они раньше него, не только усиливает осознание собственной беспомощности перед силами природы, собственного одиночества и отделённости, оно превращает его отчуждённое, разобщённое с другими существование невыносимой тюрьмой. Если бы человек не мог освободиться из этой тюрьмы, то он непременно сошёл бы с ума, и единственная возможность покинуть тюрьму человек видит в той или иной форме объединения с другими людьми и тем самым с окружающим миром.

Переживание человеком отделённости от других и от мира является причиной возникновения тревоги, стыда и чувства вины. По мнению Фромма, именно это переживание вины и стыда при осознании своей отделённости находит отражение в библейском рассказе об Адаме и Еве. С того момента, когда мужчина и женщина начали осознавать самих себя и друг друга, они пришли и к осознанию своей отделённости в своём различии из-за принадлежности к разным полам.

«Осознание человеческой отделённости без воссоединения в любви – это источник стыда и в то же время это источник вины и тревоги».[12] «Таким образом, глубочайшую потребность человека составляет потребность преодолеть свою отделённость, покинуть тюрьму своего одиночества».[13] Вопрос преодоления отделённости и достижения единства, поиск выхода за пределы своей собственной индивидуальной жизни и обретение единения с окружающим миром – именно это волновало человека на протяжении всей истории человеческого общества, во все времена и во всех культурах.

В разные времена разные народы избирали один из возможных путей достижения этой цели, который составляют все виды оргиастических состояний. Дело в том, что в трансовом состоянии экзальтации внешний мир перестаёт существовать, а, следовательно, исчезает и чувство отделённости от этого мира. В неоргиастической культуре индивид выбирает в качестве форм достижения своей цели алкоголизм и наркомания.

Фромм указывает, что все формы оргиастических состояний характеризуются тремя чертами:

1.  Все эти формы очень сильны и даже бурны.

2.  Они захватывают всего человека целиком.

3.  Они, как правило, преходящи и периодичны.

Автор описывает также и прямо противоположный оргиастическим состояниям путь достижения всё той же цели, а именно, единство, которое основывается на приспособлении к определённой группе, её обычаям, верованиям и практике. Этот путь наиболее часто избирался людьми в качестве решения в прошлом, очень часто его можно обнаружить и в настоящее время. Подобное достижение единства осуществляется, как правило, за счёт утраты самого себя, своей индивидуальности. Цель человека на данном пути – слиться со стадом. Достигнутое путём приспособления не бывает ни сильным, ни бурным. «Оно осуществляется тихо, диктуется шаблонами и именно по этой причине часто оказывается недостаточным для усмирения тревоги одиночества».[14] Среди достоинств стадного конформизма Фромм отмечает его стабильный характер.

Третий путь достижения единства автор видит в творческой деятельности. Независимо от вида творческой работы творческий человек делает попытку объединить себя со своим материалом, который в данном случае презентирует внешний мир. «… Во всех видах творческой деятельности творец и его предмет становятся чем-то единым, в процессе творения человек объединяет себя с миром».[15] Однако Фромм оговаривает, что данное утверждение справедливо только для созидательного труда, в то время как в современном рабочем процессе от этого объединяющего свойства труда осталось чрезвычайно мало. Только в том случае, когда человек сам планирует, производит и видит результат своего творчества, он приходит к единству с миром.

Однако, всё это лишь частичные ответы на проблему существования. Полный ответ Фромм видит только в межличностном слиянии, в единении с другим человеком, в любви.

По Фромму, наиболее мощным стремлением человека является желание межличностного слияния. Именно это желание является той силой, «которая заставляет держаться вместе членов человеческого рода, клана, семьи, общества».[16]

Рассматривая любовь как зрелый ответ на проблему существования, Фромм пишет и незрелые формы любви, которые он объединяет под названием симбиотических союзов.

Автор выделяет две формы симбиотических единств:

-  пассивная форма,

-  активная форма.

Пассивной формой симбиотического единства является подчинение, пользуясь клиническим термином – мазохизм. Невыносимое чувство изоляции мазохист пытается преодолеть, превращая себя в неотъемлемую часть другого человека, который полностью руководит им и защищает его.

В качестве активной формы симбиотического единства Фромм рассматривает господство или садизм. Тот факт, что садист делает другого человека неотъемлемой частью самого себя, может быть также объяснён его стремлением избежать одиночества и чувства замкнутости в себе. Вбирая в себя того человека, который ему подчиняется, садист как бы набирается силы. Однако, садист также зависим от подчинённого ему человека, как тот зависим от него, то есть ни один, ни другой не могли бы существовать друг без друга.

«В противоположность симбиотическим единствам зрелая любовь – это единение при условии сохранения собственной целостности, собственной индивидуальности. Любовь – это активная сила в человеке, сила, которая рушит стены, отделяющие человека от его близких; которая объединяет его с другими; любовь помогает ему преодолеть чувство изоляции и одиночества; при этом позволяет ему оставаться самим собой, сохранять свою целостность. В любви имеет место парадокс: два существа становятся одним и остаются при этом двумя».[17]

На протяжении всего анализа феномена любви Эрих Фромм подчёркивает её активный характер. Активный характер любви в наиболее общем виде можно проиллюстрировать, используя утверждение о том, что любить, значит, прежде всего, давать, а не брать. Автор указывает на очень широкое распространение неверного мнения о том, что давать – это означает отказ от чего-то. Давать, согласно этому мнению, - стать лишённым чего-то, жертвовать. Но совершенно другой характер, другое значение имеет давание для продуктивного характера. «Давание – это высшее проявление силы. В каждом акте давания я осуществляю свою силу, своё богатство, свою власть».[18]

Пытаясь найти ответ на вопрос, что же один человек может дать другому, Эрих Фромм, пишет, что вопрос этот касается самой важной сферы давания, а именно, специфически человеческой сферы. Один человек даёт другому самого себя, то есть самое драгоценное из того, что имеет, он даёт свою жизнь. Однако это не обязательно должно означать, что он жертвует свою жизнь другому человеку. «Он даёт ему то, что есть в нём живого, он даёт свою радость, свой интерес, своё понимание, своё знание, свой юмор, свою печаль – все переживания и все проявления того, что есть в нём живого».[19] Автор отмечает и то, что один акт давания порождает другой, так как давание вызывает в другом человека также стремление стать дающим.

Но помимо элемента давания есть ещё целый набор элементов, в каждом из которых становится очевидным действенный характер любви и которые являются общими для всех форм зрелой любви. Среди таких элементов Фромм особое внимание уделяет таким как забота, ответственность, уважение и знание.

Любовь предполагает активную заинтересованность в жизни и развитии того, кого мы любим. Забота и заинтересованность приводят нас к другому аспекту любви: к ответственности. В настоящее время под ответственностью понимается, как правило, нечто налагаемое извне, какая-то навязанная обязанность. Однако ответственность в её истинном смысле это от начала и до конца добровольный акт. Фромм указывает на опасность вырождения ответственности в желание превосходства и господства при отсутствии такого компонента зрелой любви как уважение. Под уважением ни к коем случае не следует понимать страх или благоговение. Уважение представляет собой нечто совершенно другое, а именно, «способность видеть человека таким, каков он есть, осознавать его уникальную индивидуальность. Уважение означает желание, чтобы другой рас и развивался таким, каков он есть».[20]

Эрих Фромм указывает на очень тесную взаимосвязь между всеми компонентами любви. С одной стороны, невозможно уважать человека, не зная его; и забота, и ответственность были бы слепы, если бы их не направляло знание. С другой стороны, если бы в качестве мотива знания не выступала заинтересованность, оно было бы пустым

Однако автор отмечает, что знание имеет ещё одно, более основательное, отношение к феномену любви. «Фундаментальная потребность в соединении с другим человеком таким образом, чтобы мочь освободиться из темницы собственной изоляции, тесно связана с другим специфическим человеческим желанием, желанием познать «тайну человека»».[21]

Среди путей познания этой тайны Фромм указывает один, который он называет отчаянным путём. Это путь достижения полного господства над другим человеком. Такое полное господство сделает человека таким, каким мы хотим, оно заставит его чувствовать именно то, что мы хотим. На этом пути человек превращается в вещь, в собственность. Высшую степень такой попытки познания можно обнаружить в крайностях садизма, в желании и способности пытать человека, мучениями заставить его выдать свою тайну. Отсюда автор делает вывод о глубинных причинах жестокости. По Фромму, жестокость сама по себе мотивируется желанием познать тайну вещей и жизни.

Любовь – это другой путь познания тайны человека. Представляя собой активное проникновение в другого человека, любовь удовлетворяет наше желание познания благодаря единению. «В акте любви, отдавания себя, я открываю нас обоих, я открываю человека».[22]