3. Конструктивные теоретико-познавательные доктрины.

Их обзор будет кратким, поскольку мы не ставим своей задачей сис­тематически изложить историю гносеологических идей1. Цель данно­го параграфа иная — ввести читателя в наиболее фундаментальные ходы гносеологической мысли, вытекающие из того или иного реше­ния вопроса о сущности знания.

Реалистические доктрины. Они выводят знание из реального, т.е. су­ществующего независимо от нас и на нас активно воздействующего, внешнего мира.

Исторически первой разновидностью этого подхода является пози­ция наивного реализма, распространенная среди ученьж в период господ­ства классической европейской науки и по сию пору являющаяся ти­пичной для естественной установки сознания, не склонного к философским размышлениям. Характерные черты этой позиции за­ключаются в следующем: 1) знание есть продукт отражения внешнего мира, наподобие того, как предметы отражаются в зеркале; 2) познава­тельный образ в голове человека является более или менее точной копией оригинала, а в обыденном сознании такое разведение оригинала и копии зачастую вообще не проводится; 3) источником знания являются чувственные данные, которые потом обобщаются и систематизируются

интеллектом; 4) человек познает мир как бы один на один, без опосредствующего влияния социума, его культуры, практики и языка (так называемая позиция «гносеологической робинзонады»); 5) сознание челове ка напрямую связывается с функционированием мозгового субстрата, а иногда, как у вульгарных материалистов, мысль рассматривается как выделение мозга, наподобие того, как печень выделяет желчь.

В настоящее время позиция наивного реализма является достоянием истории гносеологии. Почти все ее утверждения оказались ошибочными, что стало особенно очевидным в XX столетии, в ходе бурного развития экспериментальных физиологических, психологических и социокультурных методов исследования познавательного процесса. Еа теоретические недостатки были вскрыты еще Беркли, Юмом и Кантом,, а фактически — еще элеатами и Платоном, если вспомнить их противо­поставление мира знаний, основанного на разуме, миру мнений, осно­ванному на чувственном опьпе. Однако общая реалистическая установ­ка, признающая в качестве источника наших знаний существование объективного мира, продолжает отстаиваться в XX столетии многими философскими направлениями.

Так, в позиции научного реализма (У. Селларс, X. Патнэм, Дж. Смарт, Дж. Марголис и др.) причиной возникновения знаний в голове челове­ка, в том числе и знаний научно-теоретического характера, признается воздействие внешнего мира Он первичен по отношению к любым про­дуктам человеческой практической и познавательной деятельности. По­нятиям и законам научных теорий соответствуют реально существующие вещи и процессы, хотя здесь и необходимо учитывать конструктивную деятельность теоретика, а также влияние языка на познавательный про­цесс. Состояния нашего сознания производны от физико-химических процессов в мозге, хотя и опосредствованы социокультурными влияни­ями. В целом научный реализм не представляет собой какого-то концеп­туально целостного и организационно оформленного движения, аявля-ется скорее философским отражением и обоснованием стихийной и массовой веры ученых в то, что они познают законы реально существую­щего мира и что научное знание вовсе не продукт их субъективного твор­ческого произвола.

С известными оговорками к современным модификациям общей ре­алистической установки в понимании природы знания можно отнести также целый спектр натуралистических и праксеологических доктрин.

К натуралистическим теориям познания могут быть причислены те модели, которые не сомневаются в существовании объективного внешнего мира, но рассматривают знание как нечто производное от природных процессов и, соответственно, считают возможным пони­мание сущности знания на основе познанных природных законов.

Характерными чертами всех разновидностей натурализма являют­ся редукционизм (попытка свести сложные закономерности к более простым), апелляция к данным естественных наук как надежной базе вынесения истинных суждений и общий (скрытый или явный) анти­метафизический пафос, т.е. вера в возможность решить фундамен­тальные проблемы теории познания, не прибегая к философскому языку, философским методам анализа и мудрости историко-фило­софской традиции.

Физикам принадлежит попытка решить теоретико-познавательные про­блемы, переведя их на язык фундаментальных физических теорий и опираясь на установленные физические законы. Сами по себе по­пытки привлечь достижения физики как фундаментальной естест­веннонаучной дисциплины к анализу проблем познавательной дея­тельности и сознания человека являются исключительно ценными и полезными, обогатившими науку многими важными результатами. Здесь достаточно вспомнить значение корпускулярно-волновой тео­рии света для изучения зрения или электромагнитных представлений для исследования процессов, идущих в нервных клетках человечес­кого организма.

Однако у представителей естественных наук всегда возникает со­блазн пойти дальше и попытаться решить фундаментальные пробле­мы гносеологии, опираясь на сугубо научные понятия и методы физи­ческих теорий.

Искусственно противодействовать физикалистским программам решения теоретико-познавательных проблем невозможно и просто вредно, однако можно совершенно четко констатировать, что удов­летворительно объяснить природу знания и сознания на основе фи­зических и, шире, естественнонаучных законов (пусть и самых фун­даментальных) не удастся никогда. Бытие знания и сознания имеет сверхфизическое — идеальное — измерение, подчиняющееся своим собственным законам. Более того, существование сознания есть не­обходимое условие не только формулировки любых законов физики, по и вообще признания того, что физическое бьпие существует. На этой важнейшей характеристике сознания мы еще остановимся ни­же, при анализе соответствующей темы.

Физиологический редукционизм, (или научный материализм) — направление гносеологических исследований, преимущественно кон­центрирующееся на вопросах соотношения тела и психики, мозга и сознания (психофизическая проблема) и считающее, что явления психической жизни человека и многие ее идеально-смысловые про­дукты (образы, понятия, структуры языка и т.д.) можно успешно объ­яснить на основе физиологических процессов и состояний, происхо­дящих в человеческом организме. Это направление исследований тесно связано с успехами в изучении мозга человека, его физико-хи­мических и других структур. В отдельных случаях оно сближается cj физикалистской программой.

Видными философами-теоретиками этого направления, занимав­шими позицию предельно жесткого физиологического редукциониз­ма, т.е. считавшими возможным полное сведение психических явлений к физиологическим процессам, являлись Д. Армстронг и Г. Фейгль. Д. Армстронг следующим образом формулировал свое гносеологиче­ское кредо: «Рассматривая человека (включая его ментальные про­цессы) как чисто физический объект, действующий согласно тем же законам, что и все остальные физические объекты, мы постигаем его с величайшей интеллектуальной экономией. Познающий отличается от познаваемого только большей сложностью своей физической ор­ганизации». Ныне распространены более мягкие варианты физио­логического редукционизма (иногда их называют «эмерджентным материализмом»), принимающие тезис лишь об относительной зави­симости психических процессов от мозговых и от функциональной связи между ними (сознание — функция особым образом организо­ванной материи в виде мозга, хотя полностью объяснить психичес­кие процессы на языке физиологии невозможно). Программа «эмер-джентного материализма» сближается по многим параметрам с позицией научного реализма и с естественнонаучно ориентирован­ными вариантами диалектического материализма. На Западе его вид­ными представителями являются Д. Дэвидсон, Дж. Фодор, М. Бунге, лауреат Нобелевской премии за открьпие межполушарной асиммет­рии мозга Р.У Сперри, а в отечественной марксистской гносеоло­гии— В. С. Тюхтин, Д.И. Дубровский.

Нативизм (от лат. nativus — врожденный) — попытка решить про­блемы происхождения сознания и языка, опираясь на законы генети­ческой наследственности. Здесь постулируется врожденный характер важнейших элементов чувственного восприятия (типа того, что мозг запрограммирован так, чтобы воспринимать электромагнитные и зву­ковые волны лишь определенной длины и частоты), категориальных структур мышления и грамматики языка. Учение о врожденных идеях в рамках европейской традиции восходит к Р. Декарту, хотя у него врожденность имеет духовно-божественную природу. Собственно би­ологические интерпретации врожденного характера базовых структур психики, а также представления о возможности генетической переда­чи знаний от одного поколения к другому были особенно популярны в психологической и биологической литературе конца XIX — начала XX в. в связи с широким распространением идей дарвиновской тео­рии эволюции и формированием хромосомной теории наследствен­ности. Тезис о врожденном характере основных когнитивных струк­тур психики можно найти также у теоретиков психоанализа 3. Фрейда и К. Г. Юнга Виднейшими представителями современного нативизма являются лингвист, основатель генеративной грамматики Н. Хомский и один из видных представителей социобиологии, лауреат Нобелев­ской премии Е. Уилсон. С точки зрения Н. Хомского, навыки мысли­тельной деятельности, а также способность человека к овладению грамматикой языка являются генетически врожденными. Е. Уилсон, в свою очередь, пишет: «Все компоненты сознания, включая волю, имеют нейрофизиологический базис, подчиненный законам генети­ческой эволюции и естественного отбора».

В настоящее время связь между реализацией генотипа, этапами созревания мозга и, соответственно, этапами психического становле­ния личности не вызывает сомнений. Наблюдения над развитием од­нояйцовых близнецов, обладающих идентичным генетическим ко­дом, обнаружили врожденность довольно сложных психических реакций, ряда особенностей характера, творческих способностей и даже ценностных предпочтений человека. Вместе с тем гипертрофи­рованный нативизм вряд ли является продуктивной позицией. Как показывают современные экспериментальные исследования, актуализация ряда важных структур генома, ответственных за формирова­ние тех или иных участков мозга, оказывается невозможной без соот­ветствующей стимуляции со стороны внешней культурной среды. Человеческий геном словно предполагает наличие культурно-симво­лического окружения для своей реализации. Так, ребенок с нормаль­ным геномом и неповрежденными отделами мозга, но выключенный из системы человеческого общения, никогда не сможет сформиро­ваться как полноценная личность, наделенная здоровым сознанием и способная творчески познавать мир. Феномен Маугли — это скорее из области сказок. И наоборот, дети с пораженным мозгом при надле­жащем воспитании способны становиться полноправными членами человеческого коллектива1. Эти факты свидетельствуют о колоссаль­ной роли культурной составляющей в формировании сознания и о не­возможности объяснения сущности знания на основе биологически врожденных структур.

Эволюционная теория познания (эволюционная эпистемология) — это сегодня самая популярная и, пожалуй, наиболее взвешенная натура­листическая программа, утверждающая, что сущность человеческого знания может бьпь адекватно понята лишь в общем эволюционно-биологическом контексте, а законы онто- и филогенетического раз­вития знания и познавательных способностей человека могут бьпь вполне адекватно интерпретированы в терминах эволюционной тео­рии. При этом в эволюционно-эпистемологической парадигме учи­тываются позитивные результаты и физикалистских, и физиологиче­ски-редукционистских, и нативистских подходов.

Так, по мнению крупнейшего теоретика эволюционной биологии К. Лоренца, знание выполняет важнейшую функцию биологической адаптации человека к внешней среде. Исторический прогресс знаний может бьпь понят лишь с точки зрения общей филогении человеческо­го рода, а истоки сложнейших индивидуальных познавательных спо­собностей человека надо искать в первичных формах его физиологиче­ского приспособления к окружающей среде. Несколько иную версию эволюционной эпистемологии развивают методологи науки С. Тулмин И К. Поппер. По их мнению, рост научного знания может бьпь успешно интерпретирован в терминах эволюционных представлений: адапта­ции, мутации, естественного отбора научных теорий и т.д.. Наиболее полное изложение сути эволюционно-эпистемологического подхода, его преимуществ и перспектив содержится в книге Г. Фоллмера «Эво­люционная теория познания». Вот как этот автор излагает его суть: «Органы и поведение любого живого существа служат для его взаимо­действия с реальным миром. Мозг может рассматриваться как орган обработки раздражений и регулирования физиологическими и психи­ческими процессами, прежде всего познавательным процессом. Его структуры подлежат — поскольку они генетически обусловлены — би­ологической эволюции. Мутации и селекция ведут к приспособлению познавательных структур к реальным структурам. Этим объясняются достижения и ограниченность нашего познавательного аппарата».

При всей перспективности и популярности этой программы у нее есть по крайней мере три серьезные трудности: человек породил такие виды знания и такие технические приспособления, созданные на их основе, которым невозможно найти биологическое, а тем более адап­тивное объяснение (например, ядерное оружие или отравляющие га­зы). К тому же самые лучшие и самые значимые для нашего духовно­го бытия знания, накопленные человечеством, созданы за счет чисто духовной устремленности творца к истине, красоте и благу. Они отли­чаются как раз наибольшей практической внеутилитарностью и вне-биологичностью. Наконец, сохраняет свою силу аргумент против ге­нетической врожденности базовых когнитивных структур психики.

Попытки преодолеть недостатки редукционизма, свойственные всем натуралистическим программам, предпринимаются в рамках праксеологических реалистических теорий познания.

Кпраксеологическим теориям познания можно отнести те, кото­рые рассматривают знание как следствие активной предметно-прак­тической деятельности человека в окружающем его мире. Чаще всего в основе праксеологических взглядов лежит уверенность в объектив­ном и независимом существовании внешнего мира, т.е. реалистиче­ская установка, однако именно практическая деятельность (или практическая установка) рассматривается в качестве важнейшего ус-, ловия возникновения и развития идеальных содержаний нашего со­знания. Здесь знание не само по себе биологически адаптивно и це­лесообразно (как в натуралистических доктринах) и не является самоценной и самосущей реальностью (как в платонических теори­ях знаниях, на чем мы еще остановимся ниже), а выполняет инстру­ментальную функцию посредствующего звена между миром и ак­тивно действующим в нем человеком.

Знание в праксеологической трактовке не субстанциально, а сугу­бо функционально, хотя по мере своего развития оно способно при­обретать все более автономный и самоценный характер, как это осоч бенно свойственно современной научно-технической цивилизации. Праксеологические доктрины могут бьпь оформлены в различные метафизические контуры в зависимости оттого, под каким углом зре­ния рассматривается практическая деятельность человека.

Генетическая эпистемология — ныне весьма влиятельное теорети­ко-познавательное направление, образовавшееся на стыке логико-психологических и теоретико-познавательных исследований, осно­ванное крупнейшим швейцарским психологом и историком науки Жаном Пиаже. Ему удалось открьпь инвариантные стадии интеллек­туального развития ребенка (стадия сенсорно-моторного интеллек­та — стадия конкретных интеллектуальных операций — стадия фор­мальных операций), которые возникают последовательно друг за другом, подчиняясь всеобщему закону структурного и функциональ­ного усложнения живых систем (в силу этого Пиаже иногда сам назы­вает себя структуралистом).

В основе прогрессивного самоусложнения системы интеллекту­альных операций лежит, по данным Ж. Пиаже, активная предметно-манипулятивная деятельность ребенка. Формирование первичных идеальных схем и логических операций мышления — это всегда ре­зультат интериоризации (перевода во внутренний, символический план) внешних предметных схем человеческой деятельности, относи­тельно одинаковых (инвариантных), по мнению швейцарского психолога, в различных эпохах и культурах. К оригинальным дости­жениям работ Пиаже следует отнести не только детальное экспери­ментальное выявление того, как на основе прогресса предметно-ма-нипулятивной деятельности у ребенка зарождаются и прогрессивно усложняются представления о величине, числе, причинно-следствен­ных и пространственно-временных связях (генетическая психоло­гия), но и демонстрацию того факта, что стадиям интеллектуального развития индивида могут бьпь поставлены в соответствие различные исторические этапы развития науки (что и составляет предмет собст­венно генетической эпистемологии, которой Пиаже посвятил по­следние годы своего научного творчества). «Благодаря детям, —писал он, — мы имеем наилучшую возможность для изучения развития логики, математики и физики»1. Ж. Пиаже был также страстным поле­мистом. Известна его довольно тонкая критика эволюционно-эписте-мологических идей К. Лоренца2, а также знаменитая очная полемика с Н. Хомским по вопросам соотношения врожденных и приобретенных познавательных структур, в которой приняли участие многие филосо­фы, физиологи и лингвисты.

К слабостям концепции самого Пиаже относят гипертрофирован­ный индивидуально-психологический подход к рассмотрению онто- и филогенетического развития знаний и, соответственно, недооценку ро­ли культуры в развитии сознания и логического мышления индивида.

Прагматистская (отгреч. pragma — дело, действие) гносеологичес­кая программа, восходящая к американской школе прагматизма, за­ложена Ч.С. Пирсом. Отдаленным же предтечей прагматизма можно считать Протагора с его тезисом о человеке как мере всех вещей и су­губой относительности наших знаний. Вполне в духе этого великого софиста классический прагматизм трактует знание с точки зрения его практической полезности и эффективной помощи при осуществ­лении тех или иных человеческих действий (предметных, политичес­ких, научных). Целью познавательной деятельности здесь объявляет­ся преодоление разрушительных сомнений и достижение индивидом «устойчивого верования»; критерием же истинности знаний провоз­глашается их инструментальная полезность при решении проблем­ных ситуаций. В сущности, все знание сводится к преодолению проблемных ситуаций, где истина отождествляется с успехом, а за­блуждение — с неуспехом в их преодолении. Реальность внешнего мира является объектом истинного верования по Пирсу, ибо образу­ет твердый прагматический фундамент для поступательного разви­тия науки, хотя говорить о ее существовании безотносительно к на­шим, человеческим переживаниям не имеет смысла.

Прагматизм внес серьезный вклад в развитие семиотики — науки о знаках (кстати, сам этот термин принадлежит Пирсу), а также оказал влияние на становление операционалистского подхода к научному знанию, когда осмысленность введения тех или иных терминов в на­уку обосновывается их способностью помогать в осуществлении тех или иных экспериментальных или теоретических операций. В частности, понятие «метр» операционально, ибо помогает осуществить реальную операцию измерения; термин «прагматизм» операционален, ибо помогает вскрыть существенные черты анализируемого философского направления.

К недостаткам прагматистского подхода к знанию и особенно к I истине следует отнести угрозу утилитарной вульгаризации базовых j категорий гносеологии, что столь отчетливо звучит, например, в следующем суждении У. Джемса: «Истинное, говоря коротко, это просто лишь удобное в образе нашего поведения» и далее: «...мы должны жить той истиной, которой в состоянии достичь сегодня, и бьпь гото­выми назвать ее завтра ложью». Отождествление истины с пользой и сугубо утилитарный подход к понятию практики вызвали и вызывают до сих пор серьезную критику прагматизма, в том числе и со стороны диалектического материализма.

Диалектический материализм — это, пожалуй, наиболее развитый и систематический вариант праксеологической доктрины. Поскольку вплоть до последнего времени он занимал монопольное положение в отечественной философии, то мы, отсылая читателя к наиболее фун­даментальным учебным пособиям по марксистской теории познания для обстоятельного ознакомления3, позволим себе лишь вкратце оха­рактеризовать его гносеологическую доктрину.

Краеугольный гносеологический тезис марксизма гласит, что в фундаменте познания лежит не индивидуальная, а общественно-ис­торическая практика людей и что отражение внешнего объективного мира человеком осуществляется им не в социальном вакууме, а во взаимодействии с другими людьми и сквозь призму общественно вы­работанных схем, норм и идеалов познавательной деятельности, ко­торые меняются от эпохи к эпохе. Хотя знание и приобретает в ходе исторического развития человеческого общества относительную са­мостоятельность, тем не менее именно материальная, а не духовная общественная практика является определяющим фактором его исто­рической динамики. Сточки зрения марксизма, именно материаль­ная деятельность (т.е. деятельность человека по преобразованию ма­териального мира и социальных условий своего существования) является и источником возникновения, и движущей силой развития, и высшей проверочной инстанцией человеческих знаний.

Принцип практики и принцип отражения материального мира в иде­альных образах человеческого сознания — вот «два кита», на которых ос­нована диалектическая теория познания марксизма. В сущности, вся она, во всех ее будущих сильных и слабых моментах, уже как бы заложе­на в следующих программных высказываниях К, Маркса: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, что­бы изменить его» и что «идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней».

Любопытно, что в рамках советского марксизма существовали как бы две ветви гносеологических исследований. Эту двойственность ди­алектического материализма мы отмечали и выше, в онтологическом разделе.

Одна гносеологическая ветвь брала на вооружение принцип отра­жения материального мира и делала упор на естественнонаучных фак­тах, помогающих материалистически осмыслить познавательный про­цесс. Тем самым она сближалась с западными позициями «научного материализма» и «научного реализма», что мы уже отмечали выше.

Другая ветвь разрабатывала в первую очередь диалектические ас­пекты познания и подчеркивала особое значение принципа практики, придавая ему предельно широкий и надперсональный характер. Здесь особенно привлекательной фигурой для марксистов-диалектиков был Гегель. Лидерами этого направления были Э.В. Ильенков, ГС. Батищев и ряд других исследователей. Прямое и резкое столкновение двух этих школ в рамках вроде бы единой марксистской гносеологии произошло вокруг проблемы идеального (знаменитая полемика между Э.В. Ильен­ковым и Д. И. Дубровским). Спор по поводу проблемы идеального, так и не получившей последовательного решения в рамках советского диа­мата, обнаружил наиболее уязвимую точку последнего — проблему происхождения и онтологического статуса явлений сознания. Дело в том, что у самих Маркса и Энгельса по поводу сознания и его-де иде­ального характера остались лишь отдельные отрьшочные замечания, а вот в трудах В.И. Ленина — другого классика диалектического матери­ализма — содержались два несовместимых друг с другом положения.

В одном из них утверждалось, что для решения вопроса о проис­хождении сознания необходимо предположить, что в самом фунда­менте материи присутствует фундаментальное свойство, подобное че­ловеческим ощущениям3. В сущности, это типичная пантеистическая позиция, несмотря на все оговорки диалектико-монистического ха­рактера. Вместе с тем в его теоретическом наследии присутствует те­зис, прямо опровергающий предыдущий, а именно: «назвать мысль материальной — значит сделать ошибочный шаг к смешению матери­ализма с идеализмом». На самом деле это позиция не материализма, а радикального дуализма, несовместимая с предыдущей.

Основные трудности натуралистических и праксеологических до­ктрин как раз и группируются вокруг феномена сознания и проис­хождения его базовых структур типа философских категорий, матема­тических идей или правил грамматики, которые, в принципе, не выводимы ни из каких природных процессов и ни из какой общест­венно-исторической практики, а предшествуют последним в качестве неустранимых условий их бытия и познания. Подобная автономия и фундаментальная роль идеальных образований вызывают к жизни совсем иные теоретико-познавательные ходы мысли.


Литература.

 

1.  Алексеев П.В., Панин АВ. Теория познания и диалектика. М., 1991.

2.  Армстронг Д. Материалистическая теория сознания //Аналитическая фи­лософия: Избр. тексты. М, 1993.

3.  Беркли Дж. Соч. М., 1978.

4.  ИвановА.В. Сознание и мышление. М., 1994.

5.  Марголис Дж. Личность и сознание. М.,

6.  1986. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т 3 («Тезисы о Фейербахе»).

7.  Поппер К.Р. Логика и рост научного знания. М., 1983.

8.  Сознание и физическая реальность. 1996. № 1—2

9.  Фоллмер Г. Эволюционная теория познания. М., 1998.

10.  Франк С.Л. Предмет знания. Душа человека. СПб., 1995.

 


Информация о работе «Основные теоретико-познавательные стратегии»
Раздел: Философия
Количество знаков с пробелами: 34164
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
790698
3
0

... ; технологическая функция имеет подфункции экономии учебного времени и учебного материала, устранения его дублирования и т.д. ГЛАВА 4. СОДЕРЖАНИЕ ИСНТРУМЕНТАЛЬНО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ 4.1. Типология интегративно-педагогического исследования В связи с поднимаемой в данном параграфе проблемой большой интерес вызывает монография В.М.Полонского "Оценки ...

Скачать
19221
0
0

... конструктивных функций относитель­но науки и культуры в целом, если бы у него не было своих — вечных и имманентных — проблем, определяющих его своеобразие. Фундаментальные проблемы и основные категории теории познания. Существование таких вечных, в полном смысле слова стержневых проблем обеспечивает единство гносеологического знания в диахро­ническом и синхроническом срезах, т.е. в ...

Скачать
287783
9
2

... это? Почему? Обоснованные доказательства с привлечением фактического материала Вопросы В чём его суть? Обоснованные доказательства сути неизвестного явления Формирование познавательной способности старшеклассников на уроках истории таджикского народа в школе не может осуществляться без постоянного управления со стороны педагогов. Это означает, что педагогический коллектив строго следит за ...

Скачать
339096
1
1

... . Деконструкция прежде всего связана с фактом расщепленности субъекта и его смещенности относительно «абсолютного места». Задачей третьей главы является непосредственно структурный анализ истории формирования субъективности, который нацелен на экспликацию единой структуры субъекта, чья планомерная диахронизация представляет процесс развертывания субъективности во времени западной истории. Вкратце ...

0 комментариев


Наверх