Время в языке прозы Кржижановского

2.3 Время в языке прозы Кржижановского

Время гораздо настойчивее пространства. Тоненькая секундная стрелка толкает весь массив жизни вперед и вперед. Воспротивиться ей - то же, что умереть. Тяга пространства гораздо слабее. Пространство терпит бытие мягких, приглашающих в неподвижность кресел, ночные туфли, походку с развальцей. ...Время - сангвиник, пространство — флегматик; время ни на долю секунды не приседает, оно живет на ходу, пространство же - как его обычно описывают - "разлеглось" за горизонтным увальнем... /"Салыр - Гюль"/

Время и пространство предстают у Кржижановского субъектами действия. Значимость и того и другого - бесспорна. Но можем ли мы воздействовать на время так же легко, как и на пространство? Время организует нас под себя. С наступлением ночи мы привыкли ложиться спать, но ведь ночь не наступает по щелчку пальцев. Эксперименты по семи страстным пятницам в неделе Макса Штерера не увенчались успехом. Скорее время привыкло щелкать налево и направо, преобразовывая жизнь человека в соответствии с некими произвольными периодами.

Пространство, в большей своей части, вещественно, материально. Оно реально и зримо. Время же неосязаемо, оно убегает вперед нас, человеку не под силу догнать его. Пространство и время выступают у Кржижановского как индивидуальные психотипы. Время сильно и мобильно. Учитывая ссылку Кржижановского на психологический тип, время социально наиболее адаптировано.

В поединке "время – человек", безусловно, наибольшей силой обладает время, однако и человеку предоставлен некоторый потенциал, позволяющий замысливать борьбу с непобедимым временем. В большинстве текстов Кржижановского прослеживается явное преобладание взаимодействия (борьбы) со временем как субъектом (субъектами).

И как раз тут к связке время-пространство примыкает новая переменная, новый фактор, способный, возможно, победить устоявшееся мнение о непобедимости времени, как основополагающего фактора бытия, и пространства – внешнего щита данной материи.

 

2.4 "Человек – Хронотоп" в повестях С.Д.Кржижановского "Вспоминания о будущем" и "Возвращение Мюнхгаузена"

У Кржижановского сюжетным двигателем в "Воспоминаниях о будущем" становится изобретение Штерером Машины времени, как некоего нематериального устройства, позволяющего путем механических манипуляций добиться прямого взаимодействия (поединка, войны) со временем. "Мы нуждаемся в пространстве для того, чтобы конструировать время, и, таким образом, определять последнее посредством первого". (Кант. Трактаты и письма – М:1980г. –с.629). "Меня интересует не арифметика, а алгебра жизни",- писал Кржижановский.

Писатель считал свои произведения близко передающими действительность. Значительная часть его рассказов носит проблемный характер. Это персонифицированные процессы мышления, осуществляемые действующими лицами. Главный герой в "Воспоминаниях о будущем" лишен ярких личностных характеристик: нет портретной характеристики, отсутствует круг общения, сведены к минимуму контакты с людьми. Единственный персонаж, который пробуждает человеческие чувства у Штерера – это сосед по комнате в пансионе, больной, медленно угасающий Ихиль Тапчан.

Уму исследователя времени хилый еврейский мальчик из Гомеля представлялся, вероятно, сосудом, дающим высокую утечку времени, быстро падающего к дну, механизмом с нарушенным статусом регулятора, чрезмерно быстро освобождающим завод спирали.

Главное, что подчеркивается автором в герое – это стремление решить проблемы времени.

Бросая вызов времени, Штерер оказывается вне зоны действия общепринятой морали: он не поддерживает связь с отцом, как только погружается в работу над созданием машины, он вступает в связь с женщиной только по необходимости получения материальной помощи – опять же для разработки изобретения.

Видишь ли, тут дело не в том, чтобы нравиться людям. А в том, чтоб напасть на время, ударить и опрокинуть его. Стрельба в тире - это еще не война. И после, в моей проблеме, как и в музыке: ошибка на пять тонов дает меньший диссонанс, чем ошибка на полутон.

Следует отметить что у Кржижановского используется третьеличная форма повествования – с позиции всезнающего автора. Авторское сознание дистанцируется по отношению к проблемам, решаемым героями. В "Воспоминаниях о будущем" повествователь даже использует своеобразный "переходник" - биографический источник (биография Штерера, написанная Иосифом Стынским).

Достоверность подчеркивается использованием документальных свидетельств самого героя (дневник Ихи, рукопись Штерера "Воспоминание о будущем"). Материал самой рукописи – непосредственное свидетельство о содержании будущего времени – некий фантом, собравшемуся послушать о будущем обществу Штерер так ничего и не рассказывает – отсутствует физическая возможность описать увиденное, используя речь. Герой отчасти приравнивается к ВРЕМЕНИ, перестает существовать для мира людей и растворяется во времени.

Время Кржижановского – это не застывшее время ньютоновской физики и лишь отчасти абстрактное время Канта. В повести Кржижановского категория времени дана в динамичных координатах Эйнштейна, а само время рассматривается, как феномен человеческого сознания. Множественность времени – вот идея, объединяющая философию Эйнштейна и творчество Кржижановского. Время = Жизнь = Сознание – вот формула времени у Кржижановского. Таким образом, концепт времени неразрывно связан с самосознанием человеческой личности.

Кржижановский использует культурный опыт человечества для новых сценариев своих идей. Использование в качестве фундамента приземленного, бытового, которое соседствует с бытийным и реальным мистическим прорывом – вот формула успеха писателя. Его внимание не могла обойти фигуру Мюнхгаузен, прочно закрепившуюся в литературном мире. И в "Возвращении Мюнхгаузена" проявляется комичность человеческого бытия, где вымысел приравнивается к реальности.

Создается некий баланс, где в качестве балласта уже выступает барон Иеронимус фон Мюнхгаузен. Данный персонаж и является пиковым для понимания диффузии время и пространства в человеке, создания новой двойственной псевдореальности, происшедшей через "больное" сознание и неописуемую фантазию. Именно Барон Иеронемус фон Мюнхгаузен - персонажа, максимально синхронизировавшегося со временем.

Наверное, многие из нас в детстве читали сказку "Возвращение Мюнхгаузена". В ней мы видим те небылицы, ту фантазию, в которой мог бы разобраться даже ребенок. Полет на ядре, спасение из болота, лошадь, привязанная к флюгеру – это все лишь вымысел. Однако в произведении Кржижановского к этому же вымыслу, этой достаточно больной фантазии мы относимся уже через философский контекст, через просмотр истины за данной писателем ложью.

Пространственное представление мира в "Возвращении Мюнхгаузена" представлено чередующимися сменами мест и сцен действий. Постоянные поездки барона то в одну страну, то в другую создают эффект присутствия Мюнхгаузена везде и сразу. И видимо так и есть! Барон, свободно мог проехать пол мира всего за пару дней, собрать все сразу. Кажется, он был гоним ветром. Полет дыма может лишь с ним сравнится..

Слово "дым" и его различные лексические формы в произведении С.Д.Кржижановского "Возвращение Мюнхгаузена" встречается 40 раз. Слово туман – 14 раз. Образ, модель Дыма является доминантой в произведении. Ведь если часы – символ времени, бытия – тоника, тогда только связь Дыма, как "мгновенного", секундного явления может говорить о ценности единицы времени. Туман – пелена неизвестности как самого барона, так и того "времени", где он существует.

ДЫМ - летучее вещество, отделяющееся при горении тела; улетающие остатки горючего тела, при разложении его на воздухе, огнем. (Словарь Даля)

Действительно, главный герой подобен дыму. Он, в постоянном "соединении со временем" становится чахлым, выгорает изнутри, умирает от каждого нового мгновения, несмотря на свой возраст.

"…лицо Мюнхгаузена: небритые щеки втянуло, кадык острым треугольником прорывал линию, шеи, из-под судорожного росчерка бровей смотрели провалившиеся к дну глазниц столетия; рука, охватившая колючее колено, выпадала из рукава шлафрока изжелклым ссохшимся листом, одетым в сеть костей-прожилок; лунный камень на указательном пальце потерял игру и потух…"

Печальная картина. Некогда известный, "живой" и "неживой" барон Мюнхгаузен "потух". Теперь для него нет ни смысла жизни, ни желания к фантазии.

Но на жизнь героев произведений постоянно влияет очень важный аспект человеческого бытия – Время. И на ряду с исследованием героев, очень интересным является вопрос проявленности времени, как особого героя обоих произведений, в пространстве.

Кржижановский в "Воспоминаниях о будущем" представляет пространство "России" и в примере каждой отдельной "точки" внутри страны показывается влияние времени на "ровность" хода времени. Героем формулируется мысль о "разрыве" времени, когда при расхождении прошлого и настоящего происходят катаклизмы, революции…

В данном произведении писатель представляет нам утопию совершенно личного плана, в котором решения формул победы над временем даёт возможность человеку создать "свою реальность".

Всё это, а также "война времени" позволяет герою вступить в эту битву и найти в ней ответы на все свои вопросы. Фамилия Штерер (с нем. stein – стоять, sterbe – умирать) даёт динамическую окраску герою, как "умирающему" внутри себя, останавливающему время. Смерть "преследует" героя по пятам, понемногу уничтожая как сознание Штерера, так и близких ему людей. Со смертью Ихи Макс "пересекает" черту "ожидания" и начинает активные действия для победы над временем. Имя Максимилиан (с латин. maximum - наибольшее) даёт даже до завершения произведения уверенность в том, что мы узнаем максимум о времени и получим ещё больше вопросов о нем.

Максимилиан мстит времени, и время "нападает" в ответ своей ловкостью, скоростью… Он не связан с социумом, уходит туда, где есть достойный противник – ВРЕМЯ… Альтер эго Штерера – смерть, читаемая в фамилии героя, есть некая точка сборки, указывающая на не вмещаемое сознанием человека пространство ВРЕМЕНИ как чистой энергии, абсолютной субстанции.

Как мы знаем, барон всю жизнь жил в иллюзиях и сказаниях, являясь автором оных… Merdace veritas (из лжи – истина) – вот девиз Мюнхгаузена. Это даже не его позиция в жизни… Это его работа! Дипломат, у которого правда и ложь проникают в друг друга безвозвратно. Диффузия истины и лжи заставляет читателей, как и немецкого поэта Уидинга задать себе вопрос: "А сам барон Иеронимус фон Мюнхгаузен не новый вымысел барона Иеронимуса фон Мюнхгаузена???". Вроде бы получается парадокс, но ведь люди не могут того, что нам демонстрировал почтейнейший барон. Его трюк с книгой заставляет восхищаться и бояться в один момент. Неужели время и пространство настолько легко преодолеть? Неужели ключ рядом? Хочется его найти, но что потом?

Конец света? Разруха? Уничтожение? Дальше то, что "видел" С.Д.Кржижановский в "Воспоминаниях о будущем" - пустота, разряженность отдельных дней и лет… Барон понял суть "этого ключа", который носил с собой в кармане, и, не желая оставаться, уходит на страницы книг, в "точку высшей безопасности".

Так же в произведении есть небольшая ссылка на новеллу "Собиратель щелей", написанная самим Кржижановским.

...на этом мое знакомство с научным и художественным миром Москвы не закончилось… Я посетил скромного коллекционера, собирающего щели, присутствовал на парадном заседании "Ассоциации по изучению прошлогоднего снега"…

В контексте "Возвращения Мюнхгаузена" этот эпизод подает новую мысль. А не врёт ли нам сам Кржижановский? И тотчас возвращаемся к священным словам Иеронимуса фон Мюнхгаузена – merdace veritas.

Исповедь перед человеком, с которым расходятся и мнения, и возможности – странный шаг. Видимо барон устал от "мышьей беготни", хочет уйти на покой, найти себя в "правде". Теперь "Лож" и "Правда" меняются местами – тандем доминирования Лжи над правдой разрушился.

…Мог ли я думать, что буду когда-нибудь исповедоваться, рассказывать себя, как старая шлюха в решетку конфессионале, пущу правду к себе на язык. Ведь знаете, еще в детстве любимой моей книгой был ваш немецкий сборник чудес и легенд, который средневековье приписывало некоему святому Никто...

В будущем Мюнхгаузена ждет ещё большее испытание "огнем". Человек, презирающий злополучные "длина-ширина-высота", чувствующий нить времени, живущий в ногу с ним на стрелках часов, становиться осужденным рабом… Рабом собственного плода фантазии… Рабом своей "Работы", заключенным на страницах старой книги…

Здесь под сафьяновым покровом

ждет суда живых вплющенный в двумерье

нарушитель мира мер

барон Иеронимус фон Мюнхгаузен.

Человек этот, как истинный боец,

ни разу не уклонялся от истины:

всю жизнь он фехтовал против нее,

парируя факты фантазмами, -

и когда, в ответ на удары,

сделал решающий выпад –

свидетельствую – сама Истина

уклонилась от человека.

О душе его молитесь святому Никто.

Человек – это не просто тело. Альтер эго самого себя постоянно влияет на нас вне зависимости от желания. И тут парадокс – мы можем себя "укусить за локоть", "видеть свою спину". Но иногда именно Второе Я становится Первым Я. И тут вспоминается восточная мудрость: "Лучше ожидать удара врага спереди, чем друга сзади".

…Нельзя повернуться лицом к своему "я", не показав спину своему "не-я". И конечно, я не был бы Мюнхгаузеном, если б задумал искать Москву... в Москве. Ясно, что, приняв задание "СССР", я тем самым получал моральную визу на все страны мира, кроме СССР… и построил свою МССР…

Внутренне несуществование и потеря времени, потеря человеческой сущности приводит барона к единственно верному выходу – покинуть этот мир, не его мир, и уйти на страницы книг, где дальше он может продолжать свое беспечное существование, ожидая новой МССР, нового дыма в своей голове, нового поворота стрелок на циферблате…

Сигизмунд Кржижановский начинает удваивать данную нам реальность. И делает это через вкрапление ментального в материальное. Суть проста - топография мира удваивается в лабиринте мышлении. Остаться реальное и сабреальное.

И отсюда привычное понимание слова ЛОЖ уходит на много пунктов назад. Читая текст происходит не столько смена понятий, сколько переоценка ценностей как самого автора, так и читателя.

Рефракция, которая создается бароном приводит в "ход" механизм временно-пространственного отождествления. Теперь уже никогда точно не понять смесь человека-времени-пространства. Так искусно сделать мир для себя невозможно пожалуй никому… Никому нормальному.

Рефракция, (астрон.), уклонение от первоначального направления луча света, идущего от светила, при проникании его в земную атмосферу, вследствие чего светило кажется выше действительного положения своего…

Уидинг – писатель, который единственный имел "высшую квоту доступа" к сознанию Мюнхгаузена, к его мыслям, его действиям – свободно пользовался властью на бароном. Как он это делал? – все просто! Он и был создателем барона. Но в действительность создание псевдо-эго, которое, зациклившись на себе, будет дальше эволюционировать в новые псевдо-эго, ведёт только к одному неизбежному финалу - полному уничтожению!

В конце обоих повестей мы видим ужасающую картину. Барон творит последнее свое чудо, которое является смещением временно-пространственных рамок мира. Растворение Мюнхгаузена приведёт в последующем Ундинга в пустоту, разряженность времени. Потере себя в этом пространстве-времени. Картина, схожая с Штерером из повести "Воспоминания о будущем". Время - всепоглощающая машина, но лишь немногие вступают в прямую схватку с этим противником.

Системность создания сценария для произведения, видения начала и конца на 100% автором – вот отличительная черта прозы С.Д.Кржижановского.

Реверсный разворот персонажей в пространстве, схождение с гонок на магистрали с заранее более сильным противником является последним шансом остаться в живых в игре со временем.

Сигизмунд Доминикович подводит читателя к осознанию частности, аутентичности жизни человека. Он легко ставит человека – время – пространство на одну ступень. Он их приравнивает и создает новое художественное существо – "человекопространствовремя".

Заключение

"Нельзя вживаться в жизнь, если позади нежизнь, пробел в бытии… Навстречу мне шло само время, то вот реальное, астрономическое и общегражданское, к которому, как стрелки компасов к полюсу, протянуты стрелки наших часов. Наши скорости ударились друг о друга, мы сшиблись лбами, машина времени и самое время, яркий блеск в тысячу солнц заслепил мне глаза… Машина моя погибла в пути. Ожоги на пальцах и поперек лобной кости – единственный след, оставленный ею в пространстве" ("Воспоминания о будущем").

На основе наших исследований мы можем с уверенностью определить некоторые основные черты прозы Кржижановского.

·  Особая художественная модель мира создается при помощи пространственно-временных организующих особенностей ("Собиратель щелей" и "Воспоминания о будущем");

·  Бинарный код прозы Кржижановского - стержневое значение сюжета, собственно сюжетная техника, генетически связанная с изобретенной им "поэтикой заглавия;

·  Также мы видим ещё один феномен прозы Кржижановского - языковой. Конструируемые писателем для создания эффекта особой реальности слова ("неты", "ести", "локтизм", "Здесевск") продолжают пространственно-языковой эксперимент.

·  Смещение реалий пространственно-временного характера позволяют увидеть мир сквозь призму разложения реальности на единичные сегменты, окрашенные в ментальную цветовую палитру.

·  Вливание времени-пространства в модель человека на примерах Штерера и, особенно, Мюнхгаузена создает личную теорию писателя о существовании сведенной воедино пространственно-временной модели четырехмерного измерения, в которой управляющим звеном должен стать человек.

Философия "я", возникшая в начале 19 века, вызвала первый научный вариант филологии "я". Спустя сто лет "я" философия и "я" филология вновь обнаруживают свою актуальность (правда уже в "я" и "другом") в работах М.Бахтина и других философов. В этот круг с полной уверенностью может быть включено имя Сигизмунда Кржижановского, привлекшего к себе "любовь пространства", "приблизившего будущего зов.

А визитной карточкой писателя могут стать такие слова:

Сигизмунд Доминикович Кржижановский

Поставка фантазмов и сенсаций.

Мировыми масштабами не стесняюсь.

Список использованной литературы

 

1.  Барт P. S/Z.-M., 1994

2.  Бахтин М.М. Под маской. - М., 1996

3.  Борхес Хорхе Луис Сочинения в трех томах. Том I, Том II. - Рига: Полярис,1994

4.  Брудный А.А. Психологическая герменевтика. - М., 1998

5.  Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы XIX - XX вв.). 2-е издание. - М., 2001

6.  Кржижановский С.Д. Пьеса и ее заглавие// РГАЛИ

7.  Кржижановский С.Д. Сказки для вундеркиндов. - М., 1991

8.  Кржижановский С.Д. Собрание сочинений в пяти томах. Том I,II,III, IV - Санкт-Петербург// Symposium, 2001

9.  Лосев А.Ф. Из ранних произведений. Диалектика мифа. - М., 1990

10.  Малинов А., Серегин С. Рассуждения о пространстве и времени сцены// Метафизические исследования. Выпуск 4. Культура. Альманах Лаборатории Метафизических Исследований при Философском факультете СПбГУ, 1997. C. 111–121

11.  Нанси Жан-Люк. Corpus. - М, 1999

12.  Ортега-и- Гассет Х. Время, расстояние и форма в искусстве Пруста

13.  Подорога В. Выражение и смысл. М., 1995

14.  Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада оместе культуры в современном обществе. - М., 1991

15.  Твардовский К. Лекция во Львовском университете 15 ноября 1895 года

16.  Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики/ Сборник статей. - М., 2001

17.  Толковый словарь русского языка под редакцией Д.Н.Ушакова

18.  Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. - М., 1995

19.  Тюпа В.И. Аналитика художественного. – М., 2001

20.  Философский словарь. /Под ред. И.Т. Фролова. - 6-е изд. - М., 1991

21.  Хайдеггер Мартин. Бытие и время. М., "Республика", 1993

22.  Шкловский В.Б. О теории прозы. - М., 1983