Сентября 1941 года издана Директива Ставки №001919 о создании заградотрядов: не менее одной роты на стрелковый полк

12 сентября 1941 года издана Директива Ставки №001919 о создании заградотрядов: не менее одной роты на стрелковый полк.

Командующий Ленинградским фронтом Г.К- Жуков в октябре 1941-го отправил в войска шифрограмму №4976 «Разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будет расстреляны и по возвращении из плена они также будут все расстреляны».

Коммунисты в Гражданской войне 1918–1922 годов строили систему заложничества в Красной Армии. За дезертирство расстреливали семью красноармейца. Теперь опять семьи пленных отвечали за сдачу в плен их главы семьи или их сына.

Но и эти приказы мало чему помогали. Даже в 1944 году, когда Советская Армия наступала, в плен попало 203 тысячи бойцов и командиров Советской Армии.

Сотворение первичного мифа

Большинство жителей СССР узнали о начале войны из речи Молотова. Она прозвучала по радио 22 июня в 11 часов 36 минут по московскому времени. «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну».

Уже вранье. Война была объявлена.

Далее Молотов вещал: вследствие бомбежек нацистами «убито и ранено более двухсот человек».

Двухсот?! Несколько тысяч.

«Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории», «...сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией».

К тому времени в Румынии и Финляндии уже полыхала война, начатая СССР.

«Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то что за все время действия этого договора (пакта Молотова — Риббентропа. —А.Б.) германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей».

Вранье. Пакт Молотова — Риббентропа обе стороны нарушили множество раз.

«Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне... заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы».

Неправда. Заявление сделано намного раньше.

В речи Сталина по радио 3 июля 1941 года — те же стереотипы. Даже круче. «Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы».

Красная Армия разбегалась. «Лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации» чувствовали себя превосходно.

«Что касается того, что часть нашей территории оказалась все же захваченной немецко-фашистскими войсками, то это объясняется главным образом тем, что война фашистской Германии против СССР началась при выгодных условиях для немецких войск и невыгодных для советских войск. Дело в том, что войска Германии, как страны, ведущей войну, были уже целиком отмобилизованы, и 170 дивизий, брошенных Германией против СССР и придвинутых к границам СССР, находились в состоянии полной готовности, ожидая лишь сигнала для выступления, тогда как советским войскам нужно было еще отмобилизоваться и придвинуться к границам».

Опять несусветное вранье.

«Понятно, что наша миролюбивая страна, не желая брать на себя инициативу нарушения пакта, не могла стать на путь вероломства». Даже комментировать не хочется.

Отнестись надо адекватно, как к случаю так называемого вранья. Сталин достаточно редко говорил правду, и это как раз типичный случай.

Так творился миф, который должен был объяснить причины поражения: о слабой, но миролюбивой Красной Армии и о сильном, но агрессивном Вермахте. Уже с конца 1941 года в СССР считалось, что Красная Армия отступала, не в силах преодолеть намного более сильного, коварно напавшего врага. У которого превосходство во всем и который напал «внезапно».

На самом деле вовсе не Германия напала на Россию, а многонациональный Третий рейх напал на такой же многонациональный СССР. И напал вовсе не «вероломно», не «без объявления войны».

Примерно в половине четвертого ночи 22 июня 1941 года немецкий посол в Москве, фон Шуленбург, стоя перед наркомом иностранных дел Советского Союза Вячеславом Молотовым, зачитывал текст германской декларации о «военных контрмерах против СССР». По указанию Гитлера в декларации было запрещено упоминать слова «война» и «нападение».

В эти же минуты в Берлине советского посла Деканозова принял министр иностранных дел Третьего рейха Риббентроп. Риббентроп вручил Деканозову декларацию об объявлении войны.

Почему так важен этот миф? А для того, чтобы нападение Третьего рейха было как можно более внезапным.

Почему так важно говорить не о Третьем рейхе и СССР, а о «Германии» и «России»? Чтобы война выглядела войной национальных государств.

В эпоху Хрущева многое пересмотрели, но в своей основе идея осталась прежней: могучий Вермахт с автоматами, Красная Армия с «винтовками образца 1903 года», внезапное нападение на «мирно пашущий» СССР.

Эту точку зрения показывали не только в «научных» книгах — монографиях. Ее преподносили официально разрекламированные записки К.Г. Жукова. Эту же идею проводят художественные тексты Константина Симонова. Во множестве книг и кинофильмов «про войну» показана та же нехитрая картина: советские солдаты с винтовками и плохими, старыми пушками, а на них идут грозные автоматчики в рогатых шлемах, в новеньких мундирах, сияя начищенными сапогами.

22 июня 1941 года «они» без предупреждения напали на «нас». Они были очень сильные, «мы» были слабее «них». Ценой колоссальных потерь «мы» сумели остановить вражеское наступление.

Ценой подвига тыла «мы» сумели создать нужное количество вооружений и разгромить ненавистного врага.

Какие бы преступления не совершались советской стороной и какие бы безобразия не творились, но «мы» были правы, а «они» были не правы. «Мы» добились Великой Победы, и наша слава будет сиять в веках.

...И тут пришел Виктор Суворов.

Покушение на миф

В 1999 году вышла книга Виктора Суворова «Ледокол». Вслед за ней бабахнула вторая: «День М». Тиражи книг мгновенно зашкалили за миллион, и с территории тогда еще Советского Союза раздались такие вопли, что залпы тысяч сталинистов и «патриотов «слились в протяжный вой».

Часть концепции Суворова бесспорна просто потому, что подтверждается документами. Это только в СССР «ничего не знали» про секретные пункты Пакта Молотова — Риббентропа и про подготовку наступательной войны в СССР. На Западе и документы печатались, и вспоминать не запрещалось. Суворов опирается на эти и многие другие документы.

Но и та часть концепции, которая документами не подтверждена, выглядит очень убедительно. Слишком много косвенных свидетельств, данных, сведений, показаний. Разные данные ложатся в стройную, как собранные пазлы, картину: Сталин считал Гитлера «ледоколом революции». Он и выращивал Гитлера для того, чтобы тот внес в Европу как можно большую смуту. Сталин приготовил громадную, прекрасно вооруженную армию, сильнее любой из армий Европы. Это делает понятным характер вооружений и подготовки Красной Армии, даже ее идеологию: «Воевать малой кровью и на чужой территории».

Удар по Европе должен был начаться в июле 1941-го. Отсюда и «странности»: разминированные мосты в приграничной зоне, отпуска офицерского состава накануне нападения Гитлера, карты зарубежья при отсутствии карт своей территории. Понятно, почему не придавалось значения всем показаниям и перебежчиков, и собственной разведки. Сталин считал, что подготовка к войне Гитлера уже не имеет значения: он все равно успеет первым.

Но Сталин просчитался: Гитлер его опередил!

Эта часть концепции Суворова вряд ли может быть опровергнута. То есть истерик она вызывает много, но вот аргументации как-то не слышно.

Сразу видно: Суворов посягнул не на историческое знание.

Дело вовсе не в фактах и даже не в их анализе. Не в концепциях историков или в теориях политических режимов. Суворов посягнул на что-то священное. На что-то такое, к чему и прикасаться не позволено. Сомнение в чем вызывает в первую очередь эмоциональную реакцию. Если научное исследование вызвало эмоциональную реакцию — значит, оно покусилось не на науку, а на миф.

Реакция такая же, как если бы мусульманин в Риме прикурил от лампадки или христианин в Мекке подтерся страницами из Корана.

Суворов посягнул не на историческое знание, а на исторический миф. Не на факты, а на теплое, интимное отношение к историческим фактам.

Прошло 17 лет, а книги Суворова все в списке бестселлеров, и все не утихают споры вокруг животрепещущей проблемы: кто на кого и когда напал? Гитлер на Сталина или Сталин на Гитлера?

За полемикой вокруг Суворова стоит яростное стремление отстаивать нечто привычное, родное, понятное. На войне как на войне, и «мочат» Суворова-Резуна вполне по-настоящему. Не в порядке дискуссии, а «на поражение», стараясь уничтожить если не физически, то психологически, духовно, а главное — политически.

Защищают его тоже всерьез: как раненого с поля боя выносят. Прикрывают «своих».

Идет не полемика вокруг фактов истории. Идет война, к счастью, пока только словесная.

Люди одного общества

Если верить Суворову, то Сталин буквально загнал Гитлера в угол. А Гитлер совершил самоубийство, совершив нападение на СССР. Выиграть он не мог, но и планы Сталина по завоеванию всего мира сорвал.

Красная Армия же побежала потому, что и правда была немного не готова к наступлению: еще бы буквально с неделю, и она могла обрушиться на Вермахт, как цунами. К тому же армия, подготовленная к наступлению, не может воевать в обороне (это, мягко говоря, не совсем так, но такова концепция Суворова). Что же касается колоссального количества оружия и снаряжения, то нацисты его просто уничтожили. Было оружие? Не стало.

Вообще-то во всем, что касается оружия и снаряжения, Суворов очень информативен и точен. Порой его заносит в стремлении любой ценой доказать, что орудие у нацистов было скверное, а у коммунистов — хорошее.

Даже сверхпушка «Дора», оказывается, это такое никчемное, низачем не нужное изобретение. Ведь многотонный снаряд зарывается в землю и взрывается глубоко в толще земли, не причиняя никакого вреда.

...Ну да... А если пушка «Дора» применяется против бетонных укреплений? Против противника, сидящего под защитой толстой брони и бетона? Скажем, знаменитую 30-ю батарею, защищавшую Севастополь, с лица земли смела именно «Дора». Видимо, все-таки не совсем бесполезна была эта сверхпушка? Вопрос: где и как применять?

В другом месте про советские танки даже сказано «танк-агрессор». Невольно улыбаешься: а у нацистов танки были сугубо мирные? И у французов... И у англосаксов? Невольно вспоминается старый советский анекдот: «Враг из-за границы обстрелял мирно пашущий советский трактор. Ответным огнем трактор уничтожил противника».

Получается: чехи делали для Вермахта исключительно мирно пашущие трактора. А вот советские были танками-агрессорами. Эти — для наступления!

Если не зацикливаться на эти мелочи и на анекдот с автоматами, как самым современным оружием, Суворов очень информативен, убедителен во всем, что касается вооружений.

Виктор Суворов развалил два мифа, очень значимых для национального самоопределения и немцев, и народов СССР, особенно русских.

Немцам Суворов сказал, что это не они начали войну. Войну подготовил Сталин, а Гитлер был только «ледоколом революции». Сталин его пытался использовать.

Советским людям он сказал, что у СССР не было технического отставания. Наоборот! У них было как раз техническое превосходство!

Тема этого превосходства, количества и качества советских вооружений для Суворова настолько важна, что трудно даже сослаться на какое-то определенное место.

Хуже другое: Суворов невероятно много пишет про вооружения, технику, военные приказы, горючку, рода войск, время извлечения приказов из конверта, разминированные мосты и так далее. Военный разведчик в нем очень чувствуется.

Объяснения побед и поражений у него тоже сводятся к материально-техническим моментам. Красная Армия чуть-чуть не готова, потому и побежала. Потом у нее оружия не было: всю подготовленную технику и вооружения нацисты уничтожили в первые дни, чуть ли не первые часы войны. Как наготовили новое оружие и накачали нефти, так и начали побеждать.

Но Суворов совершенно не пишет об общественной психологии тех, кто выполнял приказы и приводил в действие вооружения. Действительно, и танки сами не ездят, и пушки сами не стреляют. И люди не просто придатки к танкам и пушкам.

Удивительно, но этот восторг перед техникой, перед вообще всей «материальной частью» объединяет Сталина и Суворова. Создавая колоссальную Красную Армию, Сталин придавал громадное значение материально-техническому производству, гораздо меньшее значение придавал подготовке людей. И общему развитию, и научно-техническим знаниям, и моральной подготовке.

Весь СССР при Сталине превратился в плацдарм для подготовки ко Второй мировой войне. Создано было громадное количество оружия. А когда погибли целые армии, Сталин сумел в самые сжатые сроки собрать новые армии и снабдить их не меньшим количеством оружия.

Но при этом уровень подготовки даже кадровой армии оставлял желать лучшего. Марк Солонин прекрасно показал, насколько слабее была подготовка летчиков Красной Армии, чем Вермахта. Возможно, советские самолеты и были лучше «мессершмиттов». Но всякая военная техника приводится в действие людьми. Что мало проку даже от огромного количества самых хороших самолетов, если летчики на них — с низкой квалификацией.

Всякое оружие, как и абсолютно любая техника, требует квалификации для применения. Чем сложнее техника — тем и квалификация выше. Проще всего бежать в атаку с дегенеративным воплем «Уря-я-я-я!!!» и палить от бедра в белый свет как в копеечку, из любимого сталинского пистолета-пулемета, символа современных вооружений. Уже винтовка требует более серьезного обращения и осмысленного применения. Еще сложнее приводить в движение танк, пулеметный ствол, артиллерийское орудие.

Солонин показывает на множестве примеров, что солдаты и офицеры Красной Армии попросту не обладали нужной квалификацией. По существу, они губили доверенную им технику или в лучшем случае использовали ее на незначительную часть возможного.

Что стоило Сталину потратить ровно столько же усилий и времени для подготовки людей? Ничто. По-видимому, ни ему самому, ни его окружению это не казалось особенно важным.

При всем своем декларативном «демократизме» советская система ни в какие времена не была способна работать на человека и использовать его потенциал. Сталин и его сарычи, прозванные «соколами», искренне полагали, что колоссальные армии и громадное количество оружия и техники сами по себе сделают их непобедимыми. И, как обычно, проиграли — именно потому, что не учитывали «человеческого фактора».

Все ближе к правде

Уже Сталин и Молотов сказали самую очевидную часть правды: что Красная Армия бежит, потому что Вермахт ее сильнее. Они только не уточнили, в каком смысле Вермахт сильнее, в чем его сила. Еще они сказали, что Вермахт напал внезапно.

Суворов добавил, что напасть друг на друга готовились и Красная Армия, и Вермахт. Он подтвердил, что Вермахт напал внезапно и этим объясняется его легкая победа. Но уточнил: напади первой Красная Армия, результат был бы еще лучше. Потому что Красная Армия была сильная, а Вермахт был слабый. Но Красная Армия, «оказывается», не умела воевать в обороне. Она была предназначена только для нападения и наступления.

Марк Солонин показал, что существовало, по крайней мере, еще три причины для поражения Красной Армии:

—низкий уровень подготовки состава Красной Армии. Независимо от качества вооружений, они все время проигрывали солдатам Вермахта;

—низкий уровень личной инициативы.

Действительно... Вот над пограничными заставами прошли самолеты с крестами на крыльях. Взрывы, рев танковых моторов, шум движения войск, пальба. Откуда могли солдаты и офицеры знать, что это начинается война, которую потом торжественно назовут Великой Отечественной?

Чтобы действовать в непонятной, неопределенной обстановке, нужно и уметь, и чувствовать себя в праве принимать самостоятельные решения. От этого армию (и все население СССР) последовательно отучали. Возможно, «винтики» действовали бы «правильно» в обстановке, предсказанной начальством и под его (начальства) руководством. Но в ситуации не предсказанной, не просчитанной, не спланированной, когда надо принимать решения самим, такие «винтики» действовать не умели. А начальство само побежало;

—приграничные части состояли из жителей западных областей СССР, «присоединенных» к СССР в 1939 году. До 1,5 млн военнослужащих Красной Армии, стоящих на Западе, были коренными жителями этих территорий. Включенных в состав СССР совсем недавно. Захватив Восточную Польшу, СССР призывал молодых мужчин, живших на этой территории. Призвали до миллиона. Может быть, при нападении на Вермахт эти люди вяло, но поневоле старательно воевали бы. Хуже, чем солдаты Вермахта, но как-то. И тогда сказалось бы материально-техническое преимущество Красной Армии. Но Вермахт напал первым, и эти бойцы Красной Армии не захотели умирать за СССР. Это и предательством не назовешь.

Солонин показывает, что нацисты не уничтожили накопленное для захвата Европы. И не истребили Красную Армию. Все проще: в 1941 году Красная Армия попросту разбежалась. А значительная часть вооружений досталась нацистам.

Марк Солонин показывает, как драпает Красная Армия. Он даже частично объясняет ее поведение: армия не хочет проливать кровь за террористический сталинский строй.

Но даже М. Солонин кое-чего не договорил. И не смог ответить еще на два важнейшие вопроса:

1. Почему с конца 1941 года население СССР «вдруг» захотело воевать за Сталина?

2. Почему в июне — октябре 1941 года одни (пусть большинство) НЕ хотели воевать за Сталина, а другие (пусть меньшинство) все же хотели?

Драпеж драпежом, но была ведь и Брестская крепость. Кроме тех, кто бежал, дезертировал, сдавался в плен и переходил к нацистам, были части, сражавшиеся до последнего патрона. Защитники Брестской крепости воевали два месяца в самых ужасных условиях.

Не случайно нацисты овацией приветствовали последних оставшихся в живых героев. Им предложили даже вступить в СС. Была и оборона Киева Андреем Власовым.

Если бы даже не ВСЯ Красная Армия, а хотя бы ее половина вела бы себя так, как герои Брестской крепости, противник не продвинулся бы дальше Западной Украины и Западной Белоруссии.

Другие русские

Уже подойдя к Москве, нацисты встретились с войсками Третьего стратегического эшелона. Уже под Москвой, в ноябре 1941 года, они «обнаружили» 40 новых дивизий с Урала и из Сибири. Против них стояло ополчение Москвы — порядка 160 тыс. чел. В Ленинграде в июне — сентябре 1941-го отправили на фронт около 135 тыс. чел., а всего ополчение вступило 200 тыс. чел.

Студенты и старшеклассники, рабочая молодежь, преподаватели вузов... Много ли от них было толку? Но и они задерживали врага ценой своей гибели. Нацистам требовалось какое-то время, чтобы развернуть боевые порядки, перебить ополченцев и двинуться дальше. Жители столичных городов были лояльны к советской власти, больше получили от нее. Они ХОТЕЛИ воевать с нацистами. Молодежь осаждала военкоматы.

Под Москвой впервые нацисты столкнулись с совершенно новой для них психологией противника. Во многом это и правда были «другие русские». Это были и те, кто с самого начала хотел воевать с ними. И русские из совсем других частей страны.

Откуда шло пополнение

В России до сих пор любят старую советскую сказку: что ни одна страна не пострадала больше, чем СССР. Эта психология «самого бедного Буратино на свете» очень опасна. Давно известно, что, чтобы стать палачом, сначала нужно осознать себя жертвой.

А теперь вдумаемся. Во всей Европе ходили армии и падали бомбы. Везде. В Британии армии не ходили, и в этом ее счастье. Но и в Британии падали бомбы.

А в СССР к востоку от Москвы и армии не ходили, и бомбы не падали.

Самый дальний на восток полет самолетов противника — попытка бомбежки Сызранского моста — в 100 км от Куйбышева — Самары. Еще в июле 1941 года Красная Армия могла бомбить Берлин. А весь Урал находился вне зоны бомбежек.

60% населения СССР не знало, как выглядит вражеский солдат, разве что пленный. Они не слышали свиста бомб, грохота разрывов, рева танковых двигателей. Символом «глухого тыла» стал «хлебный город Ташкент». Но ведь и все города СССР, начиная с Перми и Челябинска, были такими «ташкентами».

Война шла в 500 км к западу от Свердловска, в 3 тысячах км от Новосибирска, в 3 тысячах км к северо-западу от Ташкента и Алма-Аты.

Жители востока СССР не имели возможностей выбора. Жители Брянской и Орловской областей имели, и часть из них выбрала плен, службу у нацистов, коллаборационизм. А жители Урала, Казахстана, Средней Азии и Сибири при самом пылком желании не могли выбрать ничего подобного.

У них была другая психология. К востоку от Урала лежали самые советизированные части СССР, области «великих строек» и централизованных производств.

Жители дальней восточной глубинки привыкли доверять властям и выполнять их приказы. На восток вывозили промышленность, с ней ехали инженеры и рабочие — те, кто хотел служить советской власти или, по крайней мере, ничего не имел против.

На восток ехали вузы и та часть профессуры, которая не осталась в оккупации.

На востоке располагались госпиталя. Раненые солдаты не были агентами Третьего рейха. Даже если им доводилось послужить в Вермахте или в РОНА, они помалкивали об этом.

Восток СССР был местом, где не совершался или почти не совершался выбор. Дивизии отсюда были надежные, солдаты из них реже дезертировали и сдавались в плен. А попадая в плен, реже шли на сотрудничество с нацистами.

Красные и советские

Рабоче-Крестьянская Красная Армия (РККА) мыслилась как ополчение сознательного пролетариата, рвущегося к Мировой революции. Это название сохранялось до 25 февраля 1946 года. После этого Красная Армия официально стала называться Советской. Трансформация из ополчения классовой войны в национальную армию завершилась.

Но 6 января 1943 года происходит кардинальное изменение всей системы знаков различия Красной Армии. Указом Верховного Совета СССР от 6 января 1943 года вводятся новые знаки различия для личного состава Красной Армии — погоны. Приказом НКО СССР №25 от 15 января 1943 года утверждаются форма и расцветки погон, знаки различия по званиям и эмблемы родов войск и служб.

Петлицы, так много значившие в форме одежды с 1919 года, становятся лишь вспомогательным, второстепенным элементом одежды.

Красная Армия с треском проиграла кампанию 1941 года. Она ее и не собиралась выигрывать.

Нарождающаяся Советская Армия начала выигрывать сражения с Вермахтом. Дивизии, шедший на фронт с востока СССР, несли в себе идеологию не Мировой революции, а защиты Отечества. Никто уже не пытался перевоспитывать пленных на основе классовой солидарности трудящихся, как арбатские мальчики лета 1941-го. Это была армия не мирового пролетариата, а громадной империи СССР.

Великая Отечественная? Да... Только не для русского народа, а для советского. Сторонники советской власти выиграли Гражданскую войну 1941–1945 годов. И Вторую мировую войну.

Мне доводилось писать о том, что Вторая мировая война была гражданской войной для всех участвовавших в ней народов. В этой войне столкнулись четыре проекта будущего устройства и каждой отдельной страны, и мира в целом:

1.Интернациональный коммунизм СССР.

2.Национальный социализм Третьего рейха.

3.Фашизм и вождизм большей части стран Европы.

4.Либерализм англосаксов.

Последний проект в России никак не был представлен, россиянин никак не мог выбрать просто потому, что такой политической силы не было ни на территории СССР, ни во всей континентальной Европе.

Но выяснилось: большинство россиян совершенно не хотят интернационального коммунизма. Все варианты идеологий, которые создавали русские коллаборационисты — это варианты фашистских или вождистских идеологий, близких к таким же идеологиям народов Европы. Воинствующий консерватизм национального социализма сделал приемлемым сотрудничество с ним для французского, венгерского, словацкого, словенского, бельгийского, итальянского, испанского фашизма. И для русского фашизма и вождизма.

Эволюция красной идеи

Если внимательно прочитать Маркса и Энгельса, то они были, во-первых, лютыми врагами славян. Славян они считали «неисторическими» народами и полагали, что их роль — работать на немцев, как на «исторический» народ.

Во-вторых, это сторонники самой страшной разрушительной силы. Из тех, которые Л.Н. Гумилев называл «антисистемой».

Не случайно в СССР 1960–1980-х годов было просто опасно слишком уж интересоваться, что именно писали «классики марксизма», читать их на языке подлинника... Часть диссидентов получала приличные лагерные сроки именно за чтение в подлиннике Карла Маркса... Потому что там ТАКОЕ можно было вычитать!!!

Революция 1917 года прошла под лозунгами борьбы с русским империализмом, разрушения и глумления над всем историческим прошлым. Троцкий ставил памятники Иуде и Каину, Луначарский «вычищал» из библиотек крамолу, включая русские народные сказки, русских при советской власти сильно подозревали в «великодержавном шовинизме». Русские построили Российскую империю... А ведь большевики-то пришли к власти под лозунгами развала империи!

«Сахар Бродского,

Шинель Потоцкого,

Красна Армия жида Троцкого»

— так пел народ.

Инородческий элемент в революции был исключительно силен. В первые два десятилетия советской власти, между 1917 и 1937 годами, русские были своего рода «униженным большинством». Только после 1937 года Сталин начал вытеснять «инородцев» с командных высот власти, тайком выгонять с постов евреев, немцев и поляков, заменяя их этническими русскими. Тогда-то и начались этнические чистки, а после реабилитации русских армию старались делать как можно более русской по составу.

В послевоенное время сделать карьеру в госбезопасности или в армии мог в основном этнический русский — по крайней мере, им отдавалось откровенное предпочтение во всех элитных родах войск.

Национальный переворот начался еще до войны. Но во время войны он происходил много быстрее. И это давало свои результаты... Правительство не отказывалось от идей коммунизма, формально не снимало ни лозунга «построения светлого будущего», ни лозунга Земшарной республики. Но русские все увереннее чувствовали себя в СССР. Это государство на глазах становилось русским — пусть и с правительством, далеко не во всем одобряемым.

Война идей

Как и всякая гражданская война, Вторая мировая война была войной не танков, а идей.

Советские люди, Суворов и Сталин, одинаково придают громадное значение материальной стороне жизни. Количество и качество орудий и танков для них — основная характеристика армии. Как и все советские люди, они пренебрежительно относятся к духу. К внутренней жизни людей, их культуре, их отношению к жизни. К их желаниям и стремлениям. И очень огорчаются, когда качество людей оказывается важнее их ненаглядных танков и самолетов.

Наверное, Сталин не мог и представить себе, что на него нападут такими малыми силами. А Вермахт напал и победил. Это нарушало все сталинские представление о возможном. 28 июня 1941 года Сталин уехал на дачу и 29—30 июня лежал в прострации, не отвечал на звонки и ни с кем не встречался. Сильный человек, он быстро оклемался и вернулся к жизни, но этот эпизод имел место быть.

22 июня 1941 года Красная Армия имела лучшую в мире материальную часть, но воевать не хотела. А Вермахт был малочисленнее, слабее, но воевать умел и, главное, хотел. Сам по себе этот факт — приговор коммунистической идее.

Огромное количество русских людей хотели воевать против Сталина. Вермахт часто был готов им помогать. Но нацисты были у власти. Это противоречило их идеологии, и они не дали русским коллаборационистам такой возможности. Они не поняли, что война идет гражданская. И в ней надо уметь превращать вчерашнего врага в союзника и соратника.

Более того... своей идиотской политикой нацисты делали врагами тех, кто верил им и готов был становиться союзником. Самое невероятное, но это признавал даже Сталин. «Глупая политика Гитлера превратила народы СССР в заклятых врагов нынешней Германии». Это не я сказал и не Суворов. Это сказал сам Сталин. И опубликовал.

Будь Гитлер и его окружение способны видеть реальность, а не только собственные выдумки, он мог бы в июле — сентябре 1941 года, по крайней мере, удвоить Вермахт. А для всех жителей СССР мог бы выбросить набор очень привлекательных идей. Даже не порывая с расовой теорией! Стоило объявить, что нордический тип определяется политически... Признаешь Гитлера и НСДАП? Хочешь бороться с их врагами? Ты нордический тип и ариец! Ты «свой». Наверное, твои предки были такими же нордическими фигурами, как предки кривоногого Геббельса или правнука раввина Гитлера. Сказал ты первое «мама» на любом славянском или тюркском языке — не важно. Предки-то все равно арийцы, пусть даже память о том не сохранилась. Ты еврей? Ну и что? Говорил же Гиммлер, что в своем ведомстве он сам решает, кто тут еврей, а кто нет? Вот и решать. Рабиновичу с ярко выраженной национальной внешностью выдавать «сертификат крови». Его желание воевать за Третий рейх неопровержимо свидетельствует — он ариец! Его предки — с острова Туле! Мало ли куда мог залететь нордический сперматозоид!!!

Но достаточно прагматичных (и циничных) людей в руководстве Третьего рейха не нашлось. В Вермахте — находились, и надо было их слушать. Не послушали и проиграли войну. Третий рейх оставался своим государством для части жителей Европы и не стал своим для других.

А Сталин и его окружение — но в первую очередь лично Сталин — сумели изменить первоначальную коммунистическую идею. Сохраняя большую часть привычных фраз, они наполнили их другим содержанием: имперским и национальным. Жители западных областей СССР готовы были выбрать что угодно, лишь бы не коммунизм. Но нацисты оттолкнули их, а на востоке СССР выросла Советская Армия, которая воевать хотела и которой Третий рейх ничего привлекательного сказать уже не мог.

Отвоевывая назад западные земли СССР в 1943–1944 годах, Красная Армия несла на своих штыках уже не идею Земшарной республики Советов, а идею русского национального государства и других национальных государств, собранных в Российскую империю.

Бегство Красной Армии — это полное поражение коммунистических идей. Абсолютное нежелание воевать за Земшарную республику и прочий сюрреализм. Это событие уникально в мировой истории потому, что уникальна утопия у власти. Никогда не было в истории такого масштабного внедрения утопии в жизнь и попытки воспитывать людей в духе утопии. Потому и не было такого масштаба бегства, сдачи в плен, коллаборационизма, дезертирства, перебежничества.

Даже в Третьем рейхе в 1945 году такого не было. Потому что идея национального социализма была более приемлемой для человеческого сознания, а вколачивали ее в головы не так рьяно и более гуманными методами.

«Государства гибнут, если закрывают глаза на недочеты, увлекаются своими успехами, почивают на лаврах» — так сказал сам Сталин в своей речи перед выпускниками военных училищ 5 мая 1941 года.

Не отнести ли слова Сталина к самому Сталину? Он создал лучшую в мире матчасть для завоевания мира, но столкнулся с тем, что сильнее: с лучшими генералами мира, лучшими солдатами и лучшими военными конструкторами. Это оказалось важнее матчасти. Сталин закрыл глаза на недочеты своего государства, увлекся своими успехами, почил на лаврах. И его государство погибло.

На свое счастье, он сумел, уже теряя власть, уже в распаде и разрухе, построить новое государство, с другой идеологией. На свое счастье... Было ли это счастьем всего остального народа, позволительно спорить.