Двойственное число

2.2. Двойственное число.

Двойственное число употреблялось в тех случаях, когда речь шла о двух предметах: братра, стола. Некоторые существительные в силу своего значения обычно употреблялись в форме двойственного числа: рога, плешти. Это так называемые парные существительные.

Система двойственного числа, по словам С.П.Обнорского, «и в склонении и в спряжении, в памятнике представлена довольно богато и выступает в нем в относительной сохранности» [10, с. 49]:

 Ту ся брата разлучиста на брезђ быстрой Каялы … [16, с. 48];

Одинъ братъ, одинъ свђтъ свђтлый ты, Игорю, оба есвђ Святъславличя! [16, c. 43];

Ту ся брата разлучиста … [16, c. 48];

… се бо два сокола слђтђста съ отня стола злата поискати града Тьмутороканя … [16, с. 51];

… се бо два сокола слђтђста съ отня стола злата поискати града Тьмутороканя … [16, с. 51].

Немногие нарушения системы двойственного числа в значительной мере падают на сомнительные места или места с порчей в тексте:

 Нъ нечестно одолђсте, нечестно бо кровь поганую пролиясте [16, с. 51];

Се ли створисте моей сребреней сђдинђ  [16, с. 52].

Здесь переписчик употребляет аористическую форму во множественном числе (как бы с отнесением слов к Игорю и Всеволоду и к их дружине) вместо ожидаемого двойственного числа.

Во фразе «ваю храбрая сердца въ жестоцемъ харалузђ скована а въ буести закалена» [16, c. 51] – стоит тоже множественное число вместо двойственного.

О несомненной порче текста свидетельствуют следующие случаи:

Темно бо бђ въ 3 день: два солнца помђркоста, и съ нима молодая мђсяца … тьмою ся поволокоста и въ морђ погрузиста [16, с. 51];

Те ибо два храбрая Святъславлича Игорь и Всеволодъ уже лжу убуди [16, c. 51];

… оба багряная стлъпа погаста и съ нимъ молодая мђсяца Олегъ и Святъславъ тъмою ся поволокоста [16, c. 45];

… и великое буиство подасть хинови [16, c. 52].

2.3. Множественное число.

Множественное число использовалось, когда речь шла более чем о двух предметах: братри, столи, сестры, села.

Множественное число существительных, как и единственное, в тексте памятника претерпело некоторое изменение.

Существительные в форме множественного числа с основами на * ŏ используют флексии существительных основы на * ǔ.

Во множественном числе именительном падеже:

Тогда по Русской земли рђтко ратаевђ кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себђ дђляче, а галици свою рђчь говоряхуть, хотять полетђти на уедие [16, с. 47];

… дятлове тектомъ путь къ рђцђ кажутъ [16, c. 48].

Во множественном числе родительном падеже:

Тогда пущащеть 10 соколовъ на стадо лебедђй: которые дотечаше, та преди пђсни пояше – старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зарђза Редедю предъ пълкы касожьскыми, красному Романови Святъславличю [16, с. 41-42];

Тии бо бес щитовь, съ засапожникы кликомъ плъки побђждають … [16, с. 52];

А поганого Кобяка изъ луку моря, отъ желђзныхъ великыхъ плъковъ половецкыхъ, яко вихръ, выторже … [16, c. 53].

Слово сынъ, относящееся к склонению на * ǔ, в форме множественного числа всех падежей, за исключением родительного, склоняется как существительное с основой на * ŏ:

Ты бо можеши посуху живыми шереширы стрђляти – удалыми сыны Глђбови [16, c. 56].

Во множественном числе в тексте памятника произошли некоторые новообразования.

Один из примеров новообразования – форма родительного падежа множественного числа существительного князь:

О, стонати Русской земли, помянувшее пръвую годину и пръвых князей [16, c. 56].

По мнению С.П.Обнорского, «эта форма должна быть относима не к оригиналу, а к ближайшему с него списку: в приведенной фразе более позднюю синтаксическую конструкцию с употреблением родительного-винительного прямого объекта вместо нормального в показаниях памятника винительного падежа» [12, c. 52].

К этому же списку должны быть возведены новообразования в форме именительного падежа множественного числа с основами на * ǐ:

А мои ти куряни свђдими къмети: подъ трубами повити, подъ шеломы възлђлђяни, конець копия въскормлени, пути имь вђдоми, яругы имь знаеми, луци у нихъ напряжении, тулии отворении, сабли изъострени … [16, с. 43-44];

Уже бо бђды его пасетъ птиць по дубию; влъци грозу въсрожать по яругамъ; орли клектомъ на кости звђри зовутъ; лисицы брешутъ на чръленыя щиты [16, с. 44];

А мои ти куряни свђдими къмети: подъ трубами повити, подъ шеломы възлђлђяни, конець копия въскормлени, пути имь вђдоми, яругы имь знаеми, луци у нихъ напряжении, тулии отворении, сабли изъострени … [16, с. 43-44].

С XIII века наблюдается явление взаимовлияния между формами именительного и винительного падежей множественного числа у существительных мужского рода, выражающееся обычно в замещении старой формы именительного падежа падежом винительным, иногда – обратным употреблением именительного в значении винительного падежа:

Се вђтри, Стрибожи внуци, вђютъ съ моря стрђлами на храбрыя плъкы Игоревы [16, с. 46];

Тогда по Русской земли рђтко ратаевђ кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себђ дђляче, а галици свою рђчь говоряхуть, хотять полетђти на уедие [16, с. 47];

Страны ради, гради весели [16, с. 61].

Следует отметить архаические образования форм дательного, творительного и местного падежей множественного числа, то есть отсутствие новых форм на –амь, -ами, -ахъ:

Тогда пущащеть 10 соколовъ на стадо лебедђй: которые дотечаше, та преди пђсни пояше – старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зарђза Редедю предъ пълкы касожьскыми, красному Романови Святъславличю [16, с. 41-42];

А половци неготовами дорогами побђгоша къ Дону великому: крычатъ тђлђгы полунощы, рци, лебеди роспущени [16, с. 44].

Исключение составляет форма дательного падежа множественного числа существительного былина:

Начатии же ся тъй пђсни по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню [16, с. 41].

Замена в окончаниях множественного числа задненебных согласных смягченными з, с, ц:

… Комони ржут за Сулою – звенить слава въ Кыевђ; трубы трубять въ Новђградђ – стоять стязи въ Путивлђ [16, с. 43];

Уже бо бђды его пасетъ птиць по дубию; влъци грозу въсрожать по яругамъ; орли клектомъ на кости звђри зовутъ; лисицы брешутъ на чръленыя щиты [16, с. 44];

Се вђтри, Стрибожи внуци, вђютъ съ моря стрђлами на храбрыя плъкы Игоревы [16, с. 46];

О Донче! не мало ти величия, лелђявшу князя на влънахъ, стлавшу ему зелђну траву на своихъ сребреныхъ брезђхъ, одђвавшу его теплыми мъглыми подъ сђнию зелену древу [16, с. 59].

Но в большинстве случаев флексии существительных памятника соответствуют флексиям множественного числа:

Тогда Игорь възрђ на свђтлое солнце и видђ отъ него тьмою вся воя прикрыты [16, с. 42];

Абы ты сиа плъкы ущекоталъ, скача, славию, по мыслену древу, летая умомъ подъ облакы, свивая славы оба полы сего времени, рища въ тропу Трояню чресъ поля на горы [16, с. 43];

… Не буря соколы занесе чрезъ поля широкая – галицы стады бђжать къ Дону великому [16, с. 43];

А мои ти куряни свђдими къмети: подъ трубами повити, подъ шеломы възлђлђяни, конець копия въскормлени, пути имь вђдоми, яругы имь знаеми, луци у нихъ напряжении, тулии отворении, сабли изъострени … [16, с. 43-44];

… нъ своя вђщиа пръсты на живая струны въскладаше; они же сами княземъ славу рокотаху [16, с. 42];

Уже соколома крильца припђшали поганыхъ саблями, а самаю опуташа въ путины желђзны [16, с. 51].

Тогда великый Святъславъ изрони злато слово с слезами смђшено … [16, с. 51];

Се у Римъ кричатъ подъ саблями половецкыми, а Володимиръ подъ ранами [16, с. 52];

Святъславъ мутенъ сонъ видђ въ Киевђ на горахъ [16, с. 50];

Абы ты сиа плъкы ущекоталъ, скача, славию, по мыслену древу, летая умомъ подъ облакы, свивая славы оба полы сего времени, рища въ тропу Трояню чресъ поля на горы [16, с. 43];

Чему мычеши хиновьскыя стрђлкы на своею нетрудною крилцю на моея лады вои [16, с. 57];

Не лђпо ли ны бяшеть, братие, начатии старыми словесы трудныхъ повђстий о пълку Игоревђ, Игоря Святъславлича? [16, с. 41].

2.4.Собирательные существительные.

Сравнительно небольшая группа слов отражает категорию числа в чисто грамматическом плане, вне связи с количеством называемых предметов. Это так называемые собирательные существительные, которые грамматически имели форму единственного числа, но обозначали множество предметов: камене, листвие.

В морфологической системе древнерусского языка выделяется частная категория собирательности, грамматически не совпадающая с «понятием» собирательности в русском языке.

Если в современном языке категория собирательности, по наблюдениям В.В.Виноградова, объединяет «слова, обозначающие совокупность лиц, предметов, мысленных как коллективное или собирательное единство, как одно неделимое целое», и «находит свое грамматическое выражение в отсутствии форм множественного числа [2, с. 156-157], то есть является по существу категорией лексико-грамматической, то в древнерусском языке значение совокупности (единства, неделимого целого) не может служить основанием для выделения особого морфологического разряда существительных.

Категория собирательности в древнерусском языке выделяется как функция формообразования предметных и личных имен существительных.

В древнерусском языке обнаруживаются два ряда собирательных образований:

·  Своеобразные числовые отношения, связанные с противопоставлением расчлененного / нерасчлененного (совокупного) множества и указанием при необходимости на множество совокупностей:

Единственное число	Множественное число	Собирательное существительное
братъ	брати	братие

Уже бо бђды его пасетъ птиць по дубию; влъци грозу въсрожать по яругамъ; орли клектомъ на кости звђри зовутъ; лисицы брешутъ на чръленыя щиты [16, с. 44].

Единственное число	Множественное число	Собирательное существительное
дубъ	дубы	дубие

·  параллельные по числовому содержанию формам множественного числа собирательные образования с неличным значением:

Дружину твою, княже, птиць крилы приодђ, а звђри кровь полизаша [16, с. 55];

Единственное число	Множественное число	Собирательное существительное
звђрь	звђри	звђри = звђрье

Тогда по Русской земли рђтко ратаевђ кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себђ дђляче, а галици свою рђчь говоряхуть, хотять полетђти на уедие [16, с. 47].

Единственное число	Множественное число	Собирательное существительное
трупъ	трупи	трупиа

На собирательное значение слова дружина указывает С.П.Обнорский: «согласование глагола-сказуемого с именем существительным дружина, как подлежащим, во множественном числе» [10, с. 64-65].

Таким образом, число в древнерусском языке представлено тремя формами: единственного, двойственного и множественного чисел. В тексте памятника они выступают в относительной сохранности, но наблюдаются и небольшие нарушения, связанные с сомнительными местами или местами с порчей.

Также представлен ряд собирательных существительных. Понимание категория собирательности в древнерусском языке отличается от ее современной трактовки как лексико-грамматической категории.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«Слово о плъку Игоревђ, Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова» - памятник древнерусской литературы XII – XIII веков. Его значение велико. Во-первых, это памятник высокого художественного творчества, свидетель прошлой русской истории и культуры. Во-вторых, очень большое значение принадлежит поэме, как источнику русского языка старшей поры.

 «Слово о плъку Игоревђ, Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова» интересно с точки зрения и фонетики, и лексики, и синтаксиса. Но нас интересует, в первую очередь, ее морфологический особенности, в частности особенности функционирования категории числа.

В памятнике присутствуют существительные в форме всех трех чисел: единственного, двойственного, множественного. Флексии существительных почти всегда соответствуют норме, но иногда происходит замена одних флексий другими. Причина этих несоответствий кроется в неправильной переписке оригинала памятника, в наличии темных мест и мест с явной порчей текста.

В единственном и множественном числе наблюдается замена флексий имен существительных с основой на * ŏ флексиями существительных с основой на * ǔ, и наоборот:

Спалъ князю умъ похоти и жалость ему знамение заступи искусити Дону великаго [16, с. 42] – единственное число;

Тогда по Русской земли рђтко ратаевђ кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себђ дђляче, а галици свою рђчь говоряхуть, хотять полетђти на уедие [16, с. 47] – множественное число;

Слово о плъку Игоревђ, Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова [16, c. 41] – единственное число;

Ты бо можеши посуху живыми шереширы стрђляти – удалыми сыны Глђбови [16, c. 56] – множественное число.

Во множественном числе наблюдается явление взаимовлияния между формами именительного и винительного падежей у существительных мужского рода, выражающееся обычно в замещении старой формы именительного падежа падежом винительным, иногда – обратным употреблением именительного в значении винительного падежа:

Се вђтри, Стрибожи внуци, вђютъ съ моря стрђлами на храбрыя плъкы Игоревы [16, с. 46].

Следует отметить архаические образования форм дательного, творительного и местного падежей множественного числа, то есть отсутствие новых форм на –амь, -ами, -ахъ:

Тогда пущащеть 10 соколовъ на стадо лебедђй: которые дотечаше, та преди пђсни пояше – старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зарђза Редедю предъ пълкы касожьскыми, красному Романови Святъславличю [16, с. 41-42].

Двойственном число представлено в относительной сохранности:

Ту ся брата разлучиста на брезђ быстрой Каялы … [16, с. 48];

Одинъ братъ, одинъ свђтъ свђтлый ты, Игорю, оба есвђ Святъславличя! [16, c. 43];

В древнерусском языке существовали собирательные существительные. Категория собирательности трактовалась в древнерусском языке иначе, чем сейчас. В древнерусском языке значение совокупности (единства, неделимого целого) не может служить основанием для выделения особого морфологического разряда существительных, поэтому категория собирательности выделялась как функция формообразования предметных и личных имен существительных.

Выделялось два ряда собирательных образований: числовые отношения, связанные с противопоставлением расчлененного / нерасчлененного множества, и параллельные формам множественного числа собирательные образования существительных с неличным значением.

Несмотря на большую изученность, «Слово о плъку Игоревђ, Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова» до сих пор вызывает большой интерес у ученых и представляет собой благодатную почву для дальнейших исследований.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.  Борковский, В.И., Кузнецов, П.С. Историческая грамматика русского языка. – М.: Наука, 1965. – 555 с.

2.  Виноградов, В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. – М.: Высшая школа, 1986. – 693 с.

3.  Зализняк, А.А. Русское именное словоизменение. – М.: Языки славянской культуры, 2002. – I – VIII. – 752 с.

4.  Иванов, В.В. Историческая грамматика русского языка. – М.: Просвещение, 1983. – 399 с.

5.  Иорданский, А.М. История двойственного числа в русском языке. – Владимир, 1960. –

6.  Исаченко, А.В. Двойственное число в «Слове о полку Игореве». Заметки к «Слову о полку Игореве». - Белград, 1941. – Вып. 2. -С. 34-48.

7.  Жителева, А. Первое прикосновение к «Слову о полку Игореве» // Первое сентября. Русский язык. – 2002. - №19. – С. 34-41.

8.  Майер, И. Особый случай употребления формы родительного падежа в функции винительного // Вопросы языкознания. – 1999. – №3. – С. 70-85.

9.  Милославский, И.Г. Морфологические категории современного русского языка. – М.: Просвещение, 1981. – 254 с.

10.  Обнорский, С.П. Именное склонение в современном русском языке. – Л.: АН СССР, 1931. – 342 с.

11.   Обнорский, С.П. Происхождение русского литературного языка старшей поры / Обнорский, С.П. Избранные работы. – М.: Учпедгиз, 1960. – С. 19-33.

12.  Обнорский, С.П. «Слово о полку Игореве» / Обнорский, С.П. Избранные работы. – М.: Учпедгиз, 1960. – С. 33-99

13.  Портнов, А.М. Князь Игорь – Автор «Слова …». Анонимность великого произведения русской литературы – результат историко-лингвистического недоразумения. http://www.olum.ru

14.  Потебня, А.А. Из записок по русской грамматике. – М.: Просвещение, 1985. – Т.IV. – С. 319.

15.  Семенов, В. Графика «Слова». http://lants.tellur.ru/history/klassics.htm

16.   «Слово о плъку Игоревђ, Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова». – М.: Просвещение, 1965. – С. 41 – 61.

17.   Хабургаев, Г.А. Очерки исторической морфологии русского языка. Имена. – М.: Изд-во МГУ, 1990. – 296 с.

18.   Хабургаев, Г.А. Старославянский язык. – М.: Просвещение, 1986. – 288 с.

19.   Чивилихин, В. Автор «Слова о полку Игореве». Кто он? http:// русское воскресенье.ru.