Навигация
Морфосинтаксические сведения
42662
знака
8
таблиц
0
изображений
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Словоформа достаточно часто состоит из большого количества морфем. В системе имени синтетически выражается категория притяжательности, аналитически выражаются разного рода локативные значения. В системе глагола, как правило, синтетически выражаются категории лица и числа субъекта и объекта; могут также быть выражены категории локативности и наклонения. В системе глагола имеются разнообразные и, как правило, нерегулярные способы образования производных основ. Производные основы состоят из корня (или нескольких корней) и аффиксов со значением каузативности, возвратности, взаимности и др.; эти аффиксы часто изменяют валентность глагола. Как правило, глагольные корни могут образовывать основу и самостоятельно. Структура производной основы при максимально возможном (реально не зафиксированном) числе аффиксов выглядит следующим образом: порядок I - повышающие валентность префиксы 'e-, ko-; порядок II - возвратные префиксы yay-, si-, префикс взаимности 'u-, понижающий валентность префикс 'i-; порядок III - те же 'e-, ko-, которые могут быть употреблены дважды; порядок IV - корень; порядок V - суффиксы единственности, множественности, переходности или непереходности; порядок VI - каузативные суффиксы -re, -yar. Аффиксы одного порядка несовместимы друг с другом, аффиксы разных порядков могут сочетаться различным образом, хотя обычно в одной словоформе бывает не более трех таких аффиксов. Суффиксы порядка V присоединяются лишь к отдельным корням, остальные аффиксы, кроме si-, довольно продуктивны.
В А.я. распространена аффиксация, причем развита как префиксация, так и суффиксация (в то время как служебные слова, кроме показателя отрицания somo, постпозитивны). Другие типы аффиксации не встречаются.
2.5.2. А.я. характеризуется развитым словообразованием (деривацией и корнесложением), словообразовательные модели, как правило, продуктивны, отмечается большое количество окказиональных образований. Наряду с большим количеством способов образования производных глаголов (см. 2.5.1.) существуют модели преобразования одной части речи в другую. Отглагольные имена обозначают, как правило, субъект данного процесса, если глагол непереходный, и объект, если глагол переходный, имя может образовываться и от глагола с личным показателем. Наиболее распространен суффикс, имеющий варианты -pe после согласного и -p после гласного: wen 'плохой' > wenpe 'плохой человек, враг'; poro 'большой, быть большим' > porop 'большой предмет'; 'e 'есть' > ci'ep 'пища' (то, что мы едим), отсюда, видимо, и cip 'рыба'. Имеются и аффиксы, преобразующие имена в глаголы: 'itak 'речь, язык' > 'itak'o 'говорить'; soy 'пространство снаружи' > soyne 'выходить наружу'. Наречия образуются от глаголов присоединением суффикса -no: wenno 'плохо', tuyma 'быть далеким' > tuymano 'далеко'.
При образовании сложных слов нередко в одно слово, имеющее единое оформление, сливается сочетание глагола с обозначением его субъекта или объекта, появляется инкорпоративный комплекс: (1) 'api 'огонь' + 'ari 'разжигать' > 'api'ari 'разжигать огонь'; (2) he 'голова' + 'usi 'прикреплять (что-то к чему-то)' > he'usi 'надевать (что-то) на голову'; (3) kewe 'тело' + ri 'быть высоким' > keweri 'быть высокого роста'. Глагол может сливаться с таким именем, на которое он имеет валентность; в этом случае валентность глагола понижается и, в частности, он может стать синтаксически и морфологически непереходным, ср. (1) и (2). Однако возможно и слияние глагола (в частности, непереходного) с именем, на которое глагол не валентен; в этом случае валентность глагола не изменяется, ср. (3).
Ономатопоэтическая лексика образуется с помощью редупликации, которая бывает полной (suyesuye 'раскачивать', karkarse 'катить') и неполной (cirir 'капать'). Ономатопоэтические единицы относятся к глаголам. Редупликация может сочетаться с корнесложением: he 'голова' + poki 'опускать' > hepokiki, hepokipoki 'качать головой'.
Конверсия не распространена.
2.5.3. С точки зрения контенсивной типологии А.я. имеет ряд особенностей. Черты номинативного строя сочетаются с явными признаками активного типа. По-разному образуют личные формы глаголы двух классов, противопоставление которых близко к противопоставлению активных и стативных глаголов. Однако это противопоставление оказывается тесно связанным с валентностью глаголов: стативные глаголы всегда одновалентны, а активные более чем одновалентны, поэтому оправдано их традиционное рассмотрение как соответственно непереходных и переходных. Противопоставление классов глаголов в то же время не связано непосредственно с одушевленностью / неодушевленностью - по крайней мере, непереходные глаголы очень часто обозначают состояния людей или их действия. Особенность А.я., отличающая его от обычных номинативных и обычных активных языков, - наличие не двух, а трех серий личных аффиксов глагола: субъектной и объектной для переходных глаголов и особой для непереходных. Имеется большое количество проявляющихся на разных уровнях языка явлений, характерных для языков активного строя (обычно, впрочем, встречающихся не только в них). Среди них: противопоставление эксклюзива и инклюзива, наличие в имени категории притяжательности при отсутствии категорий числа и падежа, отсутствие различий между стативными глаголами и прилагательными и невозможность выделить прилагательное как часть речи, отсутствие показателей 3-го лица в глаголе, наличие разнокорневых глаголов, противопоставленных по числу участников процесса, отсутствие категории времени, наличие разнообразных способов преобразования активных глаголов в стативные и наоборот (не всегда сводящихся к каузативизации), отсутствие инфинитива и нераспространенность предикатных по значению имен, отсутствие пассива. Имеются, впрочем, и явления, несвойственные языкам активного строя: наличие связки и глаголов со значением 'иметь', отсутствие противопоставления отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежности.
Простое предложение (если отвлечься от возможных, но нехарактерных безличных и назывных предложений) состоит из сказуемого и зависимых от него членов. Среди последних выделяются обязательные члены предложения, наличие которых определяется формой сказуемого, и необязательные члены предложения (например, с локативным или временным значением), связь которых со сказуемым маркируется только порядком. Синтаксические связи сказуемого и зависимых членов оформляются только в сказуемом, но не в зависимом члене. Непереходный глагол требует наличия субъектного члена предложения, связь с которым выражена личным префиксом или постпозитивным служебным словом: kani kumina 'я смеюсь'. Переходный глагол требует как минимум двух членов предложения: субъектного и объектного, связь с которыми выражена личными префиксами: kani cep kukoyki 'я рыбу ловлю'. Если субъектный или объектный член предложения выражен личным местоимением, он может опускаться (местоимение обычно употребляется в случае эмфазы и т. д.). Объектный член предложения при переходных глаголах может обозначать различного рода участников процесса; количество семантических ролей у данного члена предложения шире, чем у прямого дополнения номинативных языков, ср. понятие "ближайшего дополнения", применяемое к языкам активного строя: 'enkowen 'плохой для меня', cise 'or 'e'o'ahun 'входишь в дом' (оба глагола здесь переходны). Если глагол более чем двухвалентен, наличие третьего и т. д. зависимого члена не отражается на характере личных показателей, но на связь с данными членами могут указывать повышающие валентность префиксы 'e-, ko-, присоединяемые к основам переходных глаголов (примеры см. 2.3.5.).
Сказуемое может выражаться глаголом (примеры см. выше), а также сочетанием имени со связкой: ta'an 'okkaypo 'epoko ne 'Этот мужчина - мой сын'. Связка ne изменяется как переходный глагол, присоединяя лишь субъектные префиксы.
Зависимые от сказуемого члены предложения обозначаются именами, необязательные члены предложения такого типа - также наречиями. Инфинитные формы глаголов отсутствуют, не распространена и номинализация в чистом виде как образование именного члена предложения, обозначающего процесс (а не участника процесса).
Порядок членов предложения строг. В предложении с непереходным сказуемым порядок: субъектный член + сказуемое. В предложении с переходным сказуемым порядок: субъектный член + объектный член + сказуемое; если имеются другие обязательные члены предложения, они ставятся между субъектным и объектным членами предложения. Порядок необязательных членов предложения может быть различным, но они всегда предшествуют сказуемому. Инверсия как грамматический способ не используется.
Определительные отношения, как и субъектно-объектные, маркируются либо формой главного члена предложения, либо порядком. Первый способ связи встречается лишь при притяжательном отношении между двумя именными членами предложения: po tekehe 'рука сына', ср. tek 'рука'. В других случаях определительные отношения выражены лишь порядком: любое определение обязательно предшествует определяемому. Только порядком выражены определительные отношения при отсутствии притяжательного отношения (cise 'or 'в доме', букв. 'дом внутри'), при определении-демонстративе (ta'an 'okkaypo 'этот мужчина') и при глагольном определении: ceppo koyki 'oruspe 'разговор (о том, что он) ловил рыбу', poro seta 'большая собака'. Глагол в функции определения имеет те же формы, что и глагол в функции сказуемого, и сохраняет свое управление.
Императивные предложения образуются как переходными глаголами, так и некоторыми непереходными (в частности, глаголами движения). В них невозможен субъектный член, но возможны все остальные. Если сказуемое - глагол в форме неопределенного лица, субъектный член предложения (в том числе и выраженный местоимением) невозможен.
Вопрос выражается интонацией или частицей ya в конце предложения (ее наличие не обязательно): cep 'ekoyki ya? 'ловишь рыбу?'. Связка ne при вопросе заменяется на 'an: to'an kur hunna 'an? 'тот человек - кто?'.
2.5.4. Может быть выделено два типа сложных предложений. Во-первых, поскольку глаголы в функции определения сохраняют свое управление, возможны предложения с придаточными определительными. Во-вторых, распространены сложные предложения типа: предложение А + союзное служебное слово + предложение Б; союзное слово примыкает к сказуемому первого предложения. По смыслу такие предложения соответствуют сложносочиненным и частично сложноподчиненным (в частности, временным, условным, уступительным) предложениям европейских языков. Среди союзов наиболее часто встречаются wa 'и', условные союзы ciki, kor, yak, yakne, yakun, уступительный yakka: 'ek wa 'enkasuy 'enkore 'Подойди, помоги мне (и) дай мне!', 'eytasa 'ecis wenkamuy 'e'eramasu 'Если будешь слишком много плакать, дурной бог тебя полюбит'.
Чужая речь передается следующим образом: после предложения, которое цитируется, следует служебное слово sekor и затем главная предикация с глаголом говорения (о личных формах при передаче чужой речи см. 2.3.6.): 'a'oka tokapci wa 'arki 'an sekor nispa 'utar hawe'oka 'Мужчины сказали: "Мы идем в Токапчи".
2.6.0. В лексике айнских диалектов XX в. большое место занимали заимствования из японского языка (заимствований из других языков и диалектов Хоккайдо не выявлено). Среди них выделяются старые (до XIX в.). заимствования и заимствования нового времени. Источником первых служили главным образом северо-восточные диалекты японского языка (севера Хонсю и крайнего юга Хоккайдо), примером может служить слово kamuy 'бог', происходящее не из литературного японского kami, а из диалектного kami с гласным заднего ряда. Поздние заимствования проникали из различных диалектов (поскольку большая часть Хоккайдо заселялась со второй половины XIX в. выходцами из разных частей Японии) или из литературного языка. Среди них различная культурная лексика, в частности названия домашних животных: 'uma 'лошадь' (яп. диал. 'uma), puta 'свинья' (яп. buta), niwatori 'курица' (яп. niwatori), neko 'кошка' (яп. neko). Однако встречаются и заимствованные лексемы, синонимичные исконным, в частности глаголы (некоторые заимствованы в предположительной форме предшествующего времени): yorokontaro 'радоваться' (ср. яп. yorokondadaroo 'вероятно, радовался'), синонимичное исконному yaykopuntek.
2.7.0. К известным диалектам юга Хоккайдо, помимо диалекта сару, относятся диалекты хоробэцу, якумо, осямамбэ, нуккибэцу, никкаппу (все названия диалектов условны, они представляют собой названия населенных пунктов, где были выявлены в 50-х гг. XX в. носители данного диалекта или откуда они происходили). Различия между диалектами этой группы в основном лексические: 'бабочка' - heporap в сару, kawakata в хоробэцу, 'ettatar в якумо; 'крыло (птицы)' - tekkup в сару и хоробэцу, rap в якумо. Диалект якумо на крайнем юге Хоккайдо характеризуется сдвигом ударения на следующий слог по сравнению с диалектами сару и хоробэцу: 'долина' - parakot в сару и хоробэцу, parakot в якумо, 'рассказ (сказителя)' - 'uwepeker в сару и хоробэцу, 'uwepeker в якумо.
Более заметные отличия от диалекта сару в диалекте исикари в западной части Хоккайдо (это наиболее изученный из северохоккайдоских диалектов). Хотя система личных показателей глагола почти совпадает с сару (лишь показателем 2-го лица мн. числа является 'es), но присоединяются они агглютинативно, без изменений на морфемных стыках: ku'oman 'иду'; агглютинативность проявляется и в личных местоимениях: ci'okay 'мы (эксклюзивное)', ср. coka в сару. Значительно отличается от сару субъектно-объектная парадигма: 'enukar'an 'вижу тебя', ср. 'ecinukar в сару. Ударение, по-видимому, однотипно с ударением в сару. Очень близки к исикари диалект асахигава в центре Хоккайдо (вероятно, тот же самый диалект) и диалект наёро на севере Хоккайдо. Указывается, что и другие северохоккайдоские диалекты: токати, кусиро, восточный хидака (распространены в восточной и северо-восточной части Хоккайдо) в отношении грамматики не отличаются от исикари. К северохоккайдоским диалектам также относятся расположенные в северной части острова диалекты бихоро и соя; последний (на крайнем севере Хоккайдо) имеет некоторую близость к сахалинским. Отмечается, что в ряде диалектов севера и востока Хоккайдо ударение сходно с сахалинским.
Более значительные особенности имеют сахалинские диалекты (из них достаточно изучен лишь диалект райчишка, далее речь идет о нем). система фонем совпадает с хоккайдоской, однако в конечнослоговой позиции невозможны взрывные согласные, на их месте выступает h: kah 'кожа', teh 'рука' (ср. сару kap, tek). В отличие от хоккайдоских диалектов возможны слоги структуры CVV (фонетически выступают как слоги с долгими гласными): 'iineh 'четыре', meerayki 'холодный' (ср. сару 'inep, merayke). Ударение в отличие от южнохоккайдоских диалектов фиксировано: падает на первый закрытый слог и на второй слог, если первый открытый. Начальные слоги структуры CVV соответствуют ударным открытым слогам в южнохоккайдоских диалектах, ср. niina 'стирать в порошок' и nina 'рубить дрова' (в сару соответственно nina и nina). В области грамматики особенность сахалинских диалектов - отсутствие противопоставления инклюзива / эксклюзива; показатели, соответствующие хоккайдоским инклюзивным, используются для обозначения любого 1-го лица мн. числа. Имеется особый личный показатель -hci для обозначения 3-го лица мн. числа субъекта или объекта (при любых глаголах), этот же показатель используется для обозначения неопределенного субъекта; нулевое обозначение 3-го лица мн. числа также возможно. Имеется суффикс множественности имен -hcin, явно связанный с -hci; он присоединяется только к именам в притяжательной форме: 'ecisetahahcin 'ваши собаки'. Фузия широко распространена.
Курильско-камчатские диалекты, исчезнувшие еще в начале XX в., наименее известны; особенно мало данных по грамматике. Лексические данные указывают на их промежуточное положение между диалектами Сахалина и севера Хоккайдо; в частности, наблюдаются как примеры конечнослоговых взрывных, так и примеры конечнослогового h.
Наддиалектная разновидность языка, используемая в эпосе, отличается, помимо архаичной лексики, особенностями образования личных форм глагола и притяжательных форм имени. Как и в сахалинских диалектах, отсутствует противопоставление инклюзива-эксклюзива; кроме того, совпадают показатели 1-го лица ед. и мн. числа. Показатели 'an, 'a-, 'i-, являющиеся в хоккайдоских диалектах XX в. показателями инклюзива, употребляются в эпосе в отношении любого 1-го лица. Отсутствуют вежливые формы 2-го лица. Не распространены аналитические притяжательные формы, образованные с помощью глагола kor. Заимствований из японского значительно меньше, чем в диалектах XX в.
В сахалинских и курильско-камчатских диалектах встречается некоторое количество заимствований из русского языка, относящихся к культурной лексике: kosuku 'кошка', sukodena 'корова' < рус. скотина.
Список литературы
Айну-дзёдиси-юкара-сю: [Собрание айнской эпической поэзии "юкара", рассказчик Каннари Мацу, перевод и редакция Киндаити Кёсукэ], Токио, 1976.
Айнуго-хо:гэн-дзитэн [Словарь диалектов айнского языка]. Токио, 1964.
Добротворский М. М. Аинско-русский словарь. Казань, 1875.
Киндаити К. Айнуго-кэнкю: [Исследования по айнскому языку]. Токио, 1960, т. I.
Киндаити К., Тири М. Айну-гохо:-гайсэцу [Очерк айнской грамматики]. Токио, 1936.
Мурасаки К. Карафуто-айнуго [Айнский язык Сахалина]. Токио, 1976.
Мураяма С. Тисима-айнуго [Айнский язык Курильских островов]. Токио, 1971.
Невский Н. А. Айнский фольклор. М., 1972.
Тамура С. Айнуго-но до:си-ни ко:дзо: [Структура глагола в айнском языке] // Гэнго-кэнкю:. 1956, № 30.
An Ainu-English-Japanese Dictionary. 4th edition / By John Bachelor. Tokyo, 1938.
Murasaki K. Sakhalin Ainu (Asian & African Grammatical Manual, 11Z). Tokyo, 1978.
Shibatani M. The Languages of Japan. Cambridge, 1990.
Tamura S. Personal Affixes in the Saru Dialect of Ainu // Studies in General and Oriental Linguistics. Tokyo, 1970.
В. М. Алпатов. АЙНСКИЙ ЯЗЫК
Похожие работы
... европейцами, тоже дают такую инфор-ю (неск-ко словарей и учеб-в грам-ки). В 16в – объединение Японии. Этому предшествовали кровавые яп-е войны => значительные миграции насел-я, что способствовало появлению общенацион-го языка. Поскольку появлялись новые классы людей (торговцы, беднота), т.к. они были далеки от КЯЯ (письм) => писали лит-ру на живом разговор-м языке. Напр. КОГЭНы – пьесы для ...
... европеоидно-монголоидного происхождения (туркмены, узбеки, киргизы, казахи, каракалпаки т.д.). Однако такая позиция не учитывает то обстоятельство, что на ранней стадии истории человеческих популяций корреляция между языком и расой была гораздо более тесной, и только интенсивные миграции, сопровождавшиеся расовым смешением, нарушили во многих случаях эту связь. Так, носители ностратического ...
... рисуночное словесно-слоговое письмо). Памятники среднеэламского периода (14—12 вв. до н.э.) выполнены аккадской клинописью. Памятники новоэламского периода относятся к 8—6 вв. до н.э. Был официальным языком в персидском государстве Ахеменидов в 6—4 вв. предполагается, что он, подвергшись влиянию древнеперсидского, сохранился до раннего средневековья. 7. Бурушаски язык Язык бурушаски ( ...
... наших знаний о строении ностратического праязыка. Ностратический праязык, его развитие и распад Подсчеты при помощи метода лингвистического датирования (о нем см. раздел "Методы генеалогической классификации языков"), а также имеющиеся культурно-исторические основания позволяют датировать эпоху существования единой праностратической общности 11-13 тысячелетиями до н. э., что является наиболее ...
0 комментариев