Развитие общества: классические и современные концепции

РЕФЕРАТ

по курсу "Философия"

по теме: "Развитие общества: классические и современные концепции"

1. Формационная концепция

К началу XX в. общество накопило обширный и многообразный опыт развития, а многие выдающиеся умы опробовали свои интеллектуальные силы в его анализе. Этот опыт включал в себя и долгие годы Реформации в европейских странах, когда преобладало более или менее постепенное их развитие, нарушаемое лишь отдельными всплесками недовольства народа, испытывавшего материальные лишения или духовное (религиозное) притеснение. Однако известны и этапы крутых социальных перемен, охватывавшие сравнительно короткие периоды в истории, но приводившие к глубоким историческим переменам и значимым для всего человечества последствиям. Самые крупные из них — французская буржуазная революция 1789—1794 гг. и социалистическая революция в России в 1917 г.

Негативный результат этой последней, ставшей одним из самых трагических социальных экспериментов на базе "научной" теории социализма, оказался настолько впечатляющим, что вопрос о путях и формах развития человеческого общества теперь кажется решенным однозначно в пользу эволюционного развития. История, как известно, необратима. Однако то, что несвойственно исторической науке, вовсе не противопоказано философии, которая обязана изучать не только то, что произошло, но и то, что могло бы быть, и что было бы, если бы... Вовсе не бессмысленны в философском или, точнее, в социально-философском смысле вопросы: правомерны ли социальные революции вообще, эффективны ли реформаторские проекты в современном и будущем обществах с учетом столь противоречивого опыта истории? Для ответа на них необходимо вернуться к теоретическим предпосылкам, на которых строятся различные концепции социальных преобразований.

Марксистскую позицию в вопросе о развитии общества выражала в полной мере концепция смены общественно-экономических формаций, каждой из которых соответствовали определенный способ производства и надстройка в виде государства и различных форм общественного сознания. Общественно-экономическая формация — это конкретное общество, находящееся на определенном историческом этапе развития. В качестве основных этапов социально-исторического процесса выступали первобытнообщинный строй, рабовладельческий, феодальный и капиталистический. Эту цепь исторического развития завершало коммунистическое общество, формирование которого должно было, по мысли Маркса и Энгельса, проходить две ступени: социализм и собственно коммунистический строй как высшая фаза развития общества.

При определении характера той или общественно-экономической формации, согласно марксизму, необходимо было ответить на ряд ключевых вопросов.

Какой способ общественного производства лежит в ее основе?

Какая форма собственности на средства производства является основной в данный исторический период в рассматриваемом обществе?

Какие классы образуются на основе существующих отношений собственности и каково отношение между ними?

Какой тип государства оказывается необходимым данному обществу для сдерживания противоборства между классами и управления делами общества?

Какие формы общественного сознания в виде права, морали, искусства, науки, религии и т.д. образуются в таком обществе, как они определяются базисом общества и как изменяются вслед за его изменениями?

Выстроив эту логическую цепочку, классики марксизма дали вполне последовательный ряд ответов на поставленные вопросы, реализовав возможности диалектико-материалистической философии. Материалистический подход, в частности, проявился в том, что Маркс и Энгельс отчетливо делили все общественные отношения на материальные и идеологические. Материальные отношения — это прежде всего отношения между людьми, складывающиеся в процессе производства и распределения материальных благ. Материальными считаются также отношения человека к природе, отношения между производством и потреблением, отношения между людьми в сфере быта и семьи. Эти отношения причисляются к разряду материальных на том основании, что они складываются независимо от сознания человека. Стоимость товара, например, не есть нечто вещественное, воспринимаемое органами чувств. Тем не менее отношение между товаропроизводителями и потребителями на основе стоимости товаров — это объективное, материальное отношение. Материальность в социальном смысле не следует полностью отождествлять с материальностью вещественной. Но в то же время материальные отношения нельзя отнести к сфере общественного сознания, т.е. к отношениям идеологическим, или надстроечным.

Надстроечные отношения, отождествляемые Марксом и Энгельсом с идеологическими,— вторичны, они формируются на основе экономических, "проходя через общественное сознание". Они включают в себя отношения политические, нравственные, правовые, эстетические и т.д. "Краеугольный камень" буржуазного общества — капиталистическая частная собственность на средства производства. Наличие ее раскалывает общество на два основных класса: буржуазию и пролетариат — класс, лишенный собственности. Первый является господствующим, эксплуататорским классом, второй — угнетенным, эксплуатируемым. Обладая средствами материального производства, буржуазия устанавливает свое господство и в духовном производстве, ибо она формирует политическую идеологическую надстройку, закрепляющую ее господство во всех сферах жизни общества.

Излагая суть взглядов классиков марксизма, авторы цитированного уже фундаментального издания периода застоя в советском обществе пишут: "Каков экономический базис данного общества, таковы и господствующие в нем системы политических, правовых, религиозных, философских взглядов, а также соответствующие отношения и учреждения этого общества. Общей чертой экономической структуры всех антагонистических формаций является наличие отношений, позволяющих одной части общества, эксплуататорскому меньшинству, присваивать себе труд другой — эксплуатируемого трудящегося большинства общества. Но в то же время между этими обществами имеются существенные различия, определенные прежде всего спецификой их базиса, т.е. господствующих форм собственности и форм эксплуатации человека человеком".

Этот материалистический фундамент концепции общественно-экономических формаций подкреплялся и многими диалектическими посылками, в частности, признанием относительной самостоятельности надстройки по отношению к своему базису. Маркс и Энгельс, так же, как и их последователи среди советских философов прошлого столетия, признают, что социальная система не может быть однозначно определенной наподобие автоматически действующего механизма.

Во-первых, воздействие общественного бытия на надстройку, включая и общественное сознание, осуществляется опосредованно через систему экономических и политических отношений между классами. Марксизм признает, что историю делают люди, объединенные в классы, они могут преобразовывать базис, менять отдельные элементы надстройки и т.д. Поэтому нельзя любые изменения в надстройке объяснять только экономическими причинами. Взаимодействие между элементами надстройки приводят к последствиям, которые не всегда экономически обусловлены. Во всех марксистских работах делается оговорка, что бытие, экономический базис лишь в конечном счете определяют характер общественного сознания, надстройки.

Во-вторых, надстройка всегда признается не только относительно самостоятельной, но и, более того, активной силой, воздействующей на все стороны общественной жизни, в том числе и на базис. "В современную эпоху,— подчеркивают авторы "Основ марксистско-ленинской философии",— резко возрастает роль надстройки как активного фактора истории. Объясняется это различными причинами. Буржуазия все больше надежд возлагает именно на средства идеологического и политического воздействия в деле спасения отживающего свой век капиталистического строя...

Напротив, социалистическая надстройка, укрепляя социалистический базис, служит созидательным целям, построению нового общества". Многие авторы марксистских изданий стараются смягчить излишнюю категоричность марксистских тезисов. Однако если в первоисточниках эта категоричность в известной степени оправдывалась ограниченностью исторического материала, на котором покоились эти тезисы, и неизбежным огрублением и упрощением, характерными для первоначальной стадии разработки концепции, то спустя почти полтора столетия эти легкие "смягчения" исходных позиций выглядели уже в другом качестве — как сознательное упрощение реальной действительности, нарочитое игнорирование тех изменений, которые произошли за это время в обществе. Нетрудно понять, что чрезмерно упрощенная материалистическая схема структуры и развития общества постепенно эволюционировала не просто к идеалистическим трактовкам "активности надстройки", но и, что значительно хуже, к идеологическому субъективизму, лишь прикрывающемуся обветшавшей декорацией "философского материализма".

С точки зрения классиков марксизма, социальные революции являются выражением самой сути развития общества. Они по своей природе выступают как квинтэссенция исторического процесса, "локомотивы истории" и обеспечивают принципиальные качественные изменения в самой основе общества — способе производства и материальных благ. Социальная революция для Маркса и Энгельса означала смену одной общественно-экономической формации другой, более прогрессивной и должна занимать длительный период времени. Она лишь завершает процесс созревания в недрах старой формации противоречия между производительными силами и производственными отношениями. Эти противоречия принимают форму классовой борьбы, в котором один (угнетенный и обездоленный) класс выступает против другого (господствующего и эксплуататорского).

Однако есть и более узкий смысл понятия "социальная революция", который укрепился как синоним смены политической власти и так называемой "надстройки" общества. Вначале основоположники марксизма противопоставляли понятия "политическая революция" и "социальная революция", рассматривая первую как буржуазную революцию, а вторую — как пролетарскую. Позднее, однако, Маркс делает вывод несколько иного характера: "Каждая революция разрушает старое общество, и постольку она социальна. Каждая революция низвергает старую власть, и постольку она имеет политический характер".

Усматривая в капиталистическом обществе глубокий антагонизм не только в экономике и политическом устройстве общества, но и в области духовной жизни и культуры (буржуазная и пролетарская культуры), марксизм рассматривал как самостоятельные части пролетарской революции по крайней мере три ее составляющие: политический переворот (слом старой государственной машины); социально-экономическую революцию (перестройка всей системы производственных отношений на основе утверждения общественной собственности); наконец, культурную революцию во всей надстройке: идеологии, искусстве, образовании, литературе и т.д. И все это предполагалось осуществить силами малообразованной (или вовсе неграмотной), ожесточенной экономическим угнетением и политическим бесправием народной массы.

Следует отметить, что и сейчас некоторые авторы не только нейтрально-объективистски оценивают такую фантастическую по своему замыслу и не реализованную в полной мере теорию, но и вполне в марксистском духе отмечают, что поскольку социально-экономический и политический аспекты в революции взаимосвязаны, перевороты, совершающиеся прогрессивным (каким же это?) классом в социально-экономической и политической областях путем сознательных и насильственных действий, неразрывно связанны друг с другом, и поэтому будет точнее назвать их социально-политическими революциями.

Революция не плод заговора одиночек или произвольных действий изолированного от масс меньшинства. Она может возникнуть только в результате объективных перемен, создающих революционную ситуацию и приводящих в движение массы. Таким образом, социальные революции — это не просто случайные вспышки недовольства, мятежи или перевороты. Все это вполне согласуется с ленинскими рассуждениями о том, что революции "...не делаются по заказу, не приурочиваются к тому или другому моменту, а созревают в процессе исторического развития и разражаются в момент, обусловленный комплексом целого ряда внутренних и внешних причин".

Авторы "Социальной философии" и сейчас видят закономерности в совершении социальных революций в том, что необходимы:

расширение и обострение противоречий;

зрелость объективных условий и субъективного фактора и их взаимодействие;

сочетание эволюционных и скачкообразных изменений;

решение вопроса о власти, который остается коренным.

В совокупность объективных условий созревания социальных революций авторы включают не только определенные материальные предпосылки, но и элементы политической жизни, поскольку они обусловливают структуру и направление деятельности людей, а также реальные возможности для решения тех или иных задач. Что же касается субъективного фактора в развитии общества — это сознательная деятельность людей, классов, партий, творящих историю, а кроме сознательной деятельности — их организованность, воля и энергия, необходимые для решения определенных исторических задач. Авторы считают упущением лишь то, что в имеющейся литературе не решается вопрос о "первичности" и "вторичности" различных факторов. Но это дело поправимое.

Итак, перед нами вполне последовательно изложенная и вполне марксистская, хотя и слегка осовремененная концепция социальных революций, пригодная с точки зрения ее авторов для практического использования.

Оценивая формационный подход к вопросу о типологии и развитии общества, нельзя не отметить, что марксистская концепция сыграла значительную роль в научном объяснении возникновения и развития рабовладельческого и феодального типов государства. Достаточно адекватно она охарактеризовала и капиталистический строй, сообразно состоянию дел в середине XIX в., когда завершалось формирование промышленного капитала, механизмов свободной конкуренции, рыночного ведения хозяйства.

Однако вопреки предсказаниям о приближающейся гибели капитализма он перенес не только эти политические потрясения, но и выстоял в условиях глубокого экономического кризиса и депрессии конца 20-х — начала 30-х гг. прошлого века. Вмешательство государства в экономику, предложенное западными учеными (теория Д. Кейнса), и либеральная политическая практика Ф. Рузвельта привели к стабилизации экономики и широкому использованию результатов научно-технической революции, что, безусловно, сказалось на повышении уровня жизни народа, а через него и на изменении политического климата в США, а затем и в Европе, принявшей демократическую модель развития общества. Благодаря регулирующей роли государства в этих странах были осуществлены меры по перераспределению доходов, приведены в действие средства социальной защиты беднейших слоев населения. Вместе с тем сохранили свое значение свойственные капитализму мощные стимулы материальной заинтересованности наравне с факторами владения собственностью, включая частную собственность на средства производства, значение которой никогда не "отменялось" западными философами и социологами вопреки установкам марксизма. Общепризнанным даже среди наиболее ретивых противников марксизма остается фактор его теоретического авторитета и воздействия на общий интеллектуальный, идейный и культурный контекст всего XX столетия. Но, по-видимому, еще большее воздействие на ход исторического процесса, на экономические и политические преобразования, произошедшие в капиталистическом мире, оказали революционные преобразования в России, независимо от конкретных их результатов.

Серьезные аналитики среди западных ученых, идеологов и политических и общественных деятелей всегда весьма трезво оценивали позитивное содержание идей и практики социализма и достаточно четко отделяли их от полукриминального правления страной сталинским режимом в период, начавшийся после смерти Ленина. В ряде капиталистических стран не без влияния идей марксизма, с одной стороны, и реально существующей системы социализма — с другой, все большее значение приобретают механизмы мирного, демократического решения экологических и социальных проблем, преодоления общественных противоречий не путем насилия и подавления, а посредством достижения социального компромисса. В политической жизни используются демократические формы правления, идеологический плюрализм, разделение властей, осуществляется защита прав человека. Капиталистический строй некоторых государств, особенно после окончания Второй мировой войны, оказался способным воспринять и внедрить некоторые прогрессивные идеи различных течений социализма. Семена, посеянные марксизмом в середине XIX в., все же дали всходы там, где они легли в благодатную почву, обеспеченную рабочим и социал-демократическим движением. Немаловажным было и то обстоятельство, что в ряде западных стран периодически власть получали именно социал-демократы, сочетавшие в своей деятельности идеи социализма с реалиями капиталистического общества, покоящегося на незыблемой частной собственности. В итоге то общество, которое сформировалось в них в послевоенном мире, существенно видоизменилось по сравнению с серединой XIX столетия и российским обществом начала XX в.

Развитие общества в России также не укладывалось в формационную модель, предусмотренную марксизмом. В соответствии с этой моделью социалистическое государство призвано было на первой стадии своего существования подавить сопротивление эксплуататорских классов и сломать буржуазию "государственную машину". На следующей стадии, после окончания "переходного периода", ему надлежало ликвидировать классы, а вместе с ними и классовые противоречия, обеспечить для трудящихся демократию нового типа и впоследствии отмереть "за ненадобностью".

На практике все складывалось иначе. Период "диктатуры пролетариата" растянулся на полстолетия, а сама она превратилась в жестокий режим личной власти, немыслимый даже в царской России.