Эволюция правового регулирования усыновления (удочерения) ребенка

1.2 Эволюция правового регулирования усыновления (удочерения) ребенка

По мнению А.М. Нечаевой, усыновление как «искусственное сыновство», как прием «стороннего» в состав семьи совершалось в Древней Руси еще во времена язычества. В пору, когда на смену язычеству пришло христианство, усыновление осуществлялось церковью посредством особого акта, исходящего от церковной власти. Оно освящалось особым церковным обрядом «сынотворенья». Для того чтобы усыновление имело силу, оно подлежало утверждению епархиальным архиереем при соблюдении определенного церковного обряда. Такими были требования, предъявлявшиеся к усыновлению нормами византийского права, под влиянием которых тогда находилась Русь. Что же касается русского обычного права, то оно предусматривало разные процедуры усыновления, сохранявшиеся долгое время. В их числе: обряд фиктивного рождения. Для большей достоверности в некоторых местностях на мнимую роженицу надевали рубашку, испачканную кровью. Имитировать роды мог и мужчина. Считалось, что обряд, имитирующий роды ребенка мужчиной, сопровождал усыновление им ребенка; женитьба на вдове брата; фактический прием усыновляемого в дом; особый договорный акт между усыновителем и усыновляемым[12].

Следовательно, усыновление было известно еще тогда, когда существовала древняя семья с патриархальным отцом семейства во главе, в которую одинаково входили и дети, и рабы, и принятые в семью (примаки) из чужой семьи. Но если ранее усыновление вызывалось потребностью сохранить численность, прочность общины, то со временем все отчетливей становится другая цель усыновления — иметь наследника, который поминал бы души бездетных супругов. Это был своеобразный отголосок древности, поскольку в пору христианства заботу о душе усопшего можно было поручить церкви, а в языческие времена принесение ему жертв составляло исключительную обязанность его детей. Вместе с тем при усыновлении учитывались интересы не только усыновителя, но и усыновляемых, особенно тех, кто утратил собственную семью.

Один из авторов учебного пособия по семейному праву отмечает, что долгое время правила, касающиеся усыновления, не подвергались существенным изменениям и по-прежнему отличались большим разнообразием. Но по мере укрепления частнособственнических начал в семейных отношениях все большее значение стало приобретать предписание: нельзя усыновлять своих незаконных детей. Тем самым создавались преграды на пути возможного посягательства на собственность усыновителя со стороны его незаконных детей[13].

В период реформ Петра I, - пишет М.А. Антакольская, - усыновлению как таковому специально внимания не уделялось. То же было характерно для эпохи царствования Екатерины II, которая много занималась укреплением правовых основ Российского государства, правовым регулированием различного рода отношений, в том числе семейных и особенно связанных с защитой прав детей. Но специальных законов, посвященных усыновлению как таковому, тогда не было. Лишь в порядке исключения она разрешила двум братьям графам Остерманам усыновить старшего внука их сестры. Подобного рода разрешение послужило в дальнейшем основанием для других усыновлений с согласия самой императрицы в каждом конкретном случае[14].

Законодательство, посвященное усыновлению, стало развиваться в основном в начале XIX в. 11 октября 1803 г. появился Указ, позволяющий бездетным дворянам усыновлять ближайших законнорожденных родственников «через передачу им при жизни фамилии и герба». Несколько позже появляется целая серия указов, специально предназначенных для усыновления. Все они обращали внимание на необходимость неукоснительного соблюдения принципа сословности при усыновлении дворянами, купцами, нижними воинскими чинами и т.д. Усыновление лицами, принадлежащими к дворянскому сословию, в то же время получило значение генеалогического. Но существовало оно не только для поддержания угасающей фамилии, но и с целью приобретения ребенком новой семьи[15].

По мнению А.М. Нечаевой правила, оказавшие влияние на усыновление, и в их числе те, что позволяли усыновлять не только сирот стали появляться с середины XIX в. Однако, если родители ребенка были живы, требовалось их согласие на усыновление. Заметной вехой в законодательстве, посвященном усыновлению, стал Закон от 12 марта 1891 г. «О детях усыновленных и узаконенных». Этот закон разрешал не только узаконять, но и усыновлять незаконнорожденных детей. Причем распространялось такое разрешение на всех детей безотносительно к их сословной принадлежности и вероисповеданию. Усыновителями тоже могли быть все лица, за исключением обреченных по своему сану на безбрачие. Но вводились и некоторые ограничения. Так, усыновлять было разрешено лишь тем, кто не имел собственных законных или узаконенных детей. Исключение составляли мещане и сельские обыватели. Не могли быть усыновителями также лица моложе тридцати лет. В результате усыновления усыновленный считался вступившим с усыновителем в ближайшую родственную связь. Он приобретал все права, принимал на себя все обязанности, относящиеся к законным детям. В это время усыновление понималось уже более широко — не только как средство решения имущественных проблем, но и как акт, имеющий моральное значение. В любом случае оно тесно связывалось с мотивацией поведения усыновителя, а потому усыновление делилось на несколько категорий. В первую входило усыновление по обещанию, которое считалось самым ценным, поскольку обещавший усыновить обычно делал все, чтобы усыновленному ребенку было у него хорошо. Во вторую категорию входило усыновление ребенка привязавшейся к нему кормилицей. И наконец, в третью, менее желательную — усыновление за награду. Считалось, что ценность такого акта невелика[16].

Свод Законов Гражданских, впитавший многовековой опыт правовой культуры прошлого, по-прежнему всячески охранял принцип сословности. Это обстоятельство отражалось в конкретных правовых предписаниях. Так, усыновление дворянами осуществлял окружной суд, мещанин и сельский обыватель усыновляли ребенка благодаря его приписке к своей семье и т.д. Но кроме разрешения на усыновление существовали определенные запреты, которые чаще всего связывались с необходимостью соблюдения церковных предписаний. Например, запрещалось усыновление лиц христианского вероисповедания нехристианами и, наоборот. Вместе с тем предпринимались всяческие меры к тому, чтобы не нарушить интересы законных наследников. Поэтому Свод Законов Гражданских не допускал усыновления чужих детей, если у усыновляющего были собственные законные или узаконенные дети. Сохранялись и существовавшие прежде правила по поводу разницы в возрасте усыновителя и усыновляемого, согласия родителей, опекунов ребенка на его усыновление и др.[17]

Кроме общих правовых предписаний, предназначенных для усыновления, существовали специальные правила, предусматривающие усыновление отдельных категорий детей. Так, по Правилам об усыновлении питомцев Санкт-Петербургского и Московского воспитательных домов в возрасте до семи лет на их усыновление требовалось кроме согласия матери разрешение начальства воспитательного дома. Усыновление воспитанника старше семи лет допускалось без согласия его матери. Другой пример: ребенка, принесенного в воспитательный дом с метрикой о рождении, можно было усыновить только после достижения им трех лет, а при отсутствии такой метрики — по истечении шести недель со дня отдачи в воспитательный дом. Что касается процедуры усыновления, существовавшей в России в конце XIX в., то простотой она не отличалась. Определялась она Уставом гражданского судопроизводства в зависимости от сословия усыновителя. Для дворян эта процедура была особенно сложной и состояла из нескольких этапов: составления акта об усыновлении у нотариуса; представления этого акта на разрешение окружного суда по месту жительства усыновителя; утверждения этого акта судебной палатой[18].

При рассмотрении ходатайства об усыновлении окружным судом опекунское учреждение должно было представить «удостоверение», подтверждающее, что усыновление не обратится во вред усыновляемому.

В результате состоявшегося усыновления возникали отношения, которые были только приближены к отношениям кровнородственным, но полностью с ними не совпадали. Существовали довольно многочисленные ограничения на этот счет, которые касались разных сфер отношений. Например, усыновитель мог передать свою фамилию усыновленному только при условии, что он не пользуется большими правами состояния. Передача усыновленному фамилии потомственного дворянина допускалась только по Высочайшему соизволению. Усыновленный не приобретал после смерти усыновителя права на его пенсию и т.п. Становясь наследником в «благоприобретенном» имуществе усыновителя, усыновленный вместе с тем не приобретал равного права наследования на имение усыновителя, не имеющего родных сыновей, а имеющего лишь дочерей. Вместе с тем по законам Российской Империи усыновленный сохранял право наследования по закону после своих родителей и их родственников[19].

Таким образом, для конца XIX и начала XX в. характерно использование усыновления прежде всего для охраны имущественных интересов усыновителя-наследодателя. Одновременно благодаря усыновлению осуществлялась защита прав ребенка путем его устройства в семью усыновителя. Особое значение это имело для осиротевших детей. В сельской же местности усыновление давало возможность усыновителю приобрести дополнительные рабочие руки в домашнем сельском хозяйстве. И, что не менее важно, с помощью усыновления хозяйскому сыну можно было избежать воинской службы, так как усыновленный мог его заменить в случае призыва. Поэтому существовал специальный закон, где говорилось, что для исполнения воинской повинности имеет значение усыновление детей не старше пяти лет. Немаловажным для усыновителя соображением было его желание иметь в преклонном возрасте помощника и кормильца. Но опять - далеко не всегда усыновитель руководствовался соображениями материального, делового характера. Не было редкостью и усыновление как способ удовлетворения естественных чувств любви и привязанности, не находящих применения за отсутствием собственных детей[20].

Первый семейный кодекс России послеоктябрьского периода не предусматривал усыновления вовсе. Главной причиной невозможности правового регулирования отношений по усыновлению было стремление устранить всякую попытку эксплуатации труда малолетних детей. К тому же отпала проблема передачи имущества от усыновителя-наследодателя к усыновленному, поскольку перестал существовать институт наследования. Однако потребность в усыновлении не исчезла. Она объяснялась, во-первых, соображениями экономическими, главным образом потребностью крестьян иметь в семье еще одного работника, и во-вторых, ростом числа бездомных детей, потерявших свою семью, родителей из-за социально-экономических потрясений, затронувших все сферы жизни и все слои населения, особенно детского[21].

Выходом из положения в первом случае стало предусмотренное Земельным кодексом примачество. Но в отличие от усыновления основу примачества составлял договор между совершеннолетним примаком и крестьянским двором с целью «сугубо трудовой». Что же касается устройства массы осиротевших детей, кочующих по всей России в поисках крова и пищи, то эту ситуацию пытались разрешить с помощью различных детских учреждений. Тем не менее осиротевших детей под разными предлогами продолжали брать в семью, используя главным образом правила, касающиеся опеки (попечительства). Но сохранение при этом правовой связи ребенка с его родителями не всех устраивало. Вот почему на практике за лицами, принявшими несовершеннолетнего на воспитание, признавалось право присваивать своему подопечному фамилию опекуна.

Таким образом, необходимость возрождения института усыновления становилась все более очевидной. Вот почему незадолго до принятия нового, второго по счету семейного кодекса появился Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 1 марта 1926 г. «Об изменении Кодекса законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве», которым вводилась новая глава, посвященная специально усыновлению[22].

Кодекс законов о браке, семье и опеке 1927 г. уделял усыновлению сравнительно мало внимания. Его предписания в этой части либо имели общий, традиционный характер, либо содержали особенности, продиктованные новыми требованиями времени. По сути дела существовавший веками в России принцип сословности был сохранен и продолжал жить, но только в ином облике. Так, ни при каких обстоятельствах не допускалось усыновление ребенка лицами, не имеющими права быть опекунами. А это были лица, лишенные избирательных прав, причисляемые к «враждебным классам». Считалось, что нельзя допустить, чтобы воспитанием усыновленных занимались «враждебные элементы», которых выгоняли, выселяли, раскулачивали как классовых врагов. К тому же считалось, что кулак не может дать своему усыновленному ребенку надлежащее школьное воспитание, поскольку дети кулака принимались в школу привакантных местах и в последнюю очередь. Подвергался сомнению и вопрос о том, может ли какой-нибудь нэпман обеспечить усыновленному им ребенку нормальное общественное, трудовое воспитание.

По кодексу 1927 г. правовым основанием усыновления было постановление (решение) органа опеки и попечительства, после вынесения которого усыновление регистрировалось в органах записи актов гражданского состояния. Отменить усыновление можно было двояким путем: с помощью либо органов опеки и попечительства, когда об этом просили родители, без согласия которых состоялось усыновление, либо суда. Правовые предписания того времени относительно усыновления были предельно лаконичными, что порождало множество проблем в правоприменительной практике. И по мере накопления опыта становилось ясно, что существующих правовых норм для последовательной защиты усыновленного ребенка явно недостаточно. К числу наиболее острых относился вопрос о возможности усыновления без согласия родителей. Путь к защите прав ребенка в таких случаях был открыт еще в 1934 г. циркуляром Наркомпроса РСФСР, разрешавшим усыновление без согласия родителей, если более года было неизвестно их местопребывание, а также когда они жили отдельно и не участвовали в воспитании и содержании несовершеннолетнего[23].

Усыновление детей в годы Великой Отечественной войны 1941 —1945 гг. позволило облегчить судьбу тех, кто потерял родителей, и стало своеобразным символом проявления истинного патриотизма и гуманности. Усыновление детей, находящихся в эвакуации, потерявших свою семью и родителей, приняло массовый характер безотносительно к национальной принадлежности усыновителя и усыновляемого. С целью усовершенствования действовавшего законодательства по усыновлению в 1943 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усыновлении». Это был еще один шаг к укреплению правовых предпосылок усыновления. Но только спустя много лет, в 1969 г. Кодекс о браке и семье РСФСР достаточно подробно и тщательно урегулировал отношения, связанные с усыновлением. И чтобы было ясно, что речь идет о детях обоего пола, в тексте этого кодекса стал фигурировать помимо термина «усыновление» термин «удочерение». Специальные правила, посвященные усыновлению без согласия родителей, изменению фамилии, имени, отчества усыновляемого, отмене усыновления только в судебном порядке, и прочие облегчали возможность такого усыновления, которое отвечало интересам ребенка и одновременно не допускало неоправданного нарушения прав его родителей, других лиц. Усложнился ведущий лейтмотив усыновления — интересы не только усыновляемого, но и лиц, желающих обрести родительские права и обязанности, стремящихся к тому, чтобы их семья была полной, а под интересами усыновляемого стали понимать, прежде всего, благоприятные условия его воспитания.

Проведенное исследование позволяет сделать ряд следующих выводов. Зачатки усыновления появляются в Древней Руси во времена язычества, когда происходил прием в семью другого человека. С принятием христианства усыновление осуществляется церковью, что вполне понятно. В период правления Петра I и Екатерины II усыновление специального внимания не уделялось. Усыновление осуществлялось в виде исключения в каждом конкретном случае. Законодательство, посвященное усыновлению, стала развиваться в начале XIX в. Заметной вехой становится «Закон от 12 марта 1891 г. «О детях усыновленных и узаконенных». Этот закон впервые позволил как узаконять, так и усыновлять незаконнорожденных детей. Но усыновлять было разрешено только бездетным семьям. Свод Законов Гражданских по прежнему сохранял принцип сословия. Как мы видим для конца XIX и начала XX в. характерно использование усыновления прежде всего для охраны имущественных интересов усыновителя-наследодателя. Первый семейный кодекс России послеоктябрьского периода не предусматривал усыновления вовсе. Главной причиной невозможности правового регулирования отношений по усыновлению было стремление устранить всякую попытку эксплуатации труда малолетних детей. Однако потребность в усыновлении не исчезла. Она объяснялась, во-первых, соображениями экономическими, главным образом потребностью крестьян иметь в семье еще одного работника, и во-вторых, ростом числа бездомных детей, потерявших свою семью, родителей из-за социально-экономических потрясений, затронувших все сферы жизни и все слои населения, особенно детского. Выходом из положения в первом случае стало предусмотренное Земельным кодексом примачество. Необходимость возрождения института усыновления становилась все более очевидной. И незадолго до принятия нового, второго по счету семейного кодекса появился Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 1 марта 1926 г. «Об изменении Кодекса законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве», которым вводилась новая глава, посвященная специально усыновлению. Кодекс же законов о браке, семье и опеке 1927 г. уделял усыновлению сравнительно мало внимания. Его предписания в этой части либо имели общий, традиционный характер. По кодексу 1927 г. правовым основанием усыновления было постановление (решение) органа опеки и попечительства, после вынесения которого усыновление регистрировалось в органах записи актов гражданского состояния. По мере накопления опыта становилось ясно, что существующих правовых норм для последовательной защиты усыновленного ребенка явно недостаточно. Усыновление же детей в годы Великой Отечественной войны 1941 —1945 гг. позволило облегчить судьбу тех, кто потерял родителей. И только спустя много лет, в 1969 г. Кодекс о браке и семье РСФСР достаточно подробно и тщательно урегулировал отношения, связанные с усыновлением. Анализ основных этапов развития законодательства об усыновлении в России наглядно демонстрирует, как время и своеобразие того или иного отрезка истории Государства Российского сказались на усыновлении, которое, казалось бы, носило частный характер.